Цитаты из книги «Бояться разрешается. Как психолог работает со страхами»

Психологи считают, что страх – это не враг, а друг. Страх – это необходимый элемент психики, выполняющий важную функцию. Зачем же он нужен? Он помогает нам вовремя заметить угрозу и отреагировать на неё. То есть страх ориентирует нас относительно опасности и готовит тело к бегству или драке.

Итак, сила страха зависит не столько от масштаба проблемы, сколько от того, известно ли вам, как её решать. Если вы знаете, что делать, тревога будет слабой. Если не знаете, то тревога усилится.

При таком подходе у ребёнка формируется правильное ощущение – «обо мне заботятся», в более позднем возрасте – «если у меня не получится, мне помогут» и, наконец, «многие вещи я могу сделать сам». Постепенно дети как бы «вбирают» в себя родительскую поддержку, и это способствует развитию самостоятельности.

Итак, мы боимся боли, когда причиняем её сами себе, когда не получаем необходимой поддержки ни от самих себя, ни извне. Напротив, когда достаточная поддержка имеется, то страх боли проходит, а нередко выясняется, что бояться-то и нечего.

То, чем мы можем управлять, – это наша жизнь и то, как мы её проживаем. Тот, кто живёт, получая удовольствие от каждого прожитого дня, тот лучше переносит страх смерти, потому что получает от жизни всё, что хотел и мог получить. Такому человеку не так жалко оставлять жизнь, потому что он сделал всё, о чём мечтал и на что был способен. Он удовлетворён прожитым.

Неудачники постоянно говорят о том, что они сделают в случае успеха, в то время как у них нет «плана Б», а Удачники, веря в успех, тем не менее знают, что предпринять в случае провала52.

В России до сих пор иногда используются термины «вегетососудистая дистония» (ВСД), «нейроциркуляторная дистония» (НЦД), «кардионевроз», «вегетативный криз», «симпатоадреналовый криз», которые означают примерно то же, что и термин «панические атаки». Эти понятия отражают историю развития медицинской мысли в нашей стране и безнадёжно устарели.

Тревога живёт в зазоре между реальностью и детской иллюзией, что другие люди должны позаботиться обо мне. Как только мы понимаем, что другой человек пришёл в этот мир не ради того, чтобы удовлетворять наши потребности, а живёт свою отдельную жизнь, иллюзия рушится. Когда мы отчётливо понимаем, что забота о себе – это наша задача, страх исчезает.

Иррациональный страх показывает нам несуществующую опасность. Он абсолютно настоящий, такой же неприятный и переживается так же, как и реальный. Мнимая здесь только опасность. Получается, опасности нет, а вполне настоящее чувство страха – есть, хоть оно и не имеет отношения к действительности. К этому виду страха относятся фобии, панические

у меня ничего не получается» или «всё бесполезно». Перед тем как разобраться с проблемами, человек потратит уйму времени на то, чтобы преодолеть стыд, вину, тревогу и отчаяние. При выборе второй стратегии возможность что-то изменить заблокирована, потому что для улучшения ситуации придётся переделать Машу или начальника. А вот следование третьей стратегии позволяет приступить к решению задач сразу, не теряя времени на разборки с самим собой. Кроме того, при панических атаках и фобиях внутренний конфликт часто как раз и состоит в том, что клиент не позволяет себе поступать по-своему из-за опасений обидеть родственников, страха совершить ошибку и страха, что не справится сам. А если отказаться от своих желаний, то возникает боязнь, что всю жизнь придётся прожить так, как требуют от него другие, страх «предать себя». Клиент оказывается зажатым между этими четырьмя сильнейшими страхами, что и выливается в приступы паники.