Лицо Аэлиты ничего не выражало. Никоим образом она не дала понять, что заметила сидящих в оранжерее людей. Аэлита закрыла глаза, и откуда-то сверху полилась музыка. Калинин едва сдержал вздох разочарования. «Аве Мария». Ну что же, очередное дарование, претендующее на гениальное исполнение бессмертного произведения. Но стоило Аэлите начать петь, как внутренний критик Калинина замолчал, а потом и вовсе лишился слов. Голос девушки был похож на тонкий горный ручей, на конденсат облаков на горной вершине, на густой влажный туман, что обнимает и обволакивает, стирая грань между мирами. Он впитывается в тело, и вот ты сам становишься частью этого тумана. Голос хрустальный, льющийся на той частоте, что резонирует с сердцем и душой, проникая в каждую клеточку тела.

Калинину казалось, что лучшее исполнение этого религиозного гимна он слышал от хора мальчиков в монастыре Монсеррат. Там, прикоснувшись к черной Мадонне и проникнувшись атмосферой всеобщего поклонения, он словно почувствовал божественное дыхание, на краткий миг становясь частичкою творца. Но сейчас, сидя в небольшой оранжерее на краю света, он вдруг понял, что пришел в свой конечный пункт. Что он впервые познал Бога…

Девушка спела лишь одну песню и исчезла так же внезапно, как и появилась. Все сидели, боясь пошелохнуться. Калинин был готов поклясться, что присутствующие чувствуют то же, что и он – объятия Творца, которые он в милости своей раскрыл для всех и каждого. Анна, оглушенная, смотрела на то место, где только что стояла Аэлита, в безумной надежде, что та появится вновь. Краем глаза она заметила, как вслед за Аэлитой исчез и Евгений, а затем услышала легкий всхлип – она повернула голову и заметила, как по лицу Дарьи, которое теперь освещал пляшущий огонь свечи, катились слезы. Впрочем, она была не единственной, кто плакал. В это сложно было поверить, но даже Алена терла покрасневшие глаза обветшалым рукавом старомодного костюма.

Зажгли свет, все потихоньку приходили в себя и пытались осознать случившееся. Даже Калинину понадобилось как следует тряхнуть головой, чтобы вернуться в прежнее расположение духа. Не говоря ни слова, гости вставали с мест и нестройными рядами направлялись в сторону жилого корпуса. Нужно прийти в себя и хорошенько выспаться, ведь на следующий день их ожидало «таинство перерождения». Лишь Катерина осталась сидеть на диване, кутаясь в алую шаль.

– Вы в порядке? – Анна повернулась к девушке и с трудом сдержала желание взять ее за руку. Та молча кивнула.

– А я бы, пожалуй, выпил, – пытаясь выглядеть циничным и насмешливым, пробормотал Калинин и поднял глаза на Анну. – Составите мне компанию?

– Вас, кажется, Анжелика ожидает, – холодно обронила та. – Нехорошо заставлять девушку ждать.

– Да бросьте, как, кстати, вас зовут? Вы, кажется, единственная не представились.

– Представилась, – вздохнула Анна. – Просто вы не расслышали. Меня зовут Анна.

– Бросьте, Анна, – снова повторил Калинин, – я же не приглашаю вас в свою постель, а предлагаю просто выпить со мной. Наше знакомство не очень удачно началось, но давайте закопаем топор войны. Знаете, мне кажется, сегодня мы стали свидетелями чего-то совершенно потрясающего.

Анна молча кивнула.

– Хозяйка, здесь подносят чарочку? Нам нужно две, – крикнул Даниил куда-то вглубь оранжереи, туда, куда, по его представлениям, должна была удалиться Дарья. Анна вздохнула – продюсер даже не удосужился удостовериться в том, что она будет с ним пить. Встав с дивана, Анна направилась к выходу. Она была уже готова покинуть оранжерею, когда за ее спиной раздался крик.

– Что… что это?

Глава 3

Ино

Анна остановилась и повернулась к Катерине, оставшейся сидеть на диване. Та выглядела так, словно увидела призрака. Рот открыт и перекошен, глаза вот-вот выскочат из орбит, дрожащий палец указывает на окно оранжереи.

– Что это? – снова пронзительно завизжала Катерина так, что даже Даниил отвлекся от мыслей о чарке и обратил на нее сиятельное внимание.

