Когда я была маленькой

soundtrack: saintgold / Disparate Youth

Когда я была маленькой, мне казалось что когда я вырасту, мне откроется та самая тайна. «Взрослые люди – знают в чем суть, и когда я тоже стану взрослой – мне обязательно скажут».

Когда мне исполнилось восемнадцать, я огляделась вокруг. «Вот сейчас, уже скоро», – где-то в глубине подумала я. Но совершеннолетие оказалось понятием сугубо социально-политическим, оно для поддержки бюрократии сугубо. А я, видимо, пока не доросла.

Я читала, все что положено, но все еще оставалась маленькой, ведь – понятно же – раз смысл жизни, раз ключевые правила всего мне не открылись, значит – не доросла, значит, не то читала, не туда думала, значит еще не приняли в клуб. А вокруг ходили взрослые люди, вслух чеканили мнения, гордились своими успехами и ни в чем не сомневались.

Если нечто выглядит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, то это, вероятно, и есть утка. Если человек сидит уверенно, ходит уверенно и уверенно говорит, то он, вероятно:

а) утка,

б) что-то знает, ведь уверенность просто так не раздается, не так ли?

Взрослые люди советовали книги, и я читала эти книги. Взрослые люди отправляли на лекции, и я ходила на лекции, уверенная в том, что если человек стоит на сцене, он, очевидно, имеет право учить. На лекциях иногда приходилось захлебываться потоками конвенциональной мудрости, а вся суть с завидной регулярностью сводилась в итоге к самосовершенствованию и самоулучшению, причем обычно казалось – к самосовершенствованию и самоулучшению самого лектора. Но слушатели внимательно слушали, сидели на стульях ровно, кивали в унисон или хотя бы в одной тональности, значит, я просто не улавливала сути.

Казалось, оно уже было рядом, витало вокруг в виде простой лаконичной мысли, отвечающей на все вопросы, что-то в стиле «42», ну, может, чуть помассивнее. Простой ответ придал бы системности миру, окружающая реальность структурировалась бы в понятную форму, удобную, комфортную, прикладную.

В ожидании этих ответов я сидела на какой-то неважной, но веселой лекции, очередной лектор говорил уверенно, но по верхам русскоязычного Google. Я прилежно впитывала ненужную мне информацию, гнала от себя мысль о том, что кажется я оказалась в мире симулякров – копий, без оригиналов, заявлений, без ссылок на первоисточники.

Я привычно оглянулась на зрителей и словила первый свой студенческий инсайт – да они же все играют в игры. Милые, они не выросли никуда, просто научились многозначительно кивать и чеканить вслух точки зрения. Научились выглядеть уверенно и слишком переучились доверять названым лидерам. И здесь стоило бы упомянуть Эрика Берна, но его теория человеческих игр недотягивала до этого, созданного нашими совместными усилиями, карго-культа.

Люди вокруг усиленно получали знания от авторитетных взрослых лекторов, которые получили свои знания от других авторитетных взрослых лекторов, которые получили свои знания от третьих, еще более старых авторитетных взрослых лекторов, – и так по кругу, из поколения в поколение, протаскивались в реальность одни и те же червивые паттерны, ошибки и сбои.

Врачей викторианской эпохи, которые лечили истерию удалением матки, сменили стоматологи, которые зачастую имплантами пережимают сосуды, доставляющие в мозг кислород, и жертвы подобного лечения в конце концов попадают в психушку. Но и викторианский врач, и современный стоматолог были уверены в своей правоте, потому что им на условной лекции внушили уверенность в своих заблуждениях.

Ты приходишь в магазин электроники, обращаешься к профессионалу-консультанту, который без знаний, но уверенно говорит тебе: «Возьмите вот этот, он лучше». Чем? Ну просто лучше, да и все.

