– Я не был в Вентури с тех пор, как работорговцы увезли меня в Глубь, – ответил Коленки. – С тех пор, как меня продал мой дядя. Удивительно, что здесь еще не все рассыпалось.

– Надеешься увидеть здесь свою семью? – спросил Дозер.

– Не знаю, мне все равно. – Коленки пожал плечами.

– Но у тебя же есть сестра, так? Если бы я знал, что у меня здесь родные…

– Дозер, – оборвал его Мюррей, – уймись.

Дозер притих. Драконыши ехали по главной улице Вентури. Хотя еще не рассвело, в город уже начали стекаться паломники. Перед гостиницей с красной крышей разминалась группа долговязых десовийцев; их тренер, заметив проезжающих мимо драконышей, презрительно усмехнулся. Двое широкоплечих мирконианцев боролись в рощице деревьев каот. Глядя по сторонам, Мюррей мельком заметил даже форму цвета индиго еще одной лицейской группы – третьекурсников.

Они проезжали мимо потенциальных противников, и Дозер сменил тему:

– Как думаешь, Огненная Птица будет здесь?

– Хотелось бы на него посмотреть, – подала голос Бринн. – Слышала, никто на нем даже очка не заработал.

– Я бы предпочел победить и двигаться дальше, – сказал Коленки. – Если Огненная Птица в ударе, лучше не связываться с ним сейчас, а подождать, изучить его стиль и только потом вступить в бой.

– Нет. – Дозер покачал головой. – Я бы одолел Огненную Птицу сейчас. Ну не может он быть лучше тех, с кем мы уже встречались. Кроме того, я разучил несколько новых свипов, не терпится их опробовать.

– Давайте заедем к Хенрину, перекусим и отдохнем, – предложил Мюррей.

Свернув с центральной улицы, отряд продолжил путь мимо ряда глинобитных домишек с кактусовыми садиками и через три площади с высохшими фонтанами и разрушающимися статуями.

– Это еще что такое? – удивился Дозер, глядя вперед, на другую сторону улицы.

Там, через несколько кварталов, возвышалось цилиндрическое здание из литой меди. Малиновые спектралы и пустынные птицы кружились над ним и садились на оборванные провода.

– «Костровая бочка», – сказал Коленки. – Побывал там еще маленьким. И в ней мы будем завтра драться.

– Не самая подходящая арена, – заметил Дозер.

Роки трусили по узкой улочке, и красное солнце отражалось от разбитых окон.

– И бои здесь так себе, – добавил Коленки. – Кого не одолеет противник, тех свалит жара или ярость.

– Ярость… – начал Дозер, но Мюррей прервал его, что случилось далеко не в первый раз:

– Стратегии обсудим вечером и завтра утром, перед поединками.

Теперь они поднимались на единственный в городе холм, вознесший их над оставленными за спиной трущобами.

– Вот и наш барак, – сказал Мюррей, когда они проезжали мимо здания из известняка с резными деревянными решетками на окнах.

Заглянув в одну из открытых дверей, драконыши увидели помещение, наполненное бойцами, – одни отрабатывали удары на ринге, другие колотили мешки, третьи занимались со скакалкой.

– Отличное место для тренировок, – заметила Бринн, когда они прошли дальше и остановились перед длинным зданием с покрытым граффити фасадом.

Окно с некогда красивой рамой было разбито, что позволяло увидеть внутренний дворик.

Мюррей отдал резкую команду на танрийском, и Птичка, к его удивлению, послушно опустила голову.

– Хорошая Птичка. – Мюррей взъерошил перья серого рока, когда тот опустился на землю, и улыбнулся Бринн.

Девушка одобрительно кивнула.

Мюррей легонько постучал кулаком по ветхой на вид двери.

– А, брат мой! – долетел голос со двора, и дверь со скрипом отворилась.

Вышедший мужчина крепко обнял Мюррея.

Старый гривар не видел Хенрина Тувлова со времен их общей службы. Точнее, с тех пор, как Хенрин потерял ноги.

Увидев изумленные глаза Дозера, Мюррей понял, что ему следовало предупредить команду о стальных протезах.

– Эй! Вы не говорили, что у Хенрина механические ноги! – ничуть не смущаясь, завопил Дозер.

– Дозер, имей хоть каплю уважения! – осадил его Мюррей.

– У меня с этим проблем нет. – Хенрин улыбнулся здоровяку, продемонстрировав почерневшие зубы. – Это же естественно, что юнцов интересуют подобные вещи.

