Битва за Западные ворота превратилась в сущий ад. Стена стонала и трещала под ударами хазарских камней, воздух был густым от дыма, пыли и металлического запаха крови.
На каждого павшего защитника Биляра с моста осадной башни спрыгивали двое новых врагов – воины-«Змеи», элита армии кагана. Они дрались молча, слаженно, тесня булгар назад, к лестницам, ведущим вниз, в город.
Эмир Алмуш бился в первых рядах. Его сверкающий доспех был уже забрызган кровью, на щеке алела свежая царапина. Он видел, как дрогнули его воины. Видел, как в их глазах отчаянная храбрость начинает сменяться животным ужасом. Они были на грани. Еще один натиск – и стена падет. Он понимал, что проигрывает.
Рядом с ним сражался молодой ополченец, почти мальчишка по имени Алтан. Это был его первый бой. Он видел, как огромный хазарин с бородой, заплетенной в косы, разрубил его друга детства надвое.
Мир для Алтана сузился до этого врага, до его страшных глаз. Он закричал и бросился вперед, движимый не храбростью, а горем. Хазарин лениво отбил его неумелый удар и занес свой топор для смертельного удара. Алтан зажмурился, ожидая конца.
Но удар не последовал. Вместо этого он услышал дикий, звериный рев, прокатившийся по стене. Рев, в котором смешались радость и ярость.
– АЙДАР! АЙДАР ВЕРНУЛСЯ!
Алтан открыл глаза. Хазарин, занесший над ним топор, изумленно смотрел куда-то ему за спину. А потом страшный удар в бок отбросил его, как тряпичную куклу.
Перед Алтаном стоял он. Призрак. Человек, вышедший из самых страшных легенд. Он был покрыт речной тиной и грязью, его одежда висела клочьями, из раны на бедре сочилась кровь.
Но его глаза горели таким огнем, что, казалось, могли испепелить. Сотник Айдар, которого все считали мертвым, стоял на стене родного города.
Алмуш тоже увидел его. Он не поверил своим глазам. Среди хаоса и смерти, его мозг на мгновение отказался принять реальность. Но это был он. Его лучший воин. Его последняя надежда.
– Айдар! Клянусь Небом, ты?! Ты жив?! – прокричал эмир, отбрасывая от себя очередного врага.
Айдар пробился к нему. Он рухнул на одно колено, протягивая черный, разбухший от воды кожаный тумар.
– Повелитель… – прохрипел он. – Свиток… Он у меня. Тайна Арслан-бека.
И в этот момент случилось чудо. Надежда. Она вспыхнула, как сухой хворост, в сердцах защитников. Весть о возвращении легендарного сотника разнеслась по стене быстрее огня.
Воины, которые уже отступали, которые уже прощались с жизнью, остановились. Они обернулись. Они увидели своего эмира, и рядом с ним – их героя, их брата, вернувшегося с того света. И их отчаяние сменилось яростью.
Ташбулат, дравшийся в другом конце стены, услышал этот крик. Он не поверил. Но потом он увидел его. Своего командира. Своего названного брата. Единственного, кто остался от их отряда. Слезы ярости и счастья хлынули из его глаз.
– АЙДАААР! – взревел он и с новой, чудовищной силой врубился в ряды врагов, пробиваясь к нему.
Они встретились посреди боя. Не сказали ни слова. Просто на мгновение схватились за предплечья. Этот жест был крепче любых клятв. Они снова были вместе.
Алмуш видел это. Он видел, как изменились лица его воинов. Он видел, как дрогнули хазары, не понимая, откуда у этих смертников взялась такая сила. И его разум полководца мгновенно оценил ситуацию.
– Ишбуга! Ташбулат! – крикнул он. – Мост! Наша цель – мост!
– Это безумие, повелитель! – прокричал в ответ Ишбуга. – Нам не пробиться!
– Если мы этого не сделаем, мы потеряем город! – ответил Алмуш. – Айдар! Веди!
Это был приказ, который мог отдать только тот, кто готов был умереть вместе со своими людьми. И Айдар повел. Он, Ташбулат и десяток самых отчаянных гвардейцев стали тараном, который должен был пробить стену из элитных хазарских воинов, защищавших мост.
Это была не битва, а сплошная стена из щитов, из-за которой наносились короткие, смертельные удары копьями и мечами. Командир «Змеев» на мосту, высокий воин в шлеме с волчьим хвостом, лишь презрительно ухмылялся, глядя на эту самоубийственную атаку.
