«Почему Пенфесилия ко мне так странно относится? Она всегда ходит со мной, помогает мне… странно. Она мне что-то хотела сказать, но Профоя нас перебила… что она хотела сказать? А ещё она так странно смотрела на меня утром… я что-то сказала не так? Или она злится, что я больше не докладываю ей об амазонках Фалестриды? Да, точно злится…»

Девушка повернулась на другой бок, лицом к каюте, и подложила под голову руки:

«Почему в разговорах с ней я не использую «да»? Может, потому что мне спокойно, когда я рядом с ней, я чувствую себя на своём месте?..»

Климена встала с кровати и начала нервно ходить по каюте. Зажжённые на стенах свечи освещали бледное тело, на фоне которого выделялись её рыжие волосы:

«Она – моя лучшая подруга. Она дарит мне столько внимания и заботы, сколько не дарит ни одна из других амазонок нашего объединённого племени».

Климена осмотрела свой стол и единственный стул, которые были едва видны из-за падающей на них тени от неё.

«Как же я скучаю по ней!..»

Девушка присела на край стула, улыбаясь и наслаждаясь переполняющим её сознание чувством быть кому-то нужной. Это было непривычное для неё чувство, так как всю жизнь она думала, что мир жесток к ней и что все лишь используют её в своих целях. Она с приятным трепетом неожиданно осознала свою значимость и важную роль не только в жизни Пенфесилии, но и всего племени.

«Я приближена к самой могущественной амазонке в мире, к царице Ипполите! Я не подведу ни её, ни своих сестёр, ни Пенфесилию!»

Пошатываясь и зевая, амазонка добралась до кровати и легла с улыбкой и с мыслями о своей значимости. Когда первые лучи солнца осветили каюту Климены, она уже крепко спала, нежно обняв свою подушку.

***

Корабли остановились в четверти мили от юго-восточного берега моря Понт Эвксинский. От порта, который когда-то находился под контролем племени Марпессы, осталась лишь пара досок, торчащих из воды. Ипполита с напряжением осмотрела побережье, а затем громко сообщила стоящей на палубе соседнего корабля Гарпе:

– Спусти лодки и изучи берег со своим отрядом! У меня плохое предчувствие! Остальные, зарядите стрелы и следите за берегом! Это касается всех кораблей!

Амазонки начали готовиться к бою. На палубах выстраивались лучницы, а лодки с разведчицами Гарпы направлялись к берегу. Фалестрида попыталась прислушаться к звукам побережья, но там стояла абсолютная тишина, что насторожило амазонку.

– Мама! – Кима активно помахала рукой Фалестриде с соседнего корабля, а та напряглась ещё больше, понимая, что её дочь теперь тоже подвержена опасности.

– Кима! Ты как здесь оказалась?! Кто взял мою дочь на борт?! – она злостно осмотрела стоящих рядом с девочкой амазонок. – Спрячьте Киму внутри корабля! Чтобы я не видела её на берегу! Поняли?

Ипполита подошла к девочке, давая Фалестриде понять, что Кима под её присмотром. Затем царица повернулась к нескольким амазонкам, которые находились рядом с ней, и те, убрав луки, взяли Киму за руки и повели её в сторону спальных комнат под громкие недовольства девочки.

Пенфесилия выглядывала со своего корабля на берег, наравне со всеми держа лук, а Климена внимательно смотрела на неё со своей палубы, досконально изучая её лицо и покрытое доспехами тело, будто пыталась запомнить её образ навсегда. Орифия с сильным биением сердца ждала возвращения Гарпы, однако ни она, ни её отряд не появлялись на берегу.

Плотные деревья надёжно скрывали за собой лагерь амазонок Марпессы, который находился в центре леса. Этот лагерь мало чем отличался от лагеря Фалестриды – разве что тем, что он находился на берегу моря, а не реки. Воительницы чувствовали себя в безопасности, пряча свои дома хотя бы между высокими ветвистыми деревьями, ведь создание личного города-крепости, какой является Фемискира, являющаяся эталоном в градостроении среди амазонок, для обычных племён было недосягаемо.

– Мы опоздали! – Гарпа вышла на берег под взоры сотен напряжённых амазонок. – Спускайте лодки и посмотрите сами. От племени Марпессы остались одни мёртвые тела.

XII – Багровый лагерь

Ипполита обходила лагерь Марпессы вместе с Фалестридой. Повсюду лежали тела: там были и амазонки, и напавшие на них.

– Это варвары. Посмотри: доспехи устаревшие, оружие плохого качества, тела и лица грубые, заросшие, – Ипполита пнула одно из тел. – Они победили количеством. Думаю, их было около тысячи.

Фалестрида тоже осматривала тела, аккуратно проходя между ними:

– Тело Марпессы нашли?

