Отзывы на книги автора «Александр Проханов»

…особенности национальной конспирологии…

…«Господин Гексоген» получился сияющей, воспалённой огненной кляксой. С намеренно смещённой симметрией, сознательно искажённой перспективой. Которая, будучи посажена на мелованном, гербовом бланке литературной реляции две тысячи второго, видится одновременно и к месту, и странно, и свежо, и вульгарно. Проханов пишет объёмно, сочно и цветисто. Да к тому же так, будто и он сам, и происходящие на страницах события, да и все его герои, до сих пор обретаются в поныне здравствующей и невесть как сохранившейся до наших дней Красной Империи. Словно и не было вовсе никакого девяносто первого. Багряные оккультные звёзды наскоро не закрашивали геральдическими орлами. С красных штандартов торопливо не спарывали тотемы рабоче-крестьянского поклонения. И спешно не добавляли карминовым полотнищам бело-синего двуцветия. Причём всё это без скидок на темпоральные петли и альтернативно-пространственные парадоксы. В первых двух страницах «Господина Гексогена» градус коммунизма выше, чем во всех явных и мнимых документах, лозунгах и доктринах нынешнего ЦК Компартии. Слог романа до неприятного завлекателен, и похож на удивительный, багрового социализма светофильтр. Сквозь который единственно и можно теперь смотреть на схлопнувшуюся в коллапсе эпоху. В повествовательном кураже Проханов разбрасывает материалы текстовых строк не скупясь, щедро и размашисто. Здание романа вырастает из сложенных воедино смысловых плит, структурных блоков, облицовочных предложений и фонетических кирпичей. Будучи скреплённым щедро сдобренным сравнительными прилагательными раствором, в типографскую печать оно уходит гладким и лаковым, как начищенные до зеркального блеска сапоги красноармейца из почетного караула мавзолейных часовых. Сквозь грохочущие недра книжных прессов появляясь на свет дородным, пресыщенным монументальной вычурностью традиционного сталинского барокко. Чуть ли не помпезным. Но глубоко внутри — обманчивым и зыбким. С самодовольным коварством и влажным хлюпаньем заглатывая ничего не подозревающего читателя в свою обдирающую до костей сердцевину. Как если бы в разгар весёлого празднества производственный агрегат парка детских развлечений принялся вдруг, вместо сахарной, наматывать на нежно розовые палочки плотоядно поблёскивающую стекловату, рассекающую мягкие горловые ткани и гибкие голосовые связки в кровавые ленты…

…на проверку конспирологический «…Гексоген» оказывается ничуть не легче в плане осмысления, чем недавний, озвученный где-то рядом, постмодернистский «Словарь Ламприера» Норфолка. Вот только там, где сквозь угловатые, колючие британские умовоспроизведения приходилось насильно сжиматься чуть ли не в игольное ушко, между неосоветскими закругленными, карамельными абзацами дедушки Проханова перетекаешь свободно и плавно. Будто по широким, приторным молочным волнам из далёких детских фантазий. Но фантазий по-босхиански избыточных, по-булгаковски психоделичных. Тут высушенная мумия Ленина, подобно вудуистскому амулету, охраняет русскую землю от вторжения подземного зла. Седовласые ветераны советских разведслужб поклоняются медному идолу Железного Феликса и организуют колдовскую чекистско-масонскую ложу. Останкинская башня сдаёт позиции под натиском потусторонних сил сводных штурмовых отрядов русалок, леших, кикимор и домовых. В ходе фешенебельного званого ужина один из гостей вдруг обращается электронным, зашнурованным в дорогую кожу, коротковолновым передатчиком. Другой — веткой сакуры, третий — скользкой рыбиной с человечьей головой. Из вод ночной Яузы в торжественной чернильной тишине является бессмертная африканская царица. Придворный заклинатель медиа-магната разлагающимися проклятиями и могильными заговорами обрекает на смерть отслуживших своё оживших политических марионеток. Прозу Проханова можно, наверное, сравнить с музыкой мультиинструменталиста Майка Олдфилда, прозванного на западе «Волшебником тысячи наложений». Те же едва различимые, и с непривычки здорово режущие слух, психотропные диссонанты пассажей. Схожие россыпи полутонов и квазинамеков, в самых, казалось бы, неподходящих местах. Такое же, на первый взгляд нелепое, нагромождение слащавых контрапунктов в тесных рамках увертюр. Вот только как и у Олдфилда, у Проханова всё безумным образом преображается, и даже — перерождается, стоит только проникнуть вовнутрь этого действа. Сжиться, слиться, срастись с ним. Каждый нюанс, любая мелочь становятся на отведённые места, выбранные изначальным замыслом полки. И вот уже и поверить теперь не получается, что есть хоть малейшая возможность воспринимать сложившуюся, самодостаточную, безупречно кристальную сингонию как-то иначе. Неприятие и неспособность понять открывшуюся вам гармоничную целостность и безбрежную осмысленность авторской задумки кажется неким чудовищным святотатством. Еретическим преступлением. Но и в обратную сторону этот эффект, как ни удивительно, работает с идентичным усилением. Правда, в диаметрально противоположном ключе. Те, у кого не получилось, едва заслышав отдалённый артиллерийский рокот восхвалений, лишь недоумённо пожимают плечами. Или открыто презрительно недоумевают: с чего мол сыр-бор? Так, книжонка для облегчения пары минут ожидания, проведённых на исходе выходного в садовом, квадратно-гнездовой конструкции сортире. И доля истины тут есть. «…Гексоген» — это две книги по цене одной. Не желаете размышлять? Читайте вскользь — будет вам шпионско-политическое, детективное, мыловаренного разлива повествование. Включите аналитические синапсы, задействуйте снобистскую железу — окунётесь в кипящий отвар концентрированной, маргинальной, пересыпанной скрытыми акцентами прозы. Откроете целую галактику метафор, гипербол и аллегорий, вращающуюся вокруг пульсирующей в сполохах квазарного огня основы сюжета. Всё как в известном художественном фильме: один податель — две пилюли. Какую выбирать — вот только в чём и вопрос…

