Темные же альвы работают с мертвой материей. Они заклинатели, которые наделяют мертвую, статичную материю нужными им свойствами. В том числе – в пустую оболочку они способны заключить чужеродную силу, и не малую.

Существует сотни разновидностей дара, несметное количество его градаций – как светлого, так и темного. Хм… Вернее сказать – существовало когда-то.

Гномы и люди не наделены магией, но отлично пользуются услугами и творениями тех, кто этим даром обладает. Все способны обернуть себе на пользу.

Упругие струи били Хою в спину, снимая напряжение и озноб. Вода стекала, унося с собой невзгоды и успокаивая. Хоя любила воду. Почти так же сильно, как лес.

Плотно позавтракала и привела себя в привычный вид. Волосы только не стала заплетать. Прежде с ней такого не случалось, чтобы коса цеплялась за что ни попадя. Вчера был не ее день, точно.

Сегодня? Хоя надеялась, что будет лучше.

Ей не следовало искать Владыку. Никак нет. Точно нет. Плохое начало дня… Но она пришла в тронный зал, и ноги, бесшумно ступая, понесли вперед.

У Владыки в кои-то веки аудиенция, а тут она, дурная голова… Так кстати, чтобы послушать, оставаясь в тени. Зал для празднеств непропорционально длинный, пересекаемый линиями стройных мраморных колонн и арок. Занимает почти полкрыла резиденции. Потолок высоченный, голоса разносятся гулко.

Непослушание. Снова Хоя использует свою силу и знания нецелесообразно. Не во благо Владыки и их народа, а ради своего интереса. Капризная девчонка, а не ответственная Видящая, осознающая важность каждого своего шага.

Своеволие на этот раз далось куда легче прежнего. Сила откликнулась, словно только и ждала удобного мига. Заклинание скрыло Хою от посторонних глаз и светлой охраны.

– …суть притязаний неприемлема, – сдержанно, не повышая голоса, говорил Келвиан.

Владыка, как и полагается, сидел на троне. Гости стояли перед ним в паре десятке шагов. Келвиан слева от возвышения на трон, где-то между людьми и своим Владыкой.

– Смеем возразить. Лес пробудился. Все повторяется так же болезненно и противоестественно, как во время властвования Проклятой. Люди боятся заходить в лес. Все чаще люди, да и другие расы нашего мира: гномы и даже оборотни – пропадают без следа. Оборотни – несмотря на их связь с природой и силу! – все равно гибнут. Что уж говорить о слабых людях? Мы не потревожили бы вас, Владыка Оссанлел, Светлый Владыка альвов, если бы причина не была достаточно серьезной. – Советник Дамис разливался соловьем, задействуя все красноречие, на которое способен. Если не здесь и сейчас, то где еще и перед кем так стараться?

Крисшаян слушал молча, мрачнея с каждой секундой все больше. Так же, как и Киреар, стоявший позади советника в числе остальной охраны. Светлых в зале четверо, кроме самого Владыки и Келвиана, всего двое воинов по бокам от трона. Пятая – Хоя, прячется позади ряда колонн, за гардинами, огораживающими арку прохода.

Подслушивать входит у нее в привычку.

– Мы тратим время Владыки. Что вы хотите услышать здесь? Вы проделали неблизкий путь для этого.

– Не услышать. Мы хотим увидеть камень друидов, – высказал главное Дамис. – Удостовериться, что артефакт спит и ничто не будит чудовищ. Простите – порождений Леса. Мы здесь, чтобы проверить камень ради нашей общей безопасности. Лес с каждым днем отнимает все больше и больше жизней, и это дОлжно изменить.

– Ваши тревоги понятны. Но заверяю вас – артефакт не пробуждался.

Владыка не сказал пока ни слова. Говорил за него Келвиан, который ни словом не отреагировал на упоминание о порождениях. Как будто советник Дамис беззвучно, как рыба, рот открывает, и ни одно слово о смертях не было услышано.