– Да, она лежала в центре поселения. Видимо, она боролась до последнего, не пытаясь убежать, – царица указала рукой на площадь, откуда её амазонки забирали тела и относили их на окраину леса для погребения.

– В этом была вся Марпесса… Гордая, независимая, смелая… – Фалестрида направилась следом за одной из амазонок, несущей тело, сообщив Ипполите:

– Я хочу попрощаться с Марпессой.

Царица кивнула и подошла к Профое, которая считала тела:

– Сколько на данный момент погибших?

– Я уже всех посчитала. Четыреста тридцать четыре амазонки и триста семьдесят один варвар, – Профоя была максимально сконцентрирована, чего нельзя было сказать о царице. – Напавшие застали их врасплох. Я думаю, атака была ночью.

Ипполита проводила взглядом уходящую Профою и склонилась над одной из павших амазонок. Заботливо поглаживая её золотистые волосы и вглядываясь в открытые глаза, она всхлипнула и прикрыла свои губы рукой.

– Ты не будешь забыта. Как и Марпесса, как и каждая из вас, – прошептала царица и закрыла амазонке глаза, замечая, как на тело погибшей начали падать её слёзы. Она беззвучно забилась в истерике и прижалась к телу, проводя по нему рукой. – Прости, что я опоздала… прости…

***

На поваленном дереве, длинные ветви которого уходили глубоко на дно моря, а корни лежали на краю песчаного берега, сидели Пенфесилия и Климена. Вторая была инициатором их разговора, но из-за нервозности, которую заметила её подруга, она не могла сказать ни слова. Пенфесилия погладила бедро подруги и решила вывести её на разговор:

– Какой ты помнишь Марпессу?

Климена провела ногой по водной глади, вызвав этим небольшую волну. Она повернула голову в сторону леса и растерянно улыбнулась:

– Я помню её справедливой и честной девочкой, которая всегда следила, чтобы остальные дети играли в игры правильно и никого не обижали, – Климена расстроенно опустила взгляд. – Она всегда за меня заступалась, да, а я – за неё, да…

Пенфесилия напряглась – Климена вновь начала разговаривать через «да». Она аккуратно коснулась талии Климены, а та вздрогнула, убирая её руку:

– Марпесса, да, хорошей она была, да. Она не заслужила, да, такой смерти, да.

Климена слезла с поваленного дерева и убежала в лес, рыдая и твердя вслух:

– Мы слишком, да, поздно пришли, да, слишком поздно, да. Простите, сёстры, это моя вина, да.

Пенфесилия проводила её грустным взглядом – она боялась такой болезненной реакции ранимой и чувствительной Климены. Девушка подняла голову на корабли и заметила, как на палубе одного из них стояла Кима и внимательно на неё смотрела. Увидев, что её заметили, девочка замахала руками и закричала:

– Вы меня забыли! Меня! Спустите меня срочно! У меня водная болезнь началась!

Из каюты к Киме вышла Мирина:

– Это называется «морская болезнь», а не водная, – она обратилась к Пенфесилии, стараясь спросить как можно громче, чтобы та точно услышала:

– Тела захоронили?

Пенфесилия кивнула и позвала амазонок вниз:

– Захоронили! Можете спустить Киму, пусть отдохнёт на берегу!

Пока амазонки готовили лодку, радостная Кима бегала по палубе и махала своим деревянным мечом, крича: «Смерть варварам! Смерть чучи! Слава амазонкам!»

***

– …ты была одной из лучших. Знай: я всегда буду тебя любить, – Ипполита отошла от захоронения Марпессы и повернулась к своим амазонкам, которые держали в руках луки с заряженными стрелами:

– Пускайте!

Уходящее за горизонт солнце на мгновение почернело от сотен выпущенных в воздух стрел, а затем вновь приняло приятный оранжевый оттенок, словно не разделяло горечь амазонок.

Кима шагала по поселению Марпессы за руку с мамой, слегка прихрамывая. Девочка с любопытством осматривала дома и постройки, удивляясь их схожести с её бывшим лагерем, в котором раньше жила. Амазонки готовились к возвращению в Фемискиру, забирая с собой не только собственные припасы и инструменты, но и оружие со складов Марпессы, которое, на удивление девушек, не забрали варвары.

– Мам, а почему вся земля красная? И где то племя, к которому мы так долго шли? – Кима действительно не понимала, зачем амазонки целый день добирались до пустого поселения. – Мы пришли ограбить этот лагерь?