P.S. …отдельным пунктом надобно отметить сложный выбор. В нём роман — это плач по сверхдержаве, которая на пике существования обладала могуществом, недостижимым и непредставимым не только для преемственной демократии, но и даже — для породившей её монархии. И которая могла с самодовольной небрежностью жонглировать постоянным напряжением глобального атомного конфликта, десятком локальных войн, полудюжиной точечных социалреволюций, парочкой ньютоновских научных свершений и армией гражданских подвигов разом. Но, кроме всего, в этом нелёгком выборе «…Гексоген» также и надежда. На то, что всё снова вернётся на круги своя. А поседевший и состарившийся Cоловей Генштаба, сбросив усталость семи десятков лет, звонко отстучит кириллической трелью клавиш эпиграф новой истории. Запечатлев его вызывающе пафосным, пламенным вступлением. Чем-нибудь вроде: «Красный медведь пробудился. И теперь весь мир увидит его мощь!»…

Тяжелая книга… без всякого ура-патриотизма, славных побед русского оружия и надежды на счастливый конец. Афганская война, как она есть, пыльная, горячая и бессмысленная… много крови, много боли, много смертей…
Еще сегодня играют в футбол, отмечают праздники, поют песни, любят, смеются, скучают по дому вчерашние обычные советские мальчишки, а завтра они уже охотники за караванами: сидят в засаде под палящим афганским солнцем, страдают от жажды, идут в бой, убивают и сами умирают. И не всегда их смерти – подвиг, и не всегда убивать приходится противостоящего воина с оружием в руках. На этой земле врагом может оказаться всякий: черноглазый мальчишка, пасущий овец; высохший старик, мирно бредущий по дороге; молодая мать, играющая со своим ребенком… любой может нести гибель чужакам-шурави, поэтому все эти люди обречены, слишком уж велика цена великодушию и доверию в этом жарком противостоянии.
Быть всегда настороже, искать ложь в каждой фразе, проверять и перепроверять любую информацию, полученную от местного населения… только так можно выжить и при этом не совершить чудовищных, непоправимых ошибок, которые делают эту войну еще более жестокой и кровавой. И как трудно найти именно то, единственное правильное решение, не попасться на провокацию, не дать себя запутать, обмануть… Ведь даже обычная мусульманская свадьба может оказаться сборищем моджахедов, которых нужно немедленно уничтожить. А если это не так, и под пули попадут совсем другие люди..? Трудно… страшно…
А еще бывает плен, где не отступить и не предать особенно тяжело. И снова ломает наших мальчишек, бросая на самую грань выживания, ожесточаются их души, седеют головы… и никто из выживших уже не будет прежним…
Читать про это, конечно, как и про любую войну, совсем непросто. Тем более, что советско-афганская война – совсем не та страница нашей истории, которой можно гордиться. Слишком уж много бессмысленных жертв и позора она принесла. Но, как бы то ни было, там сражались и совершали подвиги наши ребята, шли в бой и умирали за нашу страну, и забывать об этом – преступление.
И тут обязательно нужно отдать должное Александру Проханову, он максимально сглаживает самые тяжелые сцены, отвлекая внимание читателя невероятно поэтичными образными сравнениями, зрелищными описаниями происходящего. Поэтому написанное не выглядит совсем уж беспросветной чернухой, скорее, носит оттенок грустной констатации. К тому же автор уделяет внимание не только боевым столкновениям, в его историях нашлось место и экзотичной природе Афганистана, и его культуре, и людям, которые не только умеют стрелять из «зеленки» по неверным, но и растить сады, строить каналы, умеют петь и радоваться жизни. И это немного приоткрывает перед читателем совсем другую страну, такую, какой она могла бы быть, если бы не стала жертвой высокой мировой политики: мудрую, трудолюбивую и гостеприимную.
Возможно, конечно, для данной тематики лирики все же многовато, но выглядит в тексте она довольно органично, вполне на своем месте.

