Глава 2

Я лежал, ежась под легким одеялом, и полусонно размышлял о природе негромкого шума за окном. Открывать глаза мне не хотелось, но порыв холодного ветра, неожиданно ворвавшийся в спальню, заставил меня проснуться окончательно.

Серые рассветные сумерки были пронизаны нудным мелким дождем – через его пелену я различал крышу соседнего здания, усеянную узкими каминными трубами. Я сел на постели, помотал головой и, мгновенно все вспомнив, повалился обратно на подушку. Следовало закрыть окно и отыскать еще одно одеяло, но я словно плыл в своей слабости – где-то в голове крутились обрывки недосмотренного сна, веки были тяжелыми, как пара корабельных якорей.

Я лежал на спине, понимая, что холод не даст мне снова заснуть.

Кажется, мне снилась страна рашеров. Я подумал о том, что проклятый Череп, возможно, и не стоил жизни Эйно Лоттвица, но для одержимого князя такие мелочи, как жизнь, значили не слишком-то много. А для меня? Мне было больно, когда вокруг меня умирали люди, которых я почти не знал. Я не смог убить Уту – тогда, в сыром подземелье старого монастыря, – смогу ли я убивать ради целей уже мертвого человека?.. Я…

В дверь номера сильно стукнули, и я мгновенно вскочил, отыскивая глазами пояс с пистолетами. Как всегда, он висел на спинке ближайшего к постели стула: я вылетел из-под одеяла, подхватил из левой кобуры десятизарядный «Вулкан», сбросил задрожавшим пальцем собачку предохранителя и пробрался в гостиную. Стук тем временем повторился.

– Кто там? – спросил я, становясь сбоку от двери.

– Я, я! – раздраженно зашипел голос Энгарда Дерица. – Ты что, захотел, чтобы я перебудил весь этаж? Я думал, ты ждешь меня!

– Да, но не в такое же время? – Я отодвинул задвижку замка и впустил своего приятеля в номер.

– А в какое? Давай одевайся… сам ведь говорил, что не хочешь привлекать лишнего внимания.

Судя по его виду, он не спал всю ночь: под глазами у Энгарда виднелись синие тени, а вокруг рта появились не по годам ранние складки. От юного князя здорово разило вином, но пьяным он уже не был, очевидно, он пил довольно давно.

– Рому хочешь? – спросил я, одеваясь. – У меня еще из Альдоваара осталось.

– Рому? – Энгард скривился и страдальчески фыркнул. – Красного у тебя больше нет?

– По-моему, я не все выхлебал… посмотри там, на столе.

– Уже вижу… Шевелись же, Мат! Ты и в море так собираешься?

– Я уже готов. Но учти, у меня нет лошади.

– Зато у меня есть экипаж. Не дурак же я, в конце концов…

Энгард схватил одну из моих сумок, обнаруженный на столе кувшинчик вина, и мы вышли в коридор. Ключ я бросил на стойку спящего распорядителя и разбудил его звоном серебряной монетки.

– Господин съезжает? – просипел он мне в спину.

На улице нас ждала большая карета, мокро блестевшая под дождем свежим серым лаком.

– Поехали, Боло, – негромко сказал Энгард, закрывая за собой тяжелую дверцу. Кучер щелкнул бичом, четверка разномастных лошадей резво взяла с места, и обрезиненные колеса экипажа покатились по неровной брусчатке мостовой. Энгард поправил плотные шторы на дверях, морщась, приложил к губам кувшинчик с вином и откинулся на кожаную спинку дивана.

– Сегодня ночью меня вывели на след, – внезапно произнес он.

– Ты имеешь в виду тех ублюдков, которые наказали твоего простодушного князя? – понял я.

Он молча покачал головой.

– Представляешь, они, кажется, из Ханонго. Святые и грешники – из Ханонго!

– Что тебя в этом удивляет?

В глазах Дерица появилось такое изумление, словно у меня вдруг выросли рога. Он облизнулся, снова приложился к вину и вдруг расхохотался.

– Знаток! – заметил он сквозь смех. – Нелегко тебе тут придется. Мы воюем с Ханонго уже двести с лишним лет. То есть не то что бы воюем, но делаем вид – топим их корабли, которые заплывают в наши воды, держим на границе целые форты с гарнизонами. Все довольны…

– Чем?! – теперь изумиться пришлось уже мне. – Двести лет войны?.. По-моему, сто раз можно было покончить со всем этим и жить в свое удовольствие.

