Как было отмечено выше, само понятие «система» является лишь некоей абстрактной моделью, в научно-познавательных целях отражающей определенный фрагмент объективной реальности, обладающей бесконечной сложностью. Рассматривая систему права именно как «систему», следует определить цели существования данной системы, для чего необходимо подняться на следующий уровень системной иерархии и проанализировать взаимодействие системы права с другими элементами.

Общеизвестно, что право призвано регулировать общественные отношения, которые, в свою очередь, также оказывают влияние на право. Систему права необходимо рассматривать отойдя от двухзвенной схемы «право – общественные отношения» и перейдя к трехзвенной схеме «система права – система законодательства – система общественных отношений». Именно во взаимодействии этих трех систем можно раскрыть понятие и сущность системы права, системы законодательства и системы общественных отношений как предмета правового регулирования.

Сложившиеся системы права и законодательства играют важную роль стабилизирующего фактора в формировании и развитии общественных отношений и процесса их регулирования, в обеспечении правомерной деятельности граждан, организаций и самого государства.^[46] Система права в этом «треугольнике» выступает в качестве модели правового регулирования, имеющей научный характер построения и практическую направленность. Научный характер модели заключается в том, что она должна строиться на основе результатов научного изучения закономерностей правового регулирования общественных отношений, т. е. анализа объективных факторов детерминации общественных отношений и возможностей их субъективной модификации. Практическая направленность выражается в том, что ее функционирование имеет целью поддержание внутренне непротиворечивой и оптимально регулирующей общественные отношения системы законодательства. Оптимальность правового регулирования – понятие и объективное (в той мере, в какой учитываются некие общие закономерности правового регулирования), и субъективное (поскольку определяется целями, которые ставит перед собой субъект правового регулирования).

Собственно, эти признаки присущи системе права именно как системе: целесообразность функционирования, сочетание субъективной произвольности ее выбора в качестве научной модели, отражающей какой-либо фрагмент объективной реальности, и объективной детерминированности ее структуры и содержания, накладываемой исследуемой реальностью.

В научной литературе данной концепции наиболее близка позиция В. С. Нерсесянца, который считает, что «система права является доктринальной юридико-логической моделью для реальной практики правоустановительной деятельности, издания соответствующих законодательных и иных правоустановительных актов, их рационально организованного учета и систематизации».^[47] Это определение выражает сущность системы права, цель ее функционирования и подчеркивает ее взаимосвязь с системой законодательства, но не указывает на взаимодействие с системой регулируемых общественных отношений. Поэтому данное определение необходимо дополнить указанием на то, что система права должна строиться с учетом научного анализа системы общественных отношений и системы законодательства для достижения поставленных субъектом правового регулирования целей в системе общественных отношений посредством модификации системы законодательства.

Система законодательства в советской правовой теории рассматривалась по преимуществу как нечто «субъективное», «отдающее произволом законодателя». При этом структура системы права признавалась определяющей, а структура системы законодательства – соответствующей ей.^[48] В действительности же нельзя упускать из виду, что система законодательства складывается для потребностей социального управления, а не только для упорядоченности, стабильности самого законодательства.^[49] Поэтому система законодательства точно так же должна соответствовать системе права, как последняя должна соответствовать системе общественных отношений, регулировать которые призваны нормативно-правовые акты, составляющие систему законодательства.

Поэтому, с точки зрения системной методологии и предложенной выше концепции трех однопорядковых систем – права, законодательства и общественных отношений – поиск первичного и вторичного, главного и второстепенного в конфигурации этих трех систем лишен научного смысла. Как одноуровневые системы они имеют координационные, а не субординационные, связи.

В этом смысле нельзя согласиться с предложенной А. Б. Венгеровым иерархической незамкнутой схемой указанных систем. «Система общественных отношений, – пишет он, – это надсистема для системы права, которая призвана регулировать эти общественные отношения. Эта надсистема определяет объективно предмет и метод правового регулирования, структуру права, ее характеристики. Система права является надсистемой по отношению к системе законодательства, определяя критерии, признаки, по которым происходит отбор и строение элементов системы законодательства, происходит процесс упорядочения, систематизации законодательства».^[50]

На самом же деле научная модель системы права строится с учетом не только существующего круга общественных отношений, но и действующего законодательства. В свою очередь, законодательство также создается не только с учетом действующей системы права (по крайней мере, так должно быть в цивилизованном государстве), но, прежде всего, с учетом практических потребностей урегулирования тех или иных общественных отношений. Таким образом, общественные отношения во многом формируются непосредственно законодательством с учетом целей и задач государственного и общественного развития.

