Гардемарины были вне политики. Старшему классу Федора вскоре предстояла поездка на Дальний Восток, где гардемарины должны были уйти в девятимесячное плавание, чтобы получить плавательный ценз, потом меньше года учебы, экзамены и офицерские погоны. С утра до вечера были занятия, свободного времени, практически не было. Лишь по воскресеньям Федор мог навещать Серафиму и своих родных. На фронте ни кто воевать не хотел, армия разваливалась, а если правильно сказать, армия полностью разложилась. Керенский делал судорожные попытки, хоть как-то возродить армию, но у него, ни чего не получалось. Последняя его попытка была, это создать женский батальон под командованием Марии Бочкаревой. Частично, его затея удалась. Батальон был создан и отправлен на фронт. Женский батальон сражался геройски, неся значительные потери. Но это было все временно, как и сам Керенский со своим правительством. От него отвернулось практически все офицерство. Кто был за временное правительство, понять было невозможно, оно доживало свои последние часы. В один из сентябрьских дней начальника военно-морского училища вызвали к Керенскому. Керенский лично вручил ему приказ арестовать предводителя большевиков Льва Троцкого и его заместителя Владимира Ульянова-Ленина. Вы шокированы? Да, да, именно так и был написан приказ. До седьмого ноября тысяча девятьсот семнадцатого года руководителем большевиков был Лев Троцкий. Остальное все, это мифы Сталина о Ленине. Гардемарины, пожалуй, это единственное воинское подразделение, которое еще было верно Временному правительству. Начальнику училища не очень хотелось втягивать курсантов в политику. Он приказал построить гардемарин на плацу и выступил перед ними.

– Господа гардемарины, поступил приказ Временного правительства арестовать руководителей большевиков. Я не хочу вам приказывать. Если есть добровольцы, то сделайте шаг вперед.

Многие гардемарины уже насмотрелись на пьяных матросов с красными бантами на кителе. Весь класс Федора одновременно сделал шаг вперед.

– В оружейной комнате получите винтовки и боезапас, продолжал командир училища. Через полчаса построение. Пойдем в Смольный

Смольный ни кто не охранял, гардемарины с легкостью справились бы с этой задачей. Несколько гардов ушли в кубрик, среди них были и Федор с Георгием, они долго спорили друг с другом, но приняли решение. Петр Мамонтов кортиком заколет Троцкого по пути в Зимний дворец. Они еще не знали, что командир училища только что получил новый приказ, отменяющий предыдущий. Керенский со своим окружением испугались ареста Троцкого и Ленина. В эти минуты они думали не о России, а о собственных шкурах. Вот так, в течение этого дня мальчишки – гардемарины могли решить судьбу России, но им не дали этого сделать. Из восьми гардемарин, которые совещались в классе, пятеро будут зверски замучены и расстреляны в застенках ЧК, а Петр Мамонтов будет повешен. Когда гардемарины повторно выстроились на плацу, командир училища, просто, приказал всем разойтись и сдать оружие, без объяснения причин, ему, попросту, было стыдно смотреть курсантам в глаза. После этого гардемарины посчитали себя свободными от присяги Временному правительству. Так Керенский лишился последнего мужского воинского подразделения. Теперь у Временного правительства оставался женский батальон второго набора. Около сотни не обученных военному делу женщин, переодетых в мужскую военную униформу. Занятия в училище практически прекратились и все ждали отъезда на Дальний Восток. Георгий жил у Федора в доме, и все свое время проводил с Дарьей. Теперь и он понял, как пахнет любовь, о чем ему говорил Федор. У Георгия горели глаза, но он не знал, что ему делать дальше. В этот день Федор надолго задержался у Серафимы и пришел за полночь, Георгий не ложился спать и ждал друга, ему нужен был совет. Федор тихонько открыл дверь в их комнату, думал, что друг его спит и как только зашел, Георгий тут же спросил его.

