Тонкий прутик впивался в ладошку маленького Монка. Дедушка шёл с двумя крупными вёдрами, а Монки – с одним поменьше.
– Если устал, давай остановимся, – предложил Бо.
Внучок поменял руку и останавливаться не стал.
Спуск в деревню для старого монаха был чем-то вроде медитации. Всё своё внимание он направлял на то, куда поставить ногу: поднять ногу, опустить ногу. Поднять и снова опустить. Посторонние мысли надолго не задерживались, разве что шлепки Монка разносились по округе. Надо бы… поднять ногу, опустить ногу.
Бо практиковал медитацию с 22 лет, с первого дня, когда попал в стены храма. Его вспыльчивый, неспокойный ум бунтовал. Бо находил всевозможные предлоги, лишь бы не медитировать. Наконец, когда он садился в позу лотоса, его мысли уносились куда угодно, только не внутрь себя. Он думал обо всём, кроме дыхания. Затекала спина, болела шея, нос постоянно чесался, а ещё эти москиты! Бо ненавидел эти, как ему казалось, бесцельные просиживания. Но всё изменилось, когда учитель рассказал ему о технике «Квадрата».
– Закрой глаза. Сделай медленный глубокий вдох на четыре счёта: раз… два… три… четыре… Да, вот так. Дыхание должно идти из живота в грудь. Молодец. – Учитель придерживал бамбуковой палкой спину, чтобы Бо не сутулился. – А теперь делай задержку на четыре счёта: раз… два… три… четыре… И выдыхай тоже на четыре счёта, чтобы ничего не осталось в лёгких. Выдохнул? Вижу. Снова задержка на четыре счёта: раз… два… три… четыре… И переходи к следующему квадрату.
С помощью этой техники Бо обнаружил следующее. Во-первых, ему стало интересно, сколько таких квадратов он сможет сделать, не сбившись. А во-вторых, за счёт насыщения мозга кислородом буквально через десять минут в голове ощущались лёгкость и спокойствие. Вдруг внимание с усталости ног, спины, шеи перешло куда-то выше. Бо стал ощущать, как напряжение рассеивается, а с ним и отягощающие мысли.
– Всё, деда, я устал!
Монки поставил ведёрко и, зажав его между ног, уселся на камень. Бо сел рядом. Он тоже устал и понял это только тогда, когда поправил ткань кашаи.
Цикады, как линии электропередач, гудели без умолку. В этой части спуска деревья были особенно высоки, прикрывая плотными листьями солнечный свет.
Подул свежий ветерок, пахнущий цветами. Бо краешком кашаи промокнул лоб и посмотрел на Монка. Он тоже научил мальчика медитации, не налегая слишком сильно. Бо знал, что в начале пути важна умеренность. Когда ребёнку хочется играть, заставить его сидеть и ничего не делать сложно.
Новый порыв ветра вернул старика в воспоминания.
Учитель, увидев прогресс Бо в медитации, подошёл к нему и рассказал о следующем секрете.
– Бо, теперь ты готов.
– К чему, учитель?
Молодому и только что ставшему на путь просветления Бо всё было любопытно. Он ощущал, что вот-вот прикоснётся к тайне, заглянет в замочную скважину следующего секрета, и вот тогда…
– Медитация с закрытыми глазами – это тренировка.
– Тренировка? – нахмурился Бо.
Учитель кивнул.
– Медитация учит твой ум смирению и внимательности. Однако как только ты встанешь, и кровь снова прильёт к затёкшим ногам, вот тогда-то и начнётся настоящая медитация.
Учитель сделал паузу, дав возможность осмыслить услышанное.
– Этот мир прекрасен во всех смыслах только для тех, кто может безоценочно смотреть на него. В нём нет плохой погоды, удачных или неудачных дней. Всё это твоя личная оценка, идущая от ума, – учитель улыбнулся и мягко прикоснулся указательным пальцем ко лбу Бо.
