Старец был так похож на попрошайку что было даже странно что его пустили к королю, но таков был король Генрих. Он никогда не обращал внимание на внешний вид, поэтому при дворе никто не пытался выглядеть слишком опрятно, дабы не выделяться на фоне своего владыки.

Пройдя по коридору, гость вышел в большую комнату. В центре, большой квадрат, обрамлённый мраморным бортом, выполнял роль шахматной доски, на которой были расставлены фигуры, примерно в пояс человеку, припавшие толстым слоем пыли. Эти фигуры давно не двигались, давно у короля не было достойного соперника. Слева на стене висел гобелен с изображением какой-то битвы. Справа, вряд, стояли столы, они были пусты и лишь на одном стояла шахматная доска с расставленными фигурами. Между столами и стеной стояли высокие подсвечники, но ни одна свеча не горела. В конце комнаты, на возвышении в восемь ступеней, стоял деревянный стул, на нём сидел король. Не знающий короля человек, зайдя в этот зал ни за что бы не признал в этом человеке повелителя. Всё дело в его одежде. Потёртые, давненько не стиранные, коричневые штаны. Широкая, белая рубаха с жёлтым пятном на правом боку и затёртыми рукавами, не заправленная, застёгнутая через одну пуговицу. Стоптанные комнатные тапочки. Вот во что был одет Генрих.

Выглядел он опечаленным. Поредевшие, слегка посидевшие, средней длинны, волосы. Уже начинающее обвисать лицо, лоб, порезанный глубокими морщинами, заработанными за тысячи часов вглядывания в чёрно белую доску. Взошёл на трон он, будучи двенадцатилетним мальчишкой и вот уже пол века правит своими землями, которых, за время его правления, изрядно прибавилось. Его называли великим стратегом, он не проиграл ни единой партии, и ни единой битвы, и вот уже десять лет он не встречал достойного соперника ни в жизни, ни в игре, и изрядно заскучал из-за этого.

– Приветствую тебя мой повелитель, и прошу прощения что прервал твои думы.

Гость сбросил капюшон и Генрих увидел старика. Седые, вьющиеся волосы, собранные в хвост, да густые торчащие брови, вот всё что вспомнилось бы вам, после встречи с ним.

– Говори, с чем пожаловал. – ответил король не охотно. – Кем я буду, если не буду прислушиваться к своему народу.

– Я с просьбой к тебе повелитель. В горах, неподалёку, есть место, где чёрная речка впадает в озеро.

– Знаю это место, – перебил Генрих глядя в окно. Он любил это время суток, когда солнце двигалось к горизонту. – там цветы собирают для празднеств.

– Всё верно. Но цветы не представляют для меня никакого интереса, а вот ключ-трава мне очень нужна в моих трудах, и она, к большому для меня несчастью, растёт именно в этих местах. А места эти неустанно охраняются и у меня нет более возможности…

– Я понимаю суть твоей просьбы. – вновь перебил владыка. – Скажи лишь зачем тебе этот сорняк сдался?

– Вот для этого.

Старик достал из кармана малюсенькую склянку, в которой было несколько капель прозрачной жидкости.

– Волей случая, в юности, я повстречал смерть, и изрядно рассмешил её, за это она подарила мне этот эликсир. Это всё что от него осталось, но мне кажется я близок к тому, чтобы изготовить его самому.

– Ты повстречал смерть? Безумец. Тот, кто видел её лицо не смог бы остаться в царстве живых. И что же, какова сила этого пойла?

– Быть может она не показала мне своего истинного лица. А эликсир, он дарует молодость.

– Понятно. Хорошо. – задумчиво произнёс король. – Я выпишу тебе бумагу, если ты сыграешь со мной.

– Простите мой господин, мои познания скудны, я лишь зря потрачу твоё время.

– Понимаю. Тогда обменяй мне его.

– Что ж, эти капли меня не спасут, но появится шанс.

Старик протянул руку и король, поднявшись, направился к нему. Взяв пузырёк и вытащив пробку, Генрих вылил её содержимое на руки и растёр ладони и кисти. В этот же момент дряблая кожа налилась молодой упругостью, а розовый цвет прогнал желтизну.

