§ 2. Системы права, законодательства и общественных отношений

Системная методология представляет собой эффективный инструмент познания объективной реальности, сочетающий в себе различные подходы к изучению сложных объектов не только природного, технического, но и социального, правового характера.

Понятие «система» в юридической науке и практике распространено достаточно широко. Оно употребляется, например, применительно к таким категориям, как «правовая система», «система права», «система законодательства», «судебная система» и др.

Категория «предмет правового регулирования» наиболее тесно связана с понятиями «система права» и «система законодательства», поскольку предмет правового регулирования в юридической науке традиционно выступает в качестве основного критерия построения системы права и отдельных ее отраслей. Отрасль трудового права и отрасль трудового законодательства рассматриваются обычно в качестве одного из элементов систем права и законодательства.

По поводу соотношения категорий «система права» и «система законодательства» точки зрения различных авторов диаметрально расходятся. Поэтому, прежде чем рассматривать собственно предмет трудового права как отрасли права и отрасли законодательства, необходимо определиться с указанными понятиями, их содержанием и соотношением в рамках системной методологии.

В литературе неоднократно отмечалось, что на протяжении многих лет в отечественной юриспруденции понятие системы права и законодательства рассматривалось исключительно в нормативно-правовом аспекте, причем «система права» часто трактовалась как синоним понятия «правовая система».^[29] За последние годы стала отчетливо проявляться дифференциация указанных категорий. Так, применение системного подхода для анализа взаимозависимости и взаимодействия правовых явлений в обществе и государстве в 70–80-х годах прошлого века привело к пониманию правовой системы как категории, обобщенно характеризующей внутригосударственное право данной страны и объединяющей все основные его элементы и взаимосвязи между правовыми явлениями в обществе и государстве.^[30] Господствовавший в Советском государстве «классовый подход» позволял отечественной науке выделять четыре типа правовых систем – рабовладельческого, феодального, буржуазного и социалистического государств. В то же время за рубежом большинство ученых различали иные правовые системы: а) романо-германская; б) общего права; в) социалистическая; г) религиозного и традиционного права.^[31] Подобный подход характерен в настоящее время и для российской правовой науки.^[32]

За последние годы при всем разнообразии взглядов на понятие «правовая система» сложилось устойчивое мнение о том, что данная категория имеет широкое содержание и отражает всю правовую организацию данного общества. В составе правовой системы различают такие элементы, как: а) юридические нормы, принципы и институты (нормативная сторона); б) совокупность правовых учреждений (организационная сторона); в) совокупность правовых взглядов, представлений, идей, свойственных данному обществу (правовая культура).^[33]

Несмотря на утверждение понятия правовой системы, категории «система права» и «система законодательства» не утрачивают своей важной роли в юридической науке и правовой практике. Система права традиционно понимается как организованная определенным образом совокупность норм, разделенная по предметному признаку (отраслям права), а система законодательства – как совокупность источников права, нормативных актов, которая строится как с учетом отраслевого признака, так и без его учета.^[34]

С точки зрения системной методологии правовая система выступает в качестве метасистемы по отношению к системе права и системе законодательства, т. е. системы более высокого уровня, элементы которой, в свою очередь, рассматриваются в качестве подсистем.

В научной литературе не вызывает возражений мнение о том, что понятия системы права и системы законодательства связаны между собой. Однако характер взаимосвязи, соотношение указанных категорий трактуется неоднозначно.

Многие ученые систему права и систему законодательства рассматривают как тесно взаимосвязанные, но самостоятельные категории, представляющие собой два аспекта одной и той же сущности – права. Подход к праву с позиции материалистической диалектики позволяет трактовать их как форму права и содержание права. Система права рассматривается как внутренняя структура права, соответствующая характеру регулируемых им общественных отношений. Система законодательства – как внешняя форма права, выражающая строение его источников, т. е. систему нормативно-правовых актов. Право не существует вне законодательства, а законодательство в широком его понимании и есть право.^[35] Многие исследователи разделяют также точку зрения, согласно которой система права носит объективный характер, заранее определяемый самим позитивным правом, действующим в определенном обществе и государстве, и в силу этого развитие системы права обусловливает соответствующую трансформацию системы законодательства, создаваемой законодателем.^[36] Отсюда делаются выводы о том, что основной задачей исследования системы права является поиск объективных закономерностей, лежащих в основе ее построения, и что формирование системы права есть одновременно выявляемый наукой процесс раскрытия объективно существующих закономерностей общественного развития.^[37] Представляется, что подобный подход несколько упрощает проблему феномена системы права и излишне абсолютизирует роль объективного фактора в ее построении.