– За последние сто с лишним лет мы потеряли почти четверть территорий леса. Вы можете себе представить, насколько это много? Медленно, но верно лес меняется. Из него бежит зверье. Дети давно не ходят по грибы и ягоды, охотники совершают вылазки лишь отрядами. Охотиться в лесу стало самым опасным занятием на материке. А стражи леса, вы, кто должен хранить и очищать лес от скверны, делаете вид, будто все в поряд…

– Не надо о наших обязательствах. – Келвиан не повысил голос, но в нем добавилось льда. – Светлые альвы отдали свой долг сполна.

В зале воцарилась тишина. Дамис понял, что сейчас лучше придержать возражения. Буквально проглотил возмущенные слова о том, что есть долги, которые не искупить. Никогда.

– Камень спит. Это говорю вам я – Владыка светлых альвов и священного Леса. – Владыка Оссанлел посмотрел на людей из-под тяжелых полуопущенных век.

Советник Дамис взгляд этот не выдержал. Не успел вовремя среагировать, спрятать глубже в себя то, что не предназначено альвам. Непроницаемое выражение лица прожженного интригана, маска, за столько лет ставшая родной, дала трещину.

Владыка прочитал ответ на свое заверение.

Нет, одного лишь его слова людям, посланникам Объединенных земель, недостаточно.

– Можно узнать, давно ли наблюдали камень? – поспешил нарушить невыносимое больше молчание Дамис. Стар он, что ли, стал?

– Вы не доверяете светлым альвам и мне, их Владыке, которому на совете Пяти был вверен артефакт?

И снова продолжительное молчание, во время которого у советника задергался глаз. Стар он. Стар. Домой бы вернуться. Живым. И дожить последние, отведенные Богами года спокойно, оставив дела молодым. Стоят за его спиной! Молчат. Крисшаян – сын наместника Объединенных земель! Что он молчит, не требует по праву?! Обговаривали ведь план не один раз.

– Как заметил многоуважаемый господин Келвиан, мы не проделали бы весь этот опасный путь, если не было бы на то веских причин. Мы можем показать их вам. Хотя сомневаюсь, что откроем вам что-то новое. Стражи леса не могли такое не заметить.

Как ни прискорбно, но добрый человек Дэвин умер вовремя. Своей кончиной он сослужил добрую службу всем им. Принес гораздо больше пользы, чем мог бы принести живым. Советник Дамис упомянет его перед наместником и позаботится о семье воина. Если сам, конечно, останется жив.

Дамис, согнув спину в поклоне Владыке, развернулся к своим охранникам. Томас держал плотную черную сумку. Расцепив на ней замок, открытую протянул советнику. Тот выступил немного вперед, бережно держа края объемной сумки.

– Вы позволите? – спросил, прежде чем предъявлять ее содержимое.

Келвиан неохотно кивнул.

– Один из наших воинов трагически погиб в пути. Мы все подвергались смертельной опасности.

На пол, выложенный из бело-серой каменной мозаики, легла человеческая нога. От ступни по колено. От синеющих останков исходил тошнотворный запах, сумка не давала ему прежде просачиваться наружу.

Все взгляды устремились на разлагающееся доказательство. Крови не было. Кожу, мясо, кость пронизывали зеленые отростки, похожие на корни дерева. Они прорастали в плоть, питались ею, впитывали кровь и росли дальше. Сильнее. Глубже. Даже спустя столько дней, пролежав в мешке, выглядели куда лучше человечины. Темно-зеленые, еле заметно пульсирующие корни, обрубленные вместе с ногой от когда-то живого человека.

– Да. Наш дозор сообщил об этом несчастном случае. Вашему человеку следовало быть осторожнее с корнями старых деревьев. – Келвиан оставался само спокойствие.

– Несчастный случай? – неверяще переспросил Дамис. Проклятый глаз задергался чаще. Советник не выдержал, прижал веко пальцами.

– Владыка Оссанлел, ваши заслуги неоспоримы. Вам совет Пяти доверил хранить артефакт. И мы всего лишь слабые люди рядом с великими альвами. Но также совет Пяти благословил нас на этот поход к вам. Позволил отправиться за ответами тем, чьи жизни слишком скоротечны. Совет обеспокоен состоянием Леса. Нам, я имею в виду всех жителей Объединенных земель, потребовалось непозволительно много времени, чтобы договориться, решиться и прийти сюда.