– Ум стремится всё упорядочить. Это хорошо, а это плохо. Если ум дал оценку, тебе будет казаться, что ты приобрёл контроль. Однако контроль ложный. Вот, взгляни… – учитель обвёл руками стены храма. – Здесь одни души находят покой, другие же стремятся сбежать в цивилизацию. Так какое это место?
– Оно… хм… – Бо подбирал слова, он не хотел показаться в глазах учителя невеждой. – Оно для каждого своё.
Лицо учителя осветила улыбка.
– А ещё медитация учит тому, что «своего» нет. Если я каждый день начну внушать тебе, что это самое уютное место в мире, ты скоро в это поверишь. Мои мысли вдруг станут твоими. Тогда вопрос: чьи это мысли?
– Ваши, учитель, – смиренно ответил Бо.
– Может быть, а может и нет. Вдруг мне тоже кто-то внушил эту мысль, а я и забыл? – учитель, улыбнувшись, потёр шею и пошёл в сторону храмового сада.
Деревья и кустарники были безупречны. Казалось, каждый листик был на своём месте. Ухоженный сад был любимым местом учителя. Когда ему нужно было что-то объяснить, он закладывал руки за спину и не спеша шёл по зелёному лабиринту.
– Учитель?
– М?
– А что, если забуду, ну… медитировать в жизни?
– Что ж… – учитель подошёл к орхидеям, поднёс бутон цветка к носу и вдохнул. – Просто начинай сначала.
Бо не решался повторять за учителем. Ему казалось это странным, что ли. До храма он постоянно дрался, попадал в переделки, а тут цветочки нюхать? Ну нет…
– Учитель, а как я пойму, что перешёл на следующий уровень?
– О, это легко понять.
Учитель, стоя спиной к Бо, вглядывался в линию заката. Ветерок лукаво раздувал края его светло-оранжевой кашаи. Учитель развернулся и посмотрел в глаза Бо.
– Ты перестанешь задаваться этим вопросом.
Воспоминания Бо рассеялись, как рассеивается утренний туман.
На горизонте показалась деревня, запахло костром. Издалека доносился детский смех.
Бо действительно давно не задавался вопросом, перешёл ли он на следующий уровень медитации. Ведь никаких уровней не существует. Ты просто включён в эту реальность. Если ты идёшь, то ты идёшь. Если ешь, то ты ешь. И в настоящем моменте нет этого вопроса, потому что все оценочные ответы идут от ума.
Местный рынок калейдоскопом запахов проникал в ноздри. Морепродукты, пахнущие солью, восхитительные жареные каштаны, свежеиспечённый хрустящий хлеб.
Шумно. Басистые голоса продавцов выкрикивают о свежести товара. Покупатели торгуются, на весы падают клубни батата. Мухи жужжат над сырым мясом. Нагруженная тележка прокатилась мимо Монка, задев его краем мешка.
Маленький Монк давился слюной, поедая глазами манго. Большие фруктовые плоды пленили, притягивали, и вот уже он совсем позабыл про ведро с каучуком. Встал и, как мотылёк, тянущийся к свету, прильнул к прилавку. Слюни теперь уже наполнили весь рот. Монку хотелось всего один кусочек, впиться зубами в ярко-жёлтую мякоть и пустить сок.
– Монки! – крикнул дедушка.
Мальчика как током ударило. Он не сразу понял, что произошло. Очухался. Тряхнул головой и бросился к дедушке. На полпути заметил, что забыл про ведро, и побежал обратно.
– Как закончим, я куплю тебе манго.
Монки посмотрел на дедушку с благодарностью.
Пробираясь сквозь запруженные проходы рынка, дедушка Бо направлялся в лакокрасочный отдел. Там, за высоким прилавком, скрытым от посторонних глаз рядами жестяных банок, работал Сиха.
– Бо! – воскликнул Сиха, вытянув на лице маслянистую улыбку.
Когда-то эта лавка принадлежала отцу Сихи, честному порядочному торговцу, но тот умер 2 года назад, и дело перешло сыну.
