Глава 3

Я бежала по белому коридору. На меня смотрели врачи и медсестры и что-то кричали мне в след. Я стала бежать быстрее. Мою грудь сдавило. Я задыхалась, но продолжала бежать. Я влетела в комнату. В ней было холодно. В комнате лежали люди, накрытые белыми простынями. Я видела только их ноги.

– Ребенок забежал в морг! – доносился до меня чей-то крик. – Куда вы смотрите?

Я быстро побежала между трупов, рассматривая бирки. Мои глаза слезились, а губы дрожали.

– Не верю, – шептала я. – Не верю.

Вдруг я увидела знакомые инициалы: «М. Рэнго, Д. Рэнго». Я вскрикнула, и из глаз брызнули слёзы. Я откинула белые простыни и застыла. Глаза родителей стеклянным взглядом смотрели в потолок. Их рты были открыты, а губы были синие с фиолетовым отливом с застывшей кровью в уголках. Я дотронулась до их отяжелевших, холодных рук и упала на колени, рыдая.

– Ну почему? Почему?! – я закрыла лицо руками. – Их отравили. Отравили! За что? – кричала я. – За что?! Убейте лучше меня! Я не хочу жить! Ненавижу, ненавижу Бога! Лучше убей меня! Меня, а не их! Их отравили, я знаю! – я стала биться в истерике. – За что? Ответь мне, ответь! Почему ты не спас их? Почему? Ненавижу, ненавижу! – я стала без устали шептать это захлебываясь слезами, стуча по полу.

Ко мне кто-то подбежал и, взяв на руки, быстро вынес из морга.

– Мэй, ты слышишь меня? – шептал голос Джека.

Я захлебывалась слезами и шептала мольбы о смерти.

Я проснулась от собственных криков. Всё тело было в поту. Я тяжело дышала. Моё лицо было мокрое от слёз. Около стола я увидела Альбу, она держала в руках миску с кашей и кружку с лекарством. Она удивленно и испугано смотрела на меня. Меня слегка трясло. Я вытерла одеялом заплаканное лицо и опустила ноги на холодный пол.

– С добрым утром, – выдавила я из себя.

Альба кивнула мне и быстро вышла из комнаты. Я какое-то время обездвижено сидела на кровати, опустевшим взглядом смотря на занавески. Ветер раздувал их как паруса на мачте. Я вздохнула и спустилась в ванную комнату. Я зачерпнула ведром воду и вылила её в ванну. На полочке лежали всякие травы и сушеные лепестки. Я кинула в ванну первые попавшиеся сушеные цветы и окунулась в воду. Ощущение страха и безнадёжности не проходили, а лишь усиливались. Мне хотелось свернуться калачиком и просто забыться. Я провела рукой по бортику ванны и полностью погрузилась в воду. Я лежала под водой до тех пор, пока не стала задыхаться. В голове всплыли воспоминания: холодная морская вода и ощущение приближающейся смерти. Я резко села и стала жадно вдыхать воздух. Меня охватила паника. Я опустилась на деревянный пол ванны и закрыла голову руками. Сердце быстро билось в груди. Мне казалось, что я задыхаюсь. Я закрыла глаза и стала глубоко дышать. Мне хотелось убежать и спрятаться. Я помнила, как за мной в лагерь приехал Джек. Мне тогда было девять лет. Я очень редко общалась с дядей. Он всегда мне казался угрюмым и вечно чем-то недовольным, а его шрам на лице приводил меня в ужас. Я тогда была очень удивлена, что Джек так внезапно забрал меня из детского лагеря, но больше всего я удивилась тому, что это были не мои родители. Когда я увидела дядю, мне стало страшно. У него был особо мрачный вид и покрасневшие глаза. Он вёл машину и молчал, поглядывая на меня. Я боялась что-то спрашивать у него. Вдруг он заплакал и тихо сказал: «Мэй, твои родители умерли». Эти слова повергли меня в шок. Я сначала улыбнулась, а потом заплакала и покачала головой. Я не верила, до тех пор, пока не прибежала в больницу и не ворвалась в морг. Мне вспомнилось всё, что говорили люди. Я слушала все сплетни и слухи. Они судачили без конца. Они называли моего отца предателем. Я не верила в это! Я была уверена, что мой отец не может предать свою страну.