Книгу прослушал в исполнении Людмилы Ларионовой, время звучания почти 40 часов. Одолел за месяц, слушалось тяжело. Кроме того, что тема серьезная, стиль автора для меня груб, прямолинеен, жёсток, декларативен как лозунги, с минимумом вариантов красок и те яркие, пронзающие, вызывающие односложные эмоции. Понимаю, что книга написана в серьёзное для страны время и автор просто потонул в чувствах и эмоциях, окрашенных безнадёжностью. При этом все пропитано мистикой, верой на грани религиозности, ничем не подтвержденной надеждой на что-то невероятное, справедливое, на правду. При этом все вокруг погружено в темноту и люди просто механически проигрывают роль. Что зло, что добро в книге не яркие, размытые духовно, несмотря на свои простые линейные действия.

Начало в книге давало мне надежду, на что-то оригинальное, оно и было у автора. Я поддерживаю автора в его идеях, но форма подачи груба и тяжела для восприятия, впрочем книга хорошо передает атмосферу 90-х – то чего не должно быть. Поэтому и оценку поставить сложно. Само описываемое время достойно двойки, а художественная передача состояния времени – пятерки.

Понравилось описание различных патриотических политических движений. Вроде народу много за Россию, но в основном слова и надежда, что народ поддержит. А народ тем временем активно обрабатывается СМИ. Главный герой, считаю, в чем-то типичный для того времени патриот, ищет политическую силу, которую можно поддержать, готов на многое, а уцепится не за что. Эпоха противоречий между требованиями к трансформации и даже к разрушению, стремлением к лучшей экономической жизни и наивным представлением о окружающем мире, с незнанием жестких законов.

Книгу посоветовать не могу, в ней описывается состояние того времени. Считаю, что сегодня необходимо другое, больше определенности и меньше обреченности.

Одна есть Земля – Россия… Один народ – русский… Которые финны, немцы, болгары – они тоже русские…

Выбирая, прочесть Проханова или Зиновьева, я взяла бы второго, но "Зияющие высоты" уже читала несколько лет назад. Странно теперь вспоминать, что тогда. в сентябре 2018, уверена была - к глупости и подлости совка возврата не будет. потому что не может быть никогда, потому что никто в здравом уме и трезвой памяти не захочет вернуться к убожеству, унижению, двоемыслию. Я и горевестника Быкова воспринимала тогда не иначе, как паникером - вот опять заладил об опасности реваншизма. Что ж, не мой здравый смысл, а его пессимизм оказался ближе к действительности, похоже нас ждет Союз-2.0.

Предмет мечтаний и упований героя "Господина гексагена", отставного генерала разведки Виктора Белосельцева. О, даже так, целый генерал? А вы как думали, фирма веников не вяжет, мрачноватое продолжение "фирма делает гробы" тоже окажется кстати, но не будем забегать вперед. Уж если герой, так пусть максимально приближенный к образу супергероя, пришедшему с ненавистного Запада. Разведчик, в отменных физических кондициях, опытный и зрелый, но еще ого-го, не обременен семьей, в быту скромен - старенькая черная "Волга" да коллекция бабочек (Набоков навсегда), которую собирал на спецзаданиях в экзотических странах. Есть квартира в центре Москвы, но это по статусу положено. Идейный.

