Пять кругов ада. Красная Армия в котлах

Об издательской работе. Обращает внимание странное фото на обложке в виде компоновки 2 разных фото. Как будто один брошенный КВ-2 или взорванный Т-34 не передают драмы 41-ого года. Зачем?! Во-вторых, газетная бумага, и как следствие низкокачественные фотоиллюстрации. Вроде это делается с целью удешевления продукции. Но та же Яуза имеет опыт выпуска дешевых научно-популярных книг с белой бумагой и качественными иллюстрациями. Следовательно, в данном случае речь идет только о желании большей наживы. И наконец, главный минус – отсутствие карт. Книга фактически нечитабельна. Конечно, в интернете и других работах можно найти карты. Но тогда может читатель и будет читать другие книги. Этот недостаток можно адресовать и автору. Он зарабатывает на читателе свою денежку, поэтому имейте настойчивость заставить издателя снабжать свои работы картами.
Зато без карт слову автора вериться больше, особенно, если читатель несведущ в теме. Исследователь, в свою очередь, постарался пожанглировать фактами.
Что значит «правильная» подача истории? – Это не сокрытие фактов, пример падения советской идеологии с ее маниакальным стремлением засекретить любой порочащий факт, прекрасно иллюстрирует, к чему все привело. Здесь лучше использовать западный опыт. История дается в выгодном свете, когда замалчивается часть фактов, а порой просто используется метод цирковых фокусников – отвлеченное внимание. Никто не скрывает историю. Желающий всегда может обратиться к первоисточникам. Но публика будет воспринимать историю так, как ее подали популяризаторы. При всем моем уважении к А. В. Исаеву, как историку, его популяризаторскую работу воспринимаю неоднозначно. Когда он вещает в формате видеолекций, где интервьюер всегда ограничен во времени, перечисление основных моментов, рассматриваемой темы, вполне оправдано. К тому же целевая аудитория значительно шире, чем читательская. Книга, даже научно-популярная имеет свою жесткую внутреннюю логику, где каждое прописанное слово, если даже не подкреплено напрямую ссылкой на источник, то должно под собой подразумевать такую.
В чем именно автор кривит историей? Во-первых, аннотация к книге свидетельствует о том, что будут описаны если не все, то основные наиболее крупные окружения сил РККА в 41-ом году. На самом деле речь идет о сражениях августа – начала декабря 1941 года. Причем, «первый» и «пятый круг» не совсем понятно, почему названы адскими.
Во-вторых, А. В. Исаев упорно везде говорит о том, что Киевский котел был самым крупным в истории войн и в истории ВОВ в частности. Этому «второму кругу» отведена треть книги – 114 стр. текста. В одной из видеолекций исследователь поясняет, что в ходе операции «Тайфун» было два котла, а значит, в каждом котле было меньше попавших в плен, чем в Киевском. Это один из примеров отвлеченного внимания. Вяземский и Брянский котлы были созданы в результате одной оперативно-стратегической операции, поэтому вышеприведенная трактовка направлена завуалировать факт разгрома групп армий численностью 1 млн. 250 тыс. чел. Б. И. Невзоров в 1 томе Великой отечественной войны (М., 1998, с. 226) (в рассматриваемой книге этот источник не использован) определяет округленно число потерь в 1 млн. чел. С. Н. Михалев приводит крайние рамки потерь – 658,3 тыс. и 967,4 тыс. Т.к. исследователь сам входил в комиссию по подсчету потерь в годы ВОВ, то он указывает на невозможность абсолютного определения понесенных потерь и предлагает число в 800 тыс. (Военная стратегия, М., 2003, с. 350). Подводя итоги «третьему кругу», т.е. первого этапа операции «Тайфун», А. В. Исаев вообще не говорит о наших потерях, приведя только цитирование немецкой стороны, где количество взятых в плен оказывается меньше, вышеприведенных мною чисел. Кстати, сама глава имеет объем всего 70 страниц, а непосредственно Вяземскому и Брянскому котлам там уделено меньше внимания, чем попыткам создания обороны на Можайской линии.
Но и описание Киевского котла хромает, особенно в сравнении с работой И. Б. Мощанского «Битва за Киев» (М., 2008). Причем автор даже не удосужился описать то, как погиб М. П. Кирпонос.
Вновь принцип отвлеченного внимания использован при описании наступления Южного фронта в направлении на Крым в сентябре 41-ого. Автор пишет, что благодаря этому наступлению немцам не удалось взять Севастополь. Позже, при кратком описании завоевания Крыма, исследователь бегло укажет, что 51 армия не сумела удержать удобный рубеж обороны, пустив врага в Крым. Дак вот именно неправильные действия командования этой армии и привели к крымской катастрофе. Не знаю, сколько можно было удерживать врага на Перекопкской линии, но то, что эти позиции были сданы позорно, описано даже в дневниковых воспоминаниях К. М. Симонова. Поэтому напрашивается вопрос, который не отображен в рассматриваемой книге, – может быть, было правильней, собранные для контрудара силы использовать для попытки деблокады Киевского котла?...
Наконец, вызывает вопросы заключение книги. Автор бьет в лоб с первого абзаца. – Осенний успех вермахта был неизбежен. И сразу, предвидя желание внимательного читателя сравнить наши наступления, автор указывает, что, мол, немцы в 43 – 44 году не растеряли полностью свои бронесилы и могли оказывать сопротивление нашим наступлениям. Но есть примеры, где они и без бронетехники успешно оборонялись. Вновь подмена понятий! Одно дело говорить, что успех немецких войск был неизбежен и другое дело соглашаться, что окружение миллионных группировок было запрограммировано. Только вдумайтесь – с середины сентября по середину октября около полумиллиона попало в плен под Киевом, еще порядка 800 тыс. сгинуло под Вязьмой и Брянском. На юге «спасение» Севастополя обошлось еще в 100 тыс. Плюс оказался блокирован Ленинград. Неужели все это было неизбежно? Например, очевидец событий, сам попавший в окружение под Вязьмой И. А. Толконюк – не последний человек в системе советского генералитета времен ВОВ, указывает на допущенные ошибки генштаба, когда войска попали в окружение. Автор пишет, что верховное главнокомандование, «не цеплялось за Киев». Тем ни менее предложение даже частичного отвода войск стоили должностей С. М. Буденному и Г. К. Жукову. Причем даже А. В. Исаев согласен с тем, что смена главкома юго-западного направления накануне окружения усугубило ситуацию. Опять же автор заканчивает и повествование на контрнаступлении, и заключение на том, мол, какие молодцы – верховное главнокомандование РККА, сумевшие справиться с осенними поражениями и нарастить силы на главном направлении. Да, молодцы, и мы им всегда будем признательны. Тем ни менее не озвучена в книге другая очевидная причина поражений РККА в осеннее время – кризис управления войсками на стратегическом уровне. Впрочем, и оперативное искусство, и тактика хромали вне меньшей степени. Об этом в этой книге ни слова!
Все вышесказанное показывает, что к работам А. В. Исаева нужно подходить дозированно. Его тезисы лучше перепроверять. Что же касается книг именно этой серии, то, учитывая отсутствие карт, их не стоит приобретать.