Ты приходишь в больницу и обращаешься к терапевту, который также уверено говорит тебе, что прививки лучше не делать, он знает, он – профессионал. Он произносит фразу «вегетососудистая дистония» и советует корвалол. Он профессионально фыркает и закатывает глаза. Ссылается на экспертизу и, главное, – на возраст. Но по дефолту он вполне может вырезать тебе матку, потому что так принято было в XIX веке, и скажи спасибо, что ты здесь, а не в средневековье с кострами – там все тоже было логично, авторитетно и профессионально, никто не сомневался ни в существовании ведьм, ни в теории плоской земли.

Дети продолжают кивать головами и верить в то, что понимают смысл, хотя на самом деле, понимают лишь правила игры.

За соседним столиком в кафе сидит группа людей. У них – тоже лекция. Мужчина рассказывает о том, за какое дерево нужно выйти замуж, после чего окружающие его девушки тихонько поют «Харе Кришна» и допивают свой латте. Разве для того, чтобы учить окружающих, не нужно иметь ученую степень? Как-то подтвердить свою теорию у профессионалов из нескольких смежных сфер? Он говорил с дендрологом? Нет, он никого не упоминает. Приходится верить на слово и выходить замуж за липу.

Ты оглядываешься и понимаешь – профессионализм как производное авторитетности – еще один миф, который мы сконструировали, спасаясь от хаоса. Мы скачем – от родителя к учителю, от учителя к профессору, от профессора – к президенту, к любому удобоваримому образу старшего, который объяснит и скажет, в какую сторону шагать. Который передаст тебе свои, очень условные, знания, а на самом деле – скорее всего просто отчеканит уверенным голосом собственные заблуждения, но ты – и здесь ты облегченно выдохнешь – научишься также чеканить.

К чему я веду? Я не знаю. Ты ведь ждал в этом тексте понятной структуры, а значит— отсутствия хаоса? Ты ведь ждал ответов или, на худой конец, авторитетного мнения – раз эти слова напечатали в книге, значит автор имеет право на авторитетность высказываний. Но это – не селф-хелп. Это еще раз – не селф-хелп.

Этим летом два моих близких друга свели счеты с жизнью

soundtrack: Koop: Koop Island Love

Те, кто знаком с настоящей депрессией с суицидальными мыслями, знают: все происходит не так, как в кино. Никакой драмы, никаких стояний в соплях над рекой (хотя и так бывает).

Просто в какой-то момент ты замечаешь, что уже очень давно не испытывал радости. Начинается с того, что ты вдруг отмечаешь про себя, что все как-то одно и то же. А ближе к концу – ты просто хочешь со всей дури лупануться башкой об окно автомобиля, так, чтоб череп раскололся, потому что не видишь другого способа хоть секунду отдохнуть от пустоты.

Тревожные расстройства – СПИД нового времени. Ученые предсказывают нашему поколению рост мортидо, серьезное увеличение количества самоубийств и смертей, вызванных саморазрушающим поведением.

Это связано не только с личными травмами, не только с ощущением постистории и конца всего, не только с многократным увеличением количества людей вокруг тебя, реальных или онлайн (и как следствие – ощущением меньшей значимости и себя и людей), не только с повальной диджитализацией и тем огромным количеством информации – рекламы, новостей, постоянного скроллинга, которое вливается ежедневно в мозг человека, не способного обработать и 20 % этого материала.

Это связано еще и с нарциссизацией общества в целом. Те, кто немного читал о нарциссическом расстройстве личности, знают, что – если очень грубо – это расстройство строится на огромном количестве социальных масок, за которыми так и не развивается личность, core, самоосознанность.

Человек с нарциссическим расстройством, по сути, вместо настоящего себя представляет обществу маски, которые вызывают качественную оценивающую реакцию окружающего мира, но за этими масками так и не развивается, или деградирует до полного нуля, настоящая личность человека. Люди с такой патологией, часто будучи успешными, качественными как функция, испытывают крайнюю пустоту внутри себя.

Разумеется, есть градации. Разумеется, здоровый нарциссизм и патология – разные вещи. Разумеется, нарциссическое расстройство личности сопряжено с детским травмирующим опытом с родителями. И разумеется, это – просто красивый пример для описания современности.

