Глава третья

Девятнадцатого апреля в восемь пятнадцать Виктория Круглова, как обычно, пошла на утреннюю прогулку с собакой по прилегающему к посёлку лесопарку. Дома́ и домочадцы обеспеченных людей являются объектами повышенного внимания, в том числе со стороны криминала, поэтому их полагается охранять, и дочь банкира тоже охраняли. Если девушка выходила или выезжала куда-либо одна, за ней обязательно следовала пара «секьюрити», но на «собачьи» походы это правило не распространялось – голубой мастиф Марс сам был отличным охранником. Отец с молодой второй женой по будням ночевал в городской квартире, оттуда и отправлялся на службу.

Гуляла юная дама с собачкой всегда около часа, плюс-минус десять-пятнадцать минут, а завтракала после возвращения, поэтому у приходящей домработницы оставалось время на готовку. Прислуга пришла в загородную виллу к девяти часам и не поверила своим глазам, обнаружив у крыльца жалобно скулящего пса. Грозного Марса было не узнать – зверь трясся, поджимал хвост… неужто собаку подменили?..

– Марсик, а где Вика?..

Обычно в ответ пёс басовито взлаивал и мотал головой, показывая нужное направление. А на этот раз – припал к земле, завизжал и… обмочился!..

Вика не появилась ни в ожидаемые четверть десятого, ни спустя полчаса. Охранник, безотлучно находившийся в доме банкира, паниковать не стал, а по своей инициативе бегом промчался по примерному маршруту прогулки. Девушку не нашёл, попавшиеся навстречу двое прохожих и одинокий велосипедист тоже ничем не помогли. Только тогда парень сообщил о непонятном происшествии отцу и своему начальству.

Гавриил Круглов, владелец весьма значительного капитала, сразу понял: вероятнее всего его дочь похитили, и в ближайшее время следует ожидать звонка с требованием выкупа. Начальник банковской охранной службы с его предположением согласился и добавил кое-что еще. Мерзавцы, укравшие девочку, разумеется, скажут: в милицию не обращайтесь, не то будет хуже.

– А вы и не обращайтесь, не ходите к ним, не пишите и не звоните. Этим займусь я, и немедленно. Наши менты – все мои недавние коллеги, у нас полное понимание. Все ваши телефоны сейчас же поставим на прослушку, и как только подлюки объявятся, мигом вычислим!

Биснесмен согласился, но решил по-своему подстраховаться – дал в газету объявление, где сулил вознаграждение за сведения о местонахождении «дальней родственницы». Для контакта указал свой служебный телефон. К сожалению, расползания сплетен в таких случаях не избежать, ведь милиция первым делом обыскала прилегающую местность, расспросила жителей. А считать до двух умеют все, от мала до велика: если спрашивают, не видели ли конкретную барышню, влекомую кем-то куда-то, то сразу понятно – уволокли… Слух покатился, разрастаясь, как снежный ком с горы: дочь богатенького дяденьки то ли выкрали, то ли потерялась, то ли сама сбежала… почему вдруг?.. черт её знает… может, она вообще с придурью или буха́ет с малолетства, а то и наркотой балуется…

В городе усилили патрулирование, бригада сыщиков в штатском, но со служебной собакой, безрезультатно прочесала местность. Следы девушки шли от дома до леса, далее туда-обратно по тропе, и всё.

По-прежнему дрожащего, отказывающегося от еды и питья Марса осмотрел лучший городской ветеринар. Взял у мастифа анализы крови и мочи, сделал рентген, УЗИ и кардиограмму.

– Ваш пёс абсолютно здоров. Я имею в виду, физически.

– Тогда что с ним? Не жрёт, не пьёт, не спит…

– А вот психически – дело другое. Собака явно чем-то очень напугана.

– Да вы смеётесь?.. Марс – бойцовский пёс, натаскан на защиту от бандитов, он быка может свалить!.. У него над ухом из ружей палили, а ему хоть бы хны!

