Глава 8

– Это вы звонили мне? Я Одинский, – произнес подошедший к столику мужчина. На удивление он оказался почти таким, каким и представлял его себе Леонид. На вид – лет пятьдесят. Сухощавый, среднего роста. Несмотря на жару, на нем был добротный темно-серый костюм, застегнутый на все пуговицы, и такого же цвета рубашка.

После обмена ничего не значащими вежливыми фразами они заказали кофе, и за столиком на время повисло неловкое молчание.

– Виктор Валерьевич, позвольте я сразу кое-что спрошу, – прервал молчание Леонид. – В свое время в телефонном разговоре с нашей сотрудницей отдела кадров, вы очень положительно охарактеризовали ваших бывших работников Ирину и Павла Петровых. Но у меня такое чувство, что на самом деле все обстоит не так благостно, как вы описали. Я прав?

Одинский принялся нервно вертеть в руках салфетку и кивнул.

– Так в чем дело? Хотели побыстрей от них избавиться? Поэтому вы намерено дали им блестящую характеристику?

– Что-то вроде того. Но на самом деле все намного хуже, – не поднимая глаз сказал Одинский.

– Поясните.

Одинский отложил в сторону салфетку и начал вертеть в руках вилку. Помолчав какое-то время, он наконец отбросил ее в сторону и заговорил бесцветным, глухим голосом:

– Павел несколько лет работал у нас водителем, а Ирина – кладовщиком. Они были уличены в воровстве и продаже краденной продукции. Бланки удостоверений, дипломы, пропуска и тому подобное. В служебной машине Павла я с коллегами обнаружил тайник с ворованными изделиями. Я написал заявление в милицию. Через какое-то время ко мне заявился симпатичный молодой человек. Предъявил удостоверение сотрудника милиции. Отвел меня в сторонку и с улыбкой сообщил, что Петровы уверяют, что действовали по моему прямому указанию. Кроме того, я, оказывается, постоянно выказывал сомнительные знаки внимания Ирине и всячески склонял ее к близости. А чтобы избавиться от мешавшего мне мужа, я и организовал подставу с воровством продукции. Все это абсолютно дикая ложь! С начала и до конца! Тот парень из милиции доходчиво обрисовал мне перспективу. Если я буду настаивать на своем обвинении, то могу сесть вместе с Петровыми как организатор преступной группы. Но если я тихо уволю их по собственному желанию, то на этом история закончится. Как вы догадываетесь, я выбрал не первый вариант. При этом он предупредил, если кто-то будет интересоваться этой сладкой парочкой, я должен сказать, что они – лучшие сотрудники, которые когда-либо работали в нашей типографии.

– Вы можете сказать, как звали того сотрудника милиции?

– Я не помню, – опустив глаза, тихо проговорил Виктор Валерьевич.

– Не помните или не хотите сказать?

– Поймите меня правильно. Все давно уже утихло, и мне бы не хотелось опять ворошить эту поганую историю. У меня семья, дети. Вы не представляете, что я пережил в те дни.

– Послушайте, Виктор Валерьевич, у меня есть серьезные подозрение, что Петровы замешаны в воровстве и на нашем предприятии. Если в ближайшее время это подтвердится, есть реальный шанс их посадить. Но для этого мне надо знать, кто стоит за ними. Проще говоря, чего ждать от их «крыши», – произнес Брюсов. Глядя на Одинского, он отчетливо понял, что в душе собеседника происходит напряженная борьба. С одной стороны, ему очень хочется рассказать всю правду, но с другой стороны, он боится последствий.

– В любом случае, все, что вы мне расскажете, останется между нами, и ваше имя никогда нигде не всплывет. Обещаю! – продолжил Леонид.

Одинский, взглянул на Брюсова, сделал глубокий вдох и, словно боясь передумать, быстро произнес:

– Его зовут Рожков Александр Иванович. Он майор милиции. Вы производите впечатление порядочного человека. Надеюсь, вы сдержите свое слово.