– Что с вами, радость моя? – он проследил за направлением пальца Катерины и осекся. Сделал несколько шагов к стеклянной стене и остановился, вглядываясь в снегопад за окном. Голос его неожиданно дрогнул.

– Анна, вы… Вы это видите?

Анна подошла к продюсеру и тоже остановилась как вкопанная, уставившись на происходящее за окном. Там сквозь валящий хлопьями снег проступила фантасмагорическая фигура. Она была похожа на женщину и в то же время не была ею. Белое лицо, настолько белое, что оно казалось вылепленным из снега, переливалось серебристым блеском в неверном свете луны, то и дело скрывающейся за облаками и отблесками свечей оранжереи.

– Это что, Аэлита? – почему-то шепотом поинтересовался Даниил.

– Нет, – шепотом ответила ему Анна. – Мне кажется, это вообще не человек.

Калинин приблизился к стеклу и буквально уперся в него носом. Он смотрел на ту, что изначально показалась ему женщиной. Луна выглянула в прореху облаков, и стало очевидно, что белое лицо и шею сказочного видения частично покрывает чешуя – крупная, серебрится, проступающая сквозь засыпающий ее снег. А ниже пояса зрелище было и вовсе фантастическим. Казалось, что у существа есть одновременно и хвост, и множество тонких ног, похожих на оленьи. Калинин постарался их сосчитать, но ему не удалось, существо одновременно двигалось и оставалось на месте. Смущенный нереальностью всего происходящего Калинин все время сбивался: шесть, семь…

– Что она делает? – тихо спросила Анна, которая вместо ног смотрела на лицо существа.

– Кажется, она плачет, – тихо ответил Калинин, отвлекаясь от пересчета ног и вглядываясь в белоснежное лицо. Несколько мгновений он молчал, а затем тряхнул головой. – Что же, неплохо, весьма неплохо.

Оранжерея вдруг наполнилась звуками сдавленного женского рыдания. Калинин обернулся, стараясь определить источник шума. Впрочем, это было несложно. Катерина вскочила с дивана и закрыла руками рот, сквозь который рвались рыдания. Ее лицо по-прежнему выражало первобытный ужас.

– Успокойтесь, радость моя, – Калинин сделал шаг по направлению к ней, – это всего лишь удачная задумка владельцев. Они же вырывают нас из обычной жизни, чтобы перезагрузить. Так что тут вполне возможны и сказочные сюжеты. Вспомните, кто из нас не придумывал в детстве различных монстров? А потом бежал к родителям, чтобы спрятаться у них под одеялом. Здесь та же идея. После сильного испуга люди начинают смотреть на свою жизнь под совершенно иным углом. Ну же, идите в свою комнату, Катерина, вы очень устали. Сейчас к вам придет бабушка, уложит вас спатки, подоткнет вам одеялко, споет песенку, и все будет хорошо.

Калинин по-кошачьи мягко приблизился к рыдающей Катерине, подхватил ее под руку и, одновременно поглаживая и успокаивая, направился вместе с ней к жилому корпусу. Убаюканная его голосом Катерина неожиданно начала затихать. К моменту, когда они достигли выхода из оранжереи, она успокоилась и лишь изредка судорожно всхлипывала.

– Ну же, ну же, радость моя, – баюкал ее Калинин. – Не стоит плакать. Все в жизни можно исправить, все. Вы молоды, прекрасны, у вас вся жизнь впереди.

Калинин и Катерина вышли из оранжереи, и Анна удивленно смотрела им вслед. Надо же, а ведь сквозь звездное сияние в продюсере неожиданно пробилось нечто человеческое. Кто бы мог подумать. Она снова перевела взгляд за окно – там уже никого не было. Задув одну из свечей, Анна быстрыми легкими шагами направилась к столовой. Преодолев ее, она выскользнула на улицу, где ее немедленно закружили порывы ветра и снега. Наверное, ей стоило одеться, но ей не хотелось привлекать излишнее внимание, да и дверь могли закрыть на ночь в любой момент. Она огляделась по сторонам и постаралась всмотреться в кромешную тьму. Облака окончательно загородили луну, и на краю света воцарилась тьма. Анна попыталась сосредоточиться и вспомнить то, что успела увидеть сегодня по приезде. Где-то слева находились домики персонала. Гонимая начинающим кусаться морозом, она заспешила по дорожке, которую все еще было видно под снегом. С обеих сторон вокруг нее размещались большие шары, тускло светящиеся в темноте. Но не успела она дойти до конца дорожки, как у нее на пути возникла мужская фигура.