Фалестрида отвела от дочки взгляд, чтобы та не увидела её растерянность:

– Кима, понимаешь… не все желают нам, амазонкам, счастья и процветания. Есть такие люди, которые пытаются… истребить нас. Они получают удовольствие, когда мы… как бы сказать… страдаем, – девушка показала рукой на окружающие дома. – Мы пришли сюда с целью помочь нашим друзьям, но… не успели. Они пострадали от нехороших людей, и мы их, к сожалению, больше не увидим…

– Ты про варваров? Это они истребили наших друзей? Да? – Кима взглянула на красные пятна на земле, понимая, что это кровь. – Но… я думала, варвары – это что-то далёкое и недоступное для нас… А где они сейчас? – девочка осмотрелась. – Давай догоним их и убьём! Я лично возглавлю поход на них! Эти чучи ответят за всё! И за Марпессию, или как там её имя, и за наших друзей!

Фалестрида взглянула на дочь и заметила, как та покраснела от злости. Девочка встала на месте, подняла над головой свой деревянный меч и закричала, смотря во все стороны:

– Выходите, варвары! Я вам сейчас такое устрою! Не прячьтесь, как трусы, вам всё равно не выжить! – девочка прислушалась – не появились ли варвары? – Как же я вас ненавижу, дикари! Чтоб вы все от собственной трусости вымерли!

Фалестрида подала Киме кувшин с водой. Сделав несколько глотков, девочка более-менее успокоилась и вместе с мамой пошла искать Ипполиту.

XIII – Выжившая

Обыскивая один из сараев, что стоял на окраине поселения, Орифия услышала тихое дыхание, идущее с чердака.

– Амазонки! Ко мне! Здесь выживший!

К девушке подбежали несколько воительниц и Ипполита с Фалестридой, державшая за руку Киму. Царица приложила палец к губам, показывая этим, чтобы все вели себя тихо. Сарай оцепили, а подошедшее подкрепление направило заряженные луки в сторону чердака.

– Кто бы ты ни был, убери оружие и спускайся! Мы не тронем тебя, если будешь вести себя мирно! – Ипполита с обнажённым мечом стояла около лестницы, ведущей на чердак, рядом стояли Ксанфа и Мирина.

– Смерть варварам! Слава амазонкам! – Кима прокричала это так громко, что стоящие рядом воительницы вздрогнули от неожиданности. Девочка напрягла руку со своим деревянным мечом, готовясь к бою.

– Кима! Замолчи! – Ипполита раздражённо показала Фалестриде рукой, чтобы та увела дочку подальше.

На чердаке послышалось движение, и тихий и тонкий голос боязно спросил:

– Так вы – амазонки?

Кима, которую уводила мама, громко сообщила, обернувшись:

– Мы самые лучше амазонки на всех берегах всех морей!

Ипполита дождалась, когда Кима исчезнет из вида, и спокойно ответила, смотря в сторону чердака:

– Ты из племени Марпессы? Я – Ипполита, пришедшая со своим войском на помощь к вам. Прости, что я опоздала…

На чердаке послышался шорох, а затем по лестнице спустилась маленькая девочка. Как показалось царице, девочке было лет семь. Она была бледной и худой; её волосы имели яркий рыжий цвет, который не смогли спрятать за собой трава и многочисленные стебли сена, покрывшие её одежду и голову – видимо, она слишком долго пробыла на чердаке.

– Пожалуйста, дайте мне еды и воды. Мне очень плохо! – девочка с трудом сделала пару шагов в сторону Ипполиты, а затем упала в обморок.

Ипполита взяла на руки девочку и быстрым шагом направилась в сторону своего корабля. Увидев, как царица несла девочку, Кима вырвалась из рук мамы и побежала за ней, обернувшись на ходу:

– Мам, я с Ипполитой вернусь домой! У меня важные дела на её корабле!

Фалестрида, которая уже привыкла к выходкам дочери, лишь проводила её напряжённым взглядом.

***

Ипполита положила девочку на свою кровать в каюте, дав указание Киме приглядывать за ней, а сама ушла помогать амазонкам с погрузкой вещей на корабли. Чуть позже их навестила Профоя с тарелкой мяса и чашей с компотом, попросив Киму накормить гостью, когда та очнётся.

Кима сначала сидела на краю кровати, терпеливо ожидая, когда девочка проснётся, но затем ей это надоело и она достала свой меч, громко закричав:

– Чучи наступают! Они уже здесь! В атаку!

Она с криками начала махать мечом, борясь с невидимым врагом и не обращая внимание на гостью, пока та не издала стон и не поднялась.

– О-о-о! Воды!

Кима тут же прекратила играть и подбежала к девочке с компотом. Наблюдая, как та жадно пила, она поняла, что одной чаши не хватит. Она сбегала на камбуз и принесла ещё две, полные яблочного компота. Вручив их гостье, Кима подала ей и тарелку с мясом.

– Я что, похожа на девочку, у которой четыре руки? – гостья с двумя чашами в руках начала пить из каждого по очереди, будто не могла решить, в каком компот был вкуснее.