Горячее его сердце обливается кровью от того, какую державу просрали. Зря, выходит, он в горячих точках горячую кровь проливал? Чтобы страна корчилась, придавленная раздвоенным копытом временщиков торгашей? Чтобы одурманенный водкой и телевизором народ тупел и слабел, вымывая без того небогатый генофонд? Доколе! В резонанс к его негодующим настроениям входит приглашение бывших коллег поучаствовать в возвращении милой сердцу страны. Неужто возможно? - изумляется Белосельцев. - Мы еще и не то сможем, это им только кажется, что они всем управляют, на самом деле невидимые рычаги в наших руках, и будьте уверены, мы своего не упустим, спасем Родину!

И герой принимается истово участвовать в авантюрах "Суахили", таково кодовое название операции по предоставлению счастья для всех, даром. и пусть никто не уйдет обиженным. На самом деле обиженными уходят сначала генеральный прокурор, имевший неосторожность копать под коррумпированную власть - его репутацию разрушают при помощи Белосельцева, потом генерал армии, взятый чеченскими боевиками в заложники, потом премьер, ручавшийся за безопасность генерала, потом солдаты, брошенные на его освобождение, солдатов жальче всего.

Герой переживает и рефлексирует, (автор пытается уверить нас, что совесть спецслужбистам не ампутируют еще на стадии куколки), что, впрочем, не мешает ему наслаждаться жизнью на роскошных банкетах и празднествах в обществе сильных мира сего. То и дело прозревая в очередной властной фигуре киборга, звероящера или вовсе демона. Промежуточной целью товарищи по оружию объявляют Виктору приведение к власти Избранника "из наших", который должен сменить одряхлевшего Истукана. Окончательная легитимизация произойдет, когда в ответ на взрывы чеченскими террористами нескольких многоквартирных домов, Россия проведет победную (на сей раз) войну на Кавказе с разрушением Грозного и уничтожением полевых командиров, которых мы будем "мочить в сортире". Попытка Белосельцева предотвратить взрывы окончательно убеждает его в сговоре членов "Суахили" с террористами, а беззастенчивость, с какой боевые товарищи вступают во владение имуществом поверженных олигархов, открывает глаза на то, что никакого возврата милой сердцу страны не планировалось, его использовали втемную, сделали марионеткой.

К счастью, на всякое действие находится противодействие, и "Суахили" противостоит не менее сильная безымянная группировка ГРУ, которая в финале уладит все наилучшим образом. Бред? Еще тот. Ксенофобская антисемитская, реваншистская книжка, которой хочется простить конспирологичность и чудовищность сентенций за разоблачительный пафос, роскошный язык, яркую метафоричность. Пока не задаешься целью проанализировать , посредством каких методов и приемов она создана.

Проханов мастер слова и потерянный рай прекрасного советского прошлого у него всегда в ностальгической розовой дымке,на отдалении, без конкретики. Вот такие были наши чудесные свершения, такие гидроэлектростанции, заводы и профилактории строили, такие ракеты запускали. Вот рабочий с молотом, колхозница с серпом, инженер с тубусом, врач в белом халате и шапочке, ученый с расщепленным атомом на раскрытой ладони. "Вот понятная честная разумная жизнь, - как-бы говорит он, - Которой нас лишили, отобрав у каждого счастье быть частью сильной державы".

Тут главное - держать дистанцию, не позволять читателю приблизиться и вспомнить серое убожество и неустроенность повседневности, всеобщую вовлеченность в коррупционные схемы плановой экономики: воровство на нижних уровнях и приписки на более высоких, повсеместное взяточничество товарный дефицит, очереди, угрюмое беспросветное пьянство. Порядок вещей, при которых главным человеком был не ученый и даже не артист, и уж точно не пролетарий, а директор базы, завмаг, продавщица.

Говоря об условном дне сегодняшнем (роман написан двадцать лет назад) Проханов глушит контрастами: вот жирующие хозяева жизни, а вот несчастный забитый народ, у которого отняли возможность честно трудиться. Женщины на рынке или на панели, дети беспризорники, мужики спились. Снова без конкретики и приближения, которое опрокинула бы его манипулятивные построения. Да, в девяностые было нелегко и пришлось пережить слом тектонических плит, но мы получили надежду построить правовое общество. где гражданин может отстаивать свои права, и тогда это удавалось. Возможность самостоятельно выбирать жизненную стезю, а выбрав, добиваться достойной жизни, хотя приходилось много работать и быстро поворачиваться. Первый опыт массового осознанного родительства тоже пришелся на поколение миллениалов - в прежней жизни родители физически не могли столько заниматься детьми, отдавать их на спорт, языки, развивающие практикумы.