– Вы что-то ищите? – поинтересовался Евгений, улыбаясь и хмурясь одновременно. – Не стоит в такую погоду гулять без одежды. Вот, возьмите, – он стащил с себя теплый полушубок и накинул на плечи Анне.

– Благодарю, – та с благодарностью кивнула и накинула полушубок на плечи, – просто после выступления Аэлиты я… Мне понадобился свежий воздух.

– Понимаю, – кивнул Евгений и махнул рукой в направлении столовой. – Позвольте, я вас провожу.

Анна кивнула и развернулась. Молча они дошли до двери, ведущей в столовую, где Анна вернула Евгению его полушубок.

– Спокойной ночи, Евгений. И спасибо.

– Пожалуйста, – кивнул тот, а Анна обратила внимание на его голос. Медовый, бархатистый. Такой наверняка умеет уговаривать. – Отдыхайте. Завтра будет необычный день.

Анна открыла дверь столовой, вошла вовнутрь и услышала, как в замке за ее спиной поворачивается ключ. Евгений закрыл входную дверь. Анна нахмурилась – к чему это? Хотя наверняка задай она этот вопрос хозяину, у того найдется необходимое объяснение. Ладно, она подумает об этом завтра.

Пройдя через столовую, она вошла в оранжерею, где на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться абсолютной белизной за окном, а затем прошла в жилой корпус и легко поднялась по ступеням – благодаря короткому сну перед обедом усталость почти не чувствовалась. Анна дошла до своей комнаты и толкнула дверь. В комнате ее поджидала бабушка Стефания, уже взбившая для нее подушку и одеяло.

– Ты что же не спишь, внученька? – обеспокоилась она. – Поздно уже, завтра долгий день. Ложись, я тебе постельку приготовила.

Она помогла Анне переодеться и заботливо уложила ее в постель. Подоткнула теплое пушистое одеяло и погладила на прощание по волосам:

– Спи, моя хорошая, спи. Завтра будет новый день. Утро вечера мудренее.

Кажется, бабушка Стефания еще не успела выйти из комнаты, как Анна провалилась в глубокий сон, полный красочных сновидений и радости, из которого ее беспощадно вырвал отчаянный женский крик, несущийся откуда-то издалека.

Глава 4

Ночная прогулка

Как была, она вскочила с постели, быстрым шагом прошла через комнату, открыла дверь и выглянула в коридор. Там уже стоял мужчина, похожий на крысу с бегающими глазками. Как его звали? Толик или Гена? Что-то такое простое и даже немного старомодное.

– Слышала? – настороженно спросил он, и Анна, к ужасу, увидела у него в руке пистолет.

– Он настоящий? – тихо спросила она, указывая на пистолет, а Гена-Толя криво усмехнулся:

– Не задавай вопросы, на которые не нужны ответы. Крик слышала? – мужчина был настолько органичен в своей фамильярности, что Анна даже не стала поправлять его.

– Да, мне показалось, что кричала женщина.

– Идем, – он махнул пистолетом и направился к лестнице, ведущей на первый этаж.

– Эй, – тихо окликнула его Анна. – Как вас? Толя?

– Гена.

– Гена, может, вы… ну… – она кивнула на пистолет. – На всякий случай.

Тот удивленно посмотрел на пистолет, а затем засунул его за резинку спортивных брюк.

– Какие, блин, все нежные. Да, пушка, и что? Не попрусь же я как лох с пустыми руками хрен знает куда, когда со мной же моя женщина?

Анна тут же вспомнила «женщину» Геннадия. Среднего роста, полноватая, улыбчивая, ничего особенного. Надо же. И тут же прикинула – кто бы из ее кавалеров взял с собой пистолет на отдых, чтобы защитить ее от потенциальной опасности? Ответ напрашивался сам собой, и Анна непроизвольно улыбнулась. Да у них и пистолетов отродясь не водилось. Разве что фальшивые зажигалки.

Осторожно следуя друг за другом, они спустились. Здесь их уже поджидала Жанна – в полотняной ночной рубашке и армейских ботинках.

– Вы слышали крик? – Анна была отчего-то рада ее видеть.

– Да, – кивнула та. – Но мне показалось, что он доносился с улицы.

Все трое, как по команде, перевели взгляды на окна, где ничего нельзя было разглядеть кроме густой темноты. Снег прекратился, но на небе не было звезд.