– Это удивительно. Мне нужно ещё.

– Мой повелитель, не сомневайтесь, если мне удастся добиться успеха…

– Я не хочу надеяться, и не люблю ждать.

– Но мой господин, нельзя заигрывать со смертью. – взволнованно начал перечить старик. – Она запросит слишком высокую цену. Ещё никто не смог обмануть смерть, её невозможно обыграть.

– Обыграть. – довольно ухмыльнулся король и адреналин ускорил его сердцебиение. Это было блаженное, позабытое, предвкушение схватки с равным соперником, и он был рад этому чувству. – Я заключу с ней пари.

– Боюсь ставки будут высоки.

– Плевать!!! Где мне найти её.

– Господин… – испугано протянул гость.

– Говори! – Заорал правитель совсем не сдержанно.

– Её не нужно искать, она всегда рядом. Думайте о ней и проговорите: явись мне та, что за спиной.

Генрих дважды хлопнул в ладони и в комнату тут же вбежали двое слуг.

– Выпишите ему грамоту, разрешающую собирать травы в любом уголке моего королевства. Меняйте свечи, готовьте мятную воду, назревает великая партия.

Через четверть часа, старик шёл по улице, сжимая кусок бумаги с свежей восковой печатью. Он услышал удары кремней и остановился. Возле высокого забора, трое детишек пытались разжечь костёр, но толстые ветки не хотели вспыхивать, поглощая брызги искр.

– Давайте я помогу. – произнёс старец и присел рядом. Он смял полученную грамоту и сунул её между тростинок, после чего ударил кремнями. Бумага поглотила высеченные светлячки и породила небольшой язык пламени.

– Спасибо! – закричала ребятня.

– Дальше сами справитесь. – улыбнулся он и продолжил свой путь.

***

Алексий гнал коня совершенно не жалея скотину, напрочь позабыв о предосторожности и не смотря по сторонам. Когда же поля с равниной сменились окраиной леса, за очередным поворотом, из пыльной дороги, неожиданно, возникла толстая верёвка. Животное подкосило ноги и рухнуло на землю, сделав кувырок через голову, и придавило всадника. Алексий вскочил на ноги и, сильно хромая, пытался отойти от бьющего ногами коня. В этот момент, из-за кустов на него набросились трое. Тяжелый удар дубиной пришёлся путнику по ключице, и он вновь рухнул на землю. Содержимое его карманов, две монеты если быть точным, уже восхищало взгляд налётчиков.

– Хороший улов. – проговорил один.

– Да уж. Я такой серебряник раз в жизни видел. – согласился второй.

– Ты на руки, на руки посмотри. – подхватил третий и бросился стягивать с пальцев перстни. – Братцы, да здесь целое состояние.

– Дай поглядеть, – бросился к третьему первый и стал выхватывать перстни из рук. – да отдай ты.

– Эй. Вы видели монету? – проговорил второй.

– Да отдай же ты, коровья ты рожа, ну!

– Это же король. – вновь проговорил парень с монетами в руках. – Братцы! Это король! Аха!

– Ты что его рожу на монете никогда не видел? – раздражённо спросил первый.

– Нет, вот это, – указывая на лежащего Алексия пальцем, ответил тот. – вот это король.

Двое резко вскочили и принялись рассматривать отчеканенное лицо. Всё это время король был в сознании и просто ждал удобного случая, сейчас был именно он. Мысль о своей глупости уже посетила его голову, ему сейчас очень пригодилось бы оружие. Он повернул голову и увидев рядом с собой дубину, которой ему чуть не проломили голову, глупцами он считал уже своих обидчиков. Схватив деревянное орудие резким движением, Алексий вскочил на ноги.

– Ты смотри, а король то крепкий. И боевой. – рассмеялся один из нападавших и достал меч. Остальные последовали его примеру.

– Не бойся, мы тебя убивать не будем, – говорили они, наступая на пятившегося назад парня. – Ты нам живой нужен.

– Я думаю по ведру золота каждому не такая большая плата за Ваше драгоценное здоровье.

– Не хотелось бы вас расстраивать, – прозвучал голос позади. – но единственное на что вы можете рассчитывать это виселица на центральной площади.

Налётчики обернулись и увидели дюжего бородатого рыцаря с огромным мечом в руках.

– Ну это мы ещё посмотрим, – возразил один из разбойников и начал смещаться вправо.

– Я заберу его меч, больно он, красив, – сказал второй двигаясь в лево.

Третий только собирался открыть рот, но сокрушительный удар заставил кусок дерева сломаться у него на голове и отправил его отдохнуть на траве. Ренестон одобрительно взглянул на короля и сделав резкий, и довольно быстрый, для своих дюжих размеров, выпад, вспорол бок нападающему на него с правой стороны. Третий горе грабитель, принял единственно верное для него решение, он бросился вспять словно борзая, обгоняя ветер.

– Рене, – проговорил Алексий, прихрамывая, подойдя к другу. – ты как всегда вовремя.

– Служба у меня такая. – ухмыльнулся бородач.

Король наклонился к стонущему от боли и истекающему кровью разбойнику, тот уже попрощался с жизнью, но поспешил, Алексия интересовали только перстни. Вернув их на привычное место, он проговорил:

– Нам нужно к Бурой крепости, и поскорей. Отец болен.

Воин утвердительно кивнул и взобравшись вдвоём на Ветра, они двинулись вперёд по дороге.

– Потерпи родной, – проговорил мечник. – тут не далеко деревня, там и сыщем тебе подмогу.

***

К вечеру Павел попал домой и первым делом направился в погреб. Лишь один фонарь издавал тусклое свечение и этого было мало. Он взял кувшин и принялся доливать масло в погасшие фонари сразу же зажигая их. Когда света стало достаточно он подошёл к сидящему у стены парню.

– Эй. Ты как? Слышишь меня?

Михаил медленно поднял голову и посмотрел на незнакомца. Теперь он мог ясно видеть его черты, разум был чист, но восприятие того, что это всё происходит на самом деле, да ещё в добавок именно с ним, не давало ему возможности мыслить трезво. Он видел перед собой парня, в странной одежде, с неухоженными, какого-то желтоватого цвета волосами. Он слышал его речь. Но он абсолютно не понимал, что происходит. К тому же он очень смутно помнит события последних дней, лишь отдельные картинки в его голове давали хоть какую-то, пусть и пугающую, но ясность.

Он попытался ответить ученику мага, но лишь издал протяжный звук. Кожа на щеке разошлась и выбитая, сломанная, челюсть повисла вниз.

– Сейчас, сейчас. – увидев произошедшее проговорил Пашка и упав на колени бросил перед собой сумку с подарками от Марии. – Так, стой. Значит это мы оставим на потом, это возьмём, а это…

Он поковырялся в сумке и замерев спросил:

– Так, ты чувствуешь, что ни будь? Кивни если да.

Михаил кивнул.

– Тебе больно?

– Нет… – возразил артист, пытаясь говорить.

Молодого чародея затрусило от радости, и он молвил:

– Сейчас я обработаю твои раны, а потом тебе придётся выпить и съесть всё то, что я скажу. Только без глупостей. Помнишь я тебе за мышь рассказывал, ты ведь не мышь? Правда? Ну вот и славно. – не получив никакого ответа, успокаивал себя маг.

Михаил посмотрел на него с пугающим безразличием, после чего вставил свою челюсть на место.

– Итак, приступим.

***

– Так говоришь ты из другого города? – спросил кузнец, бросив очередной нож, заточенный до такой степени что ним можно было побриться.

– Я бы сказал из другого времени, – ответил Андрей, рассматривая гору кольчуг, две кучи метательных ножей, и как ремесленник, тучный дядька в кожаном фартуке, взяв следующий кусок стали, принялся за работу, натирая его о зернистый камень.

– А может даже из другого мира.