Исаева издают и переиздают много, здесь на его странице, например, приводится 221 издание, понятно, что один и тот же материал выходит под разными названиями или в разных сочетаниях. Эта книга, судя по всему, почти или совсем идентична изданию «Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали». Концепция анализа формирования пяти «котлов» кажется несколько натянутой, скорее речь идет об основных сражениях с августа по декабрь 1941-го, хотя, термин «котлы», наверное, справедливо описывает тяжелую ситуацию, складывающуюся тогда на фронте. Начинает Исаев с того, что, описывая потрясение немцев от встречи в начале августа 1941-го в местах прорывов с только что созданными советскими дивизиями, сравнивает ситуацию с боксерским поединком: «Для вермахта, бойца, привыкшего побеждать в первом раунде нокаутом, прозвенел гонг. За прорванной обороной или на растянутых флангах появлялись всё новые дивизии с постоянно увеличивающимися номерами. Вопреки первоначальным планам предстоял второй раунд». Далее, отражая весь ужас потерь советской техники в приграничном сражении, автор ссылается на Кейтеля, который писал, что Гитлер считал разбитой не только полевую Красную армию, но и саму военную мощь СССР. Время показало, что фашисты серьезно ошибались как насчет мобилизационных возможностей Советского Союза, так и насчет готовности его граждан самоотверженно защищать свою страну. Также была неверно оценена и способность советской промышленности в короткие сроки перейти на военные рельсы. Автор приводит совершенно ошибочные расчеты начальника Генштаба сухопутных войск Гальдера о том, что не стоит ждать со стороны противника комплектования каких-либо крупных формирований. В то же время автор указывает, что в условиях перехода Красной армии к обороне и отсутствия у нее современных средств борьбы с танковыми прорывами, будущие катастрофы были неизбежны: невозможно эффективно противостоять имеющим оперативный простор подвижным танкам и мотопехоте силами стрелковых частей, передвигающихся пешком. Однако, ожесточенное сопротивление советских войск вынудило немецкое командование достаточно рано отказаться от целеустремленной стратегии «Барбароссы» и развернуть танковые армии группы «Центр» на помощь группам «Север» и «Юг», остановив движение к Москве. Тем самым были нарушены временные рамки вторжения, предполагавшие окончание кампании до осенней распутицы. В свою очередь, советское командование в этих обстоятельствах должно было любыми силами и средствами удерживать стабильность фронта, выигрывая время для формирования новых соединений.

Далее автор последовательно рассказывает о сражениях лета-осени 1941 года, обернувшихся окружениями крупных сил Красной армии. Начинает он с Лужского рубежа, защищавшего Ленинград. Темпы наступления немцев на этом направлении были стремительны и уже за первые три недели войны танки фашистов смогли выйти на берег Луги. Успешный контрудар нашей 11-й армии под Сольцами на некоторое время остановил противника. Подтянув отставшую пехоту и усилившись танками группы «Центр», гитлеровцы готовились к обходу Лужского оборонительного рубежа в классическом стиле Каннского сражения и соединения с финской армией с целью овладения Ленинградом - городом Ленина, вызывавшим у Гитлера особую ненависть. В начале августа, нанеся сковывающий удар на ключевом направлении Луга-Ленинград, немецкие дивизии атаковали фланги в районах Кингисеппа и Новгорода. Скороспешно построенный Лужский рубеж имел серьезные просчеты с фортификационной точки зрения, связанные, в первую очередь, с отсутствием времени для возведения глубоко эшелонированной обороны. Кроме того, плотность обороны была недостаточной: Исаев приводит пример того, как советская дивизия защищала участок фронта шириной 22 км, на котором наступали 3 немецкие дивизии. Тем не менее, при прорыве линии обороны в районе г.Луга только дивизия СС «Полицай» сняла 6500 мин и захватила 433 ДОТа и ДЗОТа. Несмотря на ожесточенное сопротивление, в том числе дивизий народного ополчения, состоявших из ленинградских рабочих, буквально защищавших свои семьи, оставшиеся в городе на Неве, итогом наступательных действий фашистов к 26 августа стало окружение в районе южнее Сиверской частей 8-ми дивизий группы генерала Астанина общей численностью около 40 тысяч человек. Но и в окружении советские войска продолжали сражаться еще до середины сентября, сдерживая дальнейшее наступление противника, нанося ему урон, и прорываясь из котла.

Попытка советского командования контратаковать во фланг 12 августа южнее оз.Ильмень в районе Старой Руссы объединенными силами из состава 4-х армий сначала принесла ограниченный успех, отбросив фашистов на 40 км и приведя к окружению некоторых немецких соединений, однако в дальнейшем была остановлена противником, сумевшим восстановить контроль на этом участке. Однако, по мнению Исаева, этот контрудар позволил отвлечь значительные ресурсы противника, в частности одну из его самых боеспособных танковых дивизий СС - «Мертвая голова» и не позволил атаковать сходу Ленинград. По мнению же Мехлиса, прибывшего с проверкой из Ставки, налицо была персональная ответственность в провале контрудара, и генерал Качанов, чья 34-я армия добилась наибольшего успеха и, соответственно, больше всех пострадала после встречных действий противника, вместе с генералом артиллерии Гончаровым были расстреляны. (Необходимо отметить, что отрывок, посвященный контрудару под Старой Руссой в том же виде присутствует также в книге Исаева «От границы до Ленинграда»).