Жанна решительным шагом подошла к входной двери и подергала ее:

– Заперта изнутри.

Развернувшись, она направилась к оранжерее.

– Куда вы? – окликнула ее Анна.

– Посмотрю, не открыта ли дверь из столовой.

– Нет, она закрыта. Я видела, как Евгений ее закрывал.

– Может быть, где-то есть ключ для любителей ночного курения, – Жанна скрылась в оранжерее, а Гена тем временем деловито осматривал помещение – подходил ко всем окнам, дергал ручки, старательно вглядывался в пустоту за окном.

Немного поколебавшись, Анна последовала за Жанной, ускоряя шаг. Из своего номера она выскочила босиком, и теперь холодные камни, которыми был выложен пол, морозили ноги. Да и от Гены с его пистолетом ей хотелось держаться как можно подальше.

Она нагнала Жанну почти на входе в столовую. Понизив голос до шепота, она сообщила новой знакомой:

– У него пистолет.

Та удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

Молча они прошли в столовую, в которой был выключен свет. Жанна нашарила выключатель, и под потолком вспыхнула старомодная лампа.

Столовая была в идеальном порядке, ни следа вчерашнего ужина.

– Интересно, а где живет прислуга? – тихонько задала она вопрос.

– На территории есть служебные помещения.

– Я ничего не видела вокруг.

– Неудивительно, ведь экскурсии нам не проводили. Возможно, планируют ее на завтра.

Стараясь двигаться осторожно, они осмотрели столовую, где все окна и двери оказались крепко заперты, и уже собирались возвращаться в жилой корпус, как дверь, ведущая на улицу, неожиданно распахнулась, и на пороге появилась Дарья. Ледяной ветер тут же ворвался в теплое помещение и схватил хозяйку в кокон. Та выглядела словно человек, отчаянно нуждающийся во сне. Посеревшее лицо, растрепанные волосы, покрасневшие уставшие глаза и размазанный макияж.

– Что-то случилось? Почему вы не спите? – тихо спросила Дарья, пытаясь выглядеть хозяйкой положения, но терпя сокрушительное фиаско.

– Мы услышали женский крик, – после небольшого колебания сказала Анна.

– Крик? – переспросила Дарья.

– Да, – кивнула Жанна. – Кричала женщина откуда-то с улицы.

– Но это невозможно, – покачала головой Дарья. – Даже если бы кто-то и кричал, то вы бы это просто не услышали. Мы первым делом позаботились о звукоизоляции. Когда все окна и двери закрыты, с улицы не доносится ни звука. Знаете, здесь весной очень громко кричат олени, они подходят совсем близко и воплями мертвого могут поднять. Поэтому это было необходимо. На окнах тройные стеклопакеты, а во время ремонта помещений мы прокладывали дополнительную звукоизоляцию.

– Возможно, нам это приснилось, – пробормотала Жанна, кидая быстрый взгляд на Анну.

– Да, может быть. Знаете, это место, оно очень… – Дарья запнулась, подыскивая правильное слово, – необычное. Здесь может привидеться и послышаться то, чего нет на самом деле. Край света, чего вы хотите.

– Да, – неуверенно согласилась Анна. – Вполне возможно. Скажите, Дарья, а у вас все в порядке? Почему вы здесь в такое время?

Дарья неуверенно кивнула.

– Да, все в полном порядке. Я просто… просто зашла проконтролировать, как убрано помещение. Отдыхайте. Спокойной ночи.

И больше не говоря ни слова, она вышла из столовой. Анна и Жанна услышали, как в замке поворачивается ключ.

– Очень странно, – пробормотала Жанна. – Вы видели, как она плакала сегодня вечером?

– Да, – кивнула Анна. – Мне показалось, что у них временные трудности с Евгением.

– Возможно, – кивнула Жанна. – Пусть это будет лучше связано с их взаимоотношениями, чем с криком женщины.

– Ну чего? Нашли что-нибудь? – Гена подкрался настолько бесшумно, что Анна и Жанна вздрогнули.

– Вы нас напугали, нельзя же так подкрадываться, – не сдержавшись, укорила его Анна.

– Так а чего я, как олень должен топать? – возмутился Гена. – Я все проверил в жилом корпусе – из этой богадельни не выйдешь ночью. Из огорода этого ихнего тоже выхода нет, сплошные стекла, а тут чего?