Проблема системы советского права впервые была затронута в 1938 г. на первом совещании научных работников права.^[38] Основным итогом проходившей с 1938 по 1941 г. дискуссии по вопросу о системе советского права было единодушное признание того обстоятельства, что решающее значение среди объективных критериев, определяющих структуру советского права и его деление на отдельные отрасли, имеет предмет правового регулирования, т. е. регулируемые правом общественные отношения. Тем не менее само понятие предмета правового регулирования не было подвергнуто в ходе дискуссии углубленному исследованию, и предложенная фактически в директивном порядке система советского социалистического права^[39] не опиралась на единые классификационные основания. В результате теоретические конструкции оказались неспособными отразить систему советского права, а задачей юридической науки стало обоснование предложенной «партией и правительством» системы отраслей советского права.^[40]

На недостатки общепринятой теоретической конструкции системы права и ее отраслевого деления указал в свое время Р. З. Лившиц. Отмечая научную и практическую уязвимость теории отраслевого обособления в системе права исходя исключительно из критериев предмета и метода правового регулирования, он подверг резкой критики дихотомию «система отраслей права – система отраслей законодательства». Эта конструкция, по мнению Р. З. Лившица, должна уступить место идее системы отраслей законодательства, идее более динамичной и подвижной, учитывающей динамику правового регулирования и неизбежное появление новых отраслей.^[41] Правда, как справедливо заметила С. В. Поленина, «без ответа оставался вопрос о том, какой же научной и практической цели служит при таком подходе система права, а главное, с чем должен соизмерять свою деятельность законодатель?»^[42]

Таким образом, вывод об отнесении системы права к явлениям объективного мира следует рассматривать крайне осторожно, сообразуясь с тем, что вкладывается в понятие «объективный».

В настоящее время в научном мире практически не вызывает сомнений утвердившаяся сравнительно давно точка зрения, согласно которой главная особенность системы права состоит в том, что она составляет структурное качество действующего в данном обществе права и соответствует системе закрепляемых ею общественных отношений.^[43] Как показывает опыт правового регулирования (по крайней мере, в нашей стране), на практике, к сожалению, правовые установления не всегда адекватны складывающимся общественным отношениям – противоречивость системы права, законов является скорее правилом, чем исключением. Ученые указывают на ряд причин этого несоответствия, отмечая внеправовые факторы (резкие экономические, социальные, политические изменения) и факторы, связанные с характеристикой права как очень сложной системы и обусловливающие ее инерционность и запаздывание.^[44] Поэтому главная особенность системы права заключается не в том, что она «соответствует» системе закрепляемых ею общественных отношений, а в том, что она «должна соответствовать» этой системе.

Следует отчасти согласиться с мнением В. С. Нерсесянца о том, что «“соответствие” объективно сложившимся отношениям в данном обществе получает качество объективности только при правильности, истинности человеческих суждений, умозаключений, волевых намерений и действий. … Поэтому об объективности системы правовых норм можно говорить только в смысле их интеллектуально-волевых качеств: правильности, истинности, полезности, понятности для населения, органов власти и иных субъектов права».^[45] Но такие понятия, как правильность, истинность, полезность и т. п., весьма относительны, поскольку зависят от конкретного индивида, группы, общности и т. д. Поэтому поиск «объективного» в этом смысле в общественных отношениях не вполне перспективен и с научной, и тем более с практической точек зрения.

Деятельность любых индивидов, группы, общности всегда направлена на достижение каких-либо своих целей или решение конкретных задач. Существующие и возникающие общественные отношения также во многом обусловлены интересами отдельных групп людей или всего общества в целом и, таким образом, также целесообразны. В то же время существуют факторы, также во многом определяющие общественные отношения, целенаправленное изменение которых в той или иной степени затруднено в конкретный исторический момент или вообще невозможно (факторы, связанные с биологической и социальной природой человека, уровнем развития техники и технологии и т. д.). Поэтому поиск неких исключительно «объективных начал» в общественных отношениях предпочтительнее заменять выявлением конкретных целей и анализом потенциально достигаемых на пути к данной цели изменений в этих отношениях с учетом ограничивающих этот процесс факторов.

Сказанное в полной мере можно отнести к системе права и попытаться перевести данные утверждения на язык теории систем.