Всего этого - обычной жизни нормальных людей, составляющих большинство популяции, в книге нет. Есть два полюса: выброшенные на обочину жизни маргиналы, вроде юродивого "Гастелло" Николая Николасовича; опекаемых им беспризорных детей, которых чечен Ахметка продает извращенцам; его дочери, валютной проститутки Вероники, дивной красавицы в начале и санитарки, отправляющейся замаливать грехи неправедной жизни на чеченскую войну в конце (такая, право, несусветная чушь) . Это один полюс. Второй - власти предержащие.

И уж тут автор не стреножит своего Пегаса, позволяет ему резвиться среди янтарных, прозрачных на просвет балыков, гор икры на серебряных подносах, пирамид экзотических фруктов, истекающих ароматным соком кусков отборного мяса и прочей гастрономической хрени, откушав которой и запив дымным виски, медового оттенка коньяком, чистой как слеза водочкой Белосельцев противостоит бесовской силе. Прохановскому таланту еда ближе радостей предметного мира, говоря об одежде, интерьере, даже автомобиле, он чаще всего ограничится цветом или маркой, но застолья описывает так подробно, что запах и вкус, вещность текстуры и фактуры словно ощущаешь, читая. И путь к сердцу через желудок - еще одна из причин, по которой книга хорошо читается, несмотря на убогую конспирологичность, юдофобство, горы громоздимых нелепиц и явную манипулятивность.

Резюмируя: вещь, столь ужасная, что переходит в свою противоположность. Прочла и не жалею, немного утешает мысль, что Александр Андреич, дожив до сегодняшнего воплощения своих мечтаний, не возрадуется.

Конспирология? Да. Постмодернизм? Пожалуй. Политический детектив? М-м-м-м... возможно. Авторский взгляд на события последнего десятилетия российской государственности, на причинно-следственные связи между казалось бы совершенно разными явлениями и происшествиями, на тщательно скрытые и глубоко законспирированные механизмы формирования политической элиты и лидеров высшего ранга? И это тоже верно... Полуфантастические предположения о том, что и как там было на самом деле во время того самого перелома эпох, тысячелетий, президентств и государственности? В общем и это подойдёт...

Громко, взрывоподобно поименованная книга Проханова в своё время вызвала жгучий интерес уже одним своим кричащим нервным яростным названием. А выполненная в стиле хоррора и ужасов обложка и вовсе заклинилась в сознании и в памяти своей мертвящей простотой и отталкивающей привлекательностью. Но и само содержание романа так и написано — на высоком нерве, на натянутой звенящей струне, на яростном оре и митинговой риторике и лексике. И она до беспредела политична и полемична, до крайнего предела однозначна и многооценочна — эта психошокотерапевтическая книга господина Проханова (впрочем с господином в данном случае я, вероятно, погорячился, ибо Проханов явно товарищ).

Те кому сейчас за тридцать, наверняка помнят наши славные 90-е. И помнят их скорее всего недоброй памятью — если конечно не относятся к числу успешно половивших рыбку в мутном российском пруду. Но в книге речь не о рыночно-экономической чехарде. Самая что ни на есть политическая кухня высшего разряда — кухня, на которой варят высших олигархов и их приспешников, на которой валят и берут за фук ферзей и дамок политики, на которой успешно бьют козырных тузов казалось бы простыми шестёрками, на которой играют в политтехнологический бильярд мечеными шарами и краплёными киями. Где в качестве поваров и поварят выступают бывшие генералы МВД-КГБ-ФСБ, а бывших первых и казавшихся могучими фигур идеологического и политического российского истеблишмента легко выбрасывают в отход подобно сваренной луковице и лавровому листу. Где разыгрываются карты второй чеченской войны и судьбы несчастных домов на Каширке и Гурьянова вместе с их жителями, решаются (и лишаются) карьеры Прокуроров, Мэров, Директоров ФСБ, Премьеров и Президентов...

