Глава 2. Не зря мы приехали в Дикие горы

Серебряный клык: «Благодарю за отзыв! Рад, что понравилось. Если интересно, посмотрите и другие мои рассказы».

Да я уже раз двадцать перечитала! Каждый! Практически наизусть выучила. И с нетерпением жду новых. Захожу на сайт чуть ли не каждый час, но об этом же не напишешь… Я лишь ответила: «С удовольствием, спасибо», – и заблокировала экран смартфона.

– С кем ты там переписываешься? – не переставая смешивать краски на палитре, полюбопытствовала Катя.

– Да так…

Лес вокруг полнился ароматами цветов и свежестью утра. Над озером клубился туман и, поднимаясь всё выше, постепенно растворялся в воздухе. Тишину нарушало лишь мелодичное пение птиц да шорох листьев на лёгком ветру.

Наташа и Оля расположились в тени раскидистого дуба, а Маринка уселась у самой воды, спеша запечатлеть сизую дымку над гладью озера.

Мне же больше нравилось писать животных. Но они до сих пор не показывались, и я начала эскиз утреннего леса, намереваясь позже добавить туда оленя, лося, волка или лису – смотря кто из них отважится показаться на глаза, ведь, вопреки расхожему мнению, лесной зверь боится человека так же, как человек – зверя, а зачастую даже больше. Вчера, например, мне не везло. Над полянкой, где мы остановились, кружили только комары, а я комаров не очень люблю – ни изображать на бумаге, ни вообще.

Сегодня мы ушли чуть дальше в лес и, следуя общему правилу: «В диких условиях работайте на глазах друг у друга», – рассредоточились вдоль берега.

Девочки работали увлечённо, иногда перебрасываясь короткими замечаниями, а я погрузилась в свой внутренний мир, в котором, как обычно, происходило много всего и сразу.

Нужно бы напомнить сестре, чтоб почаще подливала попугаю воду и убирала в клетке у Карамельки. Морскую свинку по имени Карамелька любили все, но убирать, как правило, приходилось мне одной. Перед отъездом я договорилась с Полиной, что та присмотрит и за Кешей, и за Муркой, и за Карамелькой, но напомнить не мешало бы.

Дымка над озером почти рассеялась. Летнее солнце начинало припекать макушку и плечи. Марина нахлобучила на голову соломенную шляпу, а Катя жадно припала к бутылке с минералкой. Чувствую, ещё немного – и мы окунёмся в прохладу озера.

Но громче всего в голове, точно аудиокнига, вертелись строки, озвученные приятным мужским голосом:

«Ещё сотни километров сквозь непролазный лес. Бока, спина, лапы – в хлам. Но это ерунда. Боль не утихает. Пожирает люто ту нематериальную часть тела, наличие которой он долгое время так старательно отрицал. Оборотень несётся вперёд, разбивая грудью пространство, пока не оказывается у кромки моря. Без раздумий бросается в воду, и ледяная морская пучина хлёстко бьёт по раскалённому телу, волны захлёстывают с головой, поток неумолимо тянет прочь. Всё едино, лишь бы воспоминания не жгли сердце, а пророчество старой лесовицы не отзывалось похоронным звоном в ушах: «Не видать тебе покоя, покуда не найдёшь себе пару. Да коли найдёшь, не проморгай!»

Он видел много девчонок, но ни одна душу не зацепила. Понял поздно, когда шансов уже не оставалось.

К вечеру третьего дня едва живого волка прибило к скалистому берегу. Планета сделала несколько оборотов вокруг своей оси, прежде чем он поднял голову и узрел яркое пятно луны, застлавшее половину небосвода. Кровь снова вскипела, заставив зверя встать на ноги и протяжно завыть.

И он снова устремился вперёд, ведомый светом луны и покорно следуя её воле…»

Красивая зарисовка и очень грустная – в конце было непонятно, вернул главный герой возлюбленную или же нет. Но я любила её так же сильно, как и остальные.

Всё, решено, следующий отзыв оставлю к этой истории. Возможно, даже раскошелюсь на награду.

Внезапно на краю периферийного зрения что-то зашевелилось. Большое и тёмное. Рука машинально остановилась. Взгляд метнулся в сторону и сфокусировался на раздражителе.