– Извините. – Дозер покачал головой. – Я думал, что такие технологии противоречат Кодексу.

– В пустыне один закон – остаться в живых. – Хенрин ловко перемещался на своих гидравлических конечностях. – И эти штуки делают свое дело.

Мюррей заметил, что его команда едва держится на ногах после долгого путешествия.

– Хенрин, мы можем укрыться от жары?

– Да, ведите сюда птиц, надо их напоить.

Следуя за ним, команда пересекла запущенный двор с потрескавшимся фонтаном в центре и вошла в барак.

Тот представлял собой одно обширное помещение. Над изломанными плитками пола висели на цепях тяжелые потертые мешки. Кое-где лежали куски татами. Два вентилятора лениво вращались над центральным элементом обстановки – большой клеткой из красной проволоки.

– Не совсем то, что надо, но вам, пилигримам, и этого достаточно, – сказал Хенрин. – Клетка из рубеллия – поможет акклиматизироваться перед «Костровой бочкой».

– Спасибо, Хенрин. – Мюррей глубоко вдохнул затхлый запах тренировочного зала. – Глаз радуется после долгой дороги.

– Ты столько сделал для меня много лет назад. – Хенрин положил руку на плечо Мюррея и посмотрел ему в глаза. – Я в неоплатном долгу перед тобой.

– Не больше, чем сделал бы любой другой рыцарь, – отмахнулся Мюррей.

– Не больше? Ты почти двадцать миль тащил мою разбитую задницу до медотсека в Стантасе. Если бы не ты, я бы потерял не только ноги, но и кое-что еще.

Мюррей ткнул кулаком в кожаный мешок:

– В тот день тебе здорово досталось, а?

Хенрин рассмеялся и тоже подошел к мешку:

– Да уж, не самое приятное, что случалось со мной в жизни, это точно.

Он остановился и неожиданно нанес мощный раунд-кик, от которого ближайший мешок взлетел едва ли не к потолку.

– Однако есть еще силенки. – Хенрин повернулся к Мюррею и подмигнул.

– Я так и думал, – сказал Мюррей.

– Милое местечко. – Бринн вошла в барак после того, как разместила во дворе птиц. – Где будем спать?

– На циновках. – Мюррей повернулся к ожидающей распоряжений команде.

Мюррей проснулся среди ночи. По лбу градом катился пот. Ему снился недавний расстрел на дороге, только вместо повстанцев перед пушкой стоял Сего.

Он огляделся – льющийся в окна лунный свет падал на неподвижные кожаные мешки и пульсирующую малиновым клетку. Под потолком устало поскрипывали вентиляторы, за окном неумолчно стрекотала пустынная саранча.

Неподалеку, растянувшись на циновке и укрывшись рваным одеялом, храпел Дозер. Бринн спала в привычной для ее сородичей манере – без одеяла и подушки, вытянувшись, так неподвижно, что ее можно было счесть мертвой. Коленки уснул полусидя в углу тренировочного зала, как будто ждал, что в любой момент стену проломит надзиратель.

Удостоверившись, что все в порядке, старый гривар медленно поднялся и направился к клетке, установленной в центре комнаты. Сила сплава ощущалась уже на расстоянии в несколько футов. Он знал, что клетка изготовлена из рубеллия, добытого на близлежащем руднике Кивими и славящегося самым высоким содержанием этого элемента. Лучшего, более чистого сплава не существовало во всей империи.

Едва войдя в клетку, Мюррей почувствовал, как заколотилось сердце, и кровь зашумела в жилах от хлынувшего в нее адреналина. Над головой промелькнуло несколько красных спектралов. Он вспомнил, как однажды на тренировке Хенрин достал его коварным лоу-киком в пах. В висках запульсировало от гнева.

Мюррей знал – это рубеллий манипулирует им. Он сражался в десятках рубеллиевых кругов, но здесь, в клетке, эффект вещества был самым сильным.

Гнев – не ты.

Он глубоко вздохнул, сосредоточиваясь на ощущениях.

Гнев определенно присутствовал. Но так ли уж он отличен от голода или не изжитой до конца тяги к выпивке?

Гнев – не ты.

Жар начал утихать, и только тогда Мюррей вышел из клетки. Менее чем через два дня драконышам предстоит сражаться в знаменитой «Костровой бочке», чьи рубеллиевые кольца даже сильнее клетки Хенрина. В «Бочке» бойцов порой одолевал такой гнев, что они не только забывали об осторожности в круге, но и бросались на зрителей и даже на друзей.

