День рождения ветерана

Вялая предвыборная кампания идет своим чередом. В мутный июльский день городские и областные чиновники средней руки идут поздравлять ветерана. Внезапно к ним присоединяется мэр и пара моих кандидатов. Вот это поворот! Мне приходится идти с ними. В регионе остается ровно 5 (пять) ветеранов войны, поэтому свою обязательную дозу почтения получает каждый из них. Собирается большая делегация, которая кажется еще больше в небольшой двухкомнатной квартире ветерана, где тот живет с внучкой и ее большой семьей. Ветеран почти глух и говорит очень неразборчиво. Поэтому проще общаться с его родственниками. После войны он всю жизнь строил какие-то сараи или коровники в деревнях региона, которые сейчас практически нигде не используются и развалились, потому что развивать производство молока в тундре, где почти не растет трава и расстояния между деревнями с парой сотен жителей составляют больше 300 километров, невыгодно. Это могли делать только при советской власти, когда это молоко возили на вертолетах. Сейчас себестоимость такого литра будет дороже, чем литр Hennessy в рознице с учетом всех алкогольных акцизов.

Глубоко запавшие глаза, череп в пигментных пятнах. Вот такой ветеран. Войну он провел на Дальнем Востоке в ожидании возможного нападения японцев. Служил там с 1939-го года. Японцы, к счастью, напали на Перл-Харбор, поэтому ветеран вступил в войну только в 1945-м и погромил Квантунскую армию в Маньчжурии. Потом его почему-то долго не демобилизовали, поэтому он вернулся сюда только в 1948-м и обнаружил, что жена от него давно ушла. Поэтому многочисленные дети появились уже от другой. Это все рассказывают родственники. Чиновники дарят цветы и шоколад, желают здоровья. Мэр заверяет, что ветеран будет жить еще долго. Родственники гордятся своим ветераном и его многочисленными денежными бонусами, которые он получает как от федерального, так и от местного правительства. Я возвращаюсь в офис пешком, потому что ветеран живет совсем близко.

Две Наташи

Случается небольшое ЧП – сломались какие-то проявочные пластины в офсетной машине. В связи с острой необходимостью срочно выполнить госзадание по печати толстенных «Красных книг» с тундровой флорой и фауной, а также большого тиража «памяток охотника», машину нужно починить в кратчайшие сроки, но деталь, изготавливающую проявочные пластины, можно купить только в Германии. Меня не отправляют в Германию. Я должен забирать проявочные пластины в типографии города за 1200 километров отсюда три раза в неделю. Сразу заказать много пластин нельзя – справочники еще верстают и получать пластины можно только по мере их изготовления, тут же запуская в работу на машине. Вечером я сажусь в самолет в 21:20, прилетаю в другой город в 23:00, на следующий день в 11 часов утра еду в типографию, беру пластину, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно, в тот же вечер снова сажусь на самолет, лечу в другой город, ночую там, на следующее утро еду за пластиной, сажусь на самолет в 13:30, лечу обратно и т.д. Здесь живет много знакомых. В один из прилетов мы посещаем стрип-клуб, поэтому к самолету на следующий день я приезжаю с сильным похмельем. В другой вечер я иду в бар «Дно». Алиев обещает мне встречу с двумя блондинками 22 лет. По его словам, они очень доступные. Когда я прихожу, там только Алиев и нет этих блондинок. Я немного разочарован, но все же решаю остаться и изучаю меню, после чего оказывается, что он меня разыграл – они были в дамской комнате.

Они возвращаются и в это же время официантка приносит им пиво, гренки с сыром и сырные шарики, а Алиеву – баранью отбивную и пиво.

– Итак! – хлопаю я в ладоши, стараясь выглядеть энергичным. – Давно тут тусуетесь?

– Только пришли, – говорит Наташа-1.

– И заказали шырные сарики, – говорит Наташа 2.

– Ты хотела сказать, сырные шарики – бесцветным голосом поправляет ее Наташа-2.