– Да, странные вещи творятся последнее время, очень странные. Другое время, другой мир. То ли дело раньше… Я же из оружия только ножи поварам и точил, а теперь что? Кольчуги, доспехи, мечи, стрелы и снова кольчуги. Эх… Что будет, сам не знаю.

– Что-то точно будет, – поддержал разговор пришелец, совершенно не зная, что сказать.

– Да, ты прости, доспех тебе мы сейчас не подберём. Ворон сказал нет надобности, а с ним спорить мне совсем не охота, он быстро образумит. Ты, кстати, есть не хочешь?

– Очень.

– Вот и здорово, я сам сейчас бы пол поросёнка точно слопал. Пол поросёнка нам, конечно, не светит, но что-нибудь да принесут. Сейчас попрошу.

***

Пока кузнец организовывал что бы его съесть, да так чтоб с удовольствием, солнце упало за горизонт. Вся округа посерела, но в комнате, где так любил сидеть Генрих, света было в изобилии. Около сотни больших свечей озарили сегодня эти стены. Правитель вошёл и за ним захлопнули двери. Он прошёл по комнате, медленно оглядев её запущенное убранство, словно видел всё это в первый раз в своей жизни. Зайдя на шахматный пол, он погладил белого коня после чего поднёс пустой пузырёк ко рту и прошептал:

– Явись мне та, что за спиной.

– Зачем же кличешь меня ты, как выйдет срок сама явлюсь. – прозвучал хриплый голос за спиной.

– Я хочу заключить пари, – произнёс король не оборачиваясь. – однажды ты вручила это одному человеку.

– Хочешь вернуть себе силу, выносливость, красоту, молодость?

Шагов было не слыхать, но владыка чувствовал, что она подошла ближе, чем на расстояние вытянутой руки, и по телу его пробежал холод, до ужаса пробирающий, мерзкий холод.

– Да хочу.

– Что ж, я слушаю тебя, – всё так же хрипел противный голос.

– Прошу тебя, сыграй со мной. Если я выиграю…

– Это понятно. – перебила его гостья и король почувствовал себя не уютно. До этого момента перебивал собеседников он, и никогда его. – А что я получу в случае выигрыша.

– Проси, что хочешь, – обретая уверенность проговорил игрок.

– Если проиграешь, будешь служить мне до тех пор, пока демоны не начнут собирать урожай, а люди будут наблюдать за этим, попивать из золотых кубков, да посмеиваться над неразумной скотиной. И лишь тогда твоя душа обретёт покой.

– Я согласен, – не поняв ровным счётом ничего, ответил Генрих, для него это было не важно, он не собирался проигрывать.

Король обернулся, но рядом с ним уже никого не было, он вновь повернул голову и увидел, что смерть, в толстой накидке тёмно-коричневого цвета, уже сидит за игровым столом, спиной к центру зала. Подойдя, и усевшись напротив, под капюшоном, в свете свечей он невольно увидел старушечье лицо, укрытое родинками и язвами, от чего он невольно поморщился.

– Тебе не приятно? – увидев смятение, спросила гостья. – Может так тебе будет удобнее? – эту фразу она произнесла уже совсем другим, приятным голосом.

Она сняла капюшон и перед владыкой предстала роскошная, темноволосая, кудрявая, красавица с пухлыми розовыми губами. Смерть распахнула свою накидку, и он увидел, что кроме этой грубой материи на ней нет более никакой одежды. Пышная грудь оголилась, вызвав невольную улыбку на лице хозяина дворца.

– Впрочем нет. – продолжила лихая, свои рассуждения. – Я, пожалуй, немного подогрею тебя.

И лишь он моргнул как увидел перед собой себя же, только на тридцать лет моложе, крепкого, красивого, молодого парня, одетого точь-в-точь как он.

– Так ты будешь знать, каков твой приз. Но разреши мне задать последний вопрос, и подумай перед тем, как ответить. Ты не передумал играть?

– Нет. – уже настроившись ответил Генрих.

– Твой ход, – произнесла смерть голосом короля и повернула доску отдав предпочтение чёрным фигурам.