О боже!.. На противоположном берегу стоял красавец-олень. Крупный, с прекрасными ветвистыми рогами, красивого шоколадного цвета.

– Ксю, ты это видишь? – тихо, боясь спугнуть животное, прошептала Катя.

– М-м-м, – только промычала я.

А рука уже сама вырисовывала контуры, резкими штрихами обозначала тени и переходы. Будучи художником-анималистом, я привыкла схватывать главное быстро, активно, хлёстко, иначе просто не успеть: животные – народ непоседливый и вертлявый. Хочешь запечатлеть их на холсте – развивай технику быстрого письма и художественную память.

Но олень стоял, не шевелясь, будто специально позировал. Только чуть-чуть шевелил носом и не отрывал от меня взгляда – пристального, глубокого, осмысленного, похожего на… человеческий.

– Красавец, – прошептала Катя. – Успеваешь?

– Угу, – буркнула я, продолжая накладывать мазок за мазком.

И выдохнула только тогда, когда олень плавно развернулся боком и прошествовал под свод тенистого дуба, чтобы полностью скрыться в зарослях малинника. Мамочки, я почти закончила этюд! Вот это удача! И получился очень даже неплохо.

– Ушёл твой олень? – спросила Оля, обмахиваясь веером. – Айда купаться!

Девчонки побросали одежду и с визгом ринулись в воду. Полюбовавшись своим рисунком, я тоже скинула сарафан, оставшись в одних трусиках и с лунницей на шее, и с разбега влетела в кристально чистый водоём. Холодная вода обожгла бёдра и живот, и окрестности огласились хохотом и криками. Мы с девчонками принялись плескаться и гоняться друг за другом, точно дети малые, но нам было весело. Когда ещё, как не сейчас?

Но в какой-то момент я заметила на берегу оленя. Того самого. Получается, пока мы купались, он обогнул озеро и сейчас заглядывался на мой этюд.

– Эй, подожди! – крикнула я. – Ты же не хочешь его съесть? Не надо, пожалуйста! Я так старалась!

Олень фыркнул, мотнул головой и отступил.

– Только не уходи, ладно? – прикрывая грудь руками, я вышла из воды и осторожно, не делая резких движений, направилась к своему этюднику. – Ты так красиво стоишь!.. Пока ты стоишь, можно сделать ещё один набросок? Ты же не против, да? Я тебя не обижу, просто сделаю зарисовку. Или парочку. Не уходи, хороший олень. Ты очень хороший олень. Красавчик! В жизни не видела таких чудесных оленей!

Девчонки, наблюдая за моими телодвижениями, сдавленно хихикали, а я, не потрудившись надеть сарафан, чтобы не тратить зря время и не спугнуть животное, схватилась за кисть и палитру.

Олень, словно понимая, о чём ему говорят, приосанился и застыл, не сводя с меня взгляда карих глаз с поволокой. Только моргал часто. Но это ничего.

– Хоть бы грудь прикрыла! – попыталась пристыдить меня Наташа.

– Ой, да какая разница! – поддержала меня Катя. – Пусть работает, пока не сбежал. Всё равно здесь никого нет, только мы и олень.

– А вдруг этот олень – оборотень, – полушутя-полусерьёзно заметила Оля, – знающие люди говорят, они водятся здесь.

– Ну какие оборотни в наши дни? – фыркнула Марина. – Бабкины сказки это всё.

– Может, и сказки, – ответила Оля, но, тем не менее, аккуратно подала мне сарафан.

Я шикнула на неё, мол, оленя спугнёшь, но сарафан всё же надела. Мало ли, вдруг туристы к озеру выйдут или охотник какой, да и перед девочками неудобно. В следующий раз обязательно надену купальник – кто ж знал, что мы повернём к озеру? Мы вообще-то планировали до соснового бора дойти, а потом передумали.

Пока я увлечённо зарисовывала животное, подруги деликатно отсиживались у воды, чтоб ненароком его не спугнуть. Все они, кроме меня, были убеждёнными пейзажистками, но прекрасно понимали важность момента. А я мазок за мазком создавала иную реальность, точно чародей, превращающий мимолётную действительность в застывшую вечность.

Когда олень, гордо запрокинув голову, удалился, моя творческая копилка пополнилась двумя удачными эскизами.

Девочки подошли оценить работу.

