– Послушай меня мой дорогой племянник. В стране зреет буря, и я так думаю, начнутся беспорядки, слишком я высоко сижу и много вижу. Я заместитель командира не простого полка, а лейб-гвардии. Собирай-ка ты свои капиталы Левушка и дуй в Париж. Тут тебе делать нечего.

– Я уважаю, Ваше мнение дядя, но как на это посмотрят люди и мои коллеги. В трудный час для страны, я соберу все мои деньги и уеду, это не по совести.

– Да, какая там совесть, просто, когда начнутся беспорядки и все побегут из страны, ты будешь нашим плацдармом.

Тут в разговор вступил и Николай Федорович.

– Неужели так все плохо в стране Александр? Вроде, фронт стабилизировался. Мы переходим в наступление. Немного прижмем немчуру и победа, как всегда, будет за нами.

– Ох, Коленька, братец мой любимый, да, разве в германце дело? Ты ничего не видишь в своей больнице. Тебе все одно, что особ царской фамилии лечить, что простого мужика или солдата пользовать. Тут дело в другом. Немец эту войну выиграть не может, проиграет он, а вот смуту у нас в стране затеять может. Если будет бунт в нашей стране, то ты прекрасно знаешь, что такое российский бунт, страшнее не придумать. Месяц назад я по делам службы был в Воронеже, наш брат там начальник полиции, так вот он мне такое поведал, что я и вообразить себе не мог. Вешать надо было всех этих большевиков, меньшевиков и эсеров, а наш царь-батюшка игрался с ними. Увеселительные прогулки по Сибири им делал, они, видите ли, на каторгу с фортепиано стали ездить, а если чихать начинали, то для них и швейцарские курорты подавали. Послушай меня Лев, собирай добро и в Париж уматывай. Это мы военные останемся в России и умрем за неё, а тебе-то, зачем это делать. Смута уляжется, вот и вернешься.

– Я благодарен Вам за совет дядя, подумаю.

– Думай быстрее, что бы потом с голым задом не остаться.

Мужчины курили сигары, пили мадеру, потом перешли и на португальский портвейн. Беседа приняла более мирный характер. Штабс-капитан продолжал.

– Слушай Николай, тут люди взрослые сидят, хоть и твои дети, ответь мне на вопрос, как тебя угораздило ребенка сделать на стороне? Пусть твои сыновья слушают, вон Глеб, Георгиевский кавалер. Ну, влюбился ты в актрису, я это понимаю. Но зачем, же ей ребенка делать? Вот скажи, как нам теперь его принять в наш круг? Мы столбовые дворяне, что с простолюдином делать. Ни сегодня, так завтра нам его признать нужно.

– Братец мой, давай не будем касаться этой темы, хотя бы сегодня. Придет время, и эту проблему решим. Ни я первый, ни я последний. Влюбился, что тут сказать.

Мужчины продолжали мирно беседовать, все-таки праздник большой, а с ребенком, вот как обстояло дело.

Это было еще в начале двадцатого века. В Мариинском театре давали балет «Ацис и Галатея». В это время Николай Федорович был личным врачом наследника престола цесаревича Георгия Александровича, и они с супругой, находились в царской ложе театра. Доктор был скромным человеком по жизни, и ему не часто приходилось проводить время с царскими особами, но его с женой пригласили, и он не мог отказать. Видимо, так было угодно Богу. В этот день прима балерина госпожа Рыхлякова блистала, и Николаю показалось, что она так танцует, только для него. Ему казалось, что весь спектакль она смотрит, только на него. Доктор влюбился, да так влюбился, как можно влюбиться, только в шестнадцать лет. Он, умудренный опытом человек, доктор наук, влюбился, как гимназист, и с этим ничего поделать было нельзя. На следующий день он явился к актрисе домой с огромным букетом красных роз. Это сегодня легко это сделать в феврале, а в то время в Голландию самолеты не летали, и цветы достать было, ох, как не просто. Актриса не была обделена вниманием богатой публики. А кто был для нее Николай? Да, известный врач, но не миллионер с заводами и пароходами, ни герцог с огромными поместьями и домами. На много старше ее, она молодая, карьера в расцвете, еще появится богатый воздыхатель. В общем, актриса приняла его прохладно. Николай посещал все её спектакли, присылал цветы, но взаимности не получал. Потом Николай стал врачом при дворе принца Ольденбургского и уехал за границу. О своей любви он немного забыл. Да, он периодически посылал ей цветы и писал письма, но ответа ни когда не получал. Так прошло несколько лет. После приезда из-за границы, Николай Федорович возглавил крупнейшую больницу Петербурга.

