‒ Что это, Ареас? ‒ прошептал Артем, завороженный необыкновенным зрелищем.

‒ Это свечи. Свечи-молитвы. Ориентир для нас, как выбраться из этого проклятого леса. Ну что, герой, вставай! Пора идти!

Артем вскочил на ноги и осторожно, словно боясь, что свечи погаснут, ступил на дорогу. Ареас молча пошел за ним. Свечи стояли по обочинам дороги и были самые разные – маленькие, большие, даже несколько огоньков лампадок переливалось среди них.

‒ А знаешь, чьих свечей-молитв больше всего? ‒ неожиданно спросил Ареас.

Артем только плечами пожал. Наверное, Алины?

‒ Больше всех за тебя молится Егор, ‒ сказал Ареас.

‒ Егорка? Но он же совсем маленький! ‒ поразился Артем.

‒ Это абсолютно неважно.

Некоторое время они шли молча. Из леса они давно выбрались, и теперь шагали по пересохшей полевой дороге.

‒ Слушай, Ареас, я давно хотел тебя спросить… ‒ начал было Артем и замолчал.

‒ Спрашивай. Смогу ‒ отвечу.

‒ Скажи, зачем Бог создал этих тварей?

‒ Он не создавал их. То есть, конечно, создавал, но светлыми ангелами. Это потом уже самый лучший, самый одаренный ангел восстал против Создателя, и решил, что сам может быть богом. И многих светлых ангелов совратил с пути. Они и стали бесами, противниками и ненавистниками Бога и человека… У них, как и у всех нас, был выбор, но они выбрали зло…

И произошла тогда на Небесах большая битва… и Архангел Михаил повел нас в бой… ‒ задумчиво, словно вспоминая те страшные события, произнес Ареас.

‒ Нас? То есть вас? То есть тебя? ‒ Артем чуть не с испугом посмотрел на своего Ангела. ‒ Ты участвовал в той битве? Сколько же тебе лет?!

Но Ареас уже сказал все, что было нужно, напряженное выражение ушло с его лица и он тихонько рассмеялся:

‒ Сейчас мне столько же лет, сколько и тебе. Вот мы и пришли.

Артем перевел взгляд на дорогу и увидел прямо посреди поля приоткрытую дверь, из которой лился ласковый солнечный свет.

‒ Дальше ‒ сам. ‒ Сказал Ареас. ‒ Прощаться не будем, просто знай, что я всегда рядом. Ты будешь помнить все. Кроме моего имени.

Артем обернулся, чтобы начать спорить, но от неожиданности едва не шарахнулся прочь. Перед ним стоял настоящий Ангел в боевых доспехах, с крестом и мечом в руках. Ростом Ангел был под два метра, с огромными белыми крыльями… И только лицо оставалось прежним ‒ знакомым и родным лицом Ареаса.

‒ И вот еще что… ‒ Ареас едва шевельнул крылом, и протянул Артему белоснежное перо с искорками цвета небесной лазури. ‒ Это чтобы ты не сомневался, что все было на самом деле. Не бред и не сон. А теперь иди. С Богом! ‒ Ареас перекрестил Артема, и тот послушно шагнул к двери. Но потом остановился, обернулся еще раз и сказал:

‒ Знаешь, Ареас, я понял, что самое страшное на свете. Самое страшное ‒ это когда за тебя никто, совсем никто не молится. И спасибо тебе, Ареас.

Артем шагнул в солнечный свет и пропал. Ареас еще намного постоял, глядя ему вслед, и тоже исчез.

***

Возвращаться в тело оказалось очень больно и неприятно. Немедленно навалились боль и тяжесть. Сверху словно уложили бетонную плиту.

Артем с шумом втянул в себя воздух и открыл глаза. Первое, что он увидел ‒ это белый потолок палаты. Перевел взгляд чуть ниже и правее и обнаружил бледную, осунувшуюся Алину. Шевельнул рукой, Алина вздрогнула, посмотрела на мужа и вскочила.

‒ Доктор! Кто-нибудь! Он очнулся! ‒ закричала она и стала жать на все подряд кнопки в изголовье кровати. Потом кинулась к мужу, залилась слезами, и принялась его обцеловывать.

Артем хотел улыбнуться, но мышцы его не слушались. Тогда он что-то, сквозь зубы, еле слышно пробормотал.

«Люблю» Алина разобрала, а вот остальное…

В палату тем временем понабежало множество народу ‒ врачи, медсестры, все с какими-то приборами, шприцами и накинулись на Артема, оттеснив Алину в сторону.

А Алина села на стул возле окошка и что-то забормотала, заливаясь слезами. В этой полной неразберихе к ней протиснулась нянечка баба Валя.

‒ Чего ты там бормочешь? Очнулся, слава Богу! Слава Богу! Прекрати реветь!

‒ Вещени! Паюшка!… ‒ рыдала Алина.

‒ Что? ‒ с ужасом переспросила баба Валя, не без оснований полагая, что девчонка от радости могла и умом двинуться. ‒ Алиночка, детка, что ты такое говоришь?!

‒ Артем попросил! ‒ всхлипывала и подвывала Алина. ‒ Вещени! И паюшка! А я не понима-аю!!!

‒ Вещени… Паюшка… ‒ задумчиво проговорила баба Валя. Посмотрела на Артема, на суетящихся вокруг него медиков, перевела взгляд на Алину… и вдруг заулыбалась.

‒ Глупышка. Прекращай рыдать. Ему говорить тяжело, а на самом деле все просто. Священника он просит. Батюшку. Поняла?

Алина притихла, подняла глаза на бабу Валю, подумала… Ну конечно! Как же она сама не догадалась?!

***

Суета вокруг Артема поутихла, в палате остался только врач. Он подошел к Алине, погладил ее по голове, словно маленькую девочку, и сказал:

‒ Мы победили, Алиночка! А главный герой ‒ Артем. Он очень хотел жить… Ваша любовь, ваш сынишка, молитвы, все вместе… Поздравляю, Алина. Теперь точно все будет хорошо.

Алина достала телефон, набрала номер Лизы и сказала:

‒ Лизонька! Артем пришел в себя! Теперь все хорошо! А еще он попросил священника. Приведешь? Спасибо тебе. Нет, сегодня ему еще тяжело говорить. Думаю, через день-два. Ждем!

Алина встала, подошла к кровати мужа, и вдруг заметила на подушке, прямо возле его лица, огромное, необычайно красивое перо. Взяла в руки, покрутила… Интересно, откуда оно тут взялось? Хотела было подойти к окну и выбросить его, как вдруг услышала четко и ясно ‒ «Дай!»

Алина послушно вернулась, вложила перо в протянутую руку Артема, он взял его, крепко сжал в кулаке, прижал к себе и впервые за девять дней спокойно уснул. Алина погладила Артема по бледной колючей щеке, неуверенно и неумело перекрестила. Потом перекрестилась сама. И вслух, негромко, сказала ‒ «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!»

А потом в голову Алине пришла неожиданная мысль, словно кто-то, стоявший рядом, прошептал эти слова прямо ей в ухо:

«Самое страшное ‒ это когда за тебя никто не молится»

А если ты впустил в свое сердце Бога, если доверил Ему свою жизнь, то любой удар можно пережить.