– А, не скажи. Где будут служить молодые честолюбивые князьки или всякие там виноградные барончики, с детства мечтающие о королевских погонах и ленточках на шею? И конечно, не только это… это уже не война, это ритуал – но мне еще ни разу не приходилось слышать о мошенниках из Ханонго, орудующих в столице да еще и покупающих королевских дознавателей, как прошлогодний навоз.

– Все когда-нибудь случается впервые, – спокойно отозвался я, и в самом деле не понимая, из-за чего он так возбудился.

– Тоже, конечно, верно, но сейчас дело не в этом… ладно, посмотрим, чем все это закончится. Плохо то, что сейчас они ушли на север – возможно, к себе домой. Но я уверен, что вся эта компания еще вернется. Тогда и увидим, с каким соусом их подавать к столу. Письмо у тебя готово?

– Письмо? – нахмурился я.

– Твое письмо в Альдоваар?

– Ах, ну да… – Я наклонился и распахнул кожаный саквояжик, в котором поверх вещей лежал плотный серый конверт. – Вот. Когда ты отправишь посыльного?

– «Барк „Бринлееф“, капитану Иллари лично», – прочитал Энгард. – Вот эту завитушку в двойном «е» ты больше не употребляй – сразу поймут, что ты учился письму в южных провинциях. Гонца я отправлю, как только мы прибудем к моей малопочтенной госпоже Дайниз. Тоже, так сказать, «лично в руки». Но тебе не стоит опасаться – там тебя точно никто не найдет.

– Ты уже говорил, – фыркнул я. – Меня беспокоит сейчас совершенно другое: с какими проблемами я встречусь после возвращения в Альдоваар? Что я стану говорить людям из королевской Стражи? Князь Лоттвиц умер при довольно загадочных обстоятельствах, свидетелей нет, а сам я почему-то удрал в неизвестном направлении… куда ни глянь, все подозрения против меня.

– Не будет никаких подозрений, – отмахнулся Энгард. – Насколько я знаю, у покойного Лоттвица там было целое гнездо, так ведь? Значит, всем его приближенным известна причина, по которой он сделал наследником именно тебя, а не другого человека. И что же, у них возникнут подозрения?

– Нет, – согласился я. – У них-то нет, это понятно, но что скажут дознаватели?

– Да ни хрена они не скажут, пойми ты это! В худшем случае тебе понадобится парочка поручителей – что, не найдешь? А вообще, ваша светлость, в этом вашем Альдовааре можно хоть на ушах летать – были б только деньги. Сунешь судье пару сотен золотых, и все завязки в дегте. Это, – Дериц зевнул и прикрыл глаза, – все вздор. Если б я жил в провинции…

– Почему же не переедешь?

Он усмехнулся:

– Переезжать я не собираюсь, а вот соорудить там пару-тройку делишек – это обязательно. И не сомневайся. Уж очень она мне нравится, эта финансовая деятельность.

За разговором я не заметил, как закончился дождь. Энгард, внезапно замолчав, погрузился в легкую дрему – я осторожно отодвинул занавеску на своем окне и увидел, что карета мчится по ровной и широкой королевской дороге. Вдоль тракта росли огромные старые деревья, и мне показалось, что мы движемся в полутемном сером туннеле.

– Скоро приедем, – произнес Дериц, не открывая глаз. – До городка осталось минут десять, ну и там еще столько же.

Он оказался прав. Наш экипаж перевалил через узкий горбатый мостик, нависавший над грязным, заросшим тиной каналом, и вскоре впереди показались шпили и черепичные крыши небольшого города. Мой опытный нос тотчас же ощутил близкое дыхание моря.

– Мы где-то на побережье? – поинтересовался я.

– Мы обогнули столицу с востока, – кивнул Энгард. – Здесь маленький торговый порт, пара крохотных заводиков, да и все. Это довольно древний город, но сейчас – просто сонная дыра. Даже столичные новости доходят сюда за неделю. Очень удобное место, тебе не кажется?

– Возможно, – согласился я, сдвигая штору на окошке. – Как он хоть называется?

– Воэн, – хмыкнул мой приятель, – что в переводе со старопеллийского означает «крепость у моря». Правда, от крепости остались одни развалины…

– Зато море на месте, – парировал я.

Улочки тут были неровные, вымощенные гладкими от времени каменюками, – в углублениях стояла дождевая вода, кое-где я с изумлением заметил не погашенные с ночи фонари. Ставни большинства домов были еще закрыты. Пока мы ползли в лабиринте узких полутемных нор, из обывателей я увидел лишь мальчишку на ослике да румяную молочницу, толкавшую перед собой утробно громыхающую тележку с пустым бидоном. Крепость у моря досматривала свои последние утренние сны.

Карета неожиданно встала в конце длинного переулка, плотно застроенного однообразными двухэтажными зданиями с нависающими над мостовой фронтонами.

