К концу суточной смены корабль был выстроен по курсу на HIP 122345. Холмквист ещё раз сверился с вычислениями БАКа и доложил Кравцову.

– Какая будет величина подскока? – уточнил Влад.

– В пределах двух-трёх световых лет, – ответил Нильс. – Думаю, если понадобится, то пройдём это расстояния без гибернации.

– Проконтролируй роботехников, когда займут капсулы, чтобы не случилось осложнений. Они в гибернации никогда не спали. А то, помнишь, как «отличился» испытатель бурового робота, который попутно летел на Топаз? С наушниками пролежал пять месяцев!

– Да, да! – хохотнул Холмквист. – Помню. Лазерным скальпелем из ушей вырезали. Меломан-гипернавт!

– Вот и договорились! – кивнул Влад. – А я присмотрю за учёными.

Все члены экспедиции были погружены в гибернацию и лежали под прозрачными колпаками на теплых матрацах своих капсул. Кравцов и Холмквист прошли в командную рубку. Еще раз проверили параметры скачка по данным БАКа. Выпили по ампуле стабилизатора давления организма, надели компенсирующие костюмы, пристегнулись инерционными ремнями к креслам. Отключили установку гравитации отсека. Чтобы убедиться в этом, Холмквист подкинул вверх пустую ампулу. Силиконовый флакончик, кувыркаясь, поплыл в пространстве зала. Можно было просто прочесть показания приборов, но Нильс любил подобные штучки. Влад посмотрел на космо-навигатора. Действительно, мы похожи на резиновых кукол, – подумал он, глядя на облегающие их фигуры костюмы телесного цвета.

– Ну что, командир? Вперёд, к звёздам? – спросил Нильс.

– К звёздам! – подтвердил Кравцов и отдал приказ БАКу.

В ту же минуту огромное отрицательное ускорение обрушилось на гипернавтов. Тела Влада и Нильса моментально лишились своей массы. Тут же началось головокружение, внутренности судорожно сжались. Ощущение такое, словно их телесную оболочку выворачивало наизнанку, будто они проваливались в Чёрную дыру. А это фактически и происходило. Ковчег «Эра» обрушивался через червоточину, которую создал варп-двигатель звездолёта, в подпространство. В иной мир: без звёзд, туманностей и чёрной материи.

Глава 3

«Эра» вышла из подпространства в расчётной точке через семь земных месяцев. Кравцов и Холмквист сидели в кают-компании и потягивали витаминный коктейль.

Девять дней назад они покинули гиперкапсулы. Роботы санитары отсоединили разгрузочные костюмы от портов жизнеобеспечения, помогли подняться из капсул, снять одежду, и пройти в ванную комнату с гидромассажем. Конечно, девять дней мало для полной реабилитации человека, пролежавшего на спине семь месяцев. Но профессионалы знают, как ускорить этот процесс. Вот и сейчас на столе, рядом с коктейлями в дой-паках и контейнерами с овощными паштетами, стояла бутылка коньяка.

– Предлагаю тост за наш звездолёт «Эра», – произнёс Нильс. – Отличный корабль! Представить не могу, чтобы на своём старом фрегате «Авангард» я выскочил из гипера точно там, куда хотел.

– Точность выхода из подпространства во многом зависит и от космо-навигатора. Правильно рассчитать субдиректрису не каждый умеет, – ответил Кравцов.

– Принимаю твою похвалу, Влад! Но, всё же, хочу поднять стакан за «Эру». Просто супер корабль! А как выходил из гипера!? Мягко, словно едешь в лифте, а не вылетаешь, как пробка от шампанского и думаешь: заработаешь инсульт или нет?

– Вот ты рыба! – улыбнулся Кравцов, поняв, что выслушал сейчас закамуфлированный ответный комплемент. Вывод звездолёта из гиперпространства всегда рассчитывает командир по данным, предоставленным БАКом. И от капитана зависит, как будут чувствовать себя члены экипажа: корчиться от головной боли и глотать таблетки или сидеть на камбузе и попивать витаминные коктейли.

А выскочили они и правда идеально, чуть менее одного парсека от HIP 122345, в чистое космическое пространство, без комет и астероидов. Даже подскок не нужен. Из данной точки отлично обозревалась вся скрытая область рукава Стрельца.

– Так, за корабль? – спросил Холмквист и поднял стаканчик с коньяком.

– За корабль! – поддержал Кравцов и протянул руку с напитком. – И за нас с тобой, мой друг!

После завтрака Холмквист отправился в командный зал, чтобы сориентировать звездолёт в плоскости вращения Галактики, Кравцов – в отсек гибернации, где располагались капсулы экипажа. Андрей Личка и Тунга Джи уже проснулись. Около них хлопотали роботы. Влад поприветствовал своих коллег, спросил о самочувствии, хотя прекрасно знал, что чувствуешь после гибернации – слабость и голод. От этих ощущений помогает избавиться витаминный коктейль. Да и то не сразу. Роботехники Лазарев и Франк пребывали в стадии пробуждения. Судя по выражению их лиц, сознание ещё не полностью вернулось к ним после гибер сна.

