«Полем трясся – исхлестали стебли…»

В. Пух.

 
Полем трясся – исхлестали стебли
шина смякла порваны штаны
Был бескостным – позвонки ослепли
а срастешься все тебе должны
Рейн великий русский нас намылит
цепь и ржавых пару шестерен
что бы ни свело в езде навылет
бегства путь волхвами заметен
Врать хорош прощеным воскресеньем
руки не в крови елей не тот
маслом отдают велосипедным
средство знал но и оно пройдет
 

Триптих Алеше

I

 
Я бы сузил засушливый август
зажигалку ведя параллельно подкове маршрута
как научен из стереометрии «эквидистантно»
грыз сжимал звуковые пружины
цинка минус а перед Чернобылем йода
и прикушенных слез развиваться мешает
детям зайцам жуку-водомерке
правильное капризное важнейшее из искусств
не черешню а косточку будто бы ищут нагнусь
 
 
Завербованный от Левенгука меняющий линзы подросток
ненабеган до бочки таинственных лапок детсада на мертвом часу
мы с таким же кудрявым в круизе идем лицеистом охотясь
                                                                                       и возрасты смяты29
привесив прощанью
окуляр лужниковский
не ужатый еще козырьком
и от рифм увильнув лезем на их амбразуру
теснотища касаний вьется ленточкою матросской
крепче лиан и узлов к центру цветка
некоторые дикие в шубе навынос как микрофон вздутая пагода
                                                                                                 и трещотка
люпин астрамерия самый обыкновенный камыш
 
 
Без надлома негаданно станем к стыду же добрей
зренье режется кто водит кто кости обмоет кто палеонтолог
с черепах Луна-парка съезжают приливные велорули
приподнять эту засуху веки фантомной Москве
крест повис у плеча
по дуге по мосту передвинут один за другим несинхронно
пока хватит настырности шила и сердца желательно двух антрацита
                                                                                                  по склонам
нарастает двойная петля похорон слухов о похоронах
 
 
Живчик взрыв он лелеял носил и его же откат
с перерывом на более менее сон я забит новостями отстойного
                                                                                                   радиосайта
мартиролог свободы по убывающей
Аксенов из комы Зыкина в оренбургском пуховом
Майкл-юла штатовский Межиров чуть заикаясь
княжич Сева Некрасов Лосев нет не философ другой
роженица сбита на «зебре» ментом
и автобус на воздух с ментами
 
 
Ты замкнул эту лестницу и на борт стрекозы подтянули
взвинчен циркуль стреляя черешневым соком
вспых да вспых межнебесная степь
швов изжога шлейф глин и лопат
недоношенных где-то драконьих осколков
с черенком гостья-мякоть свистит и свистела где б ей
свой же ракурс переформатировать
по родству поминальному палому голому пиррову
успеваешь успеешь успей
 

II

 
Экскурсанты на Каменный мост за плечами трояк
все довольны режим еще с печки не бряк
а покатят шаром а припомнят дурдом
только задние числа в почете крутом
Для чего-то с Поклонной взирал Бонапарт
ты поднимешь щелчком этот вид-водопад
в контражуре от башни софитных светил
красный ворон сажал их журавль ослепил
Можно выстроить клин острием и резьбой
на себя на бабло и на есть кто живой
муравьи-членовозы жучок-светофор
под землей ли в трубе пережатый простор
он втекает в застолья берлоги нон-стоп
лица встык и валетом на пленный сироп
демократия пас исподлобья как Стус
заводной минаретище чистит нам пульс
ох до въедливой пыли смололи зерно
докрутили дожали с борьбой заодно
сладок ил мастерских царь-каштан угловат
«левый» Кремль я вожу притушив газават
методисты навытяжку млеют наглей
нагоняя не страх а румянцы нулей
на купюры с рябиной со сливой хромой
холм сиять обнесен погребальной каймой
до ушей вековечны случайные рты
как спасенная кража улыбки просты
неужели зашкалило профиль в анфас
звоном звонниц спеленут осколочный вальс
и петлялось и жглось обгоняя привет
громового щелчка вспышки вспышки все нет
 

III

 
Слова сомнутся скоро им хана
пока идем пока идти дана
дугой дорога трасса подвесная
вершину клятвы Герцен-Огарев
закрыл трамплин
                            ампирных потолков
лепнину веселя и осредняя
 
 
Она засыплет поле Лужников
трамвайчики бухтят голы удвоив
вынь пестик георгина из левкоев
в нас бьется лепестковый рыхлый кров
зародыш бомбы как он жить готов
но грузится во благо летних сбоев
 
 
Пух перепрел курсором зной завис
болотный дух не знает сослаганий
а надо б надо б флэшечку на бис
викторией с разжатыми ногами
рогаток пугал как стрела поманит
раскованней выныривая из
 
 
Дом где полюбим скрыт за той дугой
и кодовый замок во мне затикал
на страже встал кузнечик заводной
дзы-дзы язык один сплошной артикль
с разлив-травой пожара под балкон
маши маши да не отсохнет он
 
 
А клятва клятв дающая дрозда
давала даст другому континенту
ей реки гнуть текущие сюда
удваивая грудь – удар – и нету
но есть есть из туннеля свет строки
отточенной как Боже помоги
 

«Кукует к вечности готовясь…»

портрету из фильма К. Шахназарова «Сны»

 
Кукует к вечности готовясь
лес от обочины раздет
в нем на коряге гладиолус
чуть сфокусируешь – кларнет
ну а наощупь – веткой ветка
потри ее кора вельветна
всплеснут их пять как расплести
дельфиньи жабры-лепестки
 