Наташа-1 мелкого роста, блондинка (то есть шатенка) с узкими глазами и хорошей фигурой. Наташа-2 – высокая блондинка в розовом свитере. Наташа-1 имела любовника из Нигерии и даже ездила к нему в Лагос. Мне показывают фото, где они на мотороллере в Лагосе.

– Что тут есть интересного, – листая меню, говорю я.

– Караоке, – говорит Алиев.

– Я слышу, – усмехаюсь я, краем глаза видя, как молодая блондинка поет «Позови меня с собой». – Я имел в виду из еды.

Наташи молча пьют и жуют.

– Да в принципе все мясо тут неплохое, – советует Алиев.

– А где же оленина? Пробовала оленину, – говорю я высокой Наташе-2.

– Только в виде чипсов, – говорит она.

Мне приносят то, что я заказал. Как ни странно, я не так уж разочарован: все могло быть хуже. В конце концов, эти девушки могли быть англичанками. Мы могли пить… чай.

– Выехали с какой-то экзо… экологической инспекцией на Варандейское. Едем по зимнику на «Ленд Крузере», – рассказываю я высокой Наташе-2, надеясь, что роскошь описываемой поездки произведет на нее впечатление. – Вдруг бац, удар какой-то по бамперу. День в разгаре, никого не видно, дорога пустая. Выходим – куропатку сбили. Мы ее в багажник. Еще один удар – снова куропатка! Ее тоже в багажник.

– А какой модели «Ленд Крузер»? – спрашивает Наташа-2, оживляясь.

Первая Наташа меланхолично пьет третий бокал пива объемом 0,33.

– И че с ними сделали, – добавляет Наташа-2, одергивая свой свитер.

– Зажарили, наверное, – я игнорирую первый вопрос, потому что не знаю ответа.

– Охота без ружья? – пытается поддержать меня Алиев. – Это как рыбалка на диване.

– Типа того, – я замечаю, как теряю внимание.

– Там наверное холодно. Мне нужна новая шуба, – спокойно говорит Наташа-1.

– Норковая? – спрашивает Наташа-блондинка.

– А тебе не кажется, что норка слишком… пушистая? – спрашивает Наташа-1.

– Да, норка бывает очень пушистая, – соглашается Наташа-2.

– Серебристая лиса – это очень модно, – бубнит Наташа-1.

– И бежевые тона тоже, – говорит согласная с ней Наташа-блондинка.

– А что бывает в бежевых тонах? – спрашивает Наташа-шатенка.

– Ясак, – говорю я. – От ненцев.

– Рысь, шиншилла, горностай, бобр.

Между нами пропасть, разделенная невидимой стеной.

– А ты знаешь какой процент ВИЧ-инфицированных в Нигерии? – спрашиваю я Наташу-шатенку, и сам отвечаю на свой вопрос. – Высокий, процентов 10, а может и больше.

Наташа-1 смотрит на меня и молчит. Она всегда молчит. Мы продолжаем пить еще некоторое время, после чего кто-то предлагает поехать на такси туда, где танцуют.

Мы едем в гопнический клуб «Государство», известный многочисленными драками посетителей и сломанными челюстями. Вычурная завитая вывеска «Государства» горит неоном. Клуб находится в новом здании, плитка на котором закреплена некачественно и повсюду отваливается. Все столики заняты. Ревет песня «О боже, какой мужчина».

За барной стойкой, потягивая джин-тоник, я веду диалог с относительно симпатичной брюнеткой в обтягивающем платье. Всполохи софитов ритмично накладывают длинные глубокие тени на ее лицо.

– А я в 98-м закончила мед! – громко кричит она мне и сразу же ловко взлетает на барную стойку, начиная там танцевать.

– Ммм, может в 98-м году закончила школу? – задрав голову вверх, я пытаюсь до нее докричаться.

– Нет, мед! – орет она в ответ, глядя на меня сверху вниз. – Мет!

– Ммм, понятно, – невнятно говорю я, понемногу уползая в сторону и стараясь не попасть под каблук.