Раздумывая, как с помощью клетки Хенрина адаптировать драконышей за оставшееся время, Мюррей заметил, что одного из них в зале нет. Он вышел во двор. Коленки стоял у сухого фонтана и казался застывшей в лунном свете тенью.

– Ты в порядке? – спросил Мюррей.

Какое-то время Коленки молча смотрел на спящий внизу город.

– Я помню, как поднимался сюда.

– В бараки?

– Мы с сестрой воображали, будто нас пригласили в паломничество. Будто мы чистосветы и тренируемся здесь.

Старый, полузабытый стыд напомнил о себе неприятным ощущением сосущей пустоты в животе. Мюррей сам был одним из этих чистосветов. Он рос, готовясь стать рыцарем, и приехал в Вентури заносчивым, самоуверенным лицеистом, с жалостью и презрением взиравшим на городские трущобы.

– Конечно, мы знали, что они никогда не позволят таким ничтожествам, как мы, сражаться на их прекрасной арене, – продолжал Коленки. – Мы знали, что дядя продаст нас обоих, как только появится работорговец.

– Теперь ты здесь, – сказал Мюррей. – Ты доказал, что они были не правы. Ты совершаешь паломничество, и ты устроишь им ад.

– И вот что странно. Пока мы добирались сюда, я все время думал о том, как вернусь домой. Думал, что буду испытывать гордость, ведь никто не предполагал, что мы продвинемся так далеко. И что? Я вернулся – и никакой гордости. Есть только…

– Страх, – закончил за него Мюррей.

Коленки кивнул.

Старый гривар знал, каково это – возвращаться в прошлое. Он все еще помнил, как спустя много лет спустился в Глубь, к привычному, как братский тычок кулаком, шуму и гаму Маркспар-роу. Ох и тяжелым же грузом легли на плечи давние надежды.

– Твоя сестра… Боишься, что она мертва?

– Я больше беспокоюсь, что она где-то там. – Коленки бросил взгляд на трущобы. – Что ей пришлось жить там все это время. Что ее жалели, на нее смотрели свысока, били каждый день и делали кое-что похуже. Мой дядя был дрянной человек. Вот этот шрам, который я ношу всю жизнь, – он не из невольничьего круга.

Мюррей сжал кулаки, хотя здесь рубеллий никак на него не влиял.

– Мы должны двигаться вперед, – сказал он. – Бывают хорошие дни, бывают плохие – это не важно. Важно идти дальше. Но бывает и так, что нужно сделать шаг назад и исправить ошибку. Исправить то, что нас тяготит и мешает двигаться вперед.

– Вот почему вы здесь, с нами, да? – Коленки посмотрел на Мюррея. – Чтобы исправить то, что случилось?

– Я здесь, чтобы направлять вас в паломничестве, – ответил Мюррей.

– Лжец из вас никакой, – сказал Коленки. – Там, на рынке Вазари, на самом деле куда вы ходили?

Мюррей посмотрел в глаза вентурианцу и понял: пора. Он хранил секрет, потому что хотел, чтобы драконыши сосредоточились на тренировках, но, похоже, теперь нужно выложить все начистоту.

– Я искал в Вазари информацию о местонахождении Сего.

– Я так и знал, – улыбнулся Коленки. – Знал, что вы не оставите все как есть, что попытаетесь выяснить, где он.

– А ты смог бы оставить все как есть? – спросил Мюррей.

– Нет. Но у меня и планов никаких не было. Я просто надеялся, что не придется искать друга по всей этой, провалиться ей во тьму, империи.

– Не придется, – заверил его Мюррей. – У меня есть хорошая зацепка, но тебе нужно еще немного подержать язык за зубами. Я хочу, чтобы команда сосредоточилась на предстоящих поединках. Мы в паломничестве, не забывай об этом. Когда придет время отправиться за Сего, вы все узнаете.

Коленки кивнул и, немного помолчав, добавил:

– Мне нужно ненадолго отступить, чтобы потом снова двигаться вперед.

Мюррей пристально посмотрел на него. Он знал: парень вернется в трущобы, в свой старый дом, чтобы закончить дело.

– Мне пойти с тобой?

– Спасибо, тренер, но с этим я справлюсь сам.

