Цитаты из книги «Общага-на-Крови»

Отличник горько усмехнулся. Серафима с лёгкостью снова обставила его. Он мог, напрягшись, на несколько минут увидеть мир её глазами, но потом опять становился самим собою. Простота и ясность Серафимы не давались ему с наскока, задёшево, а то, что у него получалось, было не таким уж простым и ясным.

Сердитая женщина шагала, держа под руку мужа с унылым лицом, и тихо говорила ему:

Отличник шагал, слушал, что ему говорила Серафима, и думал, что простота и ясность, поразившие его в ней, порождены её странным отношением к миру – немного наивным, очень внимательным и совершенно серьёзным.

Ты – троллейбусная энциклопедия, – заявил Отличник.

Это примета такая: чем глупее человек, тем шире он расставляет колени, когда сидит. И по тому, как абонементы компостируют, тоже можно определить, что за человек. Некоторые, бывает, так в компостер кулаком лупят, будто это морда врага… – Ты – троллейбусная энциклопедия, – заявил Отличник.

А светофоры делятся на пять типов. Первый тип – это добрые. Они всегда зажигают зелёный свет и держат его, пока не пройдёшь. Второй тип – злые, они всегда зажигают красный. Третий – вредные, они заманивают и делают пакость. Четвёртый – работяги, честные. Они ни на кого не обращают внимания и переключаются регулярно.

Так, объясняй, что значит «добрый» светофор, – велел Отличник, и Серафима засмеялась. – А ты не замечал, что все светофоры имеют свой характер?

Улицы ещё не проснулись, и стены домов были розовыми, словно домам снились сны детства. В акварели неба высоко висели бутоны облаков, точно за ночь весь город пророс исполинскими цветами на невидимых стеблях. Воздух был такой, будто его всю ночь держали в холодной и мокрой пещере, а теперь выпустили, и неприкаянные сквозняки слонялись по улицам, без охоты хулиганили – то трясли ветки деревьев, то пытались отклеить прилипший к асфальту клочок бумаги, то тащили по мелким лужам липовый листок.

И лёд начал таять в долгом поцелуе – повернулся земной шар, унося за горизонт арктическое море и подводную лодку на грунте, осели сугробы вокруг человека, который под прицелом пулемёта притворяется мертвецом, и трава, прорастая, постепенно скрыла его из виду

Растрёпанные кудри укрыли лицо Серафимы тенью. От того, что тёмная маска скрыла его черты, давно уже знакомые глазам Отличника, а тело же, наоборот, обнажено, в спокойной и ясной Серафиме Отличник вдруг почувствовал что-то страдальческое, святое. Точно так же на дискотеке в первый день лета танец показал ему ещё одну Серафиму – раскованную, страстную, чувственную, свободную.