На более безопасном участке барной стойки ко мне подползает Алиев.

– Я в говно! – орет он мне в ухо.

– Молодец, – вяло говорю я, гладя рукой по стойке и делая неопределенные движения, не то кивая, не то отрицательно мотая головой.

Я замечаю, что нам машут руками Наташи. Они нашли свободный столик. Мы устало садимся за него. Они выглядят все так же. Я смотрю на телефон и думаю о том, что скоро пора ехать в типографию, а потом в аэропорт.

– Очень жарко тут, – говорит Наташа ростом повыше. – Мне очень жарко.

– Сочувствую, – говорю я. – Разденься.

– Нет, – говорит она, энергично мотая головой, – нельзя. Нельзя было надевать этот свитер. В нем очень жарко.

– Могу дать тебе свою рубашку, в ней не жарко, – без энтузиазма предлагаю я.

– Да? Ну а ты что, оденешь мой свитер.

– Конечно. Да я обожаю носить женскую одежду, – говорю я совершенно серьезно, – она очень удобная. – Подавшись вперед, я продолжаю. – Можем поменяться одеждой в туалете.

В туалетной кабинке грязновато. Я приподнимаю низ свитера Наташи-2. Из соседней кабинки слышны неприятные туалетные звуки.

– По-моему, это было ошибкой. Мне не подойдет твоя рубашка, – говорит она, отстраняясь.

– Да ты примерь. Тебе очень пойдет и будет не жарко, – убеждаю я, пытаюсь стянуть просторный свитер Наташи снизу вверх, но она держит руки опущенными и этим препятствует мне, – I need your clothes, your boots and your motorcycle, – говорю я шутливо.

– Нет. Пойдем отсюда, – в ее голосе звучит металл.

Я принимаю это спокойно. Засыпая на ходу, не попадая руками в рукава, я заказываю такси и еду в аэропорт. Полет проходит быстро и я не ем остоебенивший паштет от авиакомпании. Самолет садится мучительно долго, у меня сильно закладывает уши из-за перепадов давления.

День выборов

День выборов проходит предсказуемо. Все победили. Считая свою суммарную прибыль от рекламы кандидатов, я хожу между полками супермаркета. В супермаркете местной сети «Лучший» звучит музыка как в старой игре «Shinobi III: Return of the Ninja Master» на Sega MegaDrive. Таджик или узбек из Средней Азии взвешивает мне грейпфрут, и, как будто нарочно, долго мнет его в руках, берет, блять, всей пятерней и потом медленно наклеивает ценник. Этот грейпфрут не в пакетике и мне сразу хочется его помыть, но на этом мои переживания не заканчиваются – такую же операцию азиат проделывает и с лимоном.

– Нельзя ли побыстрей? – говорю я противным голосом.

Азиат смотрит на меня не мигая. Его рот открывается и он что-то говорит. Кажется, на русском, но ничего не разобрать. У них какая-то своя жизнь. Где они живут? Тут же, блять, холодно. Я кладу фрукты в корзину и ухожу к кассе. В очереди у кассы представитель коренных малочисленных народов севера спрашивает у меня, не из Москвы ли я. Я отвечаю, что я из провинции, но чувствую себя польщенным. В этом магазине все полки в секции «ДЕТСКОЕ ПИТАНИЕ» заставлены острым соусом, кетчупом, горчицей и хреном.

В отпуске

Мне рассказывают, что еще в прошлом году здесь оплачивали дорогу в любую точку Земли, но теперь, с падением цен на нефть – только в любую точку страны. Этот бонус можно использовать раз в два года. Я не собираюсь работать дольше года, поэтому использую его сейчас. Я лечу во Владивосток на 1 день. Этого вполне достаточно. Мне кажется, я там обрету какие-то восточные практики. Может быть, стану буддистом и буду всех заебывать этой хуйней или типа того. 10 часов ожидания самолета до Хабаровска (там пересадка) в Москве надо как-то провести. Накануне я внимательно просматриваю «Город Интима» – лучший сайт по Москве. Я останавливаю свой выбор на шикарной брюнетке 22 лет, если верить фото, она похожа на Сабрину Салерно в молодости. У нее есть одна оценка (максимальные баллы за классику и МБР) и ни одного отзыва, анкета зарегистрирована 3 дня назад. Стоимость – 8 000 рублей. Я набираю номер и она почти сразу отвечает:

– Я в парикмахерской сейчас. Перезвоню вам позже, ладно?

