Гена тут же выудил из кармана требуемое и протянул Борьке:

– Держи – полководец.

Конфета исчезла так же быстро, как и появилась. Борька был очень доволен собой и в пути даже попытался немного поважничать, но Володя, как бы случайно, придавил ему хвост ногой и чёрт тут же осунулся, но чуть погодя, как ни в чём не бывало, начал что-то насвистывать себе под свой розовый пятачок, глядя в запылённое окно. Чем ближе мы подъезжали к замку, тем страшнее нам становилось, по крайней мере, лично я испытывал какой-то ужас при виде этого огромного чёрного строения. Словно когтистые пальцы старой ведьмы, безобразные, крючковатые башни, одиноко стоящие по углам замка, уходили высоко вверх. Тускло, мерцающие факелы едва освещали острые выступы на неприступных стенах. Огромные железные кованые двери были украшены черепами каких-то жутких омерзительных существ, а бесформенные угловатые окна смотрели прямо на нас, пугая своей темнотой.

– Мрачное местечко, – поёжившись, произнёс Володя. – Ну, прям как в кино про вампиров.

– Точно, – поддержал товарища Мишка. – Вот сейчас выпрыгнет один из вон того окна и пережрёт всех нафиг.

– Хорош пугать, – шёпотом взмолился Борька. – Не нагоняйте страху, и без того зуб на зуб не попадает.

– Ну, что, бравы молодцы, готовы на подвиги? – не обращая на их причитания никакого внимания, уточнил я и открыл дверцу. – Тогда вперёд.

Борьку пришлось буквально выколупливать из машины, и после нескольких неудачных попыток к нам на помощь пришёл Генка. Он движением фокусника неизвестно откуда достал конфету и, поманив ею, выманил черта из салона. Воспользовавшись факелами, снятыми со стен замка, мы подошли к главной двери и хорошенечко её осмотрели. То ли дверь была слишком тяжёлая, то ли Люцифер заколдовал её перед своим отъездом, но открыть её мы так и не смогли.

– Ха – весёленькое дельце, – произнёс Володя, почёсывая затылок. – Мы тут, понимаете ли, в гости приехали, пороги околачиваем, а нас не пускают. Это не хорошо, даже не гостеприимно как-то, надобно ж и совесть иметь.

– Так если дверь закрыта, то значится и гоблины сюда не пройдут, – обрадовался Борька, давая задний ход. – Всё, ребята – поехали домой, объявляю официально, что миссия выполнена.

– Да они эту дверь просто выломают, – сразу же предположил командир. – Ради завоевания всего мира их ничто не остановит, тем более какая-то старая дверь.

– А ведь это мысль, – смекнул Володя и по-дружески ткнул Андрюху в плечо. – Молодец командир. Если гоблины смогут её выломать, то что нам мешает это сделать?

– Но каким образом? – недоумевал Андрей, потирая ушибленное место. – Дверь-то железная, к ней так просто без нужных инструментов не подступишься, а где ж их тут сейчас возьмёшь?

– Э-эх, – только и выдохнул Володька, пожимая плечами. – И чему вас только там в вашем пожарном училище учат? Мишаня, объясни-ка товарищу, что нужно в таких случаях делать, а я подготовлю пока всё необходимое.

– Значит так, Андрюха, здесь всё очень просто, – начал объяснять Мишка, деловито похаживая перед нами. – Мы берём наш буксировочный трос и один конец зацепляем за фаркоп машины….

– А другой, стало быть, к воротам? – догадался Андрей.

– Точно, командор, – продолжил Мишка, заложив руки за спину. – Геннадий, тихонечко рванёт вперёд и путь свободен.

– Да-а, – честно признался командир. – Такому нас в училище не учили.

– Ничего, – похлопал я его по плечу. – Жизнь и не такому научит. Мы таким варварским способом, при великой необходимости, ворота в горящих гаражах вскрываем. Быстро и эффективно.

– Всё! Готово! – закричал стоявший около дверей Володя и махнул рукой. – Гена, давай!

Гена завёл машину и потихонечку подал вперёд. Трос медленно поднялся, натянулся как струна и через секунду, большая железная дверь с огромным грохотом рухнула на землю вместе с коробкой, так и не раскрывшись.

– Вот тебе и всё заклинание, – кивая головой, протянул Борька. – Ему бы вместе с дверью следовало и на косяк заклинание наложить.

– Как говорят у нас на Родине: «против лома нет приёма», – просветил черта Мишка, положив ему руку на плечо. – Ну, что вперёд, назад пути уже нет.

Осторожно, по одному, мы вошли в большое не освещённое помещение, но когда мы зажгли факелы, висевшие тут же на стенах, то вопреки всем нашим ожиданиям обнаружили довольно даже миленькую обстановочку. Холл оказался довольно просторным, то тут, то там красовались изысканные античные статуи давно забытых мастеров. На гранитных стенах, кое-где изысканно украшенных малахитом и янтарём, висело огромное количество великолепнейших картин до боли знакомых художников. На большущем, в человеческий рост, белоснежном камине, стояли старинные серебряные часы с маятником. Выложенный мозаикой пол, украшали персидские ковры ручной работы, а вдоль стен располагалась мягкая кожаная мебель с резными подлокотниками из красного дерева. На маленьком хрустальном столике одиноко стоял позолоченный граммофон, а возле белых мраморных ступеней уходящих куда-то вверх, с каждой стороны, стояли рыцарские доспехи со щитом и мечом. Всё это убранство и великолепие освещала огромная хрустальная люстра в тысячу свечей, мирно висевшая в центре залы.

– Ну, ни хрена ж себе, – присвистнул Володя, задрав голову. – Ай да Люцифер, ай да сукин сын! Я не удивлюсь, если у него ещё здесь и сауна с джакузи имеются.

– Нет, ну ты понял, Вован, – добавил удивлённый Мишка, уперев руки в бока. – Бедные черти в лачугах трутся, а кто-то в царских хоромах булки парит. Я понимаю, что такое ему по статусу положено, но это уже чересчур. Это же, не в какие ворота не лезет, куда ему одному столько?

– Не удивительно, что ваш Люцифер всех от своего замка отшивает, – произнёс обалдевший Андрюха, оглядываясь по сторонам. – Снаружи непреступная крепость, а в нутрии-то – о-го-го.

– Вот тебе, Боренька, явный пример процветающего феодализма, – подытожил я, хлопая черта по плечу.

Ошарашенный Борька, никогда не видавший такой красоты, то и дело ходил по кругу, пристально вглядываясь на различного рода произведения искусства. Остановившись возле столика с граммофоном, чёрт осмотрел его и пожал плечами:

– Труба какая-то. Зачем она ему сдалась, только всю обстановку портит?

Хмыкнув в ответ, Володя, с деловитым видом, подошёл к граммофону и, выбрав нужную, из лежавших рядом, пластинку, ручкой накрутил до отказа пружину. Выставив в нужном месте иглу, Володька отошёл в сторону и, скрестив руки на груди, плюхнулся на диван, Борька же, наблюдая за вращающейся пластинкой, не понимал, для чего Люциферу понадобилось это крутящееся колесо. И вдруг, после короткого шипения, из динамика грянул хриплый голос Высоцкого: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной, идут лавины одна за одной…», и так далее, и так далее, и так далее. Сначала Борька очень испугался и даже хотел убежать, но, под пристальным вниманием Володи, он быстро адаптировался, и уже смело стоял возле граммофона, склонив свою рогатую голову ближе к звуковой трубе, и вслушивался в каждое слово. Ему очень понравились песни Владимира Семёновича, и он даже пустил слезу, когда из динамика доносилось: «Дом хрустальный на горе для неё, сам как пёс бы – так и рос в цепи…».

– Уж очень слова хорошие, – засопел чёрт. – За душу берут. Я своей ненаглядной Чилине никогда бы так не спел. Кто поёт-то?

– Владимир Семёнович Высоцкий, – с гордостью отозвался Володька.

– Не слыхал о таком, – задумавшись, пробормотал Борька. – Не слыхал.

– Оно и понятно, – обрадовался Володя. – Нечего ему тут у вас делать. Он наверняка совсем в другом месте – гораздо выше вашего.

– Эй, меломаны, – услыхали мы Мишкин голос с верхних ступеней. – Смотрите-ка, чего я нашёл!

Мишка осторожно спустился по лестнице, явно пряча что-то у себя за пазухой и, подойдя к столу, аккуратно выставил на него … пять бутылок водки. Мы все присвистнули.

– «Столичная»! – доложил довольный Мишка. – Там ещё много. Закуси тоже завались: тушёночка, килечка в томатном соусе, да и всякие другие консервы.

– Мишаня, да ты даже не представляешь, что ты принёс, – верещал обрадованный находкой друга Володька. – Да это же бальзам на наши обожжённые раны. Люцифер, видимо, тоже не прочь опрокинуть стопочку другую.

– А что это? – произнёс непонимающий чёрт, указывая на бутылки.

Мы все удивлённо посмотрели в его сторону. Я-то думал, что если Борька – чёрт, то он, как никто иной, должен был знать что такое водка. Ведь именно они – черти, вводят в соблазн всё человечество. Ведь это именно они подливают всё больше и больше в стакан, заставляя людей спиваться. Ведь это именно про них говорят: «допился до чёртиков», а теперь он тут становиться в позу и спрашивает: « А что это такое?».

– Ты не знаешь что такое водка? – с удивлением вопросил у него Володя. – Да что ты тогда знаешь о жизни, пропащая ты душа…

– Погоди, Володя, – перебил его Андрей, – сейчас не время для разъяснений. Мы должны найти книгу. Водка – это хорошо, пригодиться и ты вот что, Мишаня – поднимись-ка вместе с Борькой наверх, и наберите там из запасов Люцифера чего-нибудь съестного да отнесите всё это в машину, а остальные – на поиски книги.

Бегая по замку из комнаты в комнату и обшаривая их с потолка до пола мы, как-то не произвольно, все вместе оказались в большой, просторной библиотеке. На высоких, под самый потолок, стеллажах, по всему периметру комнаты, стояло несчётное количество книг различных форматов и на разных языках. Я даже как-то зауважал Люцифера за его излишнюю образованность, прочесть столько книг и жизни не хватит – хотя о чём я говорю, это же Люцифера не касается, но если наша книга находится где-то среди остальных, то это именно нам не хватит наших жизней чтобы её найти. Понимая это, Володя только покачал головой:

– Ну и нафига ему столько? Да чтобы я их смог прочитать мне полвека понадобиться, а может даже и больше, а я ведь не бессмертный, как какой-нибудь Кащей, да и смерь моя не в яйцах, ну, в смысле не в яйце.

– Да мне до лампочки, что там у тебя в яйцах, – огрызнулся я, слегка теряя контроль. – В такой кучище книг мы никогда не найдём нужную – ты, это понимаешь?

– Да понимаю я, – обиженно отозвался Володя. – Но ведь должна же она как-то отличаться от остальных, надо только повнимательней посмотреть.

Согласившись с Володей, мы разошлись по библиотеке и стали пристально вглядываться в книги, но даже самый тщательный осмотр нам ничего не дал. Раздосадованный Генка в бешенстве ходил по комнате и, удивляя нас своим словарным запасом, матерился что есть силы:

– Ну, и на кой хрен ему такая библиотека, если нужной книги здесь всё равно нет? Обустроился он тут, понимаете ли – обжился. Диванчики мягонькие, водочка под килечку, музычка из граммофончика, да ещё и изваяний этих понаставил на каждом шагу – ходишь, спотыкаешься.

С этими словами Гена размахнулся своим факелом и саданул по рогам одной из статуй стоящих рядом. И тут произошло то, от чего у всех пооткрывались рты. От удара, один рог, на голове гранитного Минотавра повернулся на бок, что-то в нутрии статуи щёлкнуло, и самый крайний стеллаж, вместе с книгами, как дверь открылся перед нами.

– Да-а, Геннадий, тебя лучше не злить, – удивлённо протянул Володя. – Жаль, что Борька не видел, каков ты в гневе, ему бы живо перехотелось твоих конфет.

– Молодец, Генка! – радостно воскликнул я. – Надо будет его премировать по случаю, а командир?

– Обязательно, – поддержал меня Андрюха. – Только потом – дома, а сейчас давайте заглянем за эту таинственную дверь. Что-то мне подсказывает, что книга находиться именно там. Вперёд – буратины.

Командир оказался прав. Спустившись по винтовой лестнице ещё на пару этажей вниз, мы оказались в весьма занимательном помещении. В каждом углу на полу, на подобии торшеров, стояли горящие факелы, освещающие всю территорию комнаты. Стены были расписаны странными узорами, а точнее сказать какими-то знаками причудливой формы. С потолка, тут и там, свисали старые, ржавые цепи, едва касающиеся, вымощенного булыжниками, пола. В центре комнаты размещался некий пьедестал, на котором красовался высокий белый столик, ручной работы из слоновой кости. Большая раскрытая книга лежала прямо на столе.

– Вот она, – облегчённо выдохнул Андрей. – Наконец-то.

– А я и не сомневался, что мы её найдём, – вместе со всеми радовался Володя. – Такие парни как мы, не то, что книгу – седой волос разыщем у Люцифера на жо….

– Володя! – резко оборвал я его. – Не следует вдаваться в анатомические подробности прелестей Люцифера. Берём книгу и уходим….

– Вот вы где, – неожиданно услыхали мы запыхавшийся Мишкин голос. – Канаем живо отсюда, гоблины приближаются.

Схватив книгу, мы пронеслись через весь замок за считанные секунды. Если бы проводились чемпионаты мира по преодолению замков с препятствиями, то мы бы наверняка заняли первое место. Выскочив наружу, мы подбежали к машине, возле которой уже стоял явно нервничавший Борька.

– Где гоблины? – только и сумел выдавить из себя Андрей.

– Там, – обрезал чёрт и указал в сторону Песчаной Долины.

Они были ещё далеко, но уже отсюда было отчётливо видно несметное полчище, копошащихся как муравьи, гоблинов. Огромной рекой они направлялись в сторону замка Люцифера.

– Таким скопищем они не то, что двери, они и весь замок по камушку разберут, – предположил, было, Володя. – После их прихода Люцифер будет очень долго производить генеральную уборочку, это факт.

– Пора рвать когти, – философски заметил я, едва, отдышавшись. – Они наверняка уже освободили из Бадалаевского подвала своих соплеменников и уже, так же наверняка, знают и о нашем существовании. Так что можно предположить, что когда гоблины обнаружат пропажу книги, то они быстро смекнут что к чему и охотиться начнут уже именно за нами.

– Это точно, – согласился со мной Мишка. – Они и так идут по нашей колее как по проспекту, тут и к бабке не ходи.

– Как это к бабке не ходи? – захлопал глазами Борька. – Нам-то как раз таки и надобно к нашей бабушке Чиве. Там, наверное, уже и Бадалай и Чилина, и оборону уже, небось, все держат – нас дожидаются.

– Дожидаются, Боренька, дожидаются, – стал успокаивать черта Гена. – Только, видишь ли, нельзя нам ехать обратной дорогой. Нам нужно выбираться отсюда как-то по-другому, а иначе мы попадём прямо в лапы к этим обезумевшим гоблинам. Посмотри – дорога назад уже обрезана.

– Ой, – зашептал Борька, всматриваясь вдаль. – Я же говорил, не надо было нам сюда ехать, а теперь – всё…. Прощай моя Чилинушка, не судьба нам больше свидеться, не увидеть мне больше твоих бездонных очей…

– Мишаня, – заскрежетал зубами Володя, – подай-ка мне хвост этого суслика, ты ближе стоишь.

– Володя, перестань, – оборвал я его. – А ты, Борис, прекрати скулить и подумай, как ещё можно добраться до имения Чивы. Ты же должен знать все окрестности и все дороги – ты же местный в конце то концов! Неужели нет другого пути?

– Была. Была дорога, – вспомнил всхлипывающий чёрт. – Только по ней уже лет сто никто не хаживал, уж больно опасно теми путями добираться стало. Сами понимаете – огонь, лава, да и долго очень, дня три пути.

– Ничего, переживём, – кивнул головой командир. – Всё ж нам не пешком топать. Давайте-ка все в машину и в путь, а там и видно будет.

Открыв дверцу – я обалдел. Под самый потолок, друг на дружке в два ряда, стояло … шесть ящиков водки. Консервы, в несчётном количестве, валялись прямо на полу по всему салону. Тут же, в аккурат с ящиками с водкой, стоял позолоченный граммофон с приличным запасом виниловых пластинок.

