– Обнаружил человека. Гражданский, оружия нет. «Трехсотый». Повторяю: гражданский – «трехсотый». Тяжелый. Мои действия?

Наступила пауза. Потом рация отозвалась голосом Хасима:

– Удав – Самуму!

– Удав – да!

– Раненый транспортабелен?

– Да.

– Забирайте его и оттягивайтесь к нам.

Леня жестом показал Ромео, старшему второй пары, чтобы они взяли раненого. По команде Ромео его второй номер, Динго, скинул рюкзак и отнайтовал от него тент. Когда Салават дотронулся до мужчины, тот с трудом разлепил глаза и мутным взглядом посмотрел на обступивших его бойцов.

– Господи, – пробормотал он запекшимися губами, – неужто русские? Откуда вы здесь взялись?

И снова потерял сознание. Раненого уложили на плащ-палатку, Салават и Ромео взялись за ее концы и двинулись в направлении основной группы. Леня и Динго, пулеметчик его подгруппы, шли сзади, прикрывая отход. Головняк начал оттягиваться к ядру…

Интерлюдия

Подмосковье, 2014 год. Kапитан-лейтенант Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Хас сидел у себя в канцелярии, в кресле. Рядом с ним, сбоку от стола пристроился Леня, лениво перебирая учетные карточки кандидатов. На тумбочке в углу весело закипал в очередной раз электрочайник, пахло ароматным кофе.

– Ну что, зови следующего, – сказал Хас, обращаясь к Лене.

– Следующий! – громко гаркнул Леня, которому лень было оторвать свою задницу от стула.

В дверь постучали, она отворилась, и в кабинет вошел долговязый парнишка почти под два метра ростом с погонами лейтенанта и эмблемами космических войск.

– Разрешите? – робко поинтересовался он.

– А чего разрешать? Ты ж уже вошел, – ответил Хас. – Присаживайся.

Судя по шеврону, парнишка был из их соседей, с другого берега озера. Хас еще раз глазами пробежался по учетной карточке и поднял взгляд на парнишку.

– Ну и что к нам привело?

– В смысле? – оторопел летёха.

– В прямом. Зачем к нам?

– Ну-у-у-у… я всегда хотел в спецназ… с детства мечтал.

– Так и поступал бы в Новосиб. Или в Рязань. Ты же вроде «Можайку»^[16] закончил?

Дождавшись утвердительного кивка парнишки, Хас продолжил:

– Ну вот. А к нам зачем?

– Я в спецназ всегда хотел, – непонимающе ответил лейтенант.

– Если хотел, так и шел бы в спецназ. У нас бригад в стране хватает. А к нам зачем?

– Я именно сюда хотел. Самые лучшие здесь, – начал нервничать и накаляться «космонавт».

– Так то лучшие. А ты лучший?

– Я ФП сдал на «отлично». Можете в карточке посмотреть.

– Я вижу. Но ФП – это еще не всё. А что ты у нас будешь делать?

– В смысле? – не понял парнишка. – То же, что и все.

– В прямом, – вмешался в разговор Леня, сразу смекнувший, куда клонит Хас. – Сколько поражающих элементов в МОН-50? Какие они?

– …

– Радиус сплошного поражения ОЗМ-72?

– …

– Ладно, – Леня придвинул парнишке чистый лист бумаги и ручку. – Нарисуй схему проведения засады и расскажи, какие подгруппы при этом выделяются.

– …

– ОК. Нарисуй хотя бы ВОП^[17].

Парнишка злился, краснел, но лист бумаги оставался девственно чистым.

– Ты «позвоночный»^[18]? – напрямую спросил Хас.

Парнишка еще больше покраснел, но смолчал.

– Ты понимаешь, что уровень знаний у тебя никакой? В группе все уже с опытом. А тебя придется подтягивать. Ты группу тормозить будешь. Мертвый якорь ты. Знаешь, что такое мертвый якорь^[19]?

Летёха покраснел еще сильнее, хотя казалось, что больше уже некуда, и отрицательно помотал головой. Хасу на минуту показалось, что он сейчас заплачет.

– Кем ты сейчас у себя трудишься? – спросил он.

– Начальник отделения боевых алгоритмов.

– Что-о-о? – протянул Хас. – Начальник отделения чего?

– Боевых алгоритмов.

– Вы там что… в денди играете? Дружище, ты сюда зачем пришел? Здесь из тебя Дарта Вейдера не сделают. Световых мечей у нас нет. Джедаем ты тоже не станешь, товарищ Йода давно уже на пенсии по выслуге лет, пробуждать твою Силу у нас некому. Зачем к нам?

– Я хочу сюда. Здесь лучшие, – упрямо протянул мальчишка.

– Братан, у нас карьеры не сделать, – опять включился Леня. – Хас уже десять лет кэпом бегает. Денег ненамного больше платят, чем у вас. А шансов дожить до счастливой старости тут гораздо меньше.

– Я хочу к вам, – упрямо повторил «космонавт».

Было видно, что аргументировать свое появление в группе ему нечем. Но также было заметно, что от своего он не отступит. А закрывать дыры в группе надо. Хаса «через не могу» заставили отдать трех офицеров на повышение в другие группы, и сейчас надо было доукомплектовываться. Хас посмотрел на Леню, и тот чуть заметно кивнул.

– Хорошо, – подвел итог Хас. – Обещать ничего не буду. Ничего не найду лучше – ты принят. Позвоню о решении, – упредил он вопрос парнишки.

– Ну, что думаешь? – спросил он Леню, когда за питомцем «Можайки» закрылась дверь.

– А что думать-то? – пожал плечами Леня. – ФП он реально хорошо сдал, я сам принимал «адскую неделю»^[20]. А то, что знаний нет – съездит в Загу^[21], подучится. Мы все равно сейчас в полный отпуск идем, его как раз и отправим на это время.