В последнее время актриса себя плохо чувствовала. У нее начали болеть суставы, и она не могла танцевать. По совету врачей она взяла месячный отпуск. Отдых не дал желаемого результата. Её осматривало множество врачей, давали рекомендации, лечили, но эффекта не было. Один из медиков заподозрил у нее костный туберкулез и ей посоветовал обратиться к доктору (?). Актриса долго размышляла, как ей поступить. Ей было неудобно обращаться, именно, к этому доктору. Она отвергла его ухаживания. Но ей очень хотелось танцевать, и она написала ему записку.

– Дорогой и уважаемый Николай Федорович! У меня большое горе, я не могу танцевать совсем. Если я Вам хоть немного дорога еще, то прошу Вас, зайдите ко мне. Я нуждаюсь в помощи. И подпись. Варвара.

Когда Николай получил эту записку, он тут же отправился к актрисе домой. Какой же она стала прекрасной. Слегка поправилась, на лице румянец. Карие глаза, чуть, чуть раскосые с искрой. Великолепные вьющиеся каштановые волосы. Высокая, красивая и великолепная фигура, что называется, смерть мужчинам. Добавить ничего нельзя. Николай ели, ели сдерживал себя, чтобы не признаться ей в любви. Но одно дело, когда это просто женщина и другое дело, когда она становится твоей пациенткой. Тут не до Амуров, надо и честь свою блюсти. Его приняли приветливо, но доктор занялся своим основным делом. Был проведен тщательный осмотр. Слава Богу, это не костная форма туберкулеза, подумал Николай, тут бы я не справился. Пришлось бы актрисе на долгие годы уехать в Швейцарию. В гипсе она бы правела не один год. Тут немного отлегло.

– Ну, что ж дорогая моя Варвара, самое худшее уже позади. Слава Богу, это не туберкулез. Завтра вы заедете в клинику, надо будет сдать некоторые анализы. Наверняка, я найду незначительное малокровие, вы хоть немного и поправились, но вы держите диету. Вам придется, на время отказаться от этого. Питерская погода вам не подходит. Надо солнце, много солнца и фрукты.

– Николай, дорогой, это все, что нужно?

– Понимаешь Варвара, машины и те ломаются от долгой работы, а ты не машина, ты создана из плоти. Стерлись хрящи суставов, как бы тебе проще высказать, на понятном языке и без медицинских терминов, нет смазки между костями, вот, суставы и болят. Нужно время, нужен активный отдых. Завтра, когда увижу твои анализы, расскажу тебе подробнее, что нужно делать.

– Николай, я готова для тебя сделать все, что ты захочешь, только сделай так, что бы я смогла танцевать.

И Варвара обняла Николая. Николай был холоден. Если бы его обняла здоровая Варвара, он бы тут же признался ей в любви и начал бы целовать и ласкать ее, но он врач, а долг врача не велит ему такого.

– Извините Варвара Трофимовна.

Он убрал ее руки со своих плеч.

– Я не могу и не хочу пользоваться вашим положением. Я врач. И главное, постелью не благодарят, постелью одаривают любимого. Начнете танцевать, и я признаюсь вам в своей любви. Жду вас утром у себя в клинике. До свидания.

Утром Варвара сдала все анализы и ждала в приемной доктора, когда примут ее.

Николай Федорович сделал обход. Сегодня он осматривал самых тяжелых больных. Специализированных клиник не было, а по Питеру свирепствовал туберкулез. У кого были деньги, те могли себе позволить заграничный курорт, а вот малоимущие граждане нуждались в его уходе. Он никогда не делал исключений, ему было все равно кто ты по происхождению или вероисповеданию, ты человек и тебе должна быть оказана помощь. За что его и уважали все, от графов и Великих князей, до простых людей нашего Отечества.

