Валерий согласился. В центре были предусмотрены скидки для нуждающихся. Сам консультант имел право выбрать не более двадцати процентов клиентов, которым их можно предоставить. Сначала Валерию казалось, что двадцать процентов – это очень мало. Но постепенно он начал понимать, что злоупотреблять скидками не стоит. И дело не только в том, что центр и сам психотерапевт меньше зарабатывали. Просто мотивация у клиентов со скидкой часто была ниже.

Иногда Валерию казалось, что он занимается абсолютно бесполезным делом. Больше половины людей, которые к нему приходили, ничего реально менять в себе не хотели. Убедить их в необходимости изменений было невозможно. Точнее, Валерий не мог. Может быть, какой-нибудь гениальный психолог и смог бы, но не он. Зачем же они тогда приходили? Причины были разными. Чаще всего просто поговорить. Многим пообщаться было не с кем или не хотелось получить в ответ критику, обидные замечания или банальные советы «крепиться». Был и худший вариант, когда человек приходил, чтобы получить одобрение своему неадекватному поведению.

Часть коллег Валерия это откровенно поощряла. Они утверждали, что у них «гуманистический» подход к клиентам, а роль психолога сводится к тому, чтобы выслушивать и сопереживать. Давать советы, какие-то наставления строго воспрещается. Вот и получалось, что люди ходили к ним годами. Они, безусловно, получали облегчение от возможности высказаться и пообщаться с приятными людьми, которые всем своим видом демонстрировали эмпатию, но только их проблемы таким образом не решались.

Татьяна Игоревна попрощалась, они договорились созвониться. Валерий задумался о предстоящей встрече с Дашей. Странно, но только сейчас, подумав о том, что через десять минут увидит Дашу, он в первый раз осознал, что Даша ему очень нравится как женщина. Раньше он упорно выкидывал из своего сознания такие мысли, а сейчас это все всплыло и бежать было некуда.

Это означало, что надо решать вопрос об отношениях с Ленкой. С ней Валерий жил вместе уже полтора года. По их молчаливой взаимной договоренности ни о каких долгосрочных обязательствах, тем более, о браке, речи не было. Нельзя сказать, чтобы они договорились о «свободных» отношениях. Они просто не поднимали этот вопрос, хотя Валерий Ленке за это время ни разу не изменял. Она ему, наверное, тоже. Впрочем, о последнем он не задумывался. Честно говоря, это не особенно его волновало.

 
                                            * * *
 

Оба подошли к кафе на Малой Садовой одновременно, но с разных сторон, и почти столкнулись у входа. Валерий показался Даше загоревшим и полным энергии, а вот сама она последние несколько дней чувствовала себя усталой. Они сели за уже полюбившийся в прошлый раз столик на двоих у окна. Оба были голодные и сразу же набросились на сандвичи, которые принесла официантка. Валерий поймал себя на том, что опять начинает есть быстро, глотая большие куски.

С тех пор как он увлекся гештальт-терапией, он старался контролировать процесс пережевывания пищи. Дело было совсем не в заботе о пищеварении. Просто с точки зрения гештальт-терапии быстрая еда и проглатывание больших кусков говорили об инфантильности личности, о ее нахождении на стадии «сосунка», который хочет получать, не давая ничего в ответ. «Инфантильным» Валерию быть никак не хотелось. Вот Даша, хотя он видел ее всего третий раз в жизни, производила впечатление зрелого для своих тридцати двух лет человека. Ее возраст он узнал еще на тренинге.

Разговор начался с обмена новостями. Валерий рассказал о встречах в Израиле и разговоре с Татьяной Игоревной. Даша сообщила о своих размышлениях и поисках в Интернете.

– Хорошо, – сказал Валерий, выслушав ее историю. – Вы говорите, что ему могли что-то подсыпать во время встречи в кафе. Но почему именно там? Почему мы вообще должны считать, что ваши сослуживцы имеют к этому отношение? Может быть, речь идет о совсем других людях?

– Может, – согласилась Даша. – Только Витя в конце той встречи сказал мне, что очень устал и поедет прямо домой. И еще сказал, что дома он сразу ляжет спать. Так что никаких встреч у него не предвиделось. Конечно, кто-то мог неожиданно приехать, но Витя не был общительным человеком. Скорее, замкнутым. К таким людям редко неожиданно кто-то приезжает, хотя, конечно, все возможно.