***

Рожков медленно поднимался по парадной лестнице управления, мечтая лишь об одном – побыстрее оказаться в прохладе своего кабинета, и, пока телефон не начал разрываться от звонков, спокойно, в тишине обдумать сложившуюся ситуацию. Несмотря на утренний час, он чувствовал себя усталым и совершенно разбитым. Вчера вечером в его уютной квартире вдруг сломался кондиционер, и она превратилась в настоящую камеру пыток. Из-за жары и духоты ему так и не удалось нормально выспаться. Лишь под утро он забылся поверхностным сном и из-за этого чуть не проспал на работу. Но не только жара в квартире была причиной его бессонницы. Пропажа картины – вот что погружало его в пугающий мрак неизвестности и предчувствие надвигающихся неприятностей.

В тягостном раздумье Александр Иванович медленно поднимался по лестнице и слишком поздно заметил своего шефа – полковника Валентина Юрьевича Мирадзе, спускающегося ему навстречу. Как всегда, от того веяло дорогим парфюмом, благополучием и надменной уверенностью. Дорогой костюм с белоснежной рубашкой и строгим галстукам идеально скрывали полноту. А в сверкающие начищенные английские ботинки можно было смотреться как в зеркало.

– Утро доброе, Александр Иванович! – язвительно произнес Мирадзе и демонстративно взглянул на свои дорогие часы. – Смотрю, ты сегодня не очень спешишь на службу.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – натянуто улыбнувшись, бодро произнес Рожков, пытаясь изобразить привычную нагловатую веселость, которая так импонировала его шефу.

– Что случилось? Ты что такой пожеванный, словно провел всю ночь в борделе?

– Если бы, – усмехнулся Рожков. – Но, к сожалению, все не так романтично. Вчера у меня дома сдох кондиционер, и я от жары всю ночь не мог заснуть.

– Понятно, – рассеяно проговорил Мирадзе, бросил взгляд по сторонам и тихо спросил:

– Что с «Вратами»?

– Работаю, – уверено ответил Рожков. – Все будет нормально.

Мирадзе еще раз бросил быстрый взгляд по сторонам, улыбнувшись, с кем-то раскланялся, спустился ниже на ступеньку и стряхнул с плеча Рожкова невидимую пылинку. Затем неожиданно, как клещами, до боли сжал трапециевидную мышцу и с улыбкой тихо сквозь зубы прошипел:

– Ты мне кончай каблуками щелкать, как на параде. Я и сам так умею. Ты понимаешь, мудило, в какое положение я из-за тебя попал? Мы получил аванс, ты сообщил, что картина уже у нас. А что в итоге?

– Валентин Юрьевич, я решу эту проблему. Обещаю, – скривившись от боли, тихо проговорил Рожков.

Мирадзе разжал руку, еще раз заботливо стряхнул с его плеча пылинку и, холодно чеканя каждое слово, проговорил:

– В три у меня в кабинете. Жду с докладом по «МнС».

– Так точно. В пятнадцать буду у вас, – протараторил Рожков, но тут же замялся и произнес:

– Валентин Юрьевич, мне удалось узнать, у кого сейчас находится картина, но для этого пришлось прибегнуть к радикальным мерам. Мне бы хотелось, чтобы вы…

– А вот про это я точно ничего не хочу знать! – перебил его Мирадзе. – Сам навалил кучу, сам ее и разгребай.

Он похлопал застывшего Рожкова по плечу и решительно направился вниз по лестнице.

– Вот же падла хитрожопая! – тихо произнес Рожков, провожая взглядом удаляющуюся фигуру начальника.

***

Бывают дни, когда с самого утра все идет наперекосяк. То, что сегодня один из таких дней, Брюсов почувствовал, как только, побрившись, вышел из ванной. Где-то в глубине квартиры раздался душераздирающий рев сына.

– Таня, что у вас происходит? – крикнул Леонид.