– Вы забыли, советник человеческого наместника, что Владыка Оссанлел сам возглавляет совет Пяти.

– Увы, глава совета давно уже не посещал его собрания. Остальные представители тревожатся. Насколько меня посвятили в происходящее, Владыка Оссанлел уже очень долго не выходит на связь со своими подданными в совете, – во время речи, подбодренный пассивностью закрывшего глаза Владыки, Дамис повысил голос, снова входя в раж. – Мы требуем… – начал запальчиво.

И был прерван.

– Вы. Требуете? – Владыка распахнул глаза, и пассивности в них не виделось ни самой капельки. – У вас нет права требовать.

Это был провал. Полный.

– Я распоряжусь проводить людей до границы во избежание еще каких-либо несчастных случаев на нашей земле. – Келвиан поклонился Владыке и, не мешкая, подал знак одному из воинов, стоящих за троном. Тут же боковые двери в зале распахнулись, и в сторону напряженно замерших посланников выступило с десяток светлых воинов.

Показной выход. Чтобы выставить нежеланных гостей, хватило бы и охранных заклинаний, пронизывающих резиденцию, словно нити паутины логово пауков. Сила враждебной магии – кому, как не темному, ощущать ее сильнее всего.

Киреар сделал плавный шаг вперед, на секунду опережая в этом действии Крисшаяна. Взглядом останавливая того, прося дать ему время и не вмешиваться.

Он шел с советником и Крисшаяном к светлым не столько из-за долга и наместника, сколько от скуки. Не имея никаких личных мотивов, целей, привязанностей или ответственности. И сейчас им движет не общая цель. Не ради всеобщего блага Кир выступил вперед, склонив голову перед светлым Владыкой.

– Я Киреар из рода Риммен. Из древнего рода темных альвов, когда-то верно воевавшего плечом к плечу со светлым войском. Отец моего отца заковал последний камень Друидов в металл, его кровь, его магия, течет и в моих жилах. Я имею право требовать.

Это наследие он отвергал всю сознательную жизнь. От него ушел когда-то, не желая мириться и жить так, как жили предки, как диктовали сородичи. Здесь и сейчас в один миг предал все свои прежние убеждения. Использует наследие рода и сомнительные подвиги предков, которых прежде стыдился. Использует как средство для достижения желаемого.

Владыка Оссанлел не выглядел удивленным. Выглядел довольным.

Келвиан позволил удивлению отразиться на лице. Хотя… не слишком естественно у него получилось. Искренне ошеломленными выглядели лишь люди.

Светлые воины замерли по короткому знаку Келвиана.

Владыка подался на троне вперед, вглядываясь в лицо Киреара. Темный скинул капюшон и смотрел прямо в лицо светлому. Поклониться, как полагается, он, после того как представился, забыл. Или не забыл. Не захотел.

– Есть только один способ проверить, чей ты потомок. На слово верить не привык, – произнес Владыка. – Если говоришь правду, увидишь камень. И вы все уберетесь отсюда в тот же час. Если ложь… Впрочем, что гадать?

6

В тронном зале, когда все ушли через боковые проходы наружу, Хоя вышла на середину. Шагала медленно, чуть зажмурившись. Светлый пол отражал солнечный свет, глаза еще не привыкли после тени, царившей в ее прятке.

Подошла к чудовищной улике, привезенной людьми из леса. Эти посланцы не врали. Лес убил. И убивал уже не единожды. Корни-щупальца в самом деле выпили живого человека, забрав его жизненные силы.

Хоя, как завороженная, присела над отрезанной ногой, не отводя от нее взгляда. Разум не желал воспринимать правду. Такую чудовищную.

Камень в выемке шеи под рубашкой вдруг нагрелся. Еще чуть-чуть – и по-настоящему обжег голую кожу, которой касался. На полу корешки-людоеды зашевелились, разламывая отрубленную конечность изнутри. Раздался глухой звук треснувшей кости, эхом зависший под потолком пустого тронного зала. Плоть распалась на тошнотворное месиво с кишащими корнями внутри.

Хоя отскочила, схватила камень, обжигая пальцы, и дернула. Цепочка больно впилась в шею. Поддаваясь панике, стала судорожно искать замок – вертеть, пытаться расстегнуть. Действовала интуитивно, бездумно. Просто – так надо!