– Даже у замкнутых людей могут быть знакомые. Кроме того, такой человек о них обычно не распространяется. Если к нему все-таки кто-то приезжал, может быть, это видели соседи?

– Если вы хотите с соседями разговаривать, так они вряд ли что-то расскажут. Сейчас народ подозрительный. Полиция их разве не опрашивала?

– Я об этом думаю. Ко мне приходили из полиции по поводу тренинга. Нормальный такой мужик, понимающий. Может, надо ему позвонить?

– Конечно, позвоните, расскажите и про Ольгу, и про фармацевтическую фирму. Они должны разобраться!

Дашина уверенность в том, что полиция обязательно должна разобраться, показалось Валерию очень трогательной. Сам он не был уверен, что все надо рассказывать полиции, но решил подумать. Прощаясь с Дашей, Валерий спросил:

– Вы не против, если мы перейдем на «ты»?

Даша согласилась и, как ему показалось, даже обрадовалась.

 
                                            * * *
 

Марина Андреевна готовилась к встрече одноклассников. По традиции они собирались раз в три года, но последнюю встречу по каким-то причинам, сейчас она уже не помнила каким, Марина пропустила. Она немного волновалось, и было почему! Последний раз она была на встрече шесть лет назад. Тогда им было по сорок шесть – сорок семь лет – самый разгар трудоспособного возраста. Сейчас всем шел уже шестой десяток. У многих из тех, с кем Марина Андреевна поддерживала отношения, уже появились внуки. Кое-кто, особенно женщины, задумывались о пенсии.

У самой Марины Андреевны внуков, к ее радости, не было. Мысль, что ее могут называть бабушкой, приводила в ужас. Сыну было всего двадцать четыре, и жениться он пока не собирался. То, что многие ее одноклассники уже бабушки и дедушки, совсем не радовало. Да еще неизвестно, кто как выглядит! Когда смотришь в зеркало каждый день, не замечаешь, что меняешься. А вот посмотришь на ровесников, и становится не по себе. Марина подумала, что снова, как на предыдущих встречах, все будут хвастаться успехами, квартирами, дачами, показывать фото с крутыми машинами и замечательными, умными, красивыми детьми. И внуками.

Марина Андреевна тоже приготовилась хвастаться. Все-таки она была бизнес-дама, хотя и не очень крупного калибра. Шеф небольшого рекламного агентства. Конечно, если посмотреть объективно, успехи были скромные. Квартира – «трешка» в обычном типовом доме в Сокольниках, машина – «тойота-королла» не первой молодости, а дача вообще мамина.

Мама Марины Андреевны, профессор Никольская, купила эту дачу еще в середине семидесятых. Сейчас их дачный поселок вошел в моду, и маленькая дача неожиданно оказалась довольно дорогой.

Муж и сын Марины тоже были вполне обыкновенными людьми. Оба инженеры с приличными, но совсем не огромными зарплатами. Однако как шеф рекламного агентства Марина прекрасно знала, что весь вопрос не в том, что есть на самом деле, а как это все преподнести. «Преподнести» она умела профессионально и не сомневалась, что на встрече окажется в числе «крутых и успешных».

Первый, кто встретил Марину в кафе, был Игорь Соколов. Странно, что в школьные годы его никто не замечал. Был он тогда небольшого роста, хрупкого сложения и казался года на два моложе своих лет. Совсем ребенок! Учился средне, в обычных подростковых хулиганствах не участвовал, а девчонки вообще не обращали на него внимания, так же как и он на них. Теперь Игорь выглядел респектабельно. Крупный мужчина с самодовольной физиономией и самостоятельным бизнесом. Что-то связанное с торговлей автомобилями. Если использовать американские критерии успеха, которые пропагандировались на всех тренингах и семинарах, то Игорь был его олицетворением. Большая квартира в центре Москвы, дом за городом, «крутой» внедорожник ВМW…

Впрочем, он держался со всеми без заносчивости. Похвастаться, правда, любил, но в этом хвастовстве была такая детская радость от успехов, что завидовать Игорю могли только самые озлобленные.

Обняв Марину, Соколов жизнерадостно воскликнул:

– Как живешь, подруга? Прекрасно выглядишь! Чем занимаешься?

– Да вот, тебя жду, – засмеялась Марина.

Когда-то, еще на прошлой встрече они договаривались, что Игорь воспользуется услугами их агентства.