– Федор, что мне делать, я влюблен в Дарью. Я почувствовал запах любви, это прекраснейший аромат. У меня сердце из груди выскакивает. Я не знаю, что мне делать.

– Я тебя понимаю Зобс, сам влюблен. А вопрос твой решить легко. Обратись за этим к моей матушке. Завтра с утра прямо и начни. Только после завтрака, я тебя прошу, мало ли как матушка отреагирует на это. Хотя, если честно, она против этого не будет. Ты князь, какую же еще можно желать партию для Дарьи. Трудность одна, Дарья простая крестьянка. Мой отец не успел удочерить ее, не кому прошение теперь подавать. Николай отрекся от престола, а другого царя нет. Ложись спать. Утро вечера мудренее.

У Георгия утром кусок не лез в горло, он только чаю выпил и стал ждать окончания завтрака. Дарья, как чувствовала, что-то. Сама не своя ушла в свою комнату. Николай Федорович наскоро позавтракал и уехал на службу в госпиталь. Федор тихонько куда-то исчез. Вот тут и настало время Георгия.

– Елизавета Стефановна, я хочу поговорить с вами.

– Георгий, а вечером нельзя это сделать? У меня дел по дому много, а Дарья чего-то плохо себя чувствует.

– Я Вас надолго не задержу, а до вечера я не дотерплю.

– Что-то вы Георгий загадками говорить стали, хотя, я и догадываюсь, о чем вы хотите со мной побеседовать. Идемте ко мне в комнату.

Через несколько минут у них состоялся серьезный разговор.

– Елизавета Стефановна, я люблю Дарью и прошу у вас ее руки. Скоро я уеду на Дальний Восток с вашим сыном, через год вернусь офицером. Я хочу, что бы Дарья стала моей женой, когда я приеду.

– Дарья не моя дочь и я не решаю эти вопросы. Но если вас интересует мое мнение, то я категорически против этого брака. Теперь не перебивайте меня и выслушайте мои доводы до конца. В этом году, моя воспитанница, должна была поступить в дворянский пансион, на это было подано прошение на Высочайшее имя, и был получен положительный ответ от ее Императорского Высочества Марии Федоровны. После окончания пансиона, Дарья получила бы нашу фамилию. Если бы Николай Федорович успел бы удочерить Дарью, жаль мы не сделали этого раньше, но кто знал, что Николай отречется от престола, наша семья далека от политики, я бы с радостью удовлетворила бы ваше предложение. Дарья приняла бы вашу фамилию и титул. Её приданное не хуже чем у графини. Когда Дарье исполнилось шестнадцать лет, мой муж отписал ей имение в Тамбовской губернии в шестьсот десятин со всеми строениями. Дарья об этом не знает, незачем баловать девчонку. Вы князь, а князю не престало жениться на дворовой девке, простите за резкость. Я столбовая дворянка и знаю наши законы. Вы еще не стали офицером, но уже стараетесь погубить свою карьеру. Ни один офицер дворянин не подаст вам руки, хотя вы и прекрасный человек. Вас не примут в обществе, и вы покинете службу. Хотя времена и изменились. Возможно, вам и удастся вернуть расположение офицеров. Тут многое и от вас будет зависеть. Выслушав меня, вы согласитесь, что я права, но все равно будете просить руки Дарьи, я вижу, как у вас горят глаза. Вы влюблены. Дарья красивая и образованная девушка, и я вас прекрасно понимаю. Но это еще не все. Если бы ваш отец был в Петербурге, простите в Петрограде, ни как не могу привыкнуть к новому названию города, то я бы хотела лично услышать его мнение по этому браку, но он с вашей матерью в Париже, как я знаю. Мне нужно письменное подтверждение, что ваши родители не против этого брака. Невеста с хорошим приданным, но крестьянка. Но и это еще не все. Вы Дарье говорили о своем предложении?