Перед нами были высокие кованые ворота, за которыми угадывался темный массив лиственного парка.

– Это была усадьба одного сумасшедшего барона, – объяснил Дериц, – потомки уже отчаялись ее продать – ну кому нужен небольшой замок в таком захолустье? Зато тут чудные соседи, сплошь одни контрабандисты.

– Я понял, – хмыкнул я, – в чужие дела такие не лезут.

– Ни в коем разе…

Здоровенный слуга в темном дождевике сдвинул запорный болт, ворота совершенно бесшумно растворились, и кони потянули экипаж во влажный полумрак старого парка.

Трехэтажный дом произвел на меня двойственное впечатление. С одной стороны, его размеры, а также таинственная древность поросших вьюном стен внушали уважение, но с другой – выглядел он самой настоящей развалиной: от выкрошенных ступенек парадного входа до сплошь замшелой черепичной крыши.

– То что надо, – усмехнулся Дериц, поймав мой скептический взгляд. – Здесь тепло в холода и прохладно в жару. И морской ветер нипочем.

Ничего не отвечая, я выбрался наружу и принялся доставать свой скудный багаж. В доме тем временем поднялась какая-то суета. Едва мы вошли в холл – низкий, обшитый черным от времени полированным деревом, – как по лестнице застучали каблучки.

– Ну вот и она, – осклабился Дериц. – Познакомься, дорогая: мой друг Мат, князь из южных провинций. Относиться, как ко мне, ничего не жалеть, ни в чем не отказывать. Это, Мат, та самая Дайниз, о которой я тебе рассказывал…

Ей было лет тридцать – живое и открытое лицо с большими умными глазами цвета морской волны, изящная, вполне аристократическая фигурка и – в глаза мне сразу бросились руки: длинные ухоженные ладони, сильные и подвижные, странно обаятельные мелкой сеточкой вен и сухожилий, игравших под тонкой, немного смугловатой кожей.

– Рада приветствовать моего господина. – Ее поклон был преувеличенно вежлив, и я ощутил некоторое смущение.

Я снял шляпу и коротко дернул головой, после чего Энгард отрывисто приказал подать завтрак и вызвать некоего Боскэ.

– Ты должен держать себя понадменнее, – произнес он, ведя меня по длинному коридору второго этажа. – Иначе ты выглядишь просто юношей из хорошей семьи, но, прости, никак не князем из южных провинций.

Я молча кивнул.

За поворотом коридора обнаружилась высокая и узкая дверь. Повозившись в кармане, Энгард нашел нужный ключ. Дверь противно скрипнула, в полутьму тупика полился серый утренний свет.

– Заходи, – позвал меня Дериц. – Здесь у меня комната для размышлений. Я оставлю тебе ключ, но постарайся не пускать сюда девок: это будет цинично…

Войдя вслед за ним, я восторженно присвистнул. Три стены большого квадратного помещения были до самого потолка забиты книгами. Даже над камином возвышались длинные пыльные стеллажи. Я пробежался взглядом по толстым кожаным корешкам и решил, что пробуду здесь, в этой библиотеке, столько, сколько окажется возможным. Здесь были и хроники, и труды полузабытых пеллийских мистиков, и относительно современные философские работы, и даже какие-то старые романы!

– Восхищен? – спросил Энгард, садясь за большой круглый стол. – Прежний хозяин считал себя большим ученым.

– Он считал или его считали?

– Его считали сумасшедшим. Даже жаль, что он не оставил после себя мемуаров – наверное, это было бы забавно. Впрочем, об этом позже: я слышу, к нам бежит мой верный Боскэ.

В библиотеку порывисто шагнул высокий худощавый юноша в синем домашнем кафтане. Приветствовав меня вежливым кивком, он поклонился Энгарду и, повинуясь его нетерпеливому жесту, молча уселся на стул. Рука Дерица скользнула под одежду.

– Это, – сказал он, протягивая парню мое письмо, – доставить в Альдоваар: немедленно, кратчайшим путем, денег не жалеть.

– Желательно дождаться ответа, – негромко произнес я.

Боекэ так же молча кивнул и сунул плотный конверт в карман.

– И еще, – добавил я, – учти: возможно, тебя спросят, как выглядел отправитель. Постарайся запомнить мою внешность и не ошибиться.

Юноша вперил в меня внимательный немигающий взгляд, потом боднул головой:

– Я все понял, господин. Что мне делать, если адресат не окажется на месте?

– Уничтожить письмо и возвращаться.

– Все ясно? – переспросил Дериц. – Вперед! Позавтракаешь в дороге.