Но то, что мы наблюдаем сейчас в диджитальном социуме – паноптикум Иеремии Бентама – самопроецируемое «общество наблюдения», которого может быть и нет в реальности, но оно точно существует в голове каждого человека, имеющего аккаунт в соцсетях, лайки, селфи в Инстаграме, реакции на фейковые новости, заигрывания с собственной дофаминовой системой, сравнительные таблицы успешности и, как следствие, нарастающее ощущение внешней оценки (ключевое слово – ощущение), как нормы современного мира.

Когда ты старательно, в течение десятилетий, прячешь настоящего себя от окружающих, в итоге ты сам забываешь, куда ты себя положил. Когда ты, сам того не замечая, начинаешь существовать только в глазах других, тебя не становится больше, ты – вымываешься. Рано или поздно ты обнаружишь – никто на самом деле на тебя не смотрит, потому что все заняты совершением твоей же ошибки. А если ты не находишь себя ни в глазах смотрящих, ни внутри себя самого, то возникает резонный вопрос…

Как-то так, постепенно, и подкрадывается нарциссизация общества и неосознанная, тщательно ретушируемая пустота внутри социума.

Найти настоящего себя за завалами собственных КПД, высказанных мнений, приобретенных шмоток, своевременных реакций, представления себя как функции (я – то, что я делаю (на самом деле нет) и других «годных», а главное – высокоскоростных – самопроекций в мир, бывает сложно. Удержать себя в этом состоянии осознанности – еще сложнее.

Оставаться собой, пользуясь при этом всеми благами мира постмодерна – вообще полный пиздец.

Здесь не будет ни «но», ни «однако». Просто мысли вслух.

Но пустоту нужно наполнять собой, настоящим собой, а не успехобесием и кликбейтом. Вспомни, ведь в детстве ты у себя был, но по дороге где-то потерял. Вернись и подбери.

Приручение индийского слона

soundtrack: Hippie Sabotage: Om

Медитация – крайне полезная техника в борьбе с тревожностью. Наиболее ранние упоминания об этом психическом упражнении содержатся в индуистских Ведах, и датируются кон. II – нач. I тыс. до н. э. В последние годы медитация стала популярным методом для балансировки фокуса и поиска спокойствия.

Итак, приступим.

___________________

Включи успокаивающую музыку.

Сядь в удобную позу.

Вдох – выдох – медитация началась.

Возьми телефон. Отложи телефон. Возьми его снова.

Полистай push-уведомления.

Новость.

Еще одна новость.

Ничего не значащая статья.

Шок-сенсация – выскакивает реклама pop-up-ом. Ты не обращаешь на нее внимания – это всего лишь долбаный кликбейт. Но это тебе только кажется, что ты не обращаешь внимания, это только мнится тебе, – а твой мозг все запомнил – там было что-то о худеющем Киркорове в малиновых лосинах. Да-да, лосины он тоже зафиксировал.

Пост.

И еще один пост.

Минута скроллинга по ленте, в течение которой ты пару десятков раз цепляешься сознанием за начало каждой темы, за картинки и ключевые слова. Неудивительно, что ты эмоционально вымотан.

Реклама отеля в Греции. Как это почему? Потому что пару часов назад ты подумал о сыре фета. Нет-нет, ты просто зевнул, нечаянно притормозив свой скроллинг именно на фоточке друга из этой чудесной страны – жри теперь отели от booking.com ближайшие пару недель.

Ты даже не удивляешься. Ты больше даже не удивляешься.

Вчера вы с товарищем смеялись над тем, что рядом с айфоном теперь страшно произносить вслух слова «купить» и «носки» в одном предложении – потом не отвяжешься от рекламы. Это ведь смешно, ну правда. Да, тебя слушают – или нет. Это фейк, это – утка. Это – правда, это – фейк. Правда или нет – это больше не важно. Но согласись, ведь интересно: ты просто смеешься над тем фактом, что тебя – возможно – подслушивают. Что бы ты сделал лет десять-пятнадцать назад, скажи тебе кто-то, что твоя нокия с пиксельной игрой в змейку слушает и пишет твой голос? Сколько раз бы ты ударил по телефону молотком? Сейчас ты смеешься. Слегка нервно, но смеешься, ведь смех – лучшая защита от инфернального ужаса. Паранойя теперь популярнее гриппа, она настолько впиталась в окружающую жизнь, что ты больше на нее не реагируешь. Мы приспосабливаемся ко всему. Выживут тараканы, крысы и люди, и это не может не радовать.