Коротко говорится о первых боях за Синявинские высоты - начале ожесточенных попыток прорыва блокады Ленинграда на данном направлении, которые продолжались вплоть до 1944г. Синявино, так же как и Погостье и как Мясной Бор - одни из самых страшных топонимов Великой Отечественной войны, символы огромной жертвы нашего народа и беспримерного мужества советского солдата. Пишет автор и о весомом вкладе финской армии в установление блокады Ленинграда на своем участке ответственности, - смерти ленинградцев от голода и холода также и на их совести. Рассказывается также об обороне островов Моозундского архипелага, которая отвлекла у немцев целую дивизию, которой так не хватало им под Ленинградом. Исаев подчеркивает, что группе армий «Север» из-за необходимости отражать фланговые удары РККА не хватило буквально нескольких дней для того, чтобы выделенные танковые и авиационные соединения из группы «Центр» смогли оказать решающее влияние на ход сражения за Ленинград. В соответствии с планами немецкого командования эти войска вернулись на московское направление, а фронт стабилизировался. Лужский «котел» не привел немцев к ожидаемым результатам. Безвозвратные потери Красной Армии в ходе этих оборонительных боев составили свыше 224 тысяч человек. Благодаря подвигу этих людей фашисты не смогли взять Ленинград, не только город-символ революции, но и важнейший порт, через который должно было идти снабжение немецкой армии. Оборона города удерживала вокруг себя значительные ресурсы врага.

Круг второй по периодизации Исаева - Киевский котел. Сходу удар по Киеву у немцев не получился, ключевую роль сыграла контратака 5-й воздушно-десантной бригады полковника Родимцева. Затем, к концу августа 41-го противник сосредоточил силы для нанесения фланговых ударов по образовавшемуся выступу Юго-Западного фронта. Автор много пишет об этом решении Гитлера и о неприятии его генералитетом, настаивавшим на наступлении на Москву. Считается, что именно разворот танков Гудериана для удара на юг нарушил в итоге планы фашистов по окончанию военной кампании до наступления холодов. Но, на самом деле, план «Барбаросса» был разрушен упорным сопротивлением Красной армии. Да и как гитлеровцы могли наступать дальше, оставив у себя на фланге 600-тысячную советскую группировку. При этом, сам по себе выступ не являлся чем-то изначально непременно обреченным - есть примеры успешных оборонительных операций, приведших в итоге к победе в сражении, например, Курская дуга. Однако, в августе-сентябре 41-го, успешно противостоять немецким моторизированным и танковым дивизиям на киевском направлении наши войска не смогли. Но пытались, всеми силами, нанеся контратакующие удары. Исаев, например, приводит данные по 108-й танковой дивизии, которая была застигнута ударом противника около Трубчевска во время марша в район сосредоточения, приняла бой, сражалась в окружении, смогла выйти из него в составе 1200 человек и 17 боевых машин, потеряв в боях 500 человек и 53 танка. Из текста становится ясным, что фактическая численность дивизии перед началом боев не превышала 2 тысячи человек, то есть в 5 раз меньше штатной. Автор также рассказывает о сражении за Окуниновский плацдарм и героической гибели Пинской флотилии в попытке прорваться к Киеву по Днепру.

Так или иначе, места форсирования противником Днепра заранее были не выявлены и поэтому советское командование создало две подвижные группы, способные быстро переместиться на угрожаемый участок, а так как боеспособные танковые и моторизованные соединения уже практически отсутствовали, их основой стали два кавалерийских корпуса. Ситуация осложнялась наличием у немцев нескольких плацдармов для форсирования Днепра и развития наступления, причем каждый из них был по своему перспективен. Определить точно направления главных ударов так и не удалось. Свою роль сыграли и проблемы с вооружением: описывая состав 21-й армии Брянского фронта, автор указывает, что армия насчитывала 79575 человек, 499 орудий, 8 легких танков и 15 бронемашин и танкеток. При этом на Кременчугском направлении, где немцы планировали основной удар, ими было создано двухкратное преимущество в численности войск, не считая главных сил 1-й танковой группы, готовых устремится в прорыв.

Тяжко читать текст, переполненный географическими наименованиями и номерами частей без подробных карт (нет никаких). «Промежуток протяженностью 10 км между левофланговой 75-й стрелковой дивизией соседней 21-й армией и 62-й стрелковой дивизией 5-й армии был занят 260-й пехотной дивизией, захватившей предмостную позицию у Вибли». Без визуальной привязки к местности и этапам сражения такой текст не позволяет осознать на должном уровне логику развития событий, превращаясь в отвлеченное перечисление частей и топонимов. Где находится Вибли и почему именно там решалась судьба фронта, определенно не ясно. Требуется многократно лезть во всемирную сеть и искать другую информацию, снабженную картами.

Описывая прорыв противника, автор встает на защиту командующего Брянским фронтом А.И.Еременко, отрицая его личную ответственность за формирование котла. «Разгромить 2-ю танковую (немецкую) группу было задачей на тот момент практически нереальной»,- пишет Исаев. Приводятся стенограммы переговоров советского командования, в которых проясняются точки зрения Сталина, Шапошникова, Буденного, Кирпоноса на развитие ситуации. Все они были ошибочны, указывает Исаев, потому что немецкие саперы под проливным дождем возвели 16-ти тонный 2-х километровый понтонный мост через Днепр в районе Кременчуга и 11 сентября XXXXVIII моторизованный корпус получил приказ на переправу. «Буквально за один-два дня обстановка радикально изменилась»- подчеркивает автор. Невозможность разгадать оперативный замысел противника привела к трагическим последствиям. Как написал начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-майор В.И.Тупиков в цитируемой знаменитой оперсводке от 13 сентября: «Начало понятной вам катастрофы - дело пары дней». Подробным образом излагаются обстоятельства принятия решения об отводе войск с целью сохранения основных сил: от обвинений Тупикова в паникерстве до отказа Кирпоноса выполнять устный приказ Тимошенко до получения подтверждения от Ставки. Исаев подводит итог: «Ставка только 18 сентября дала подтверждение, но было уже поздно».

Котел замкнулся вокруг десятков дивизий 4-х советских армий. Разделенные на несколько крупных групп, окруженные советские части пытались прорываться на разных участках через внутреннее кольцо окружения под ураганными ударами артиллерии и авиации противника. Все дороги были забиты отступающими тылами фронта, беженцами и обозами с раненными, отсутствовала устойчивая связь с командованием, снабжение было нарушено. И в этих условиях советские войска все равно оказывали ожесточенное сопротивление и пытались прорываться на восток, сковывая значительные силы противника. Очевидно, что вот этих самых нескольких дней последней декады сентября немцам позже и не хватит во время наступления на Москву. По немецким данным в результате всех операций по окружению в Киевском котле общее число советских военнопленных составило около 665 тысяч человек. По нашим данным, из состава войск Юго-Западного фронта выйти из окружения смогли около 21 тысячи человек. Исаев рассматривает предложение Жукова, за которое он был смещен с поста начальника Генштаба - оставить Киев и отвести войска на новые рубежи с целью недопущения окружения и, в целом, критикует Георгия Константиновича, считая что его предложение не было достаточно радикальным и не спасло бы ситуацию. Исходя из имеющейся на момент принятия решений информации, советское командование действовало рационально, заключает автор.

Приступая к описанию Вяземского котла, автор подчеркивает, что рубежи обороны РККА тщательно готовились к наступлению врага на Москву и делалось все возможное, однако, катастрофическая нехватка бронетехники и артиллерии давали себя знать. Так, например, в 30-й армии, на которую пришелся основной удар 3-й танковой группы, на фронт 50 км было 157 орудий калибром 76мм и выше и только 4 45мм противотанковые пушки. В то же время, полностью укомплектованная 19-я армия М.Ф.Лукина на фронте 25 км имела 338 орудий калибром 76мм и выше и 90 45мм противотанковых пушек. Танкоопасное шоссе Ярцево-Вязьма надежно прикрывали 7 флотских батарей на бетонированных площадках. Но немцы на фронте дивизии Лукина наступать не стали. Невозможность разгадать замысел противника и отсутствие подвижных моторизованных резервов вновь сыграли свою губительную роль. На некоторых участках фронта РККА оборонялась весьма успешно. Исаев приводит примеры этих операций: переброска по воздуху в район Орла и Мценска 5-го воздушно-десантного корпуса, задержавшего продвижение танков к Туле; контрудары 4-й танковой бригады М.Е.Катукова, исключившие из боев 4-ю танковую дивизию фон Лангемана; атака 6-й резервной авиагруппы на аэродром Орел-Западный, после которой было заявлено о поражении 75 немецких самолетов. Однако, немцы уже подготовили сокрушительный удар на стыке 43-й и 50-й армий, сосредоточив там к 2 октября 17 дивизий, в том числе 5 танковых и две моторизованных. 7 октября фашисты силами 3-й и 4-й танковых групп замкнули кольцо окружения вокруг частей Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы. Как пишет Исаев, после того, как рухнул 800-км фронт, а армии попали в окружение, планово отходить на Можайский рубеж обороны было уже некому и дорога на Москву была открыта. Однако, немцам было необходимо время для того, чтобы пехотные части заменили танковые и моторизованные дивизии в кольце окружения, высвободив последние для дальнейшей атаки. Кроме того, окруженные части продолжали оказывать сопротивление и прорываться из котла, отвлекая значительные ресурсы врага.

Сыграло свою роль и занижение немцами возможностей Красной Армии: считая, что основные ее силы уже разбиты, противник посчитал сражение законченным, потерял темп и, вместо броска на Москву, сосредоточил усилия на Калининском направлении, собираясь перерезать коммуникации с Ленинградом. Все части РККА, стоящие между немецкими ударными группами и столицей ожесточенно сражались за каждую линию обороны. Автор приводит пример отряда диверсантов-парашютистов под командованием капитана И.Г.Старчака, которые, взорвав мост северо-восточнее Юхнова, приняли бой и задержали продвижение противника; в живых из 430 осталось только 29 человек. Активно действовала советская авиация, совершив со 2 по 10 октября 2850 самолетовылетов, серьезно замедлившие танковые колонны противника. В итоге части LVII корпуса смогли преодолеть 50 км только за 6 дней.

Можайский рубеж создавался с расчетом его обороны 25 полнокровными дивизиями. Фактически на начало октября 1941г они отсутствовали. Только две стрелковые бригады были немедленно направлены на занятие позиций, а также курсанты нескольких военных училищ, сводные отряды и части гарнизонов. Генштаб в эти дни, по сути, совершил невозможное - смог изыскать резервы на других фронтах, в тылу, обеспечить переброску частей с Дальнего Востока и из Средней Азии, создал противотанковые подразделения на базе сил ПВО - и постепенно заполнил вакуум между немецкими передовыми частями и Москвой. Далее Исаев описывает основные события битвы за Москву, включая бои на Волоколамском шоссе, сражения за Калинин и Тулу. Приводит малоизвестные мне подробности, например, о создании мощного сводного артиллерийского «кулака», который внес немалый вклад в героический подвиг 316-й дивизии Панфилова, выбивая немецкие танки. Катастрофой для фашистов стал рейд на Калинин. Используя немецкие источники, автор показывает цифры потерь техники фашистов: через месяц наступления из 111 танков 1-й танковой дивизии к бою были готовы только 36. К концу октября средний пробег танков в 6-й танковой дивизии составил свыше 11 тысяч км. Отдельно Исаев рассказывает о роли московских дивизий народного ополчения, особо подчеркивая, что рассказы о том, что ополченцам выдавали одну винтовку на пятерых, совершенно не соответствуют действительности - дивизии ополчения сначала были задействованы на строительстве оборонительных линий, затем проходили подготовку и очень быстро превращались в стрелковые дивизии с вооружением согласно штату военного времени.

Оставив на время московское направление, Исаев переходит к кругу четвертому - осенним сражениям на юге Украины в районе Мелитополя, битва за Крым, наступление немцев на Ростов, штурм Севастополя. Поворот немецких сил на Крым создал условия для удара во фланг, который и был реализован в конце сентября 1941 года 18-й и 9-й армиями, при том, что начальник Генштаба маршал Шапошников был против масштабных действий и разрешил лишь частные операции. Битва разворачивалась непосредственно в районе огромного противотанкового рва около Тимошевки, который, однако, не играл никакой роли, так как у немцев не было танков на этом направлении. Командующий 11-й армией фашистов Эрих фон Манштейн сосредоточил свои усилия на вторжении в Крым, предоставив оборонительные функции румынскому горному корпусу, который был успешно сокрушен наступлением частей Красной Армии. В итоге Манштейну пришлось развернуть от Крыма немецкий XXXXIX горный корпус, что позволило перевести бои за Севастополь в фазу затяжной позиционной войны, - отмечает автор. Советское наступление было остановлено, в том числе и потому, что немцы начали свое наступление на стыке Южного и Юго-Западного фронтов. В результате удара сильной немецкой группировки, сосредоточенной в кратчайшие сроки, планировалось танковым флангом прижать окруженные войска к пехотному флангу. «Асимметричными Каннами» называет этот план Исаев. Наступление, начавшееся 27 сентября, позволило к 7 октября сформировать котел вокруг 18-й и 9-й армий. В то же время, окружение моторизованными частями было недостаточно плотным и многим советским подразделениям удалось прорваться из котла. Автор четко формулирует свои выводы: именно вот эти плохо подготовленные, поспешные контрудары Красной Армии нарушали планы противники, заставляли его импровизировать и ошибаться и в итоге разрушили немецкую стратегию войны. Описывая прорыв войск Манштейна в Крым, Исаев критикует командование 51-й армии, не сумевшее удержать перешейки из-за отсутствия концентрации именно на них всех оборонительных усилий. В итоге к 6 ноября Приморская армия (переправленная в Крым из Одессы) приступила к обороне Севастополя, а 51-я армия отошла на Керченский полуостров, с обороной которого не смогла справиться. Автор подчеркивает, что ожесточенные оборонительные бои и контрудары на Южном направлении сыграли свою важную роль, сорвав планируемые сроки продвижения противники и сковав его значительные силы, необходимые на других участках фронта.