– Тем не менее у меня от вашего бойца именно такое впечатление.

– И что с ним теперь делать?.. Лечить берётесь?

– Да, конечно. Сделаем переливания жидкостей, кормить будем через зонд, проведём курс нейролептиков, седативных, потом реабилитацию…

– Проводите всё что угодно, только заберите его к себе, ради бога. Не могу видеть эту тварь…

– Понимаю вас.

– Угу… – «понимает он… Что ты понимаешь, айболит хре́нов…»

При одной мысли: Вику, его девочку, какие-то скоты схватили и утащили на глазах у поганой псины, Круглову хотелось взять «бойца» за задние ноги и грохнуть здоровенной башкой об угол дома. «Боец, блин… сцыкун ты, а не боец.»

Похититель позвонил ровно через трое суток, в восемь пятнадцать двадцать второго апреля. У банкира собрались начальники отделов, в разгаре утренняя планёрка, и секретарша смело сварила себе кофе – в такое время никто из деловых партнёров не побеспокоит. Насладиться вкусом не дали. Она сняла трубку и услышала искажённый, словно механический голос:

– Передай своему хозяину: если хочет увидеть дочку живой, пусть готовит двадцать штук баксов.

– Кто это говорит?

Предупреждённая о возможности звонка женщина надеялась удержать злоумышленника на линии хотя бы три минуты, но тот уже отключился. Милиции удалось установить минимум: звонили из автомата, расположенного на привокзальной площади. Будку взяли под круглосуточное наблюдение.

Следующий звонок раздался вечером того же дня. Офис уже опустел, и Круглов взял трубку сам.

– Деньги в купюрах по десять и двадцать…

– Дай мне с ней поговорить!.. – вскричал несчастный отец, – Дай ей…

– По десять и двадцать долларов пусть положит в простую чёрную сумку, а сумку оставит под второй от северного входа скамейкой в парке Победы…

– Дай ей трубку, сука!..

– Завтра с восьми до восьми тридцати.

Теперь звонили тоже с автомата, но из района центрального рынка. Там постоянная толчея, никто никого не знает, искать звонившего – заведомо дохлая задача. Но худа без добра не бывает – появилась возможность поимки похитителя или его сообщника на месте передачи выкупа.

Засаду в парке организовать очень трудно, почти невозможно: аллеи широкие, деревья высокие, декоративные кусты не выше полуметра, прочая растительность скудная… влюблённым парочкам с утра пораньше здесь делать нечего, одиноким мужчинам либо целой группе – тем более. Решили наблюдать издалека: две машины без милицейской раскраски и мигалок припарковались напротив обоих входов в парк, на противоположных сторонах прилегающих улиц.

Без одной минуты восемь бизнесмен с чёрной хозяйственной сумкой в руке приблизился к северной арке, и тут к нему сзади подкатил свернувший с дороги мотоцикл. Байкер в шлеме с затемнённым стеклом вырвал сумку, мотор взревел…

«На раздумья времени не было, ни секунды, – оправдывался патрульный, открывший огонь, – Я как раз вылез из машины покурить, а тут и он, гад… Ну, я «Калаша» поднял…»

Палить по движущейся цели в милиции не учат, но сержант в порядке хобби занимался стендовой стрельбой. Банкира не задел, а бандиту влепил две пули из пяти выпущенных, и оба ранения оказались смертельными – одна попала в позвоночник, другая в затылок. «Хонда» врезалась в парковую ограду, деньги из разорванной сумки разлетелись зелёным облаком.

Итак, похититель убит при попытке получить выкуп, а где же похищенная?.. Ответ на этот вопрос мог знать только он, убитый, если действовал в одиночку, что возможно, но маловероятно, особенно исходя из личности преступника. Личность установили без труда – Олег Турко, девятнадцати лет, учащийся политехнического колледжа. Проживает… то есть проживал с родителями и младшей сестрой, ни в каких предосудительных делах до сего времени не замечен.