– Ну, с водкой-то понятно, – хлопая глазами, произнёс я, – а граммофон-то нам зачем?

– Миша сказал: « водка без музыки – праздник потерян», – оправдывался Борька. – Да и Чилине моей не мешало бы послушать вашего Высоцкого.

– Ладно, – разрешил командир, – пускай остаётся. Используем его как автомагнитолу. Поехали, Гена – время не ждёт.

Разместившись кое-как в машине, мы осторожно, чтобы не разбить драгоценный продукт, тронулись в долгое путешествие всё дальше и дальше, как мы тогда думали, от омерзительных уродцев гоблинов. Дорога, которую указывал нам Борька, действительно оказалась не из лёгких. Временами, чтобы проехать некоторые опасные участки пути, нам приходилось делать полное боевое развёртывание и сбивать пламя практически с колёс нашей машины. Мы, то и дело, поливали водой или засыпали песком горящие смоляные лужи, прокладывая тем самым себе дорогу. В конец себя, измотав и окончательно выбившись из сил, мы выбрались на более безопасное место и, разложив на земле свои «боёвки», свалились на них как подкошенные.

– Мишаня, дружище, я, наверное, сейчас помру, – пробормотал Володя, еле шевеля языком. – Вот прям сейчас зажмурюсь и помру.

– А ты думаешь, что я смогу гопака сплясать? – так же протяжно завывал ему Мишка в ответ. – Давно мы, Вольдемар, так не вкалывали, а?

– Да-а, пацаны, – согласился с ними командир. – Поработали малость.

– Малость!? – завопил Володя, еле поднимая свою взлохмаченную голову. – Да я ни рукой, ни ногой не могу пошевелить. Ха – малость!

– Ну, дык я о том и говорю, – продолжил командир, глядя на часы. – По моим золотым, день уже давно закончился, от гоблинов мы оторвались, так не пора ли нам передохнуть, … как следует. Лично я предлагаю вам тяпнуть по маленькой.

Володя живо приподнялся на локтях, переглянулся с Мишкой и, совершенно не глядя на черта, затараторил со скоростью пулемёта:

– Борька, а ну живо в машину и тащи сюда всё, чё там есть: водочки – пару бутылочек, тушёночку с килечкой … да, и музыку не забудь. И давай поживей, пока командир не передумал.

В мгновение ока всё лежало перед нами. Гена уже открывал очередную консерву своим перочинным ножом, когда Володя вскочил на ноги и стукнул себя по лбу:

– Вот гадство! А пить-то мы из чего будем? Я из горла не буду – не люблю.

– Вован, мы с тобой чё, первый день знакомы? – успокаивал друга Мишка. – На вот, держи, специально для тебя прихватил, ну, а после, вместе с книгой, обязательно возвернём, мы ведь не мародёры какие-нибудь.

На импровизированный стол легла маленькая коробочка, обшитая красным бархатом, в которой оказалось шесть хрустальных рюмочек.

– Ну, Мишка! Ну, молодец! – восхищался товарищем Володя. – Уважил своего другана. А ну-ка, Бориска, поставь нам чего-нибудь весёленького, что мы зря с собой эту музыкальную шкатулку таскали? И давай потом к нам присоединяйся – гулять будем. Мишаня – разливай!

* * *

После выпитых пяти бутылок «Столичной», мы все дружно подпевали Юрию Антонову: «Море, море…». Борька, в обнимку с Володей, завывал громче всех, он, то и дело, сбивался с ритма и путал слова, но в основном ни в чём от нас не отставал.

– Вот ска-Ажите мне, Владимир, а не жЖелаите ли вы накрутить мне хвост? Ик, – пьяным голосом запинался Борька. – Нет, ну ты накрути, накрути – я всё стерплю, Ик.

– Борис, ты не прав! – отнекивался в ответ Володя, будучи в таком же пьяном угаре. – Как же я – офицер, в звании прапорщика, буду своему боевому товарищь-ю, Ик, хвосты крутить, это будет как-то не кра-Асиво. Вот и дружочек мой тебе это подтвердит, кста-Ати он тоже офицер, у нас с ним одинаковые звания, скажи, Миша-Аня? Ик.

– ДА! – кивнул Мишка и в пятый раз попытался выловить кильку из банки.