***

Я стояла в чёрном платье, возле меня толпился народ. Красный деревянный гроб погрузили в глубокую яму, а за ним и второй – синий. Всё что происходило вокруг, совершенно меня не волновало. Все люди, которые были на похоронах, казались для меня просто чёрными пятнами. Я стала ближе подходить к яме. Меня ни что не волновало, ни люди, ни моросящий дождик, ни ветер. Мне хотелось лишь того, чтобы меня закопали вместе с ними. Я не хотела жить в этом мире без них.

Вдруг кто-то схватил меня и прижал к себе. Я вздрогнула. Я стояла на краю ямы. Джек что-то прошептал мне на ухо, но я не слушала его, прислушиваясь к голосам других людей:

– Джон убил себя, чтобы избежать публичной казни.

– Он отравил свою жену, чтобы она не рассказала всего, что он совершил.

– Хорошо, что их дочери не было дома, а то бы и её отравил.

– Я думаю, что их дочь что-то знает. Её бы надо проверить на директоре лжи.

– Дочь предателя родины.

– Девочку отдают под опеку капитана Джека Рэнго.

– По приказу правительства она будет отдана в армию. А не опасна ли она будет для нашей страны?

– Смотри Джек Рэнго с племянницей. Его младший брат оказался предателем. А может он его покрывал?

– Его брат убил себя и жену, чтобы избавиться от позора.

– Этот предатель хотел разрушить нашу страну!

Эти голоса смешались в моей голове. Джек закрыл мне уши своими теплыми ладонями.

***

Я встала с пола и вытерла слёзы. От воспоминаний у меня заболела голова. После похорон меня отправили в армию, и Джек отдалился от меня. Это было болезненно. Я снова легла ванну и закрыла глаза, стараясь прогнать всё это, как дурной сон. В голове роем кружились непонятные мысли. Я поднялась в комнату и будто в трансе ходила из угла в угол. Уже рассвело, и в комнату проникли яркие солнечные лучи, скользя по стенам и потолку. Я выпила лекарство. На этот раз оно показалось мне приятным на вкус, хотя до сих пор противно пахло. Я открыла окно и села на подоконник, обняв колени руками. Свежий ветер доносил до меня запахи моря и цветов. Большая рыжая птица села на край фонтана и опустила длинный клюв в воду. Она распушила оперенье и, подняв голову вверх, застрекотала. Я вздрогнула от этого резкого и громкого стрекота, похожего на треск, падающих деревьев. Вдруг в комнату постучали.

– Входите, – сказала я.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Серафим. Он улыбнулся и сказал:

– С добрым утром.

Я кивнула и спрыгнула с подоконника. Серафим жестом показал на кровать. Я послушно села.

– Как самочувствие?

– Хорошо. Спасибо за лекарства.

– Эти лекарства готовит Альба.

Я удивилась.

– Ей ещё много чему предстоит научиться в жизни, как и тебе, – добавил балий.

– О чём вы? – удивленно спросила я.

Он улыбнулся, но промолчал. Серафим осмотрел мои зрачки, глазные яблоки, язык и голову. Он попросил меня вытянуть вперед руки, поднять ноги, подвигать глазами, высунуть язык и подвигать головой.

– Всё хорошо, – сказал Серафим. – Ты быстро идешь на поправку.

– Это всё благодаря лекарствам, – ответила я.

– Ты не хочешь со мной поговорить о том, что тебя беспокоит? – неожиданно спросил Серафим.

– Плохо себя чувствую из-за своих воспоминаний, но это пройдёт, – тихо ответила я. – Боюсь находиться под водой, – я вздохнула. – Серафим, у вас есть сигарета? Хотя вряд ли, вы же не курите, – я усмехнулась. – Где у вас продаются сигареты?

Серафим молчал. Я посмотрела на него. Он приблизился ко мне и посмотрел в мои глаза. Я стала тонуть в его зелёных глазах. Мне показалось, что я увидела то, что так давно искала. Я поняла, что сигареты и табачный дым никогда не решат мои проблемы. Они не помогают мне и не успокаивают. Удовольствие и спокойствие от выкуренной сигареты это самообман. Теперь я больше не нуждаюсь в сигаретах. Я не хочу жить в табачной иллюзии. Вдруг Серафим моргнул. Я закрыла глаза и тряхнула головой.

– Ты хочешь курить? – спросил балий.

– Нет, – сказала я. – Вы можете манипулировать людьми! – воскликнула я. – Вы можете помочь мне справиться с моими страхами?

– Да. Но ты можешь сделать это сама, стоит лишь постараться, – сказал он. – Все твои мысли и страхи в твоей голове, а значит всё в твоей власти. Но ведь это и есть самое сложное! Справиться с собственной головой! – ответил Серафим.

– Действительно, – согласилась я.

Балий улыбнулся и направился к двери.

– Постойте, – сказала я.

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Я хочу поговорить с вами.

Серафим сел на кровать. Я осмотрела его лицо с едва заметными морщинами и длинную косу. Мне хотелось быть уверенной, что я могу доверять ему. Я вспомнила, то, что рассказал мне Джек после высылки из армии. Серафим не торопил меня. Он спокойно смотрел на меня. Я отвела взгляд и сжала ладони.

– Мой отец был военным. Он был очень хорошим человеком, добрым и справедлив. Папа был патриотом своей страны и всё делал для блага своего народа, – сказала я. – В моей родной стране люди стали рабами правительственной системы. Сначала ввели множество новых налогов, всё это было ради улучшения армии и защиты страны. Так говорило правительство! Потом в стране стал повышаться уровень алкоголизма, наркомании и проституции. Правительство знало об этом. Казалось, что король борется с этим, но это была лишь иллюзия. На самом деле правительство получало большие деньги с этого. У людей отбирали права одни за другими. Люди превратились в дойный скот. Все деньги, получаемые с гражданских лиц, шли для разработки чего-то опасного, – я теребила кончики волос. – Однажды отца и ещё несколько людей отправили в научный институт. Они отвечали за безопасность. Постепенно научный институт превратился в секретную базу. Всё что происходило там, было тайной. Мой дядя считает, что там творилось что-то ужасное, – рассказывала я. – Папа хотел остановить вещи происходящие там. Он сдружился с одним из учёных и нашёл несколько сторонников. Я толком ничего не знаю об этом институте и о том, что там разрабатывали. Об этом знают только те, кто там работал. У отца были какие-то важные документы, но я не знаю, как он раздобыл их. Я уверена, что из-за этих злосчастных бумажек моих родителей отравили. За несколько месяцев до их смерти, институт закрыли, а все сотрудники куда-то бесследно исчезли, – я крепко сжала ладони. – Мой отец оказался предателем. Как же низко опустили меня и мою семью! Меня бы тоже убили, но мне повезло, что я не оказалась в тот день дома. Я уверена, что убийце нужны документы, которые он не смог найти. Об этих документах знает мой дядя. Джек хитрый человек и это помогло сохранить наши жизни. У него было довольно много заслуг. Дядя всегда вёл себя, так как положено в должностной инструкции. Он всегда наблюдал за происходящим. Джек очень редко виделся с отцом, но тайно поддерживал с ним связь. Множество людей предполагают, что у них были плохие отношения, но это не так. Дядя отлично знает своё дело, поэтому его ценят, – я посмотрела в глаза Серафиму. – Меня волнует то, что сейчас с Джеком. Но больше всего я боюсь, что эти документы попадут в чужие руки. Я не могу просто сидеть здесь, пока не узнаю, где находятся эти злосчастные бумаги! Я хочу поставить жирную точку во всем этом! Мне нужны эти документы! Для этого мне нужно вернуться в Аспу! – воскликнула я. – Но в тоже время я не хочу возвращаться в родную страну, потому что боюсь умереть! Я не знаю, что мне делать.

– Если ты жаждешь вернуться в Аспу, то ты можешь это сделать в любое время, – ответил Серафим. – Вернуться на родину помогут военные. Ведь у тебя есть связи среди наших военных?

– Даже не знаю, – я опустила голову. – Как вы наверно заметили, вчера меня искали военные, они…

Серафим положил мне руку на плечо и сказал:

– Не спеши принимать решение. Подожди пока твои воспоминания полностью вернуться, а пока лечись и отдыхай. Всему своё время. Сначала пойми, чего ты в действительности хочешь и насколько ты в этом нуждаешься.

Я молчала, слушая шум за окном и спокойное дыхание Серафима.

– Балий, а вы можете помочь мне вернуть мои воспоминания? – поинтересовалась я.

– Нет. Проникновения в чужое сознание ведёт к плохим последствиям.

– Ну а если всё-таки попробовать?

– Всё должно идти своим чередом, – нахмурился Серафим. – Любое вмешательство имеет последствия, особенно, то которое ты у меня просишь. В мою практику не входит восстановление памяти.

Его лицо стало каменным, а взгляд застыл в одной точке. Он хмурил лоб и задумчиво посмотрел в окно. Мне стало неловко.

– Простите. Я не знала, что это тема вам неприятна, – виновато сказала я.

– Тебе не за что просить прощение, – ответил он. – Мне жаль, что я не могу тебе помочь.

– Глупости. Вы и так мне много в чём помогли, – я улыбнулась. – Только мне бы хотелось чем-нибудь заняться, а не сидеть без дела.

– Ну что ж, без работы ты не останешься! – воскликнул Серафим. – Пойдём со мной. Поможешь в хранилище.

Мы вышли на улицу. Воздух был раскалён от жарких лучей солнца. Мне было трудно дышать. Горячий воздух обжигал моё тело.

– Наш климат отличается от климата Аспы. Первое время тебе будет тяжело адаптироваться, – сказал Серафим.

– Ужасная погода, – ответила я, вытирая пот со лба. – Вот бы ветерок подул.

– Середина лета, – улыбнулся Серафим. – Но скоро будет ливень.

– Ливню я была бы рада.

Мы обошли вокруг святилища. Оно оказалось больше, чем я предполагала. С другой стороны здания был подвал. Серафим подошёл к двери и нажал на звонок. Через пару минут дверка открылась. На пороге стояла Альба в бесформенной футболке.

– Здравствуйте, балий, – сказала Альба и посмотрела на меня, – и чужестранка.

– Принимай помощника, – ответил Серафим, и слегка подтолкнул меня внутрь.

Альба взглянула на меня холодным убивающим взглядом. Серафим склонился над ней и что-то прошептал ей на ухо. Альба кивнула. У неё был виноватый вид. Она снова взглянула на меня, но уже без злости в глазах.

– Удачи, – улыбнулся Серафим и ушёл.

Дверка закрылась. Альба кинула мне одежду и показала в сторону комнаты. Вместо раздевалки, как я предполагала, это оказался узкий туалет, где я с трудом вмещалась. Я переоделась в рабочую одежду и вылезла из этой «консервной» комнаты. Альбы нигде не было. На металлическом столе стоял недопитый кофе и тарелка с печеньями. Старые лампы освещали хранилище своим керосиновым светом. Всё помещение занимали большие стеллажи с книгами. Я взяла с полки одну из книг и открыла на первой попавшейся странице. Текст был написан какими-то иероглифами, кое-где встречались буквы-рисунки в виде зверей и каких-то странных существ. Я прошлась мимо стеллажей, рассматривая книги. Моё внимание привлёк стеллаж с книгами в металлическом переплете. Я взяла одну из них. На удивление она оказалась очень тяжелой. Не удержав её в руках, я уронила книгу себе на ногу.

– Твою ж…! – выкрикнула я и сжала зубы от боли.

– Книги на 37 стеллаже сделаны из металла. Они весят от 2 до 12 килограмм, – послышался голос Альбы.

– Я это уже поняла!

Я присела и погладила свою ножку, морщась от боли. Между пальцев сочилась кровь. На железной странице книги были изображены разнообразные кружочки, палочки, крестики, зигзаги и всякие другие фигуры. Ко мне подошла Альба и покачала головой. У неё был сострадающий, но в тоже время довольный вид.

– Знаешь ли, это не очень-то приятно, – пробурчала я, заметив её довольную гримасу.

– Я знаю. Я просто думала, что я одна такая дура, которая не поняла что они тяжелые, хотя это можно было понять по стеллажу, – ответила Альба. – У меня был перелом. Но тебе повезло.

Альба пошла вперед, а я хромая шла за ней, недовольно сверля её затылок. Это девка меня раздражала! Я села на стул. Альба обработала мою ногу лекарством и крепко забинтовала. Она снова захихикала.

– Я не исключение, кто не догадался что они тяжелые, – пробурчала я, смотря на Альбу. – Думала у них только переплёт металлический.

– Мне было 14 лет, когда я уронила себе такую книгу на ногу, но ты-то взрослая тётка, а мозгов как у меня в 14 лет.

Я недовольно фыркнула и поставила ей щелбан.

– Будешь издеваться над людьми старше тебя, получишь пинок под зад! – усмехнулась я.

– Боюсь, что с твоей ногой, мне до этого далеко, – издевалась Альба.

Она улыбнулась и поставила мне два щелбана. Я глубоко вздохнула и злобно посмотрела на неё.

– Ты точно когда-нибудь получишь пинок под зад.

– Буду ждать, плакса.