Влад вошёл в помещение команды учёных. Датчики всех семи капсул горели зелёным светом. Кравцов переходил от одной к другой, читал имена членов экспедиции на родиевых табличках, всматривался в лица.

Вот Ева Строганова. Очень правильные, практически идеальные черты прямоугольного лица, светлые волосы. Уверенная в себе, всегда положительно настроенная, чётко знающая свою цель. «И ироничная», – добавил про себя Кравцов. Сейчас, с закрытыми глазами, она выглядела, словно спящая королева.

Михаил Антонов. Зауженная к скулам форма лица, нос с горбинкой, чуть впалые щёки, тёмные волосы. Общителен, находчив, непоседа. Дотошный до мелочей.

Дионис Гривас. Классическое греческое лицо с развитыми скулами, большим прямым носом, высоким лбом, и выражением твёрдости и упрямой умственной концентрации.

Добров Юрий. Круглое и немного курносое лицо. Чуть оттопыренные уши. Кучерявая густая шевелюра. Скорее всего, человек с открытым характером, непоколебим в своей убеждённости, но не склонный вступать в конфликты.

Руднев Джозеф. Единственный в экспедиции мужчина с усами. Пышными усами. Да и брови под стать, нахмурены даже в анабиозе. Упрям, независим, уверен в себе, но умеет находить компромиссы и подчиняться руководителю.

Смит Барбара. Симпатичная брюнетка. С большими тёмными газами, – припомнил Кравцов. Но в состоянии сна её привлекательность исчезла. Возможно, в этом повинно отсутствие косметики. Не лицо, а маска. Видно, что девушка упорная и целеустремлённая.

Кравцов помнил характеристики психологов, и оценивал научных работников не для сравнения своих познаний в физиогномики. Делал он это машинально. Такая была привычка.

Последняя капсула. Луиза Паскаль. Влад мог и не смотреть на её красивое овальное лицо. У него хорошая зрительная память. Но он стоял и смотрел. Эмоциональна и чувствительна. Эта девушка вызывала в его душе давно забытое чувство нежности.

Наконец Влад оторвал задумчивый взгляд от лица Луизы, обернулся и бросил взор на капсулы научных работников. Им ещё рано просыпаться. На данном этапе экспедиции учёные не нужны. Сейчас время космо-разведчиков, членов экипажа.

Предстояла кропотливая работа по картографированию звёздного пространства радиусом сто световых лет в направлении центра Галактики. Звёзды в этой области рукава Стрельца располагались достаточно близко друг от друга. Это было ни хорошо, ни плохо. Просто выполнение задачи займёт много времени. Аналогичные действия экипаж повторит, когда «Эра» сделает скачок по другую сторону от звезды HIP 122345. Как только будут получены данные засечек с двух точек пространства, БАК составит трёхмерную карту звёздного скопления. И после этого проснутся члены научной команды, чтобы приступить к исследованиям и поиску новой Земли.

Картографирование началось с фотофиксации выделенной области и разбивки её на шесть зон измерения. Работа велась посменно и круглосуточно, при содействии шести роботов. Но миновало десять дней по земному времяисчислению, а обследовано было менее половины сектора.

Влад работал в одной смене с бортинженером Джи. Плюс помощники – два электронных андроида, которые, после расконсервации и установки радиотелескопов, в основном выполняли функции: подай-принеси. Да и сами гибернавты особо не утруждались. В их обязанности входил лишь контроль над бесперебойной работой оборудования. Влад и Тунга обычно сидели в креслах у кофейного бокса на палубе Арсенала. С таким же успехом они могли пить кофе в кают-компании или отдыхать у небольшого озерца в оранжерее. Но на звездолёте не бывает удалённой работы. Личное присутствие обязательно.

Влад просматривал на экране планшетника целевую рабочую карту, полученную от БАКа. В квадратном сетчатом узоре были обозначены точки-звёзды с номерами позиций: красным цветом – отработанные, белым – ожидающие «засечку». Белых было больше.

– Так мы провозимся ещё месяц, – с досадой сказал он и отложил компьютер на столик.

– Да, – откликнулся Тунга. – К сожалению, лазерные дальномеры в нашем случае не применишь. А работа телескопов медлительна.

Кравцов поднялся и бесцельно стал вышагивать вдоль расположенных в ряд телескопов. Их было шесть. Ещё хотя бы два, и работу можно завершить за месяц. Локаторы для этой работы не годятся. Хотя, стоп! Лицо Влада просветлело. Два главных радиолокатора! Это же многофункциональные устройства! Ведь с их помощью выстраивался курс звездолёта в линейном космосе! Они могут работать, как радиотелескопы. Влад активировал космо-браслет на левом запястье.

– Говорит командир! Всем членам экипажа собраться в кают-компании. Десять минут!

Предложение Влада о настройки главных локаторов на частоты радиотелескопов получило общее одобрение. Экипаж рвался в космос, а дотошная работа по картографированию, а по сути – безделье, надоело. Это же не отдых на песчаных пляжах Земли. Поэтому Холмквист, Тунга Джи и Алексей Личка с четырьмя роботами в течение десяти часов перестроили и сориентировали оборудование.