– Здесь открывается только одна дверь, но из нее только что появилась хозяйка, которая, по ее словам, ничего не слышала и не видела.

– Да понятно, – хмыкнул Гена. – Тут даже если и прирежут кого, так хозяева ничего не скажут. И я бы не сказал, я что, дурак, что ли? Какой дебил потом сюда поедет?

Поделившись глубокомысленными рассуждениями, Геннадий почесал под мышкой и сообщил:

– Ладно, я спать. Если кто тут и крякнул, то завтра и так узнаем. Вы идете?

Жанна и Анна кивнули, не сговариваясь. Вместе с Геннадием они снова пересекли оранжерею, дошли до жилого корпуса и, не прощаясь, направились по своим комнатам. Войдя к себе, Анна не стала включать свет. Осторожно, стараясь не шуметь, она подкралась к окну и прильнула к нему лицом. Затем, немного подумав, осторожно повернула ручку, приоткрыла створку и высунулась наружу. Холод немедленно ударил по лицу, но Анна сдержала рвущийся наружу крик и принялась вглядываться во тьму. На улице царила тишина. И в ней скользили призраки с фонарями в руках. Они не произносили ни слова, словно боясь разбудить тех, кто находился в корпусе. Даже если они и переговаривались между собой, то до Анны не доносилось ни звука. Они явно разделили пространство на сектора и методично прочесывали их один за другим, кого-то разыскивая. А затем, выстроившись в одну линию, они потянулись в пустоту, словно то, что они искали, находилось за пределами досягаемого. Спустя несколько минут на улице остались лишь ветер и срывающийся с чернильного неба снег.

Осторожно, по-прежнему стараясь не шуметь, Анна закрыла оконную створку и задернула плотные шторы. Ей снова хотелось выйти на улицу, чтобы самой разобраться в том, что происходит, но она отчетливо помнила, что Дарья заперла дверь на ключ. Так же, как это сделал ее супруг несколькими часами ранее. Выбора у нее не было, поэтому, не включая свет, она скинула платье и скользнула в кровать, погружаясь в спасительное тепло и немедленно уносясь в другое измерение.

Дальнейшая ночь прошла без приключений. Проснувшись на рассвете, Анна чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Словно и не было потрясений минувшего дня и ночных тревог. Немного поворочавшись с боку на бок и удостоверившись, что сон уже не вернется, она встала, приняла душ, вымыла голову и закрутила локоны, а затем предалась давно забытому развлечению – улеглась в кровать с книжкой. Чтение настолько увлекло, что она едва не пропустила завтрак. Вскочив в последний момент, слегка припудрилась и, решив, что этого вполне достаточно, оделась в темно-зеленое наглухо закрытое шерстяное платье. Спустившись, зашла в оранжерею. Невольно остановилась, залюбовавшись открывавшейся сквозь прозрачные стены картиной.

Абсолютная белизна, искрящаяся кристаллами от слабых лучей солнца, которым с трудом удалось пробиться сквозь низко нависающее свинцовое небо. Природа готовилась к очередному ненастью, но для начала решила явить милость и дать людям мгновение, чтобы передохнуть и набраться сил. Немного постояв и полюбовавшись великолепным зрелищем, Анна направилась в столовую. Остальные гости оказались уже на местах и явно спешили закончить трапезу, после которой должны были начаться таинственные процедуры. Обновление и возрождение к жизни, так, кажется, это все называлось в рекламном буклете. Ну что же, посмотрим, что под этим подразумевается. Завтрак был столь же щедрым и изобильным, как и ужин. Ароматная домашняя выпечка нескольких видов, неровные куски сливочного масла, указывающие на то, что они были изготовлены вручную из домашних сливок. Разнообразные сыры, вяленое и копченое мясо, ветчина, рыба разных сортов – помимо сочащегося жиром пастельно-розового лосося, нежно-алой горбуши и бледно-желтого палтуса, Анна даже углядела серовато-розовую селедку. Разнообразные джемы, варенья, домашняя пастила… Глаза разбегались от разнообразия, и хотелось попробовать все. В обычной жизни Анна так не питалась, но здесь решила позабыть обо всем и дать себе волю. Накладывая в тарелку еду, Анна исподтишка оглядела гостей. Жанна уже закончила завтракать и щелкала спицами, перед ней дымилась чашка с черным кофе. Лида и Гена деловито пробовали еду из тарелок друг друга, с удовольствием делясь впечатлениями: