Люди сороковых годов

"- Но каким же образом вы отстоите права женщин, если напишете несколько возмутительных сцен?

- Если не называть пороков и не говорить об них, так и писать решительно будет нечего".

Автобиографичный, по признанию самого автора, роман, написанный им в свое время для славянофильского литературного журнала "Заря" и весьма прохладно принятый читательской публикой тех лет, представляет нам любопытный срез общества - тем самых обитателей сороковых (роман о сороковых был написан в 1869 году, значит, время для обстоятельного анализа пережитого у автора было). Любопытен он прежде всего (для меня лично, разумеется) острым, едким, саркастичным взглядом и честной, думается (автобиографичная же, как-никак, вещь), рефлексией по поводу увиденного, хотя и верится во все прочитанное, мягко говоря, с большим трудом. Ну не может же такого быть, чтобы общество целиком состояло из глупых, тщеславных, самовлюбленных, легкомысленных типов и типажей, упорно не желающих видеть дальше собственного носа и заботящихся исключительно о своей, такой любимой персоне? Просто отказываюсь верить в подобное, даже при всей моей пессимистичности жизненных взглядов в последнее время...

Странные люди населяют мир романа Алексея Писемского (вот с этого момента отчетливо понимаю, что мне с его произведениями точно не по пути). Все из них как один хотят быть счастливыми, но счастье видится им какой-то автономной субстанцией. Они не заботятся не только о собственном будущем, отказываясь признавать то, что у любых поступков бывают свои - зачастую трагические и бесповоротные - последствия; они априори не желают замечать чужих чувств и переживаний, нанося обиду ближним и даже не скрывая этого, оттого отношения между мужчинами и женщинами в этом произведении носят явно трагикомический характер (у меня в голове беспрестанно вертелась одна-единственная формулировка всего происходящего здесь - фарс).

Дворянин Павел Вихров, выпускник университета (по математическому факультету, кандидат), идеалист, конечно, - куда же без идеалистических настроений в молодые-то годы! - жорж-сандист, как он пытается уверить нас в том, играет в любовь, в политику, в литературу - пробует свои силы на разных поприщах, что, однако, не мешает разочароваться ему в конце книги во всем абсолютно ("В России нельзя честно служить! - заявляет он со всей категоричностью и думает даже податься в актерскую братию, театр тоже его всегда привлекал).

"Сам ли я ничтожество или воспитание мое было фальшивое, не знаю, но сознаю, что я до сих пор был каким-то чувствователем жизни - и только пока". - очень меткое и точное определение дает самому себе герой - он действительно лишь чувствователь, нет в нем деятельной жилки...

Странные недооотношения с Мари, Фатеевой, Груней, Юлией - ощущение по ходу романа, что читаю нечто французское - Мопассана или Бегбедера. Павел в очередных отношениях пытается забыть свою первую неудачную любовь (спойлер: не выходит никакими усилиями), разбивая сердца и разрушая судьбы любящих его женщин. Понятное дело, что в их несчастье виноват не он лишь один, отношения ведь строят двое, но и женщин отчего-то жаль. Не понимаю только, чем так их всех привлекал Вихров? Привлекательной наружностью, быть может? Хотя автор ни разу о том не обмолвился. Вероятно, неким манящим ореолом писательского гения - Павел писал книги, через них же, к слову, и пострадал: в сороковые годы писать все что тебе вздумается было весьма и весьма опасной затеей... - "Я ехал торжествовать свои литературные успехи, а тут приходится отвечать за них".

Кстати, о сочинительских трудах героя. Его странной позиции не признаю не только я - остальные персонажи тоже часто нелестно отзываются о ней. Рассказать миру о творящейся грязи, несправедливости, чернухе - это не значит искоренить их. Читатели не дураки, и все перечисленное наверняка много раз наблюдали и сами, так зачем же об этом еще и писать, и так подробно описывать? В книгах, напротив, должно давать образец порядочного поведения, того, к чему в жизни нужно стремиться. У меня потому и скептическое отношение к книге самого господина Писемского. Вот не в первый раз он уже дает нам в своих книги образчики подлых, лицемерных, низких людишек, о которых очень уж неприятно читать (это я сейчас имею в виду прочитанный мною его роман Алексей Писемский - В водовороте ).

