Глава 2

НовоНиколаевск освобожден от совдепов

За полгода существования Советской власти в Сибири, в Томске, НовоНиколаевске, Омске, большевики успели натворить немало бед. Егор Саркулов, навидавшийся за последний год от большевиков всякой гадости, искал таких же, ущемленных в правах людей. Он стал чаще встречаться с Федором Ложниковым, которому доверял. Затем они вместе ездили в Колывань, где его давний приятель Василий Зайцев познакомил их с разными людьми, состоящими в партиях, противоборствующих большевикам.

Диктатура коммунистов, захвативших власть, ужесточилась. В НовоНиколаевске большевики запретили деятельность городской управы и не разрешали людям собираться на митинги. Красногвардейцы арестовывали каждого, кто противился новому порядку.

В очередную поездку Егор взял с собой сына Мишу, считая, что парень уже созрел для выбора правильной дороги в жизни. В марте Саркулов и Зайцев приехали в НовоНиколаевск, и Егор познакомился с подпольщиками из комитета, возглавляемого белогвардейцами. На тайном съезде собрались представители из соседних городов, главный вопрос состоял в подготовке общего восстания в Сибири. Говорили о смертной казни, отмену которой большевики сначала утвердили указом, а затем, нарушив его, массово расстреливали людей. Возмущались в связи с закрытием газет и арестов руководителей издательств, выпускающих статьи, направленные против произвола большевиков. Выражали недовольство последними действиями красноармейцев, стрелявшими на митинге, состоявшегося в поддержку Учредительного собрания.

Егор с сыном Мишей, втянувшись в подпольное движение, в последнее время разрывались между Каштаково, Колыванью и НовоНиколаевском. Необходимо было готовиться к посевной. Не смотря на то, что хозяйство сократилось, конечно, не без помощи большевиков, но одной матери трудно было управляться с оставшейся скотиной. В отсутствии Егора, за хозяйством и артелью присматривал его родной брат Петр. Иногда на помощь приходили другие родственники. Артель и товарищество по изготовлению пихтового масла и лошадиной упряжи пока держались, принося доход, но с каждым разом сбывать продукцию становилось тяжелее.

В уезде, в волостях обстановка накалялась с каждым днем. Крестьяне, промышленники, мещане, лишенные самоуправления, поднимались против большевиков. Людская ненависть выплескивалась на представителей соввласти. Чувствуя, что положение миром не спасти, председатель Совета Романов 10 апреля 1918 года объявил в НовоНиколаевске осадное положение.

Василий Зайцев, встретившись в очередной раз с Егором Саркуловым в Колывани, предупредил, что большевики закрыли НовоНиколаевск, теперь без специального разрешения не войдешь и не выйдешь. В городе объявлен комендантский час. Закрыты многие учреждения. Митинги и собрания объявлены преступными и за невыполнение приказа уже приведены в исполнение первые смертельные приговоры.

Через два дня в Колывань приехал из НовоНиколаевска связной Семен Шевелев, работающий в железнодорожном депо и, передав Зайцеву донесение от подпольного комитета, кратко объяснил обстановку в городе:

– Идут обыски, аресты, в разных местах слышится стрельба.

– Где именно? – спросил Зайцев.

– Красные комиссары понагнали своих гвардейцев вокруг толкучки, якобы там действуют подпольщики-белогвардейцы и разные спекулянты. Принялись навздежку² людей арестовывать. Тут кто-то действительно стал отстреливаться. Люди в панике бросились в рассыпную, а растерянные красногвардейцы устроили пальбу из винтовок. Говорят, кого-то убили. В общем, в городе неспокойно, как будто намечается что-то серьезное.

– Что еще слышно?

– Совдепы обнаглели в конец, дозволяют красноармейцам под «шумок» арестов, воровать, грабить, вещи с продуктами забирать.

– А возле железнодорожного вокзала что творится? – спросил Егор, – там недалеко на Михайловской мой родственник живет.

– О, там такое творится… Красные вокзал оцепили. Прошел слух, будто чехов хотят разоружить. Напротив вокзала на запасной линии, два воинских эшелона стоят, это части из седьмого полка Чехословацкого корпуса задержались в городе, они ждут отправки на Восток. Говорят, седьмую роту поселили на Владимировской улице в военных казармах…

– Я в курсе, кроме них там размещены интернационалисты: мадьяры, немцы и китайцы, все они большевиков поддерживают, – перебил Зайцев Шевелева.

– Да, совдепы еще туда красногвардейцев пригнали за порядком следить.

– Это потому, Семен, что чехословаки и немцы друг к другу враждебно относятся. Немцы и австрийцы – это одна коалиция, а чехословаки, черногорцы, болгары – это славяне, – как умел, объяснил Зайцев и, прочтя тайное послание, посмотрел на Саркулова и сказал:

– Надо с подпольным Колыванским комитетом переговорить и в город пробираться. Наши предупредили, на третье мая съезд намечен.

– Съезд! Забодай их корова. Как же мы в город попадем? Я за сына переживаю, как бы куда-нибудь не влез, он сейчас у моего двоюродного брата Осипа проживает. Теперь ему домой не попасть, раз красные все перекрыли.

– Не переживай, через Ельцовский бор, задами пройдем в город. А ты знаешь, Егор, может быть это к лучшему, что Михаил в городе оказался. Как ты думаешь, он сможет записку передать, если я ее с Семеном сейчас отправлю?

– Кому записка?

– Надо на Владимировскую сходить. Недалеко от железнодорожной насыпи седьмая рота чехословаков тренировки и построения устраивает. Михаилу нужно найти одного чешского поручика и передать записку, в ней предлагается, чтобы кто-нибудь из командования чехов присутствовал на тайном съезде. Мне поручили организовать это дело. Так, что Егор, собирайся, поедем в НовоНиколаевск.

– Я хоть сейчас готов, – обрадовался Егор, предчувствуя скорую встречу с сыном.

Миша Саркулов неплохо знал город. Он часто бывал в центре на Базарной площади, когда отец привозил свои изделия на продажу. Еще в школьные годы он проживал по улице Михайловской в доме у своего дяди. Осип, брат Егора, один из первых, кто переселился из Колывани в НовоНиколаевск. Получив от управления селитебный участок, Осип сломал свой дом в Колывани и перевез его в разрастающийся город на Оби. В 1910-ом году случился огромный пожар, поглотивший хаотично поставленные деревянные дома. Осипу пришлось заново отстраиваться.

Михаил, обучаясь в школе на Переселенческой улице, ознакомился с вокзальным околотком. С каждым годом примыкающие к вокзалу территории заселяли новые переселенцы, прибывшие из разных концов страны. По мере распределения людей из Переселенческого пункта, формировались улицы: Омская, Томская Красноярская, Иркутская…

Дядя Осип, работая извозчиком, частенько сажал Мишу рядом с собой на козлы и разъезжая по городу, показывал хитросплетения городских улиц. Иногда он давал своему племяннику управлять лошадью и когда Михаил достиг семнадцатилетнего возраста, а выглядел он старше своих лет, то доверял ему самостоятельно заниматься извозом. Таким образом, Михаил в плане доставки и передачи тайных сведений, оказался