Цитаты из книг автора «Александр Архангельский»

вопросами. Не на все отвечаю, увожу разговор в сторону. Отчасти это правда, но не вся. Я, как некий шахматист, вполне могу зевнуть фигуру. А могу и пропустить свой ход нарочно. Чтобы убедиться в том, что вы дозрели. Убедившись, возвращаюсь к старой теме. Жертвую фигурой – выигрывая качество.

Обида в голосе. Что уже как минимум неплохо. Потому что равнодушие неисцелимо, а обиду можно постепенно растопить.

– Здравствуйте, отец Илья, я Алексей. – Очень приятно, Алексей, я вас слушаю, чем я могу быть полезен?

много стало в нас расслабленного, воскового, слишком мало твёрдого, мужского, неразрубаемого, как кремень! Волевого! Решительного! И так мало людей проверенных, прокалённых в огне! Старики, испытанные лагерями, либо медленно стареют, увядают, либо уходят один за другим, а вместо них – кисломолочная какая-то молодёжь…

Неправильный тезис, что вы не понимаете, почему вы не услышали мои осекания и уходите во внутренний диалог?!

Вопрос был простодушно-хитрый, с подкавыкой: все знали, что М. М. не выносил интеллигентского нытья, всех этих бесконечных плачей Ярославны, ах, как ужасна советская власть, совсем не стало жизни русскому учёному, но и равнодушия к политике не уважал. Как-то я приехал на Гончарную, прямиком из церкви, после службы. И обрушился на Сумалея: я такое пережил, такое… Учитель посмотрел холодным взглядом, словно в перевёрнутый бинокль: «Пережили. Хорошо. Но этладно. А вот скажите лучше, многоуважаемый, что вы думаете о Со

штанов становится всё больше, а смысла всё меньше

«культура начинается с дистанции», – повторял он с незаслуженным укором, словно кто-то смел на эту дистанцию покуситься.

В продуктовом было хуже, чем в гладильной, тётки прели в накрахмаленных халатах и высоких белых колпаках. На сияющих стеклянных полках вместо бледно-жёлтых ёжиков из комбижира, утыканных коричневыми спичками, красовалась тонкая нарезка сервелата, непривычным образом запаянная в плёнку. Да ещё какого сервелата! Финского, пурпурно-розового, с рябью! И прямоугольные коробочки с приклеенной прозрачной трубкой сбоку; я пригляделся внимательно – сок! Ничего себе, куда шагнул технический прогресс. И рядом железные жёлтые банки – это что ж, теперь такое пиво, без бутылок? И яйца были в изобилии, и шестипроцентное густое молоко, и гранитное мороженое мясо, и дряблая, но изобильная треска – которая давно исчезла из продажи, уступив воню

– Всё отлично, – возразил Михаил Миронович, – у меня сегодня приступ хитрости. Заодно и вас проверил. Есть, тыкскыть, званые, а есть призванные. Милости прошу, помойте руки, оба заведения направо, встык, а потом присаживайтесь с нами вечерять, Анна Ивановна соорудила славные голубцы.