– Что Вы, Елизавета Стефановна, без вашего позволения я бы не посмел этого сделать. Я глубоко уважаю вашу семью. Федор мне ближе, чем брат. А за Дарью вы не беспокойтесь, я ее на руках всю жизнь носить буду и в обиду не дам.

– В это верю, вижу, как у тебя глаза горят. Да и девка хороша, прелесть, да и только. Ни когда не могла подумать, что Дарья станет такой красавицей.

– И за родителей моих не беспокойтесь. Будет и письменное разрешение. Родители поймут меня и одобрят мой выбор, я в этом не сомневаюсь. Даю слово.

– И этому верю я. Теперь не мешало и у Дарьи спросить. Может она будет против.

Георгий сильно покраснел. Он, как-то и не подумал об этом. А вдруг Дарья откажет ему. Он маленького роста, нос крючком, да еще и с кривыми ногами, как кавалерист. Если бы Георгий мог, то он бы сбежал стремглав из комнаты, но жребий был брошен.

– Вот и славно Георгий, сейчас Дарью и спросим. Подожди меня немного, я за Дарьей схожу.

Георгий был сам не свой, когда в комнату зашли две женщины.

– Вот, Дарья, князь Георгий Иванович твоей руки просит. Я не знаю, что ему ответить. Тут от тебя и его родителей все зависит. Говоришь, да, через год свадьба будет, как раз тебе семнадцать исполнится.

– Мне можно задать вопрос вам Елизавета Стефановна?

– Конечно милая моя, ты же мне как дочь.

– А почему вы сказали, что все зависит от меня и от родителей Георгия?

– Тут все просто Дашуля. Тебе жить с мужем, а не мне. Тебе и выбирать. А родителей Георгия вспомнила не зря. Он князь, а ты крестьянка. Без их благословления я согласия не дам.

– Тогда, можно я подумаю, пока родители Георгия Ивановича будут давать ответ.

– Ты вправе поступать, как желаешь. И вот еще моя любимая Дарья, что я тебе скажу и скажу это при князе. Если ты хочешь выйти замуж за Георгия из-за его титула, то не делай этого. С сегодняшнего дня ты помещица Дарья Никифоровна Афанасьева. Тебе принадлежит огромное поместье в Тамбовской губернии. Ты очень богатая невеста на выданье. Жаль, только, не успела получить нашу фамилию.

Да, далеко от политики была мать Федора, через три недели Дарья Никифоровна из помещицы, опять превратится в простую крестьянку Дарью Афанасьеву, а все поместья в России национализируют. Прямо как в сказке А. С. Пушкина, о золотой рыбке, но с более трагическим итогом, потому, что это происходило не в сказке, а в жизни.

Дарья обняла Елизавету Стефановну и продолжила.

– Я благодарна вам и вашей семье. Скорее моей семье. Вы мне родные. А про поместье, простите, но я все знала давно. Не хотела выдавать своих братьев Льва, Бориса и Федора. Они мне на шестнадцатилетние все это сообщили по большому секрету каждый в отдельности. Так, что простите их. И то, что я уже не простая крестьянка, я давно знаю и мужа я выберу себе, только по любви и с вашего благословения. Я благодарная дочь и поступлю, как вы скажете.

– Другого ответа я от тебя Даша и не ожидала. Хотела сделать тебе приятный сюрприз, жаль не получилось. Вот так полагайся на мужчин. А все говорят, что женщины болтливы.

– Не надо злиться на сыновей, они, просто любят меня. Я это прекрасно знаю.

– Это и я знаю, так воспитала их. Значит так князь. От меня и Николая Федоровича получите благословление после разрешения на ваш брак от ваших родителей и, естественно, после согласия самой Дарьи. Вы удовлетворены ответом?

Георгий понял, что Дарья лукавит и она согласна, теперь осталось за малым, получить ответ от родителей. Такое письмо он давно написал, но ответа все не было.