Дежурство Лазарева и Лички только началось. Алексей находился за компьютерным пультом в Арсенале и собирался полистать какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время. Внезапно на мониторе появилась надпись: «Сигнал бедствия. Район звезды № 2366, сектор 7. Ка-диапазон. Частота сигнала – 32300 МГц». Алексей, не раздумывая, послал вызов командиру.

Кравцов отдыхал после смены. Не спалось. Такое случалось с ним после напряжённой работы или скачка в подпространство без гибернации. Однако в настоящий момент обстановка была спокойной: звездолёт «плавал» в космосе без движения. От безделья не спится, – подумал он. И тут раздался вызов от Лички.

– Командир! Обнаружен SOS сигнал.

Влад не стал уточнять детали, пристегнул космо-браслет и вышел из каюты. Быстрая лестница за секунды подняла его в просторный зал Арсенала.

– Показывай, – нетерпеливо бросил Кравцов электронщику.

Но смотреть особо было не на что. Белая точка под номером 2366 ничем не отличалась от большинства соседок. Лишь по цветовому спектру можно было предположить, что звезда относится к классу «К». А вот вопросов эта ситуация породила множество, и главный из них: как земной звездолёт оказался в рукаве Стрельца, в области, которая до этого времени не посещалась людьми?

– Надо перепроверить, Алексей, – распорядился Влад.

Через полчаса Кравцов и Холмквист сидели в капитанской каюте. Сообщение о терпящем бедствие звездолёте поразило космо-навигатора.

– Это как же корабль здесь оказался? – с удивлением вопросил Нильс. – Ошибки не может быть?

– Перепроверил лично. Сигнал достоверный, – подтвердил Влад.

– Думаешь кто-то из наших?

– Если бы сюда послали фрегат космо-разведки, меня бы предупредили.

–Что будем делать? Соберём экипаж?

– Это не вопрос обсуждения. В таких случаях решение принимаю я. Тебе сказал первому, так как ты – мой помощник. – Кравцов слегка задумался. – Конечно, Ева Строганова, как руководитель экспедиции должна быть тоже поставлена в известность. Но в любом случае, она не может отменить Устав Космо-разведки. Спасение земного звездолёта – это приоритетная задача.

– Будить? – поинтересовался Холмквист.

– Зачем? Чтобы спросить её мнение? Тут нечего обсуждать. Будем спасать! Но куда лететь? Мы даже не знаем расстояние до этой звезды. Надо закончить картографирование. А времени это займёт почти месяц. Так что…, – Влад развёл руками.

Ускорить работы возможности не было, экипаж трудился в установленном режиме. После скачка по другую сторону звезды HIP 122345 первым делом проверили, не исчез ли сигнал бедствия? SOS сообщение звучало каждые пять минут. Расстояние до звезды № 2366 определили – шестнадцать световых лет. Не так уж и далеко по сравнению с пройденным маршрутом. «Эра» может достигнуть цели менее чем за месяц.

Постепенно обсуждения среди членов экипажа о таинственном звездолёте сошли на «нет». Все было понятно: командир даст команду отправиться на спасение. Но когда? – вопрос оставался открытым. БАК тем временем сгенерировал объёмную карту изучаемой области. Пятьдесят семь тысяч звёзд! Из них около двадцати тысяч категории «К» и «G». Пришло время будить учёных. Именно они должны сделать выбор, к каким солнцам отправится звездолёт.

– Гибернация отключена час назад. Пойдём, встретим научных работников? – предложил Влад своему помощнику. – 0,5g, не тяжко им придётся после десяти месяцев в невесомости? Может, уменьшить гравитацию?

– По-моему, в самый раз, а то будут биться головами об умывальники и стенки перегородок, пока приведут в норму вестибулярный аппарат, – хохотнул Нильс. – Ведь бывали случаи….

Когда они вошли в зал, роботы уже помогали выбираться из капсул. Выглядели учёные неважно. Обессилевшие, похудевшие, с заторможенной реакцией. Они проспали около десяти месяцев вместо восьми. Теперь им предстояла длительное восстановление.

Общего дружеского завтрака не получилось ни через сутки, ни через трое. Адаптация у каждого члена экспедиции происходила по-разному. Воины-разведчики уже на четвёртый день в спортзале, а учёные часами не выходили из центра реабилитации. Питались в каютах, куда еду приносили роботы. Первой пришла в норму Ева Строганова. На пятый день Кравцов пригласил её на ужин в свою каюту.

– Как ваши подопечные? – поинтересовался Кравцов, когда Ева, окинув убранство помещения, присела в кресло.

– Восстанавливаются понемногу, – ответила руководитель, с подозрением рассматривая фруктовый микс, стоящий на столе в прозрачной пластиковой банке. – Никто из них так долго не спал.

– А Луиза Паскаль, как перенесла?

– Интересная девушка, – Ева прищурила глаза и растянула губы в еле заметной улыбке. – Едва проснулась – спросила: «Я не умерла?»