По разному можно относиться к написанному Прохановым. Только нельзя упрекнуть его в отсутствии литературного дарования — событийный ряд он закручивает с лёгкостью и изяществом математиков Мёбиуса и Клейна, а эмоциями и чувствами читающих управляет подобно опытному маститому жонглёру с десятком взлетающих и падающих в мастеровитые уверенные руки предметов — только в книге это уже не предметы, а Фигуры, причём такого уровня и масштаба, что уже и не называются именами и фамилиями, а просто государственными Функциями и карьерными Местами. Впрочем, фамилии не названы ещё и потому, что всё-таки книга носит полуфантастический и постмодернистский характер и имеет на своём челе отпечаток конспирологии и политического детектива...

Несмотря на свою неоднозначность роман интересен и ярок. Тем, кто интересуется политическими реалиями и играет в политические игры, и вообще может быть очень интересно, и одни станут горячими сторонниками товарища (всё-таки товарища, да) Проханова, а другие его горячечными противниками и критиками.
Кем станете вы?..

Александр Проханов стал одним из тех авторов, которые посредством модернистского осмысления действительности пытается донести до читателя некоторый набор идей. Как я вышел на сего автора? Мне порекомендовал познакомится с творчеством Проханова знакомый профессор, занимающийся современной русской литературой. С ним мы писали магистратуру про образ вампира. Ломать в преподавательском ключе модернистов немного проще, чем придумывать мнимые легенды порождениям Инферно. Посоветовал начать знакомство с Крейсеровой сонатой. В сети удалось найти издание поновее, от пятнадцатого года, дополненное. Начал читать, и меня затянуло. Далее поделюсь впечатлениями от прочитанного и некоторыми мыслями по этому поводу.

В ночных небесах вдруг отрылся прогал, глубоко вдаль Вселенной. Наполнился таинственным светом. В этом неземном горнем свете засияло видение. Издалека, из необъятных глубин Мироздания, подобно таинственному светилу, стал всплывать, приближаться корабль. Небесный ковчег, прозрачный для лучей, словно отлитый из стекла, плыл по московскому небу. Плужников узнал в нем крейсер "Москву", свой родной могучий корабль. Рубка сверкала, как алмаз. Корпус отливал волшебным блеском. На палубе, в ряд, плечом к плечу, стоял экипаж. Восхищенным любящим взором Плужников узнавал товарищей. Командира с прекрасным одухотворенным лицом. Закадычных друзей, - оружейника Шкиранду и энергетика Вертицкого. Все родные знакомые лица. Вокруг их голов светились золотые нимбы. Корабль бесшумно и грозно вплывал в московском небе. Был напоен несказанным светом. Из неба неслась могучая музыка, в которой вдруг слышалась увертюра Мусоргского "Рассвет над Москвой-рекой", то "Акафист Пресвятой Богородицы", то бессловесный и мощный "Варяг". Из днища, где скрывались антенны гидролокаторов, вспыхнул и прянул к земле ослепительный луч.

Крейсерову сонату" Проханова не надо путать с "Крейцеровой сонатой" Толстого."Крейсерова соната" - это роман о крейсере "Курск", трагически погибшем в ледяной пучине. Это роман о том, как русская трагедия, русская тьма превращаются в русский свет. Роман о том, что даже в самой кромешной безнадежной действительности присутствует таинственное лучезарное начало, имя которому - русское чудо. Герои произведения несут в себе это чудо и, сражаясь, казалось бы, с всесильным злом, побеждают его силой своих любящих, верящих в небеса сердец. Стоит сказать, что здесь Проханов противопоставляет два мира - мир правящей элиты во главе с Счастливчиком и теми кто от него кормится, и простые люди, чьи герои погибли охраняя морские границы государства, новомученики, призванные заслонить Россию от всех бед. Много внимания уделено описанию закулисья. Осведомленность в этом вопросе и множественность пространных политических описаний выдаёт Проханова с головой. Он общественный и политический деятель с некоторым литературным бэкграундом. И тут хочется сказать, что в Крейсеровой сонате есть два основных мотива  - русское чудо и вера как государственная скрепа, и попытка на заигрывании с Западом выстроить чёткую вертикаль власти в борьбе с выдвиженцами из олигархии. Модельер и Счастливчик являются художественными переосмыслениями Первых лиц государства и Мэр с Плинтусом имеют вполне реальных прототипов. Но не буду их раскрывать, ибо за мной быстро приедут. И противостояние чудесного христианского спасителя и приближенных к власти вполне ощущается в третьем акте текста. Но ради этого придется преодолеть много метафор, порою излишних, определений, странных для неосведомлёного читателя.