– Я полностью удовлетворен ответом, теперь не буду вам мешать.

Георгий удалился, а две женщины продолжили разговор.

– Даша, а ты уверена, что влюблена в Георгия. По глазам-то я видела, что ты согласна. Ты же совсем не видела жизнь. Ты нигде, практически не бывала. Может, встретишь другого мужчину и влюбишься. Трудна женская доля, поверь мне, я через многое прошла. Вон мой муж, взял и влюбился в балерину, как я страдала. Я люблю своего мужа и не хотела ему мешать. Он сам в семью вернулся. Я не жалуюсь на жизнь, я о тебе думаю. Может рано тебе замуж? Успеешь еще. Хотя Георгий прекрасный человек, Федор не будет дружить с плохим человеком, я это точно знаю.

– Да, я знаю о Георгии все. Федор дорожит его дружбой. Может вы и правы, я действительно не знаю жизни. Но мне хорошо, когда Георгий рядом. У меня целый год есть впереди, вот я и подумаю с вами хорошенько.

На том женщины и остановились. Каждая занялась своим делом.

XI

Тем временем, Федор был занят Серафимой. Ох, молодость, молодость. Политика Федора совершенно не интересовала, он хотел скорее получить свои офицерские погоны, жениться на Серафиме и служить Родине. Семья, дети, служба, ни о каком другом счастье он и не мечтал. Но все ближе и ближе приближался роковой день октября, но гардемарины ждали не революцию, а день отъезда на Дальний восток, всем очень хотелось быстрее уйти в море. Любовь, любовью, а море зовет. Как обычно, все наступает внезапно, или кажется, что все наступает внезапно. Никто из гардемарин и не знал, какого труда все это стоило, что бы в столь трудное время их могли отправить на Дальний Восток. И дело тут не в деньгах, каждый из гардемарин мог сам оплатить свой проезд до Владивостока. Попросту, до них и их судеб руки не доходили, столько забот было в Империи. Война с Германией, отречение царя от престола, бездействие временного правительства, а главное разброд в обществе, до полного развала государства. Нашлись люди в Российской Империи, которые думали на много лет вперед о судьбе России и гардемарины старших классов были отправлены на Дальний Восток. Приказ был подписан двадцать пятого, утром. Всем гардемаринам старших классов убыть во Владивосток двадцать шестого октября тысяча девятьсот семнадцатого года в девятнадцать десять, с перрона Николаевской железной дороги. Времени на сборы дали всего сутки. Молодым людям собираться долго не надо, а вот провожающим нужно больше времени. Отец Федора, практически не ночевал дома, потоки раненых прекратились, ибо армия перестала воевать, а вот завшивленных больных поток не уменьшался, а наоборот многократно увеличился. Тиф наступал, и нужно было предупредить эпидемию.

Федор и Георгий собирались не долго. Два небольших чемодана на двоих, вот и вся их ручная кладь. Обычно, старший класс гардемарин накануне отхода в длительный поход идет в портовый бордель, это ритуал, выработанный с петровских времен, многие гардемарины там впервые узнают женщин и теряют свою невинность. Так было и на этот раз. Шикарные и не очень шикарные бордели Питера широко открыли свои двери для гардемарин, но не для Федора и Георгия. Георгий, поначалу, так же хотел пуститься по волнам любви, но остался с Дарьей. Ни с кем прощаться ему не было нужды, ибо кроме семьи Федора, других близких людей у него в Питере не было, а родители, как он думал, были в Париже. Ох, не знал Георгий, что родители его были, на самом деле в его княжестве – деревеньки. Ежемесячно от них он получал свое жалованье и очень редко, письма, скорее записку с родительским благословением. Накануне, Георгий отправил им письмо в Париж, в котором просил благословление на женитьбу с Дарьей. Он все правдиво написал отцу и ни сколько не сомневался, что его отец даст согласие. Не знал Георгий, что письма его отец не получит, и вообще, не знал Георгий, что своих родителей, он так и не увидит больше в своей жизни. Георгий играл с Дарьей в морской бой, а Федор отправился к отцу, он не знал, будет ли тот ночевать сегодня дома, а после встречи с отцом, решил посетить Серафиму. Отец Федора был сильно занят, и ему пришлось долго ждать. Но вот, с делами было покончено, и уставший Николай Федорович появился в своем кабинете.