– Добро, – Хас отложил его карточку. – Тогда этого Дарта держим про запас, если реально никого не будет лучше, берем.

«Тем более что он “позвоночный”, – подумал Хас про себя. – А это значит, что давление сверху будет неслабое. Лучше уж взять нормального “позвоночного”, чем ненормального “позвоночного”»…

Туман. Неизвестно где и когда. Капитан 3-го ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум».

Если честно, то вся эта экспедиция не понравилась Хасу с самого начала. Вся его чуйка просто вопила о том, что что-то обязательно пойдет не так. Точнее, все пойдет не так. А своей чуйке Хасим привык доверять. Волк, живший в нем, просыпался именно в минуты опасности, и тогда Хасим сам начинал напоминать волка: такой же настороженный, с такими же глазами и оскалом.

Хасим не помнил уже, когда именно он почувствовал в себе Зверя, когда научился слышать его и доверять ему. Его сестренка, Мадина, гораздо лучше разбиралась в таких вещах. Мать их была сибирячкой, в которой причудливо смешались казачьи, местные татарские и бог знает еще какие корни. В числе его предков были сибирские шаманы, которые умели общаться с духами стихий и животных. Видимо, от матери им это передалось, Мадишке – больше, Хасу – меньше.

Когда от головняка пришла инфа, что они заходят в туман, Хасим на мгновение испытал сильное желание остановить группу и поискать кружной путь. Но «коней на переправе не меняют». И Хас скомандовал: «Вперед!» Уже в тумане он почувствовал, даже не на физическом, а на каком-то ином, подсознательном уровне, что они здесь не одни. Он не мог сказать однозначно, кто это – друзья или враги, но то, что здесь был еще кто-то – это был факт. Все естество его кричало об этом, и не привыкший противиться ему Хас скомандовал: «Стой! Наблюдать!», а секундой позже, уже не колеблясь: «Занять круговую оборону!»

Группа привычно рассредоточилась по секторам и стала наблюдать и слушать лес. А Хас стал слушать себя. Наконец, придя к консенсусу со своим Волком, что все вокруг очень странно, но безопасно, он дал команду следовать дальше.

Однако через некоторое время аналогичная команда пришла от головняка. Значит, не зря Волк тихонько рычал внутри него. Леня тоже что-то такое увидел или почувствовал. Вскоре группа опять тронулась в путь, а спустя минут десять от Удава прошла информация, что они обнаружили «трехсотого». Причем Леня сообщил это по радиостанции. Значит, ситуация действительно была очень странная, если Удав решился выйти в эфир.

Группа уже давно ходила вместе, и слажена была так, что все уже давно понимали друг друга невербально. Хасим дал команду головняку оттянуться вместе с раненым к основной группе, после чего подозвал к себе Дарта, группного медика. Тот выслушал Хасима, отстегнул от своего рюкзака тент и стал спокойно и деловито готовиться к оказанию первой медицинской помощи.

Наконец появился головняк, тащивший на импровизированных носилках чье-то тело. Замыкали процессию Удав с Динго. Дарт показал, куда положить раненого, затем, достав из рюкзака ПНВ^[22] и включившись в него, приступил к осмотру, пальпируя тело руками в хирургических перчатках. Проведя осмотр, он посмотрел на Хасима. Тот склонился к нему, и Дарт чуть слышно прошептал: «Сквозное. Мягкие ткани навылет. Жить будет, но рана тяжелая».

Делать было нечего. Хасим отдал команду группе на базирование, а Дарт стал деловито заниматься раной. Он достал гемостоп^[23], засыпал оба отверстия, входное и выходное, и свел по очереди края каждой раны, заклеивая их. Затем подвел медицинский пластырь на каждую рану, проклеил его по краям медицинским скотчем и начал готовить руку больного к постановке системы. Достал пластиковую бутылку с раствором, похимичил с ней и не глядя протянул за спину. Стоявший сзади специалист подхватил ее и ловко принайтовал к ближайшему кусту, обеспечивая ток раствора. Дарт уже к этому времени ввел катетер и закрепил пластиковый провод пластырем на руке незнакомца. Хасим повернулся к стоящему рядом Рустаму и, кивая на раненого, тихонько спросил его:

– Ну, что думаешь обо всем этом?

Рустам, который, как и Хасим, был немногословен, только пожал плечами. Действительно, выглядел раненый достаточно экзотично. Вся его одежда словно говорила о том, что он совсем недавно находился на съемочной площадке какого-нибудь киношного вестерна. Или это был шальной реконструктор, которого черти занесли в горы Ингушетии. Хасим знавал подобных любителей экстрима, только свои реконструкции они чаще всего устраивали среди карельских скал или где-нибудь на Урале.

Хасим и Рустам присмотрелись внимательно к одежде раненого. Она была сшита из хорошо выделанной мягкой оленьей кожи. На поясе у него висел нож в ножнах, сшитых из лосиной шкуры и украшенных бисером. Клинок, чем-то напоминавший финский пуукко, с рукояткой из березового капа. Мужчина был светловолос, но это еще ничего не означало – на Равнинном Кавказе можно было легко найти природных блондинов с голубыми глазами. Хасим знал как минимум три тейпа своих соплеменников, где преобладал именно такой генотип.

Ладно, утро вечера мудренее. Надо отдыхать, нагонять же придется завтра. Хасим дал Лене команду распределить «фишку»^[24] и скомандовал группе:

– Отдыхать, – а потом, повернувшись к Рустаму, добавил тихонько, чтобы услышал только он: – И думать.

Группа мгновенно достала и расстелила спальники, кто-то кипятил себе чай или кофе в джетбойле^[25], а кто-то уже забылся рваным чутким сном разведчика…