 
Ведь кто-то положил сама ли
на место видное едва
Нас прочно чудеса достали
но вот овал там пыль вдова
портрет похожий невозможно
у стенки противоположной
шагнешь к нему как от него
нет меж вами ничего
коряга пень доска в белилах
ствол оборотень-инструмент
пять лепестков из тех ленивых
дельфиньих лет
 

Однажды в Сочи на предвыборной

Эмме и Сергею Золовкиным

 
Спичрайтером назвался отпилишь серый нал
штормящего начальства под ветром устоял
на страхе увольненья почти что серфингист
душа же параллельна и фон ее горист
пассивен если вникну ловя подставясь ртом
хурмы сушеной нитку а родину потом
 
 
Не спи не спи спичрайтер хватает вольных касс
еще ты не истратил отсроченный Кавказ
папах крест накрест ситца с каемкой похорон
базарчик потеснится сжижаясь как баллон
обвальной компры груда от склоки не спасла
электорат верблюда прокатит ли козла
 
 
Сдалась им процедура без веры и присяг
отец и сын понуро (дух отбродил иссяк)
рыбачат с волнореза припеком декабря
звук зажигалки пьезо намыт через края
с подхлеста пены гвалткой топориком куда
пальто не сняв упал бы без всякого кнута
 
 
Ведерко перегрелось сок недовыжат свеж
из маяка чей мелос отодвигай но ешь
я заказуху скинул пусть как ни оберни
ее все тянет клином к магнитикам гэбни
тянись же леска леска со взлетным поплавком
на корточках вот весь я меж сыном и отцом
 

Колодец

«…тверская скудная земля…»

А. А. А.

 
Скрип медвежьи
веретеном хромым
со стрекозою нежен
шарманкой храним
Цепь зазвякала
в обратный намот
ход полный без якоря
жало звена двоякое
маятник не уймет
Скользко – и неподъемна
ключевая вина
скоро ль ребер не помня
перельется она
глиной шлепнет по глине
за бурьян и внахлест
скоро ль скоро ль в помине
совесть куполом хлынет
в скудных мест синий рост
 

Старое письмо

Мих. Матушевскому

 
М. М. до тебя километров рыбак не приврет
суставы трещат у раскинутых рук и вперед
но в поиски лучшего берега вбиты кресты
и Рейна где все так похоже не вынесешь ты
 
 
…Урок физкультуры четвертая грудь не видна
зигзагами искорок длится рассвет дотемна
под слабым нажимом раскосо проворной лыжни
ее бы устами а по снегу лишь помани
 
 
Коньковому ходу за классикой гнаться голяк
мое ль это слово сказалось пусть мчит оно так
флажки расступаются флагов для верности два
зато где их нет чай дымней а граница мертва
 
 
не с печью а с речью хрустящей в загробье черно
гляжу на Отчизну – не знаю о ней ничего
опасные лица чисты что же их веселит
и пена в реале плодится разбитых корыт
 
 
На брызгах гарцуя мы все понемногу мираж
и кто не еврей кто же после Крещенья не наш
Америка Русь нам и степь у причала и клеть
запекшихся капелек пот или кровь растереть
 
 
Закат по-пластунски подполз это Стенькин курган
пещеры с мешками монет не отсудит Иран
у всплывшей княжны как ни плачь а нигде не болит
останемся солнцем стакана и связкой ракит
 
 
их тоже швырнуло но комья пока не легли
разрытый объем отзовется на прогиб лыжни
а отзыв напрасен и карта растает вот-вот
не вынеся воткнутых кольев и наших свобод
 

«Желудь в миске оловянной дирижаблик или ёж…»

М. М.

 
Желудь в миске оловянной дирижаблик или ёж
закрути над ним романы эпилогов не найдешь
 
 
Рань степная вновь по мокрым головешкам бег трусцой
Парашютом желудь попран а храбрится, как большой
 
 
держит душу поплавочно чиркается от подошв
За кого меня как почта с обознаток в печь метнешь
 
 
Без «Фетяски» нет развязки дыма без «Спотыкача»
мэйл отстукан для отмазки городок израильтянский
полтора ли два ключа
 
 
впрыснет нотных и впесочит «Распрягай-ка свой талант
саду ягоду Рабочих!» ах и не успеет кочет
кукарекнуть налетят
 
 
со двора в иные выси вспархивая огоньки
ветровому «Мицубиси» клеен отпечаток лисий
и желтей вперегонки
 
 
Там на фото Ляльки (обе) Яшка Звягиных семья
Белый миг еще не пробил ком как в горле затая
нет меня ни в той природе ни сейчас где я не я
 
 
Накрывались – тили-тили! – тополевою фатой
Ты заказан горе-киллер ностальгиям крокодильим
точечен до запятой
 
 
Или хронику развала запускай с того щелчка
от Матисса (только плавно) от Васильева от Павла
есть в ней копия сладка
 
 
Жёлудь пыжится юлою пляшет миска по бревну
выдержка ты будешь мною? Знаю сброшу не верну
берег свету глянец сну в рамке с тягой горловою
 

Сквозь город

 
Потянется товарный с запасных
как стрелы в колосящемся гомере
часовенка холма сквер серый жмых
ему объятий эхом наревели
Аукнет насыпь цепь весло корму
аллергик-мотылек чихни мотором
на площади я пеналь не возьму
расчерченная дриблингом топорным
под креозот под шорох Би-Би-Си
она перевернет листы клавира
натертые углем до небеси
и колеей что город раскроила
Плевать за кем бежать кого везут
напильник взгляда резанет – и мимо
привычно мозг стрелы вдохни мазут
пустою пачкой пролетела «Прима»
у вохры съедут крыша и прицел
но все путем та сторона талдычит
рядами «200 груз» бетон осел
и заманиху жрет на опохмел
пока гомер повзводно не прозрел
с никем не читанных табличек