Замочек почувствовала пальцами, крохотный. Но расстегнуть не смогла. Дернула со всей силы, сдирая кожу в кровь, но снять подарок Владыки не сумела.

В тот момент раздались шаги, совсем близко, и Хоя, не оставляя места истерике, понеслась к двери. Выбежать успела до того, как кто-то зашел в зал празднеств. Остановила бег, только оказавшись среди знакомых полок с книгами. Там согнулась пополам, сдерживая рвотные позывы и стараясь дышать глубоко. Вынула из кармана юбки платок и осторожно обернула вокруг горячего, но уже не обжигающего камня. Наклонила голову, пытаясь разглядеть. Но цепь короткая, подбородок уперся в шею, а камень все равно толком не видно. Нужно зеркало. Потом. Сейчас надо поспешить. Хорошо, что Хоя не прекращала бегать в лесу. Если бы не секретные вылазки, еле бы ноги передвигала.

Накосячить, дать деру. Чуть не попасться, убегать, что есть мочи. Снова влипнуть в неприятности и снова убегать. Как разорвать порочный круг? Попасться для разнообразия или не лезть, куда не следует?

Как перестать бояться и трястись, как заячий хвост, скукожившись в углу? Несмотря на свою магию, спряталась по-простому – между стеллажами в родной библиотеке. Так казалось как-то надежнее.

– Что еще за способ? – прошептала. У нее волосы на затылке поднимались от увиденного и услышанного.

«Род Риммен вошел в летопись благодаря одной особенности. Его сынов не брало ни одно заклятие, ни светлое, ни темное, направленное на лишение или перемещение их магии. Когда-то такое часто практиковали. Я попробую забрать твою. Если не сумею, – ты Риммен». Это последнее, что смогла разобрать Хоя, когда чужаков уводили через дверь в противоположном конце зала. То, что произойдет, если Владыка преуспеет с заклятием, в озвучивании не нуждалось. Темный умрет.

Хоя неожиданно почувствовала в себе море сил действовать. Она догадывалась, куда повели людей и темного. Дернулась к балконам, чтобы выбраться наружу и бежать к тренировочной арене, но будто на стену напоролась.

Ради чего она это делает? Импульсивность ее погубит. Сколько раз Владыка указывал на ее непростительную для Видящей порывистость? Если ее увидят, поймают, то… Что ей могут сделать? Ей, Видящей? Перед глазами встала картина отрезанной ноги, поедаемой корнями.

Словно два сильных противоположных потока бились в Хое. Два пути – один привычный, другой неизведанный. Какой из них правильный?

Между стеллажами прошла медленно, сдерживаясь. Привычка и уважение к книгам, привитое учителем Одиссом, не позволили сразу броситься со всех ног. Там же сняла рулон ткани, обернутый вокруг ног, именуемый юбкой. Скомкала и засунула в старую прятку между шкафом и стеной. Риск, что ее увидят в брюках, велик, но споткнуться в самый неподходящий момент, запутавшись в подоле, куда как не желательнее.

Выбралась на балконы, по ним на задний двор. Спрыгнула на землю и понеслась за конюшни, к арене.

Круглая площадка, засыпанная песком и накрытая защитным куполом, оружейная и небольшая кузница. Здания и купол остались с того же времени, что сама резиденция. Тогда еще стражи устраивали магические бои, тренировались с заклятиями, и защитный купол не пропускал их за границы арены. Сейчас там упражняются в основном в бое на мечах.

Спешила, уговаривая себя, что ничего непоправимого не произойдет. Темный не дурак, не стал бы лгать Владыке. Но почему-то, даже веря в правдивость слов Киреара, в то, что он пройдет проверку, Хоя точно знала – темный накликал на себя беду.

Повернула за угол конюшни и врезалась в чью-то грудь. Вскрикнула от неожиданности и отпрыгнула, словно тот самый пресловутый заяц, с чьим хвостом себя сегодня уже сравнивала.

– Госпожа, вас уже разыскивают. Вам следует встретить господина Митаи. Он недавно прибыл в резиденцию.