Мотоцикл – не его, а друга, Симанькова Дмитрия, бывшего одноклассника, работавшего в одной из коммерческих фирм. Фирма занималась поставками оргтехники, а парень был в ней оптово-розничным продавцом. Вот и сообщничек – прикинули сыщики.

С другом Димой, разумеется, поговорили. Для зачисления в преступники веских оснований пока не имелось, поэтому наручников на него не надевали и беседовали почти неформально. Судя по спокойно-пофигистскому поведению, Симаньков о похищении не знал ровным счётом ничего. Вопрос о друге детства воспринял равнодушно: сам он целыми днями занят, весь в делах и клиентах, Олега видит от случая к случаю. А вчера тот пришёл, попросил мотоцикл.

– Сказал, позарез надо, с утра буквально в течение часа-полутора сделать пару ну очень выгодных е́здок. Типа курьером подработать.

– И ты дал?

– Конечно, дал… А вы – разве откажете другу в такой мелочи?

– Давал ему свой байк раньше?..

– Давал, бывало… а что тут особенного?.. Ездил Олежка аккуратно, аппарат всегда возвращал целым, заправленным, чистым… А в чём дело-то?.. Он в аварию попал?

– Ну да, попал… Ты, Дмитрий, мотоцикл свой увидишь нескоро. И он теперь не очень чистый и не совсем целый… Херово ты знал своего друга. Распишись вот здесь и иди, свободен… пока. Но из города – никуда, понял?

У выхода из милиции пока свободного ожидали другие люди. Его отвезли в другое место и расспросили не так деликатно, с другими подходами и словами. Отцу похищенной девушки и его начальнику охраны он тоже ничего существенного не сообщил, хотя там, в подвале загородного дома, держал себя уже не так спокойно. И пофигизма поубавилось.

Трудно оставаться спокойным пофигистом, когда тебя приводят в холодную комнату без окон с бетонным полом, стенами и потолком, сажают на железный стул, а на столе перед тобой раскладывают зубные щипцы и слесарные пассатижи, ножи и ножницы, кастет, пилу-ножовку, паяльник, утюг… Рассказанное в подвале от милицейского протокола отличалось буквально парой фраз.

– Ты ж керосинку свою этому уроду не за «спасибо» давал?..

– Да… то есть нет…

– Сколько с него брал?

– Когда как. Если на целый день или два – то пять, десять баксов, а если…

– А в этот раз?..

Дима немного замешкался с ответом, и ведущий беседу человек взял со стола щипцы.

– Не вздумай темнить, парень…

– Нет-нет, я ничего такого… В этот раз он сказал: моя доля будет две сотни зелёных.

– Двести долларов за полдня проката мотоцикла?.. для курьерской доставки?.. И тебя это не удивило?

– Ну, мало ли… может, что-то суперценное отвезти…

– Например, партию наркотиков?..

– Не знаю я, честное слово, не знаю!..

– А про тёлку какую-нибудь разговора не было?

– Нет, ничего похожего. Правда, честное…

– Ага, честнее не бывает… Хрен с тобой, вали отсюда.

В завершение разговора ему ещё раз, уже без подписки, порекомендовали из города никуда не уезжать и никому ни слова не говорить. «А дёрнешься или зазвонишь – удавлю!..» – напутствовал снова пока свободного Круглов. Дима послушался – а что ему оставалось?.. Он ведь и в самом деле ничего не знал.

Выпроводив мотоциклиста, хозяин дома и подвала сел на его место, поглядел на орудия пыток, подумал. Нет, пацан не врёт…

– Неужели тот козлёнок сам всё провернул?

Начальник охраны пожал плечами:

– Получается, так.

– Ох, сомнительно… Ну, допустим, Вику он мог как-то подманить, заговорить зубы или пригрозить, потом оглушить, хлороформом или эфиром каким-то усыпить… шокером, в конце концов… Но Марса?!.. Этого парня на арапа не возьмёшь… Если б его пристрелили, я бы мог поверить… Так коновал же на все сто уверен: напугали его!.. Как, чем щенок смог псину шугануть?!.. Есть мысли?