– Давай.

Телефон звонит через час.

– Давай на завтра договоримся на 13 часов? – предлагаю я.

– Давай. Позвони только за полтора часа на всякий случай.

– Без проблем.

Это значит, что мне придется выехать из Шереметьево на аэроэкспрессе и доехать до Парка победы. Поезд едет по неинтересным местам Москвы. В старинном сталинском доме на 8-м этаже меня встречает соблазнительная, чуть полноватая брюнетка лет 25, с густыми матово черными волосами в черном кружевном белье. Из-за слишком энергичных поцелуев наши рты смыкаются с зубным клацаньем, как у двух дерущихся гиппопотамов, оскаливших своих невероятные клыки и сражающихся с раскрытыми пастями. Я поправляю ее здоровое упругое тело, сдвигая в более удобное место, так что ее голова попадает между подушек и волосы красиво выбиваются из под них, мы движемся все ближе к опасному краю кровати. Происходит смена позы – она забирается наверх, вскоре я, прижимая ее к себе, пытаюсь снова перевернуть ее на спину и этот поворот приходится на край кровати, с которой она падает, схватив меня рукой и увлекая за собой. К счастью, никто не пострадал. Она приносит мне Кока-Колу со льдом. В ее ванной комнате шикарное мыло, похожее на кусок распиленного гранита. Оно сильно пахнет креозотом.

Главное – уметь искать и анализировать информацию. Более верно оценить данные помогают достоверные источники. Москва имеет преимущество по отношению ко всем остальным городам – на наиболее адекватном сайте «Город интима» не замазывают лица. Возможно, это связано с тем, что в многомилионном городе статистически легче затеряться. Считается, что оценки и отзывы администрация сайта не ставит – это делают только клиенты и сами девушки. Считается, что владельцы дорожат репутацией сайтов как объективных ресурсов с достоверной информацией. На отзывы и оценки имеют право только пользователи, которые делятся по рангам – их оценивают другие пользователи в зависимости от надежности их отчетов по конкретным проверенным девушкам.

На клиентов есть подробные базы данных с описаниями, в которых указаны физические особенности, возраст, стиль поведения, род занятий и многое другое. Поэтому все заинтересованы выглядеть и вести себя хорошо: информация в любом случае распространится, и, попав в черный список у одной девушки, есть риск попасть в ЧС у многих.

Так действует система взаимных проверок. В результате формируется своеобразный социальный рейтинг, по которому красоту и навыки (у девушек) и адекватность (у клиентов) оценивают пользователи. Подобную систему социального рейтинга сейчас внедряют китайцы, только в масштабах всего государства.

Различных сайтов с левыми фотографиями и поддельными отзывами очень много, но почти в каждом регионе есть один реальный и более-менее достоверный местный ресурс. Средний уровень цен в Москве составляет 5–8 тысяч рублей, в Петербурге – 3–5 тысяч. Цены прямо коррелируют со стоимостью аренды жилья и уровнем зарплат. Второе важное отличие Москвы от Питера – в Москве более распространены индивидуалки и квартиры с одной-двумя инди, на которых наводит централизованный диспетчер: все телефоны и работа по рекламе завязаны на ней. Самостоятельные индивидуалки не пользуются диспетчерами, несут все расходы (аренда квартиры, хозяйственные траты, фотосессии, в некоторых случаях охрана) и тратят собственные деньги на рекламу на ключевых сайтах. В Питере большинство девушек размещаются в борделях различного класса, имеющих собственные сайты и программы лояльности для клиентов. Проверки и отчеты можно найти на общем городском форуме по теме.