Да и зачем герою писать о том, во что он сам, как мы убеждаемся позднее, не верит совершенно? В романе он, видите ли, защищает женщин. Да, он же у нас жорж-сандист (хотя читала романы Жорж Санд Жорж Санд - Консуэло и Жорж Санд - Графиня Рудольштадт и нигде не встречала у нее восхваления гулящих женщин, как это делает Павел). На деле его уважение сводится лишь к тому, что он пытается как-то образовать необразованную любовницу (она не читала даже Гомера, что для него чуть ли не одно из самых жутких преступлений), мирно разрывает с ней отношения, что называется "без драм" (она умоляет его жениться на ней, а он ей: "Тебе не нравятся мои книги"), сочувствует несчастным замучанным крестьянкам...

Все умозрительно, все исключительно на словах, бесконечные разговоры и философствования. Пока его ровесники добиваются карьерных высот, он продолжает утопать в своих бесконечных фантазиях.

"Ох уж эти мне нравственные люди!.. А посмотришь, так вся их жизнь есть не что иное, как удовлетворение потребностям тела и лицемерное исполнение разных обрядов и обычаев", - думал он, и ему вдруг нестерпимо захотелось пересоздать людские общества, сделать жизнь людей искренней, приятней, разумней. Но как - он и сам не мог придумать, и наконец в голове его поднялась такая кутерьма: мысль за мыслью переходила, ощущение за ощущением, и все это связи даже никакой логической не имело между собою; а на сердце по-прежнему оставалось какое-то неприятное и тяжелое чувство".

Вскоре - и тоже весьма закономерно - оказывается в ссылке, имя его все больше связывают с грязными сплетнями (то он открыто сожительствует с замужней женщиной и даже снимает с ней флигель, то он в любовных отношениях с собственной горничной Груней, флиртует с младшей сестрой своих закадычных приятелей Захаревских, Юлией). Когда на горизонте вновь появляется Мари - его кузина и его первая любовь, променявшая его чистую юношескую любовь на практичного артиллериста - все окончательно летит в тартарары...

"Возраст Ромео для него уже прошел, настала более рефлексивная пора - пора Гамлетов". - иронии автора по отношению к персонажу, конечно, не отнять)

4/5, некоторые люди, видимо, просто не знают, что делать с собственной жизнью, потому что иначе этот фарс я объяснить не могу...

Нам часто бывает уютно и комфортно в своём поколении, нам понятны поступки и мысли его представителей. Нам и негодяи нашего поколения кажутся более симпатичными, мы им приписываем ненароком некоторые даже романтические черты. И лучшее мы можем видеть там, где нам было чуть больше двадцати. «Люди сороковых годов» - книга именно об этом. Мне не нравится главный герой книги Павел Вихров… и не потому что он мне не симпатичен, а потому, что в нём я узнаю себя со всеми слабостями, со всем пафосом, юношеским восторгом, нелицеприятными поступками, воздушными замками. Этот роман можно, наверное, читать как исторический или автобиографический, но я прочитал в нём нравоописание моего поколения, уж слишком много пересечений.

Роман очень тихий, ровный и неспешный. Я зарывался в сюжет и рефлексировал. В книге нет головокружительной интриги, страшного преступления, отъявленных негодяев. Все герои книги: неплохие, плоховатые, несчастненькие, честненькие. Всё мелкотравчатое, как в жизни. И это прекрасно, я начинаю любить прозу Писемского за тишину, неосуждение, отсутствие лобовых нравоучений. Писемский учит, не поучая, как-то походя. Я понимаю, что со многими его воззрениями я не соглашаюсь и эстетические его взгляды вызывают вопросы, но это не мешает тихо его слушать, получая при этом удовольствие и удовлетворение.

В книге много интересных персонажей. Женщины Писемского правда слегка подраздраживают, но мадемуазель Прыхина вызывает неописуемый восторг. Прыхина эволюционирует в романе, как и многие другие персонажи. Не могу понять что женщины, любившие Вихрова, в нём нашли: самодовольный, капризный, жалеющий и плачущий о себе, тот ещё тип. Ну и любившие его барышни, тоже ещё те клоунессы. Персонажи романа представляют собой целые типы представителей поколения: народолюбец Замин, аристократ Абреев, генерал-севастополец, скользкий Плавин, слишком разные братья Захаревские – прокурор и делец, мощный Клопов, литератор Вихров.

В конце романа главный герой устраивает ужин для представителей своего поколения. Перед тем как начать читать эту книгу, я сделал примерно то же самое. Вообще жизненные мытарства главного героя впечатляют своей обыкновенностью: всё как у нас, где-то пожёстче, где-то помягче. Когда я начинал жалеть главного героя, понимал, что жалею себя. Самое интересное в романе - это жизнь вне главного героя. В романе много смертей, но все они какие-то невзрачные, необязательные, как и жизнь главного героя. «Люди сороковых годов» - это тихая, аккуратная литература. Нисколько не скучно было читать, хотя понимаю за что этот роман может не нравиться. Интересна в романе идея неприкаянности и потерянности поколения, любого. Добротная русская классика.