– Вы сказали про шокер… Вообще-то мощной искры, разряда любая собака боится, это точно. Не настолько, конечно, но всё же…

– Ладно, хер с ним, с Марсом. Ты вот что – пройдись-ка сам по посёлку, поспрошай, понюхай. Может, кто-то чего-то видел, слышал, особенно из крайних, у леса. Менты ходили, опрашивали, но им у меня лично веры нету.

– Сделаем.

– Я чего ещё прикидываю: у паршивца своих колёс-то не было, так?.. И на качка́ он не тянет, чтоб девку на плече унести… А может, он её где-то тут, в посёлке, и припрятал?..

– Резонно. Я тоже так думаю.

– Думать мало, Михалыч. Ты ищи, рой, не зря ж я тебе плачу…

Незадачливого похитителя записали в разбойники-грабители. Озвученная в средствах массовой информации официальная версия гласила: на одного из городских предпринимателей совершено разбойное нападение, рядом случайно оказалась патрульная машина. На предложение сдаться грабитель отказался и попытался скрыться на мотоцикле. В процессе преследования преступника сотрудники милиции применили оружие. Негодяй убит.

Родители убитого не могли поверить в случившееся, мать попыталась покончить с собой и угодила сначала в реанимацию, потом в отделение неврозов. Отец в петлю не лез и вены не резал, но круто запил.

Олега Турко похоронили, разлетевшиеся по улице и парку деньги собрали, за Дмитрием Симаньковым установили круглосуточное наблюдение, а следов Виктории Кругловой не обнаружилось.

Обошли и опросили всех знакомых и бывших одноклассников застреленного байкера. Провели тщательный обыск в квартире и на даче его родителей, а также в квартире, гараже и деревенском домике родителей Дмитрия. Обыскали все городские чердаки и подвалы, куда имелся мало-мальски свободный доступ… Безрезультатно.

По просьбе бывшего коллеги сыщики повторно привезли ищейку, овчарке дали обнюхать вещи пропавшей девушки и провели по всему посёлку. Собака ничего не нашла.

Прошла неделя, другая. Вику внесли в список лиц, пропавших без вести. Её поиски теперь велись чисто формально: приметы упоминались в ежедневно обновляемой ориентировке, фотопортреты регулярно мелькали на телеэкране и в газетах, висели на железнодорожном и автобусном вокзалах, остановках общественного транспорта и в аэропорту. Результатов не было.

Не было их и в лечении мастифа. Ветеринару удалось добиться от Марса лишь одного: пёс прекратил голодовку. Осрамившийся боец жрал теперь за двоих, но и только. Банкир оплатил астрономический счёт, поглядел на жалкое трясущееся существо и велел доктору кончать как свои потуги, так и мучения несчастного. Собаку усыпили. А следов Виктории Кругловой так и не находилось.

Если б собаки могли говорить!.. Тоскующий, потерянный Марс только в клинике, в надёжно отгороженной от внешнего мира прочной решёткой комнатке впервые за несколько дней смог наконец забыться тяжёлым сном. Может быть, хотя бы здесь ЭТО оставит его в покое?.. Но нет, стоило действию глушащих сознание препаратов немного ослабнуть, как всё повторялось. Вспоминать не хотелось, но воспоминание наплывало само собой, снова и снова.

…Он, как обычно, чинно вышагивал по тропе лесопарка, отставая от младшей хозяйки на два шага. Вперёд или в сторону, как делают другие собаки – бестолковые пудели и шпицы с прочими терьерами – он не убегал никогда. Никогда подолгу не обнюхивал отметины на столбах и деревьях и лишь изредка кое-что помечал сам. Его задача – охрана, безопасность, поэтому нужно идти рядом либо чуть позади, постоянно контролируя обстановку. Обычное майское утро, отличная прохладная погода, вокруг никого, кроме птичек.