– Здорово, – протянула Марина. – По-моему, это твои лучшие эскизы за последнее время.

– Умничка, – похвалила Катя. – Верно схвачены цвета и пропорции. А объёмы!.. А игра светотени!.. Загляденье!

– Не зря мы приехали в Дикие горы, – констатировала Наташа.

– Ещё бы, – подтвердила Оля. – Попомните мои слова, девочки, каждая из вас создаст здесь свой неповторимый шедевр.

Кто мы такие, чтобы спорить с этим шикарным пророчеством?

Перекусив и накупавшись вдоволь, мы собрали вещи и повернули обратно. По пути шутили, смеялись и, конечно, вспоминали красавчика-оленя.

Когда выбрались из леса на грунтовую дорогу, солнце уже скрылось за горой, но жара и не думала спадать.

– Красиво, – сказала Катя, указывая на самую высокую гору-одиночку, стрелой взмывающую в небо. – Хотела бы я как-нибудь подобраться ближе и запечатлеть этот пик на холсте.

– Мы называем эту вершину Драконьим пиком, – ответила Оля, – хотя в путеводителе значится совсем другое название.

– Почему Драконьим? – поинтересовалась Катя. – Хочешь сказать, когда-то здесь водились драконы?

– Виверны, – уточнила Оля.

– Виверны? – удивилась Марина. – Это ещё кто такие?

– Это разновидность мифологических драконов с двумя крыльями и одной парой лап, – объяснила Наташа, которую многие наши однокурсники за глаза называли Википедией.

– Верно, – согласилась Оля. – А приходите сегодня ко мне. Познакомлю вас с братом. Друзья у него – все как на подбор красавчики. Налепим вареников, испечём яблочный пирог, поиграем в настолки.

Марина заявила, что ужасно проголодалась и готова хоть сейчас помочь с готовкой. Катя поддержала подругу, а Наташа напомнила, что признаёт исключительно интеллектуальные игры.

– Ксюш, а ты? Не против? – спросила Оля, заметив, что я отмалчиваюсь.

– Я как все, – отстранённо ответила я, гадая, выйдет ли сегодня новый рассказ у Клыка или придётся ждать до завтра?

Глава 3. А ты Моне от Мане отличишь?

– Ходит туда-сюда.

– Медведь в клетке? Лев? Тигр? Волк?..

– Нет, он неживой.

– М-м… – Матвей окинул взглядом небольшую гостиную с низким потолком, которую Оля с Назаром называют залой, и остановился на старинных часах с кукушкой. – Маятник?

– Это прибор.

– Чем маятник не подходит?

– Тем, что это не маятник.

– У меня только нецензурные слова остались.

Сидевшие за столом ребята хохотнули. Через открытую форточку проникал наполненный чудными запахами разнотравья свежий деревенский ветерок, где-то в кустах сирени громко трещал сверчок. Давно стемнело и сквозь надтреснутое стекло виднелось щербатое пятно далёкой луны.

– Время не резиновое, – напомнила Катя.

– Давай подробнее, – потребовал мой невольный напарник. – Где используется? Как выглядит?

– Как выглядит, не знаю, – ответила я, – думаю, используется в паровозах.

– Поршень, что ли?

– Он самый!

– Дальше.

– Это как винт, но не винт.

– Болт?

– Да.

Дальше было ещё хуже: триммер, кримпер, нейлер, реноватор, мультиметр… Из всего этого чудного набора я кое-как могла описать только перфоратор и цилиндр, но они значились в самом конце списка, а дотошная Катя чётко следила за правилами.

– Ну что там? – торопил Матвей.

– Прости, не знаю, как описать, – всё, что оставалось ответить мне.

– Время вышло! – объявила Катя. – У вас два очка. Следующие – Наташа и Ваня. Готовы?

Пока следующая пара загадывала и отгадывала слова, мой случайный напарник, прочитав список, взглянул на меня с такой долей презрения и осуждения, что у меня всё загорелось внутри, будто рубильник дёрнули. Неужели он всерьёз считает, что все люди без исключения обязаны разбираться в винтах и болтах? Ха! А он Моне от Мане отличит, а?

– В следующий раз ты будешь загадывать, – заявила я, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

– Лады, – согласился он.