Генрих смотрел словно в зеркало и взгляд его застыл на несколько секунд, после чего он, прищурив глаза, двинул пешку вперёд. Его молодая копия тут же ответила, взглядом передвинув такую же, только чёрную, фигуру. Король сделал второй ход, третий, четвёртый и каждый раз противник отвечал мгновенно. После пятого хода, хозяину этих стен понадобилось около десяти минут что бы определить дальнейшие действия, и вновь без промедления фигура двинулась сама в ответ. Следующий ход занял ещё больше времени, а следующий ещё. Молниеносные ответы раздражали короля, но он пытался не придавать этому значения. А вот что беспокоило его по-настоящему так это ощущение того, что смерть знает на перёд его ходы, когда же чёрный слон сверг белого коня, послышался довольный голос, наполненный молодым звоном:

– Шах.

Конечно, он ожидал его, но всё же ему это очень не понравилось. На лбу короля заблестела небольшая капелька пота, которую он попытался незаметно смахнуть, в раздумьях между ходами.

***

– Какой город? Какие ещё железные телеги? Чушь. – проговорил Павел, глядя на узника. – Это исключено. Я провёл целый обряд, наложил заклятье на землю в тех руинах, чтоб призвать одного, из недавно похороненных там, воинов.

– Слышь, я, по-твоему, похож… – Михаил немного растерялся, но сразу же добавил: – Да ни на кого я не похож!

Его внешний вид был намного лучше, чем сутра. Щека срослась, оставив лишь шрам, челюсть более не покидала отведённое ей, богом, место, парень мог свободно разговаривать будто с ним ничего и не приключилось. И самое главное, исчезло зловоние, исходившее от него накануне.

– Да. Смысл есть в твоих словах. Но ты пойми, мне это крайне тяжело понять. Значит есть другой маг.

– Да есть он, нет его, какая разница? Главное, узник оправдан. Снимай кандалы.

– Подожди… Другой маг. Значит есть кто-то увлекающийся некромантией, у меня под носом. – Павел абсолютно отстранился от диалога и уже не слышал слов, которые пытался до него донести парень в плаще. – Это сильная магия, значит этот незнакомец оставил отпечаток на своём творении, Ливадий может видеть эти отпечатки, соответственно мы найдём этого человека. Если только это человек… Ах как не вовремя ушёл этот старый пень. Старый пень! Ну конечно же. Это он. Ещё одна издёвка. Посмеяться вздумал?

Пашка выбежал на улицу, было совсем темно и лишь костёр за сараем разгонял тени по округе.

– Ливадий! – позвал он своего учителя. – Ах-ха-ха! Смешно! Выходи давай, самодовольный ты старый хрыч. Или ты умер там со смеху, наблюдая за мной? Ливадий!

Павел посмотрел по сторонам, но никто так и не отозвался, вернее один из подручных выглянул из сарая, но тут же скрылся.

– Да чтоб тебя, – сплюнул парень и пошёл к стогу сена спать.

***

За спиной Генриха, по одной, начали гаснуть свечи, и он с яростью вглядывался в чёрно белые клетки. Около него стояла чаша, она была уже опустошена, нет ему не хотелось пить, хоть в горле и пересохло, он просто тянул время. На доске осталось совсем немного фигур и лишь две из них были белыми. Он знал, эта партия, самая важная партия в его жизни, проиграна. Он сидел, делая вид что не всё потеряно, и долгими раздумьями оттягивал исход. Смерть сидела спокойно, не собираясь его поторапливать. Вот ещё несколько ходов и чёрная пешка подпирает короля, стоящего в стороне.

– Мат. – произнесла гостья в теле молодого правителя, и Генрих не мог удержать свой гнев. Он свирепел от осознания того, что он проиграл, и что мат ему поставила пешка.

Хозяин схватился было за доску и хотел швырнуть её что есть сил, но собрав всё своё достоинство, он просто положил белого короля указательным пальцем.

– Пощади. – тихо выговорил поверженный король.

– Ты бы пощадил? – спросила его молодая копия.

– Нет. Ни за что. Таков закон. Ты мне дашь время проститься?

– На рассвете я приду за тобой. Поторопись.