Сам не зная зачем, Мюррей привлек мальчишку к себе и прижался лбом к его лбу, как делают танри.

Он чувствовал его боль, когда они вместе наблюдали за казнью на дороге. Он чувствовал страх, потому что парню предстояло спуститься в одиночку в город и выяснить, жива его сестра или нет. Он чувствовал гнев, готовый выплеснуться на тех, кто причинил такую боль.

Наверное, Мюррей держал Коленки слишком долго. Но он не хотел отпускать. Не хотел потерять еще одного.

И все же Мюррей знал: нельзя вставать на пути у того, кто пытается разобраться в своем темном прошлом.

– Если понадоблюсь, буду рядом, – прошептал он и, отпустив Коленки, повернулся и двинулся к бараку.

Коленки вернулся в барак Хэнрина в полдень, когда драконыши заканчивали приготовления к поединкам в «Костровой бочке».

Увидев друга, Дозер перестал колотить по мешку:

– Ты что, встретился с мехом?

Под глазом у вентурийца наливался синяк, верхняя губа была рассечена. Он криво улыбнулся, и из раны потекла свежая кровь.

– Нет, просто занимался кое-какими делами.

Дозер понимающе кивнул и в кои-то веки воздержался от комментариев. А вот Бринн, нахмурившись, покачала головой:

– Да что ж это с тобой? У нас поединки на носу, а ты уходишь куда-то и дерешься.

– Сказал же: были дела, – буркнул Коленки, избегая смотреть в глаза жадеянке. – Давай готовиться, ладно?

Но Бринн не успокаивалась:

– Наверное, мы бы лучше подготовились, если бы ты не исчезал среди ночи и не ввязывался в драку.

Лицо вентурийца исказилось от гнева.

– Ты здесь самое слабое звено, Бринн, так почему бы тебе не заняться собой и не оставить меня в покое?

Бринн бросила на него сердитый взгляд, протянула пакет со льдом и отвернулась.

– Ладно, забудь.

Напряжение разрядил Хенрин, пришедший с листом, испещренным вентурийскими иероглифами.

– Здесь противники для твоих ребят. – Он протянул листок Мюррею.

Тот кивнул, глянул на бумагу и ничего не понял.

– Коленки, грамоту не забыл? Прочитать можешь?

Вентуриец взял лист, пробежал его глазами и нахмурился.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Дозер.

– Бринн, твоя пара – Авир Клобер. Империя берет бойцов непосредственно из школы боевых искусств Карстока.

– Хорошо, – не глядя на него, ответила Бринн. – Ученики Карстока всегда играют в одни и те же игры, и я в эти игры играю лучше.

– Дозер. – Коленки подошел к другу. – Тебе достался Кори Симо.

– Вот дерьмо! – заорал Дозер. – Из всех бойцов этой уродской империи мне достался урод из нашего Лицея!

Коленки глубоко вздохнул и положил руку на плечо друга:

– У тебя все получится, ты же знаешь, как он дерется.

– Точно как зомби, – проворчал Дозер, хрустнув костяшками пальцев. – Ладно, продолжай. Кто у тебя?

Коленки уставился на листок:

– У меня Огненная Птица.

Дозер расхохотался и хлопнул его по спине:

– Ну, в таком случае Кори Симо не самый плохой вариант.

– Хватит об этом, – прервал его Мюррей. – Не так важен ваш завтрашний противник, как то, справитесь ли вы с рубеллием. Нужно привыкнуть к нему. Да, в Лицее вы практиковались в красном круге, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что вас ждет в «Бочке».

– Это правда, что… находясь в рубеллиевом круге, можно увидеть людей, которых здесь нет? – осторожно спросила Бринн.

– Да, увидеть можно всякое, не только людей, – ответил Мюррей. – Чистый рубеллий опасен, и будь моя воля, я бы продлил акклиматизацию на несколько недель. Но придется довольствоваться тем, что есть, так что клетка Хенрина нам поможет.

Команда взялась за дело. В клетке работали попарно, и Мюррей старался не подвергать драконышей длительному влиянию сплава. Но все же им нужно было оценить силу своего гнева и научиться его контролировать.

Коленки первым вошел в клетку. Глаза его уже горели, и, пока он ждал спарринг-партнера, раздражение на лице сменилось откровенным гневом.

Скрипнув зубами, он поднял руки:

– Ну, кто смелый, побери вас тьма?

Дозер устало кивнул.

– Помни, – сказал Мюррей, – гнев – не ты.