– Зачем пришел сынок. Не нужно тебе сюда ходить. Тут вши и тиф. Чего доброго, наберешься этой гадости. Хотя, понимаю, зря ты меня не побеспокоишь. Говори. У меня есть полчаса времени. Сейчас попьем чаю

В кабинет зашла санитарка, принесла чай с бутербродами и тихо удалилась.

– Я вот зачем пришел отец, не знал, будешь ли сегодня ночевать дома. Я завтра уезжаю во Владивосток. Проститься пришел и родительское благословение на ратный путь получить. Так, что я тебя долго не задержу. Но выглядите вы отец, очень уставшим. Вам бы отдохнуть и поспать. Который день на ногах.

– С этим мы разберемся и отдохнуть успеем, а вот, то, что ты пришел попрощаться, так это ты правильно сделал. Что ж, увидимся не скоро, хотя девять месяцев быстро пролетят, и ты вернешься домой.

Никто из них еще не знал, что это последняя встреча отца и сына. Больше они ни когда не встретятся. Такая у них судьба. Но мы предполагаем, а вот Бог располагает. Николай Федорович продолжал.

– Смута в стране большая, но Россия сильная и она переживет все это. Запомни Федор. Ты столбовой дворянин российский. Ты выбрал ратную стезю. За наградами не гонись, но получай их с большим достоинством. Звания придут сами, ты главное служи Отечеству верой и правдой. Я знаю, ты не подведешь меня, да, что там меня, фамилию нашу не опозоришь. Это так, просто, отеческое напутствие. Главную привилегию российского дворянина ты знаешь, мне учить тебя не надо. Вера, Царь и Отечество, вот наши исконно русские три столпа. Ну, а что касаемо бытовых нужд, то я буду присылать тебе деньги, содержание твое я увеличу вдвое. Ты уже взрослый. Теперь говори, просьбы или пожелания есть?

– Да, нет, практически. Только ода просьба. Ты знаешь, я люблю Серафиму. У меня от вас секретов ни когда не было. Я хочу жениться на ней, когда стану офицером. Если, что с ней или ее родными, не оставьте их в беде, что бы не случилось

– Ну, этого Федор ты мне мог и не говорить. Мы своих в беде не оставляем. Русские мы люди.

– А так все, больше пожеланий нет отец. Целуй за меня Бориса, когда тот появиться из Кронштадта и Льва, когда он приедет из имения. Что-то он там, надолго задержался.

Отец и сын обнялись. Николай Федорович трижды поцеловал Федора, по православному обычаю и трижды перекрестил его. Они расстались навсегда.

Уже смеркалось. Федор поманил извозчика, сел в пролетку и поехал к Серафиме. Представлял серьезный разговор. Федор решил сделать ей предложение. По дороге купил небольшой букет цветов и зашел в ювелирный магазин, что бы купить колечко Серафиме. Размер безымянного пальца любимой он знал. Недавно, когда Серафима не видела, он примерял её кольцо. Как раз на пол фаланги мизинца оно ему налезло. Позвонил в звонок. Долго ждать не пришлось. Дверь открыла служанка.

– Молодой барышни нет дома, она у Софьи, обещалась вернуться в скорости. А вот барыня у себя.

Федор зашел в квартиру. Значит такая судьба, подумал Федор. Сначала поговорю с матерью Серафимы и это правильно. Без родительского благословления не будет лада в семье. Федор, после доклада служанки, зашел в комнату к матери Серафимы.