Вдох – выдох.

Проверь важные новости, рассылки, обновления в ленте, проверь телеграмм. Сколько их навалилось тебе за время чтения этого текста? Не дочитывай до конца. Ты ведь все равно ни черта не запомнишь. Где училась твоя мама? День рождения отца? Нет-нет, память отказывает, и ты даже не обращаешь на это внимания. Привет деменция в 40 лет. Да и зачем тебе память, если есть Google, который не только запомнит все за тебя, но и ненавязчиво сформирует твои интересы, пристрастия, личность.

О чем я?

Да.

Ты видишь, насколько рваный этот текст? Какой он дерганый, мелькающий, нервный, скоростной? Именно так все последние годы ты воспринимаешь информацию, именно так теперь тебя, желанного, разрывают на части, ведь каждый с пятьюдесятью баксами на рекламном счету бьется до победы за крупицы твоего внимания, за вожделенную частичку тебя. Все рекламные заказчики, политики, лоббисты и ноготочки – все хотят отрезать от тебя кусочек. Видишь, как ты нужен? Ты просто необходим. Неужели тебе неприятно? Так как твоя память? Ложка соды по утрам. Врачи в шоке. Но серьезно, как твоя память? О чем этот текст, ты можешь сформулировать? О чем было начало этого абзаца? Какое слово шло за словом «дерганый»?

Ученые говорят, интернет разрушает нашу память в первую очередь именно засильем короткой, объективно бесполезной, но старательно внедряемой в сознание информации. Ученые говорят, что нужно читать книги, потому что книги восстанавливают фокус и отстраивают функции памяти заново, но такие статьи не выскакивают у тебя в новостной ленте.

Так как твоя память? После десятков недочитанных новостей?

Тебе вежливо сообщили, что данные – новая нефть. Они были слишком корректны. Человек – новая нефть.

Ты – новая нефть.

Динозаврам, чтобы стать нефтью, пришлось умереть, но ты – ты вышел на новый уровень. Не в пример динозаврам. Ты стал нефтью живьем. Ты просто сверхчеловек. Кто не захочет нефти в виде сверхчеловека? В виде такого начитанного, умного, мыслящего, еженедельно повышающего свою квалификацию, думающего о смысле жизни, волонтерствующего и уверенно входящего в технологическую сингулярность второго пришествия? Да тебе бы Ницше аплодировал стоя. Заратустра именно тебя имел в виду, обращаясь к простому народу на той самой площади. Ницше имел в виду тебя. Ницше имел тебя в виду.

Так как же можно тебя не хотеть в качестве сырья? Именно поэтому тебя так желают все политики, ноготочки и торгаши. Поэтому они готовы влюбленно рвать тебя на частицы. Точно так, как у Зюскинда рвал Жана-Батиста Гренуя тот же самый простой народ, с которым недавно говорил Заратустра. Ты слишком хорош, поэтому прекрасен в качестве сырья. Сколько здесь дихотомии, сколько дуализма, ну не красота ли?

Вдох – выдох. Представь себя у моря. Ты лежишь на теплом песке. Вокруг никого. И только мягкий шелест волн ты слышишь и чувствуешь, как теплый прибой омывает твои ступни. Твои напряженные ступни. Твои напряженные ноги, твой напряженный живот, ломящая спина и переносица, которая не расслабляется, даже когда ты пытаешься заснуть в своей теплой кроватке.

Медленно, не спеша, протяни правую руку, схвати телефон и проверь push-уведомления. Это ведь так приятно – ты дергаешься к телефону, совершаешь действие, ощущаешь законченность, получаешь свою каплю дофамина – и так по кругу.

Вдох, выдох, скроллинг новостей. Вдох, выдох, скорость городов.