Пятый круг согласно Исаеву - второй этап немецкого наступления на Москву. Удар немецкой 3-й танковой группы южнее Калинина, нанесенный 15 ноября, был безошибочно, как пишет автор, нацелен на позиции 107-й мотострелковой дивизии, на которых 2000 вышедших из вяземского «котла» бойцов пытались удерживать 30-тикилометровый фронт. Также на вооружении у дивизии были всего 7 орудий, 13 (из них 11 - легких) танков и 20 пулеметов. Уже в этих условиях 16-я советская армия нанесла контрудар, который не принес результатов. Потери в атаке 58-й танковой дивизии только за один день составили 139 танков. 18 ноября при минометном обстреле командного пункта в деревне Гусенево погиб легендарный командир 316-й дивизии (за день до этого переименованной в 8-ю гвардейскую) - И.В.Панфилов. Тут Исаев допускает ошибку - называет деревню Гусево. Кроме того, он не упоминает еще одну очень важную деталь - буквально за день до этого командный пункт дивизии посетил И.В.Сталин. То есть, лидер Советского государства натурально во время битвы за Москву оказывался в местах, где мины летали. Свидетелем гибели Панфилова стал Дмитрий Лавриненко, самый результативный советский танковый ас (52 уничтоженных немецких танка за 2,5 месяца боев), также погибший от осколка мины в декабре 41-го.

Исаев кратко описывает основные этапы сражения - бои за Волоколамск, Клин, Истринский рубеж, захват немцами Солнечногорска (50 км от Москвы). Ожесточенное сопротивление РККА день за днем стачивало потенциал немецкого наступления. Так, перед началом операции «Тайфун» немецкая 11-я танковая дивизия насчитывала 146 боеготовных танков, из которых к 21 ноября осталось только 37. Автор пишет, что немецкая машина войны продолжала атаковать изо всех сил, считая, что осталось сделать последний рывок, сокрушить стоящие перед ней заслоны и победа сама упадет в руки, не понимая, что защитники Москвы, отчаянно сражаясь и погибая, выигрывали время для формирования в своем тылу трех полноценных новых армий. 30 ноября немецкие передовые части уже находились в одном шаге от Москвы и видели ее в бинокль: в Красной Поляне, Химках, Крюково, Ленино, Дмитровском. Но возможности сделать этот последний шаг у них уже не было - ресурс наступления был исчерпан, фактически они истекли кровью. Не было сил и средств - людей, техники, боеприпасов, топлива, упал моральный дух – вторжение в СССР кардинально отличалось от всего предыдущего опыта Вермахта. Впервые ему противостоял соперник, принявший на себя ужасающей силы удар, устоявший на ногах и намеренный бескомпромиссно сражаться до полной победы. К такой войне немецкая армия оказалась не готова. Исаев описывает подготовку и начало перехода в наступление частей РККА под Москвой, однако подчеркивает, что первые ростки перехвата инициативы были на Ленинградском направлении - в боях за Малую Вишеру, Тихвин и Ростов. Именно там, отступая и ожесточенно отбиваясь от пытавшегося замкнуть второе кольцо блокады уже за Ладожским озером, противника, советские войска смогли сначала остановить немцев, а затем и нанести фланговые удары по его растянувшемся коммуникациям. Враг был вынужден отступить и перейти к обороне. Тут всей его барбароссе и пришел конец.

Вывод: хорошо. Прочитать точно не будет лишним. Систематизирована, обобщена и проанализирована информация о данном тяжелейшем для советского народа периоде Великой Отечественной войны, сделаны определенные выводы. С ними можно соглашаться или нет, но чтение поучительное, несомненно.