Проза здесь получилась чисто мужская и это не в последнюю очередь повлияло на образы, описанные сочными словами, как минимум в моей черепной коробке эти словоформы на какое-то время осели и стоит признать, что некий конфликт и развитие внутреннего микрокосма персонажей в книге наблюдается, при этом весомость слога как будто положительно влияет на общее впечатление, получаемое от книги. Не знаю, уместно ли называть Проханова бульварным модернистом,  но концепция антагонизирующих сил русского народа и власть придержащих весьма нетривиально раскрыта.

В качестве вердикта. Книга скорее понравилась, чем нет, но порекомендую знакомиться с этой книгой с осторожностью и только если ваши вкусы как-то сочетаются с тематикой Прохановских произведений. Торжество света в мире крепнущего полумрака нужно как никогда. Всем здоровья, добра и приятного прочтения!

Роман известного автора рассказывает о временах выборов в Государственную Думу, и выборов Президента.
Проханов с большой иронией описывал героев, кем они являются со всеми человеческими грехами.
В книге с различных сторон описывались очень известные люди как Березовский, Ходорковский, Зюганов, Патрушев.
Со слов самого Проханова, главный герой в жизни является известный политолог Станислав Белковский. В РОМАНЕ главный герой являлся аморальной личностью, который одновременно работал на КПРФ, Ходорковского, Березовского, и Директора ФСБ и в конце каждой главы трахал начиная от своей домработницы до Ксении Собчак.
Если говорить о минусах, то роман содержит минимально фактов, а одно описание, можно сказать сплошная вода и минимально рационального зерна, что иногда крайне раздражает!
Если исходить из содержания рационального зерна оно достаточно интересно по крайне мере определенные факты, вызывают любопытство. В романе главный герой спутал все планы ОЛИГАРХОВ, Зюганова, в результате которого все было сделано, в лучших традициях российского общества !
Роман будет интересен всем тем людям, кто многогранно интересуется политикой !

Именно после этой книги Проханова "заметили" и стали воспринимать всерьез. Не смотря на сильнейшую критику со стороны "либеральной общественности", а может и благодаря ей, книга выдержала множество переизданий, т.е. вызвала серьезный интерес у читающей публики.
Именно после публикации "Господина гексогена" Проханов становится публичной фигурой, его часто приглашают на телевидение и радиостанции, к его мнению прислушиваются.

Флэшмоб-2014. Александр Проханов - "Господин Гексоген" (1/6)

Когда я просила во Флэшмобе-2014 "советскую книгу", я имела в виду, прежде всего, какую-то светлую, добрую, наивную местами прозу, с верой в светлое будущее и "правильными" словами, мечтами, делами; книгу, где все понятно, явно; книгу, где на первый план выходят Люди. Вот что я понимаю под словом "советская". Оказалось, нужно было объяснять подробнее. Вот так мне посоветовали "Господина Гексогена". Надо сказать, политику я активно не люблю и уж точно не хотела читать книгу с черепом Ленина в костюме на обложке. Боясь чего-то подобного, я указала еще такое: "не идеологическую". А получила...что ж, номинально почти соответствует: Советский Союз (правда, уже постсоветский). Но вот насчет идеологии...она тут так и прет изо всех щелей. Правда, не та "чистая, добрая, светлая", а напротив, было ощущение, будто меня окутали клубами душного едкого дыма. "Конспирология", "псевдоисторизм" и даже "галлюциногенно" (она и правда, кстати, какая-то "глючная" оказалась местами) - такие теги с самого начала отпугнули меня. Я знала сразу, что это не мое. И от книги отказалась.Но тут координаторы мне мягко намекнули, что мой отказ необоснован, и книгу придется читать. Стараясь не смотреть на обложку, я решила начать Флэшмоб именно с нее, как с самого..нежеланного, что ли. Чтобы дальше веселее пошло.
Во время чтения я периодически делала заметки, что-то выписывала из текста тезисно, цитатно, и вот теперь хочу весь этот материал выдать за рецензию, ибо эти сумбурные наброски лучше всего отражают мои впечатления от "ГГ". Итак...
Дикий, южный, пыльный Дагестан.
Мистицизм.
Тайные союзы фанатиков.
Памятник Дзержинскому, сосланный ржаветь на пустырь, - оскверненный символ эпохи произвола.
Игра на патриотизме бывших генералов СССР.
"Облом, блеф, блевотина", говоря устами одного из героев.
Конспираторы госбезопасности - хищные, властные, под улыбочками прячущие свои адские вымыслы.
Очень много веры, христианства, многие страницы просто освещены этим светом: где-то мягким и ласковым, а где-то - беспощадным и горьким. И вера тоже поставлена на службу интересам Кого-то.
"Пророк" Николай Николаевич, задумавший на переделанном из "Москвича" самолете (!) взорвать "Змия, залегшего под Москвой". Его полет - одинокий, жалкий протест против Системы - жестокой, убийственной, не жалеющей никого, перемалывающей всех в бетонную крошку.
Мумия Ленина, описанная с шокирующей физиологичностью и какой-то даже извращенностью.
Болезненная любовь Белосельцева к Москве.
Политические игры. Жестокие. От которых тошнит.
Голова врага на блюде.
Искаженный угол зрения, под которым открывается совершенно иной вид на всю советскую эпоху. Что-то дополняется, что-то уточняется, чему-то не веришь и ахаешь: "Как?". Кривое зеркало.
Первые строчки... Ими покорена.