– Я не забыл, не забыл. Раскручусь с текучкой и позвоню.

Дальше все пошло по сценарию. Мужчины говорили о работе и бизнесе, женщины рассказывали про детей и внуков.

Марина Андреевна заметила, что Леночка Зацепина, всегда такая веселая, заводная еще со школьных лет, сегодня выглядела грустной и понурой. С Леночкой (все привыкли так ее называть, что по-другому не получалось) Марина никогда не была близкой подругой, но они любили поговорить и посплетничать. Не только Марина обратила внимание на ее настроение. Леночка заметила, что на нее смотрят и стала объяснять, оправдываясь.

– Вы на меня не обращайте внимание, я сегодня не в форме. У меня близкая подруга погибла месяц назад. Я все еще в себя не могу прийти.

Все поспешили выразить соболезнование и сразу же забыли. Разговор перешел в другое русло.

Леночка всегда вызывала у Марины какое-то родительское чувство. Поэтому она не удержалась, подошла к ней и спросила:

– Может, я могу чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Чем ты поможешь? Хотя… Может быть, как раз ты и поможешь!

Марина немного удивилась про себя, но вслух сказала:

– Говори, что нужно.

– Ты же ее знала. Это Ольга, которая работала у твоей мамы в Институте. Помнишь, мы прошлым летом случайно на Арбате встретились. Еще в кафе вместе пошли.

Марина вспомнила. Высокая, крупная женщина, лет на десять моложе их с Леночкой. Кажется, она действительно что-то говорила про Институт здорового питания.

– А что с ней случилось?

– Погибла при пожаре у себя дома. Сгорела, точнее, отравилась угарным газом. Но Катя, дочка ее, мне сказала, что полиция подозревает поджог. Даже уголовное дело завели, но ничего пока не нашли.

– А чем я тебе могу помочь?

– Спроси у своей мамы, чем она у нее занималась в Институте. Понимаешь, она мне говорила, что наткнулась на одну фирму, которая людей травит какой-то химией. Может, ее из-за этого и «кокнули»?

Марину немножко шокировало слово «кокнули», но в этом была вся Леночка! В свои пятьдесят два она продолжала выражаться как в двенадцать.

– Хорошо, я поговорю с мамой. А что за фирма? Что-нибудь конкретное Ольга тебе рассказывала?

– Название фирмы она не сказала. Но говорила, что фирма была питерская, а сейчас переехала в Москву. У них здесь офис, а производство где-то под Москвой. На западе, кажется, в районе Можайска.

– А еще что-нибудь ты можешь вспомнить? Постарайся, это же очень важно. Имена какие-то?

– Еще было… Мы с ней сидели один раз в кафе, в Камергерском переулке. Блинчики ели. Мы их обе очень любим, то есть я люблю, а Оля раньше любила, – Леночка была готова заплакать. – Тогда к нам подошел какой-то человек, и Оля очень испугалась.

– Что за человек? Что он говорил?

– Вроде ничего особенного. Просто подошел к нашему столику и сказал: «Здравствуйте, Ольга Алексеевна. Приятно встретиться, надеюсь у вас все хорошо».

Ольга тогда прямо в лице переменилась. Только промямлила: «Да, да, все в порядке».

Я потом ее спросила, что случилось, что за человек, а она сказала:

«Так, просто знакомый».

И сразу же заговорила о чем-то другом.

– А как он выглядел?

– Обычно выглядел. Высокий, подтянутый такой, лет сорока с небольшим. В хорошем костюме.

– А ты уверена, что она действительно испугалась? Может, тебе просто показалось?

– Нет, ты что! Я ведь ее хорошо знаю. Знала, – грустно поправилась Лена и заплакала. – Мы с ней последнее время как сестры были. Ничего, что она младше. На самом деле она была мне как старшая сестра.

В последнем Марина не сомневалась. У каждого, кто общался с Леночкой, было чувство, что он старше, и появлялось желание ее оберегать и заботиться.

 
                                            * * *
 

«Человек не меняется. Я такая же девчонка, как и раньше, только в последние пятьдесят лет неважно выгляжу». Эти слова Жанны Луизы Кальман – самой старой женщины Франции, сказанные незадолго до ее смерти в сто двадцать два года, в полной мере относились к профессору Никольской. Ни возраст, ни сопутствующие ему недомогания, не могли остановить ее неспокойную натуру.