Рассмотренная схема взаимодействия трех систем – права, законодательства и общественных отношений – в силу своего общего характера может быть распространена на отдельные аналогично взаимодействующие элементы указанных систем: отрасль права, отрасль законодательства и группу общественных отношений, являющуюся предметом правового регулирования конкретной отрасли.

В связи с этим представляет интерес вопрос о структуре и элементах системы права, т. е. об отраслях права, их соотношении и взаимодействии.

Современный этап развития российского права имеет, по крайней мере, две очевидные тенденции. С одной стороны, наблюдается непрерывный количественный рост массива законодательства, отражающий потребность в специальном правовом регулировании отдельных общественных отношений. С другой стороны, происходит интеграция правового регулирования, выражающаяся во все более тесном и сложном взаимодействии и взаимовлиянии отдельных отраслей при правовом регулировании многих общественных отношений. Эти тенденции, несомненно, усложняют структуру системы права, размывают границы многих существующих отраслей, приводят к образованию новых отраслей. В этих условиях построение всеобъемлющей, детализированной и непротиворечивой картины правовой действительности – системы права – представляется с научной точки зрения задачей чрезвычайно трудной, поскольку отражаемый научной теорией фрагмент объективной реальности – правовая действительность – становится все более и более сложным. Тем не менее преодоление данной проблемы возможно.

При рассмотрении одного объекта относительно нескольких различных целей системное представление этого объекта может меняться, поскольку может меняться конкретный набор элементов и отношений между ними в объекте, задействованных в достижении той или иной конкретной цели (при этом может быть выявлена необходимость модификации самого объекта, в отношении которого есть такая возможность). В выборе исследователем конкретной цели, относительно которой происходит рассмотрение объекта, состоит субъективная детерминация системы как научной модели объекта.

Появление в научной среде теорий многих новых отраслей права (банковское, страховое, корпоративное, аграрное, профсоюзное и т. д.), вызывающих в ряде случаев серьезные возражения относительно «чистоты происхождения», можно рассматривать как неизбежный результат происходящих изменений: количественных (рост законодательства) и качественных (усложнение структуры общественных отношений и интеграция их правового регулирования). Этот процесс, очевидно, должен вызывать соответствующие изменения в элементном составе и в структуре системы права.

С точки зрения системной методологии рассмотрение отдельных фрагментов системы права в качестве самостоятельных систем (отраслей) возможно при условии, что выбранную совокупность норм можно рассматривать как определенное единство, т. е. как систему, имеющую определенную цель: достижение оптимального функционирования определенной группы общественных отношений (иными словами, урегулирование группы однородных общественных отношений). Поэтому в практическом отношении появление научных теорий новых отраслей позволяет оценить оптимальность функционирования системы права применительно к той или иной группе общественных отношений, т. е. увидеть, насколько слаженно «работают» выбранные нормы для достижения общественно полезных результатов в данной, достаточно узкой группе общественных отношений.

Таким образом, идущий процесс количественных и качественных изменений в праве неизбежно должен находить адекватное отражение на уровне научной теории – в модификации структуры и элементного состава системы права. При этом следует всегда помнить о сочетании двух основополагающих принципов этой модификации: научной обоснованности и практической целесообразности.

Поскольку в рамках настоящей работы рассматривается отрасль трудового права, то все предыдущие рассуждения общеправового характера будут конкретизированы применительно к этой отрасли.

Исходя из предложенной концепции существования трех взаимодействующих систем – права, законодательства и общественных отношений, – определенная система общественных отношений может быть рассмотрена как предмет и отрасли права, и отрасли законодательства.

С учетом тесной взаимосвязи и взаимодействия системы общественных отношений (предмета правового регулирования), системы права и системы законодательства рассмотрение предмета отрасли трудового права с точки зрения системной методологии необходимо производить, анализируя как научную теорию предмета трудового права, так и действовавшее и действующее законодательство о труде.

В настоящей работе сознательно опущен вопрос о критериях обособления отдельных элементов системы права и законодательства, так как перед нами стоит иная задача: в рамках конкретной отрасли – трудового права – проанализировать значение «предмета правового регулирования» как теоретического критерия отраслевого обособления, выявить сущность понятий «предмет правового регулирования» и «сфера действия отрасли права», подробно рассмотреть взаимодействие системы права, системы законодательства и предмета правового регулирования как определенной системы общественных отношений.