Белосельцев чувствовал приближение осени по тончайшей желтизне, текущей в бледном воздухе московского утра, словно где-то уронили невидимую капельку йода и она растворялась среди фасадов и крыш, просачивалась струйками в форточку, плавала в пятне водянистого солнца, создавая ощущение незримой болезни, поразившей город. Туман на стекле был золотисто-зеленый, такой же, как Тверской бульвар, где под липами, у черных стволов, начинали скапливаться озерки опавшей листвы. Горьковатый цвет увядания присутствовал в иконе, с которой осыпалась блеклая позолота нимбов. В коробках с бабочками, терявшими желтую сухую пыльцу. В стакане бледного чая, где преломлялась серебряная ложечка с полустертой монограммой. Он недвижно сидел, чувствуя, как горькие яды осени втекают в его кровь и дыхание, порождая легкое головокружение, словно от надкушенного черенка осинового листа, желтого, с капелькой бледной лазури. Начинающийся день не сулил встреч и событий, был похож на бледное световое пятно, медленно плывущее над головой. «О тебе, моя Африка, шепотом в небесах говорят серафимы…» — повторял он стихотворную строчку, случайно залетевшую в память, трепетавшую там, не в силах улететь, словно бабочка, попавшая в паутину.

За одну эту цитату готова примириться со всем дальнейшим негативом своим. Тончайшее описание, то ли бред, то ли дым, то ли воспаленное сознание. Но красиво. Это писал Поэт. Даже воспряла духом, так легко пошли эти первые страницы с описанием воздуха московской осени. Дальше, конечно, сложнее, но автор все же иногда протягивал мне эту руку помощи с прозрачными, красивыми, задумчивыми описаниями. Они - как глоток воздуха среди всей этой политической грязи:

"...все перепуталось и смешалось в этой перевернутой жизни, где в хаосе и распаде умные злодеи творят бесконечное зло".

Но

"...пузырек света, подобно светлячку, витает в душе. В нем заключалось бессмертие, божественная красота, возможность небывалого чуда. Обращение времени вспять. Спасение любимых и близких".

А в конце, когда уже кажется безнадежным спасение, и в него только мучительно, вместе с Белосельцевым, веришь последними силами усталой души (да, я действительно устала, морально устала читать эту книгу, хотя прочла за несколько дней)... и тут самолет с фанатиками, мечтающими о мировом господстве, прикрывающими все это (как всегда!) божественной идеей, кагэбэшниками, никогда не проигрывающими, все предусмотревшими самодовольными генералами, вместилищами всех возможных пороков, - самолет с ними взрывается!
...А Избранника не было.

"Только в кристаллическом стеклянном ромбе кабины слабо пылала прозрачная радуга. Рассыпалась на пучки летучих лучей. Гасла. Превращалась в синеву, в пустоту."

В итоге - никого не осталось. Ни Зла, ни Добра. Они действительно в одной связке и умирают вместе.
Мой неожиданный вывод: несмотря на "чернуху", это... духовная книга. И думаю, мне надо было ее прочесть. Несмотря на весь негатив, предшествующий чтению. Флэшмоб все-таки сработал здесь, это стало расширением горизонтов, чем-то новым, что бы я никогда не прочла сама. Не все же мне находиться в круге привычного и любимого чтения!.. Так что Флэшмоб начался нестандартно, но неплохо!
P.S. Ой, кажется, рецензия на неоднозначную (для меня) книгу вышла длиннее, чем обычные мои хвалебные "песни" на любимое.