Булгары откатывались назад, оставляя на досках настила своих убитых.
– Не выйдет! – кричал Ташбулат, отбивая удар, который мог снести ему голову. – Их слишком много!
– Огня! – прохрипел Айдар, увидев, как стражники подтаскивают котел с кипящей смолой. – Нам нужен огонь!
Но дотащить котел через стену рубящихся воинов было невозможно.
Тогда Айдар увидел молодого ополченца Алтана, того самого, которого он спас. Тот стоял с луком, но руки его дрожали.
– Стрелок! – крикнул ему Айдар. – Видишь факел у стены?
Алтан кивнул.
– Видишь просмоленные опоры моста?
Он снова кивнул.
– Зажги их!
Это был единственный шанс. Алтан, прикрываемый своими товарищами, намотал на стрелу промасленную тряпку, поджег ее от факела и, встав во весь рост, натянул тетиву.
Первая стрела ушла мимо. Вторая тоже. Хазары заметили его, и в его сторону полетел целый рой стрел. Одна из них пробила ему плечо. Он взвыл от боли, но не упал. Он наложил на тетиву третью, последнюю стрелу, и, уже теряя сознание, выстрелил.
Огненная стрела, будто ведомая самими духами, вонзилась в просмоленное дерево у самого основания моста. Сначала вспыхнул маленький огонек. Потом, раздуваемый ветром, он превратился в жадное, ревущее пламя.
Хазарский командир на мосту понял, что произошло. Он яростно закричал, приказывая своим людям отступать. Но было поздно. Огонь перекинулся на канаты. Один из них лопнул с оглушительным треском. Мост накренился.
Айдар, Ташбулат и все, кто был рядом, с яростным ревом навалились на оставшиеся опоры, рубя их топорами и саблями.
И мост рухнул. С протяжным, жалобным стоном, который был слышен, наверное, даже в стане кагана, он переломился и рухнул вниз, увлекая за собой в огненную бездну десятки лучших воинов Хазарии.
На стене воцарилась тишина. А потом она взорвалась победным криком. Защитники Биляра, видя это чудо, ревели от восторга. Они отбили штурм. Они выстояли.
Алмуш подошел к Айдару, который, обессиленный, сидел, прислонившись к стене. Рядом лежал без сознания, но живой, стрелок Алтан. Эмир посмотрел на своего сотника, на его раны, на его горящие глаза.
– Сегодня ты спас этот город, Айдар из рода Ерми, – сказал он.
Он не стал больше ничего говорить. Он просто протянул руку и помог своему воину подняться.
– А теперь пойдем. Ты принес нам ключ. Пора узнать, какую дверь он открывает.
Победный рев на стене стих, сменившись стонами раненых и глухими, скорбными перекличками выживших. Битва за Западные ворота была выиграна, но стена была похожа на растерзанное тело: повсюду лежали трупы друзей и врагов, доски настила были скользкими от крови, а воздух был густым и тяжелым от запаха смерти и гари.
Айдар сидел, прислонившись к останкам деревянного бруствера. Адреналин, державший его на ногах, отхлынул, и на его место пришла всепоглощающая усталость и боль.
Рана на бедре горела огнем, а в душе была зияющая дыра на том месте, где еще вчера были Ильмар, Тимур и Саян.
К нему подошел воин-лекарь, старик с добрыми, печальными глазами. Он молча принялся промывать и перевязывать раны Айдара. В этот момент сотник почувствовал на себе чей-то взгляд.
Он поднял голову. Перед ним стояла Айбике, жена эмира. Ее лицо было бледным, но спокойным. А за ее платье держалась маленькая девочка. Зейнаб.
Она смотрела на него своими огромными, серьезными глазами. В них не было страха. В них было узнавание. Она медленно отпустила платье госпожи, подошла к Айдару и осторожно, кончиками пальцев, коснулась его перевязанной руки.
Этот тихий, детский жест был красноречивее любых слов. В нем была благодарность, сочувствие и та нерушимая связь, что родилась между ними на том страшном пепелище.
– Она много говорила о тебе, сотник, – тихо сказала Айбике. – Мы все молились за твое возвращение.
– Похоже, ваши молитвы были услышаны, госпожа, – хрипло ответил Айдар.
– Не только наши, – Айбике посмотрела на девочку. – Она нашла кое-что. То, что, возможно, и стало причиной твоего возвращения.
Она протянула руку, и на ее ладони лежал знакомый черный амулет.
– Этот камень… Тазрак требовал его, – сказал Айдар, и его глаза потемнели при воспоминании. – Он думал, что я забрал его.
– Теперь мы знаем, почему он так важен, – ответила Айбике. – Но это лишь ключ. А ты, Айдар, принес замок. Эмир ждет тебя. Как только сможешь идти.
Айдар посмотрел на Зейнаб, потом на амулет, потом на черный тумар, который лежал рядом с ним, бережно охраняемый Ташбулатом.
Части головоломки, разбросанные по всей Великой Степи, наконец-то собрались в одном месте. Здесь, на окровавленной стене осажденного Биляра.
****
Тайный кабинет эмира был единственным тихим местом в этом ревущем от битвы городе. Толстые стены глушили крики и грохот снаружи, превращая их в далекий, утробный гул, напоминавший о том, что мир за пределами этой комнаты сошел с ума.
Здесь, при свете десятка свечей, собрался военный совет. Но не тот, прежний, с интриганами и трусами. Здесь были лишь те, кому Алмуш доверял свою жизнь.
Он сам, эмир, его жена Айбике, чей острый ум уже не раз доказывал свою ценность. Начальник тайной службы Асфан, похожий на иссохшего книжника, но с разумом, острым как бритва.
И Айдар, которого почти силой привели сюда после перевязки. Он сидел, бледный, но несгибаемый, а рядом, как верный волчонок, стоял Ташбулат.
На огромном столе, рядом с картой Булгарии, Асфан осторожно, с благоговением ученого, разворачивал древний, хрупкий пергамент из тумара.
– Он чудом уцелел, – прошептал он. – Промасленная кожа спасла его от воды.
Пергамент был покрыт рядами древних тюркских рун, которые уже мало кто мог прочесть. Но Асфан мог. Он водил пальцем по строчкам, и его тихий голос разносился в напряженной тишине.
– Это… это не просто договор, повелитель. Это клятва. Клятва о кровном братстве между твоим предком, великим ханом Кубратом из рода Дуло, и каганом Ашина из рода Волков, основателем Хазарии. – Асфан поднял на эмира потрясенные глаза. – Здесь говорится о вечном союзе, о совместной защите границ. По этому договору, мы – не данники хазар. Мы – их равные братья. Этот документ полностью меняет наш статус. Он объявляет власть нынешнего кагана Бека, узурпировавшего трон, незаконной.
Но это было еще не все. Под текстом договора была она. Карта.
– Невероятно, – выдохнул Асфан, склоняясь ниже. – Это… это схема их столицы, Итиля. Но не та, что известна купцам. Это тайная схема.
Он указал на тонкие линии, идущие под изображением города.
– Подземные ходы. Древняя система водостоков и тайных туннелей, построенная еще до того, как город стал столицей. И смотрите… один из них ведет от старого русла реки прямо под стены главной цитадели. В подвалы под дворцом самого Бека.
В комнате повисла звенящая тишина. Они смотрели на карту, и у каждого в голове проносились тысячи мыслей.
– Ударить змею в самое сердце, – первым нарушил молчание Айдар. Его голос был хриплым, но твердым. – Пока вся их армия здесь, их столица почти беззащитна. Мы должны собрать лучших воинов, пройти по степи тайными тропами, которые показали мне печенеги, и…
– И погибнуть в этих туннелях, которые могли обвалиться сто лет назад, – прервал его Асфан. Его голос был спокоен, но в нем чувствовался холодный скепсис. – Это безумие, сотник. Отправить остатки наших лучших бойцов в самоубийственный рейд, когда они нужны здесь, на стенах? Мы не можем позволить себе такую авантюру.
– А сидеть здесь и ждать, пока нас раздавят числом – это не безумие? – вскинулся Ташбулат. – Мы должны действовать!
– Действовать нужно с умом, а не только с отвагой, – вмешалась Айбике. Она обратилась к своему мужу. – Этот свиток – не только оружие, мой повелитель. Это – слово. Это – закон. Возможно, его нужно использовать не для тайного удара, а для открытого заявления. Показать его тем хазарским родам, которые недовольны властью Бека. Расколоть их изнутри.
Они спорили, и каждый был по-своему прав. Воин видел возможность для удара. Шпион – риск. Царица – политический инструмент.
Алмуш слушал всех. Он подошел к столу и положил ладонь на древний пергамент. Он чувствовал его хрупкость, его силу, его вес. Вес судьбы.
О проекте
О подписке
Другие проекты