Внезапно всё переменилось – словно откуда-то сзади потянуло холодом. Страж оглянулся. Тропу у входа в лес перегораживал автомобиль, оттуда быстро шёл человек – обыкновенный, ничего особенного. До него десяток шагов, не больше…

Ближе подпускать нельзя, это – железное правило. Рычать или лаять ни к чему, только Вику попусту встревожишь, и мастиф прибегнул к проверенному средству: чуть приподнял верхнюю губу, показывая зубы, поймал взгляд подходящего…

Теперь надо секунду-другую пристально смотреть в глаза своими выразительными, свирепо налитыми кровью глазками, тогда любой наложит в штаны, развернётся и пропадёт из виду.

Но в этот раз вышло по-другому: там, куда всматривался Марс, глаз не было!.. Там была одна сплошная, бездонная чернота. И никакого человека тоже не было – вместо него по тропинке к девушке с собакой бежал маленький, беспомощный пушистый котёнок. «Не бойся меня!» – словно говорил весь его умилительно-трогательный облик.

На такого не то что рычать или лаять, на такого и дыхнуть-то страшно – свалится… «Бояться?.. Мне – бояться тебя?!.. Глупыш, ну куда ты лезешь?.. – хочется сказать такому крохотульке, – Я же тебе не мамка, и молочка для тебя у меня нет…»

Рявкнуть котёнку, чтоб не лез со своими нежностями, пёс не успел: крохотульки на тропе тоже не было. Теперь на Марса неслось невообразимое, жуткое существо. Лев, тигр?.. куда там всем львам и тиграм земли вместе взятым!.. ЭТО казалось помесью монстров, каких никто и в самом страшном сне никогда не видывал: если лев, то пещерный, если тигр, то саблезубый… но это был и гигантский медведь, и кошмарный спрут с липкими вездесущими щупальцами, и пятиглавая плюющаяся смертельным ядом змея, и многоногий паук размером с лошадь… Из глаз монстра сыпались искры, огромные, словно молнии. И сигнал от ЭТОГО исходил совсем, совсем другой: «Ещё миг, и я тебя проглочу!.. Люди мне неинтересны, я питаюсь такими как ты – большими, откормленными собачками… Иди, иди ко мне…»

Марс опомнился только дома, возле крыльца, когда домработница спросила его: «Марсик, а где Вика?..» Стыд, позор пережитого унижения и непреходящий страх перед испускающим молнии чудовищем ско́пом навалились на собачью психику, и охранника не стало. Не буквально, нет – тело продолжало шевелиться, сердце биться, целы были и когти, и клыки, нервные импульсы по-прежнему стремительно неслись от нейрона к нейрону… Но сознание на мгновение затуманилось, а когда туман рассеялся, пёс словно родился вторично, потеряв все приобретённые навыки и рефлексы. Он впал в детство, как бывает с некрепкими духом людьми, потерявшими смысл жизни из-за гибели родных, катастроф, бомбёжек, землетрясений и прочих бедствий… Ветеринар был неправ, точнее, не во всём прав. Пса не просто напугали – его сломали.

После курса капельниц, транквилизаторов и принудительного кормления собака немного оправилась. Страшные видения отступили, пришла по-детски… вернее, по-щенячьи, простая мысль: «Я пока маленький и слабый, но я ка-ак начну много-много кушать!.. ка-ак вырасту большой-большой и сильный-сильный!.. Ка-ак пойду опять туда, на тропу… ну, может, не совсем туда… подойду к опушке, ка-ак залаю!.. ОНО услышит, выйдет, и я если не убью его, то хотя бы умру в битве, как полагается настоящему масти́но наполета́но!.. Мои предки с львами и носорогами сражались, и я не буду бояться, только сначала хорошенько поем…»

Эх, если бы собаки умели говорить… тогда Марс рассказал бы о жуткой встрече на тропе, а если б они умели мечтать – мечтал бы отомстить врагу либо умереть в бою. Но ни говорить, ни мечтать собаки не умеют…