Хоя кивнула, приняв свой самый высокомерный вид и пытаясь тайком, бесшумно выровнять сбившееся от бега и испуга дыхание.

– Я и иду к нему.

– Простите, госпожа Хоэлинель. Позвольте, я провожу вас.

Хоя сжала кулаки, но против воина ничего предпринять не могла. Убежать? Догонит. Пригрозить, приказать? Он послушен воле Владыки, не ее.

– Буду признательна.

Митаи обнаружился у главного входа. Сидел на краю фонтана, совсем не походя на наследника лесного трона, сына великого светлого владыки Оссанлела. Пусть и маловероятно, что править ему выдастся раньше, чем через пару сотен лет.

Ничем не примечательный воин, в удобной и поношенной одежде, с мечом на поясе и луком с колчаном стрел, прикрепленными за спиной. Он вынул опущенную в воду фонтана ладонь и поднялся навстречу. Кивком отослал сопровождавшего Хою альва.

– Давно не виделись, госпожа Видящая, – улыбнулся, как всегда улыбался, уголком губ.

– Митаи! – Хоя рванула к нему и обняла крепко за пояс. Наплевать на приличия!

Такое открытое бурное приветствие не принято среди светлых альвов, даже между родственниками или возлюбленными. Митаи осторожно положил ей ладони на плечи. Макушка Хои достает ему аккурат до середины груди. Подождал минуту, и отстранил, вглядываясь в осунувшееся лицо.

– Что случилось?

Они не виделись полгода. До этого времени – редко, урывками, толком не разговаривая. Рассматривая сейчас лица друг друга, подмечали, насколько оба изменились. У Митаи до цвета бронзы загорела кожа и стали еще светлей пшеничные волосы и брови, выражение глаз жесткое, складки в уголках губ. Длинный разветвленный шрам на шее выглядывает из-за ворота-стойки. Совсем свежий, тонкие линии еще воспалены.

– Идем, – не объясняя, Хоя потянула его за рукав за собой.

Походка ускорялась, но на бег Хое не дал перейти Митаи, удерживая рядом. Вышедшие навстречу воины не посмели остановить их. У купола они сами замерли, одновременно. Через его мутную, слегка отливающую зеленым, стенку, увидели как Владыка выпрямляется, поднимаясь с корточек, и отряхивает руки в перчатках, словно запачкал те в грязи. Небольшая группа альвов стоит по левую руку, в их числе Келвиан. Люди вереницей по правую. Посередине неподвижно лежит темный. Проверка, видимо, закончилась.

– Ты слабее, чем я ожидал. Альвы вырождаются, магия уходит из нашей крови. Даже в таком сильном чистом роду, как Риммен.

Владыка Оссанлел возвышался над темным альвом. Разглядывал с высоты своего немалого роста словно муравья.

– Но не проверить тебя не мог. Я не верю темным. А на лицо ты, увы, совсем не похож ни на своего знаменитого деда, ни на менее знаменитого отца. Как, кстати, здоровье родителя? – Владыка будто на светском приеме оказался. Заговорил легко, непринужденно.

Киреар хотел ответить, но закашлялся. Глаз он так и не открыл. Пошевелиться – и не пытался. Струйка крови из носа прочертила красную дорожку по щеке, шее, и стала впитываться в волосы и ворот рубашки.

– Он прошел проверку? Мы сможем увидеть камень? – запинаясь, спросил побледневший советник Дамис.

Люди старались не показывать испуга. Но в миг, когда Владыка Оссанлел выпустил свою магию, еле видимыми дымчатыми нитями скользнувшую к темному, окутавшую его, отчего Киреар выгнулся и распахнул рот в беззвучном крике, разом отступили на шаг и теперь не торопились приближаться к другу и соратнику.

За куполом светило солнце, пели птицы, но действия Владыки навевали жуть. Золотисто-зеленый свет внутри купола потемнел, наполнившись переменчивыми тенями.

Уверенность, благородное лицо Владыки Оссанлела, деловитость, с которой он управлял магией, то усиливая, то ослабляя ее воздействие на темного, ужасали свидетелей действа сильнее самой зверской рожи или кровавой расправы.