За неделю, которая прошла после встречи с Антоном, Никольская успела переговорить с несколькими знакомыми. Это были видные авторитеты в области науки питания, профессор фармацевтики, а также представитель полиции. Кроме того, она пообщалась с сотрудником из управляющей компании дома Ольги. Но ничего нового эти разговоры не принесли. В полиции отвечали уклончиво, ссылаясь на тайну следствия. На прямой вопрос Татьяны Гавриловны, кто мог подсыпать Ольге снотворное, довольно грубо сказали, что ей вообще это знать не положено. Якобы Краснов был обязан не разглашать свои разговоры с органами. Последнее замечание навело ее на мысль, что надо бы опять встретиться с Андреем.

После визита Владимира Ивановича к Краснову никто из полиции к нему больше не приходил. Как свидетеля его тоже не вызывали. Не спрашивали и никого из сотрудников фирмы, присутствовавших на семинаре. Хотя, может, кого-то и вызвали… В конце концов, они не обязаны сообщать об этом Краснову. Ему все это казалось странным. Ведь если кто-то действительно подсыпал Ольге снотворное во время семинара, то следствие должно было подробно поинтересоваться всеми, кто там присутствовал. Кто с Ольгой дружил или наоборот. Андрей не мог понять ситуацию. Это халатность или они разрабатывают какую-то другую версию?

В семь вечера никого из сотрудников фирмы в офисе уже не было. Краснов был не из тех руководителей, которые приходят на работу раньше всех. Почему-то во всех книжках, а особенно в романах, настоящий бизнесмен должен приходить на работу самым первым. Андрей не понимал зачем. Если бизнес хорошо организован, а организация и есть самая важная задача руководителя, то почему надо торчать в самых больших утренних пробках, чтобы обязательно первым войти в офис.

Зато он часто засиживался допоздна. Когда сотрудники уходили, и в офисе было пусто, Андрею как-то особенно хорошо думалось. Вот и сейчас перед ним стояла задача, которую надо было решить. Когда началась вся эта история с Ольгой, он пытался убедить себя, что это не его проблема. Но проблема была его, потому что мысль о том, что кто-то из сотрудников его фирмы замешан в убийстве, не давала покоя. Андрей вынул из письменного стола копию списка сотрудников, присутствовавших на семинаре, который он передал Куликову.

«Если следователи ничего по этому списку не сделали, то попробую сам!» – решил Андрей.

В списке было двадцать шесть человек. Двое – руководство, сам Андрей и второй учредитель фирмы Борис, который в последнее время почти отошел от бизнеса, что, впрочем, не мешало ему регулярно получать дивиденды. Пятеро – сотрудники офиса. Из них на кофе-брейк остались только двое, остальные ушли после обеда. И еще в списке были девятнадцать представителей. Так кто же из них? Себя, по понятным причинам, Андрей исключил. При этом он с грустью подумал, что это единственный человек, которого он может исключить с полной уверенностью.

Были еще те трое сотрудников офиса, которые не присутствовали на кофе-брейке. Впрочем, Бориса тоже можно было исключить. Всю кофе-паузу он не выходил из семинарного зала, где о чем-то очень оживленно беседовал с представителями из Екатеринбурга. Значит, и они отпадают. Оставалось «всего» девятнадцать человек. Двое сотрудников офиса, которые были на кофе-брейке, и семнадцать представителей.

«Это тебе не то, что у Агаты Кристи! – подумал Андрей. – У нее в романах группа подозреваемых обычно состоит из пяти-шести человек, а очевидных „претендентов“ на убийство не больше трех».

Хорошо бы узнать, кто что делал во время кофе-брейка. Но сам он ничего не помнил. Бориса запомнил только потому, что пару раз Андрей приглашал его и гостей с Урала выйти из зала и выпить кофе или чаю. Но они были так увлечены своим разговором, что просто не обращали на него внимание. Может, использовать метод исключения? Из этих девятнадцати есть такие, которые просто никак не подходят. Например, сотрудники офиса. Лиза – офис-менеджер и Артем. Последний занимался вопросами логистики. Обоих Краснов знал лет сто. С Артемом они дружили еще до его прихода в фирму, когда-то ходили в один спортклуб, где Андрей как старший взял его под опеку. Двадцатидвухлетнюю Лизу он помнил еще ребенком, она была дочкой хороших семейных знакомых. Артем – экономист по образованию, Лиза – филолог.