Лишь осушив все три чаши и отдав их Киме, она накинулась на мясо, заполнив им весь рот и прожёвывая второпях. Кима искренне испугалась за неё, подумав, что эта бедная девочка, наверное, не ела мясо целый год, поэтому молча наблюдала за ней, не смея отвлекать.

Когда девочка наелась и вытерла руки, она повернулась к Киме и протянула свою ладонь:

– Меня зовут Лика, а тебя?

– А я – Кима!

Они пожали руки, после чего начали осматривать друг друга. Кима в первую очередь обратила внимание на яркие рыжие волосы Лики, думая о той несправедливости, что у неё самой они были всего лишь обычными тёмными. А Лика осматривала спортивную фигуру Кимы, мечтая о том, что она однажды тоже наберёт вес и станет коренастой и спортивной.

Сообщив Лике, что ей лучше встать с кровати хотя бы в центр каюты, Кима заботливо принялась очищать её от травы и сена. Сняв с гостьи очередной листок, Кима внимательно осмотрела его: листок оказался веткой, состоящей из семи маленьких цветков, лепестки которых были прозрачными и переливались блёстками при свете от свечей, зажжённых в каюте. Девочка с испугом подняла взгляд на Лику, но, подумав, что цветок ей всего лишь показался, дальше продолжила очищать гостью.

– Во-о-от, спасибо! Теперь я хоть на человека похожа! – Лика улыбнулась своей помощнице, а затем вздрогнула, когда корабль начало качать. – Что это?!

– Это мы пошли по воде! Мы возвращаемся в наш город! – Кима улыбнулась и присела за стол.

– Я не хочу в ваш город! Я хочу к себе домой! К своим подругам, к любимой Марпессе! Подожди-ка… – Лика начала вспоминать события прошедших двух дней. – Их всех ведь… убили… те мужчины и женщины, что пришли к нам ночью…

Лика присела на кровать со стеклянными глазами. Она смотрела в одну точку, пытаясь осознать, что никого из тех, к кому она так привыкла за свою жизнь, больше не увидит. Кима аккуратно присела к ней, неловко обняв и не зная, что сказать. Лика с растерянным лицом уткнулась в плечо Кимы и тихо заплакала. Та погладила её по голове, шёпотом предложив:

– Давай, когда мы вырастем, найдём этих варваров и убьём их всех.

Лика с интересом подняла на неё взгляд:

– Обещаешь? Прям всех до единого?

Кима кивнула, уверенно смотря ей в глаза:

– Обещаю! – она встала с кровати и взяла свой деревянный меч, а затем высоко подняла его. – Вот точно так же мы отрубим голову их царю! – она резко опустила меч.

Лика сквозь слёзы улыбнулась:

– Именно!

К ним зашла Ипполита и поприветствовала гостью:

– Как ты, солнышко? Кима тебя накормила?

– Хорошо! Да, накормила, – Лика вытерла очередную слезу и протянула царице руку.

– Солнышко, девушкам не свойственно протягивать друг другу руки в приветствии. Это удел мужчин. Скажи, где ты этому научилась? – Ипполита присела на кровать к гостье, с интересом на неё взглянув.

Лика задумалась, а затем выпалила первое, что пришло на ум:

– Сама придумала! Это же лучше, чем просто говорить «привет»!

Ипполита покачала головой, решив промолчать. Она оттряхнула кровать от сена и травы и сообщила девочкам, что им пора спать:

– Я вас положу на эту кровать вдвоём, а сама буду в соседнем помещении через стенку. Если что – зовите, хорошо?

Кима с Ликой укрылись под одеялом, вопросительно взглянув на царицу.

– Расскажи что-нибудь перед сном! – Кима с нетерпением заёрзала на кровати.

– Да! Расскажи!

Ипполита пододвинула к кровати стул, присела на него и уточнила:

– Про что хотите послушать?

– Про богиню Афродиту! Пожалуйста! – Кима взглянула на Лику: та кивнула.

Ипполита улыбнулась и поправила девочкам одеяло:

– Про Афродиту хотите? Ну, слушайте…

Афродита – не только богиня любви и красоты, но и богиня соблазна и страсти. Будучи одной из самых влиятельных Олимпийских богов, она в силах повлиять даже на самого Зевса, чем несколько раз воспользовалась, в том числе влюбив его в себя и проведя с ним несколько ночей.

Амазонки считают мужчин недостойными женских тел, а Афродита, напротив, ценит мужскую красоту, имея возможность соблазнить лучших представителей мужчин не только среди богов, но и обычных смертных. Одним из богов, который до сих пор находится под её обворожительной властью, является мой отец, Арес. Бог жестокой и непримиримой войны тоже умеет любить, как показала всем Афродита. Да простит меня моя погибшая мама, царица амазонок Отрера, Арес, как я вижу, увлечён Афродитой больше, чем когда-то был увлечён ею.