Николай помнил, что Варвара ждет его в приемном покое, но анализы еще не были готовы все, хотя и без них он знал, что нужно делать. Он сидел за своим письменным столом, когда посыльный принес ему письмо. Письмо было с сургучной печатью и княжеским вензелем.

– Уважаемый доктор (?).

Писал Великий князь, внук Николая I, моя жена, дочь Черногорского князя Милица Николаевна, тяжелобольная, по совету здешних врачей, а они наслышаны о Ваших работах в этой области медицины, они и предложили мне обратиться к Вам. Очень прошу Вас приехать ко мне. Все расходы по вашему переезду и пребыванию у меня я беру на себя. С Высочайшего позволения Вас командируют ко мне, но я Вас прошу лично удовлетворить мою просьбу. Подпись.

Да, это знак свыше, рассуждал Николай. Беру с собой Варвару и еду в Черногорию. Черногорские курорты как раз и нужны Варваре. Когда Варвара услышала, что она едет с Николаем на курорт, она опять кинулась в объятья Николая, но и как в первый раз Николай остановил ее.

– Варвара Трофимовна, чего мне скрывать? Я старше вас, но я влюблен в вас. Я готов для вас пожертвовать всем, и карьерой. Если бы я был офицером, мне бы пришлось уйти со службы. Я женатый человек, у меня дети. Церковь не даст мне развод, да и перед Богом я виновен. Но, что я могу поделать, люблю я вас всем сердцем. Мне не нужна благодарность от вас, мне нужна ваша любовь. Я вам уже говорил об этом, постелью не благодарят, постелью награждают любимого. Я хочу вас вылечить, и я сделаю это. Потом, как Бог даст. Собирайтесь, как сдам дела в больнице, так и уедем, думаю, через несколько дней.

Они сели в поезд и поехали. У каждого из них было свое купе. Николай долгих четыре месяца лечил княжну, не забывал и о Варваре. Та исправно выполняла рекомендации доктора. Княжна пошла на поправку, недуг отступил. Через несколько дней она совсем не будет нуждаться в помощи Николая. Он написал рекомендации по дальнейшему лечению княжны своим коллегам, а сам стал собираться домой. Варвару он не видел около недели, Николай отправил ее в горы. Ему сняли небольшой дом, рядом с владениями князя. Жить с князем в одном доме ему было неудобно. Своим происхождением Николай не уступал и Великому князю, его фамилия внесена в Бархатную книгу Российской Империи, но все же, субординация должна быть, да, и кроме лечения княжны, он продолжал свою научную деятельность. Была написана прекрасная работа по курортологии. Он сильно удивился, когда увидел Варвару, в своем доме. Та стояла в большом зале на пуантах и танцевала. Танцевала прекрасно. Николай перестал дышать, он прилип к стене, пытаясь не выдать своего присутствия. Он любовался Варварой. Какое счастье, Варвара, опять танцует и как танцует великолепно. Варвара очень высоко выпрыгнула и сделала несколько па и вдруг увидела Николая. Она бросилась ему на шею.

– Не прогоняй меня любимый, я так счастлива. Я люблю тебя, я готова за тебя жизнь отдать. Ты мой, я тебя ни кому не отдам. Я, там, в горах это поняла. Я еще не знала, что смогу танцевать, но я уже знала, что люблю тебя.

Вот с этого дня и начался их бурный роман. Как Варвара танцевала. Такого триумфа она не знала раньше. Аншлаги на все ее спектакли. Огромное количество поклонников и море цветов, но она, ни кого не видела перед собой, только Николай. Все свое свободное время она посвящает любимому ею человеку. Все свое свободное время они проводят вместе. Сначала шептались по углам, потом, начали и вслух говорить об этом петербургском романе. У Николая состоялся разговор с женой. Он был человеком чести, и затягивать эту беседу не имело смысла.