Маленький Монк был рад передать ведро Сихе и размять затёкшее плечо. Старик Бо скинул поклажу возле весов и устало опустился на скамейку.
– Как ваши дела, мастер Бо?
– Хорошо. Не жалуюсь. Как торговля?
– Верчусь-кручусь, – Сиха уже подвешивал второе ведро с каучуком. – Сами понимаете, дело непростое, времени присесть нету.
Маленький Монк внимательно наблюдал за торговцем. Изучал ряд цифр, которые он карябал старой ручкой на пожелтевшем листе, что-то прибавлял, отнимал и в итоге отсчитал 150 000 кьятов. Дедушка Бо принял деньги и почтенно склонил голову. Они попрощались, Сиха вернулся за прилавок, а дедушка с внуком вернулись в продуктовую часть рынка.
Долго. Очень долго Монки откладывал разговор, который так хотел завести с дедушкой. Каждый раз приходя к Сихе, мальчик следил за вычислениями, сверял, пересчитывал в уме, и всегда сумма выходила больше, чем получал дедушка Бо.
Когда покупки были сделаны, на вырученные деньги дедушка купил много риса, зелени и овощей, а затем старый монах решил побаловать внучка и купил манго.
– Деда, – жуя мякоть, начал мальчик.
– Да?
– Кажется, Сиха тебя обманывает.
Дедушка Бо ответил не сразу. Он с любопытством глядел на внука. Дождался, когда тот доест, вытрет сок манго с локтей. Пора было рассказать этому сорванцу о важнейшем правиле отношения к деньгам.
Подъём по тропе изматывал. Дедушка Бо уже не 20-летний юнец, ему приходилось часто останавливаться, переводить дыхание, растягивать мышцы… И вот, на одной из остановок старый монах сказал:
– Сиха никогда меня не обманывал…
– Но, деда, я же сам видел!
Дедушка Бо поднял указательный палец, призывая к молчанию.
– Деньги – самый дешёвый вариант взаиморасчёта. Тот же торговец, который хочет схитрить, расплачивается совестью.
Маленький Монк открыл было рот, но снова посмотрел на палец. Он ну никак не хотел соглашаться с дедушкой.
– Совесть – как кредит, но придётся расплачиваться за высокие проценты.
Старый монах сел на валун и стал массировать сухожилие. По лицу Монка было видно, что он ждал продолжения или хотя бы объяснения. И только когда Бо взялся за вторую ногу, он нарушил молчание.
– Совесть берёт высокий процент. Торговец, обманывающий покупателей, приобретает сварливый характер. Для него мир – зеркало. Ему начинает казаться, если он жульничает, то и все вокруг жульничают. А раз так, нужно быть всегда бдительным. В итоге… – дедушка встал и принялся разминать тазобедренные суставы. – В итоге он сам превращается в тугой комок нервов. Он ест и думает о том, как бы его не облапошили. Он ложится спать и ворочается полночи, подозревая всех и каждого. Необдуманное потребление пищи перетекает в привычку переедать. Для алчного торговца заедание стресса становится нормой и… Монки, подай-ка ту палочку.
Мальчик сошёл с тропы, вытащил из-под кучи листьев метровую палку и передал её дедушке. Тот водрузил её на плечи и, хрустя позвоночником, стал делать развороты.
– Переедание, недосып – всё это ведёт к болезням. Торговец тратит деньги на лекарства, страдает под одеялом и винит судьбу, хотя виновник тут один. Вот такие высокие проценты ждут тех, кто намеренно обманывает.
Отбросив палку, старик Бо снова взялся за продукты и пошёл к храму.
Пройдено было полпути. Маленький Монк даже не подозревал о такой цепочке событий. Он уже встречал в священных писаниях трактовку кармы. Однако сейчас его наставник преподал великолепный по своей простоте пример, и всё встало на свои места, кроме одного. Про это Монк и спросил:
– Деда.
– А?
О проекте
О подписке