Лев Васильевич любил бродить по Северной Пальмире, любил фотографировать своих «тезок» – львов, что стерегут город. Негодовал, видя варварское разрушение культурного наследия. «Я с горечью начинаю подозревать, – писал он в августе 1971 года, – что небрежение к собственной истории, к своим отцам и их жизням стало или было не славянской, а именно национальной чертой. Поезжайте в любую Болгарию или Чехию, и вы увидите истинный и благородный культ предков и их деяний. А у нас…»