– Елизавета. Я не могу обманывать тебя, да, и не хочу. Скорее всего, ты и сама обо всем знаешь. Я люблю эту женщину, и я с ней счастлив. Я и тебя люблю, ты подарила мне прекрасных трех сыновей, и я благодарен тебе. Но, что я могу с собой поделать? Я ложусь спать и думаю о ней. Я просыпаюсь утром и думаю о ней. С тобой я не разведусь никогда, ты мне Богом дана. Я христианин, я православный человек. Если ты мне скажешь, что бы я прекратил встречи с Варварой, я наступлю на горло своему самолюбию и уйду от нее, правда, одним счастливым человеком станет меньше на земле. Ты от этого счастливее не станешь. А мою любовь погубишь. Как скажешь, так я и поступлю.

– Бог с тобой Николаша. Не хочу я мешать твоему счастью. Так случилось, ты полюбил другую женщину. Мы живем в начале двадцатого века, все меняется в этой жизни. Не буду я тебе мешать. Поеду в свое имение в Воронежской губернии, там открою школу для детей, вот и мне будет занятие. Дети выросли, станут взрослее, поймут, не осудят.

Николай поцеловал руку своей жене. Он был благодарен ей.

Не долог век актрисы балета. Сначала молодежь наступает на ноги, потом становится вровень, главное не пропустить тот момент, когда молодые актрисы начнут выходить вперед. Если ты уловил это, то уйдешь на вершине и не превзойденной, о тебе будут слагать легенды, но уж если пропустил вперед себя, то все, полное забытье и крах. Варвара была умной женщиной, она стала понимать, пора уходить со сцены. Да, еще море цветов, да, огромное количество поклонников, но пора и честь знать. В этом она призналась Николаю. Замуж выйти она не могла, жила с любимым ее человеком, но женат был он, а ей очень хотелось иметь ребенка. У них состоялась беседа и, пожалуй, первая размолвка в их долгой любви.

– Николай, я очень благодарна тебе, я люблю тебя. Я ни кого не любила в своей жизни. Ты мой первый мужчина и я хочу ребенка от тебя. Я понимаю, ты дворянин и в твоих кругах плохо примут, если я рожу от тебя, но, что мне делать? Я хочу реализовать нашу любовь и подарить тебе сына.

– Ох, Варвара, трудную ты поставила задачу передо мной. Если бы я был один, то с радостью принял бы от тебя этот Божий дар, но, к моему сожалению, я не один. Мой брат офицер элитного полка России, один сын морской офицер, другой готовится стать таковым, им служить надо, а их попросят оставить службу. Таков кодекс чести офицерской, не я его придумал. Ты еще молода, а я еще не дряхлый старик, успеешь родить. Давай подождем не много.

Варвара глянула на Николая не добрым взглядом, но промолчала. Любовь дала первую трещину. Прошло время. Они продолжали любить друг друга, жили одним домом, дети редко навещали отца, но его это не тяготило. Работа отнимала много сил. Было много заграничных командировок, награды на него посыпались как из рога изобилия. Николай уже думал, что Варвара успокоилась и перестала думать о ребенке. Она больше не возвращалась к этому вопросу. Но Николай сильно ошибался в этом. Тогда еще об этом медицина не знала. Долгие годы тренировок, огромные физические и нервные нагрузки вызывают у женщины гормональные нарушения, вот поэтому Варвара и не могла забеременеть. Варвара оставила театр. Через некоторое время ушла угловатость тела, она слегка поправилась и превратилась в русскую красавицу. Она и раньше была красива, но теперь, любой, кто ее видел, сразу, же говорил, она прекрасна. Манифик. Как и положено молодой и здоровой женщине, живущей с мужчиной, Варвара забеременела. И, как и положено, от дня зачатия, после девяти месяцев родила ребенка, как и хотела, мужского пола. Трудно все объяснить, каждое время имеет свои законы, такова жизнь. Николай, стал по не многу, отделятся от Варвары, было несколько размолвок и они стали жить порознь. Мальчика Варвара нарекла в честь своего любимого Николаем, Николай Федорович продолжал содержать Варвару и своего сына всю свою жизнь. Варвара замуж так и не вышла. Можно ли кого-то осуждать в этой истории? Не знаю.

Брат Николая Александр не зря поднял этот вопрос. Мальчик учился в гимназии и хотел стать офицером. А тут возникало много сложностей.

III