Одним из сомнительных достижений современного искусства является так называемая «режиссерская опера». Идея проста, хотя и абсурдна: сделать классическую (читай «устаревшую») оперу более понятной и привлекательной для современного массового зрителя. Достигается это чаще всего за счет актуализации, осовременивания оригинального сюжета. Действие переносится в сумасшедший дом, на кухню обычной квартиры, в бассейн, спортзал, офисный центр. Вместо старомодных ценностей, таких как чистая любовь, целомудрие и самопожертвование, артистам предлагается изображать более привычные для современного человека секс, насилие и психиатрические расстройства. А все потому, что классическая опера как она есть, по мнению некоторых современных режиссеров, музыкальных критиков и зрителей, безнадежно устарела.

Похожие мысли, только не о классической музыке, но о литературе, можно встретить и на просторах ЛЛ. «Терпеть не могу нафталиновую классику и считаю, что большинство ее просто тупо устарело, а многие люди восхищаются просто потому что "классика"». Отвлечемся на секунду от того, что «быть классическим» в некотором смысле означает хранить традицию от разрушительного действия времени. Поставим вопрос таким образом: насколько актуальны темы классических произведений? Вот, например, роман Алексея Писемского. Кому, казалось бы, кроме историков может быть интересен портрет людей 1840-ых годов, поколения, родившегося после Восстания декабристов. С другой стороны, роман Писемского одновременно и история взросления Павла Вихрова, история автобиографическая (в образе Павла писатель соединил художественный вымысел с фактами из собственной жизни). Герой романа во многом повторяет путь своего создателя: в начале повествования Павлу тринадцать лет, и горячо любящий его отец, полковник, хорошо представляя себе тяготы воинской службы, вместо армейского полка решает отправить сына учиться в гимназию. После окончания гимназии Павел намеревался поступать в Демидовское училище на военную службу, но знакомство с кузиной и переживания первой любви изменили его планы. Вихров решает поступать в Московский университет, где выбирает, как и сам Писемский, математический факультет, но при этом продолжает интересоваться литературой и писать...

Но как бы там ни было, разве это актуально - история взросления, состоявшегося целую вечность назад? Но вот что любопытно: если бы роман Писемского был основой для оперного либретто, современному режиссеру нужно было бы только переодеть героев в современные костюмы, и всё. Актуализировать ничего и не пришлось бы: в романе уже показаны темные стороны человеческой натуры, уже есть случайные связи и внебрачные дети, есть «свободная от обязательств любовь» и - жизненно важное для концептуальной современной режиссуры - то, что называют «бытом». У Писемского даже самый положительный персонаж (если герои романа в принципе могут быть разделены на положительных и отрицательных) – Еспер Иванович, дядя главного героя и философ, апологет платонической любви - не чужд зову плоти. Или вот, например, фрагмент творческих поисков молодого Павла Вихрова:

Воображение перенесло его в деревню; он описал отчасти местность, окружающую Перцово (усадьбу Фатеевой), и описал уже точь-в-точь господский дом перцовский, и что в его гостиной сидела молодая женщина, но не Клеопатра Петровна, а скорее Анна Ивановна, - такая же воздушная, грациозная и слабенькая, а в зале муж ее, ни много ни мало, сек горничную Марью за то, что та отказывала ему в исканиях. Стоны горничной разрывали сердце бедной женщины, но этого мало; муж, пьяный и озлобленный, входит к ней и начинает ее ласкать. Страдалица этого уже не выдержала: она питает к мужу физиологическое отвращение, она убегает от него и запирается в своей комнате. Затем в одном доме она встречается с молодым человеком: молодого человека Вихров списал с самого себя - он стоит у колонны, закинув курчавую голову свою немного назад и заложив руку за бархатный жилет, - поза, которую Вихров сам, по большей части, принимал в обществе. Молодой человек - старый знакомый героини, но она, боясь ревности мужа, почти не говорит с ним и назначает ему тайное свидание, чтобы так только побеседовать с ним о прошлом...

К чему я все это: в XXI веке противопоставление классической и современной литературы утратило какой-либо смысл. Окончательно победили синтез, компромисс и свобода интерпретации. Любое классическое произведение можно прочитать с точки зрения актуальности. В любой современной книге можно обнаружить «вековую мудрость». И у меня только одно пожелание: пусть остается актуальным прекрасное.