Ну почему из всех друзей Олиного брата мне достался именно Матвей? Вот Ваня не такой привлекательный внешне, но с чувством юмора. Илья – настоящий богатырь на вид, лишнего не болтает, Олиной бабушке помогает – несколько вёдер воды из колодца натаскал. Владу с первого взгляда понравилась Марина и он ведёт себя с ней как истинный джентльмен. Ну а Катюха, похоже, запала на самого Назара.

Обождав, когда начнётся второй раунд, Матвей самодовольно вытащил из колоды верхнюю карточку. Прочёл. Приподнял одну бровь и она тотчас скрылась за упавшей на лоб прядью. У него были такие густые волосы, что хотелось их коснуться. Зарыться, потрепать, пропустить между пальцами и запечатлеть на холсте. Но если внешностью он вышел вполне, то характером не очень. Я знаю его всего ничего, а он уже кусается!

– Мужененавистница! – выпалил Матвей.

Ну вот, что и требовалось доказать.

– Хм, – протянула я. – Женщина, которой явно осточертел муж.

– Одним словом!

– Бывшая.

– Нет.

– Тёща.

– Нет.

– Убийца?

– Нет!

– Маньячка?

– Почти.

– Максималистка?

– На букву «Ф».

– Мужененавистница на букву «Ф»? – переспросила я.

– Именно.

– Фригидная!

– Это существительное. Ну же, давай, ты знаешь ответ.

Конечно, я догадывалась, что именно он загадал, но не называла из принципа. Потому что постановка вопроса изначально была неверной.

– Фантазёрка, фурия, фехтовальщица, филателистка, филантропка…

С каждым моим ответом Матвей багровел ещё больше. Ребята же откровенно покатывались со смеху.

– Ты уверен, что правильно сформулировал вопрос? – дала напарнику подсказку.

– На сто процентов, – процедил он.

– Хорошо. Тогда продолжаю: финалистка, флейтистка, фальшивомонетчица…

Матвей смотрел на меня в упор так, что чудом отравленные стрелы из глаз не летели.

– Время вышло! – взвизгнула Катя. – Ни одного угаданного слова! Полный фейл!

– Если ты загадал феминистку, – как можно спокойнее сказала я, – да будет тебе известно, что никакая она не мужененавистница, а женщина, отстаивающая права своего пола. И в то же время она вполне может быть любящей женой и прекрасной матерью.

– Без разницы, – отбрил Матвей.

– Ну началось!.. – протянул кто-то из парней.

– Это весёлая игра, а не бессмысленные дебаты, – сказала Катя. – А потому, раз у вас по нулям, придумаю вам особенное задание. Вы должны…

– Поцеловаться! – выпалила Марина.

Все неожиданно поддержали это нелепое предложение. Прямо кулаками по столешнице забили и ногами затопали. Аж стекло в серванте затряслось и во дворе пёс залаял.

И, что ещё удивительнее, Матвей не отказался. Наоборот. Встал со стула и потянулся ко мне через стол.

– Ну же, давай, феминистка, посмотрим, как ты целуешься.

– Я не…

И не договорила. Голос сорвался. Потому что, не дождавшись от меня ответного действия, Матвей обогнул сидевших за столом и направился прямо ко мне.

Ну почему он не отшутился, не отказался от дурацкого задания, не потребовал другое, если я так явно ему не нравлюсь?

И вот уже под улюлюканье парней и девчонок он властно кладёт свою ладонь мне на затылок, притягивает к себе и сходу просовывает язык мне в рот. Ну блин!

Стыд, замешательство, досада, скованность и смущение – лишь первая реакция. Но, пока он дерзко хозяйничает в моём рту, все мои рецепторы быстренько отходят от шока и посылают сигналы в мозг о том, что им всё это нравится. Предатели! Не ожидала от них ничего подобного!

Да и тело… Не пойму, что с ним. То есть понимаю, что оно дрожит, но на дрожь отвращения это не похоже. Внутри делается так щекотно, словно там расправляет крылья какая-то диковинная птица. А в самый низ живота будто что-то горящее обваливается и занимается самый настоящий пожар. Кошмар! И это в присутствии кучи народа! От прикосновений парня, с которым я познакомилась только сегодня! Мне обидно за себя, честное слово.

– Пять… Шесть… Семь, – между тем хором считают ребята.

Одним словом, ужас.