– Мы не можем найти Димкину машинку, а без нее он не хочет идти в садик, —послышался раздраженный крик Тани.

– Значит, едем без машинки. У меня утром очень важное совещание. Я не могу опаздывать.

Из комнаты вышла Таня. Она все еще была в домашнем халате.

– А я могу! Меня же за опоздание лишь по головке погладят да спасибо скажут, да? – воскликнула она.

– Но ты еще даже не одета!

– Если ты не заметил, то я еще даже и не накрашена. Кстати, ты тоже еще не одет.

– Да мне достаточно пары минут, а ты будешь еще полчаса крутиться перед зеркалом! – возмущенно воскликнул Брюсов.

– Чем орать на весь дом, лучше иди к Димке и поищи с ним его чертову машинку, а я пока соберусь.

Они еще какое-то время бессмысленно пререкались друг с другом, после чего Леонид, кипя от злости, все же пошел искать игрушку сына. Треклятая машинка была найдена под ванной, после чего сын успокоился и милостиво разрешил отвезти себя в садик. Но в итоге они опоздали везде – и в сад, и на работу. Всю дорогу ехали молча в напряженной тишине. Каждый чувствовал себя незаслуженно обиженным. На парковке холодно попрощались и торопливо разбежались каждый к своему подъезду.

Войдя в здание, Леонид взглянул на часы, чертыхнулся и чуть ли не бегом бросился на второй этаж. Еще в армии, будучи командиром части, он приучил себя к точности и пунктуальности во всем, что касалось дела. Это стало неотъемлемой частью его характера. Он никогда не опаздывал сам и не терпел этого от подчиненных. Сотин вчера специально попросил всех явиться вовремя, и как назло именно сегодня с Брюсовым впервые за все время работы случился такой непростительный конфуз.

Подойдя к переговорной, он перевел дух, поправил рукой волосы, бесшумно открыл дверь и, стараясь не привлекать внимания, тихо вошел в зал. За длинным овальным столом сидело человек десять, Сотин стоял во главе стола и что-то говорил. Увидев Леонида, Егор на мгновение замолчал и недовольно взглянул на него. Десять человек тут же повернулись в его сторону. От стыда Леонид был готов провалиться свозь землю. Он быстро прошел и сел рядом со своим старым другом, руководителем развития розничной сети Владимиром Юрьевичем Грачевым. Тот недоуменно взглянул на него поверх очков и осуждающе покачал головой. Леонид взял лист бумаги, карандаш и быстро написал:

– «Что я пропустил?»

Грачев подтянул листок к себе и черканул в ответ:

– «Ищем и анализируем причины провала на западном фронте. Эстонский блицкриг, похоже, захлебнулся. А что случилось у вас?»

– «Мелкие сражения семейного масштаба!» – коротко отписался Леонид.

После совещания он еще какое-то время поговорил с Грачевым, а затем направился в свой кабинет. В этот момент в кармане завибрировал телефон. Леонид взглянул на входящий номер и на мгновение замер от накатившего вдруг дурного предчувствия.

Глава 9

– Здорово, Брюсов! – послышался знакомый насмешливый голос. Это был Евгений Иванович Царьков – уже немолодой майор МУРа, с которым у Леонида за последние годы сложились прочные деловые отношения. Евгений Иванович иногда поставлял ценный инсайд, а Леонид ему за это исправно платил. За семь лет знакомства Брюсову так и не удалось привыкнуть к хамоватым, грубым манерам Царькова. А также к запаху перегара, который постоянно сопровождал Евгения Ивановича. Но он ценил его за профессионализм, феноменальную память и своеобразную порядочность в их отношениях. Кроме того, за последнее время их сотрудничество стало все чаще носить бескорыстный характер. Но неожиданные звонки Царькова всегда вызывали необъяснимое чувство беспокойства и тревоги.

– Привет, Евгений Иванович! Как дела?

– Разнообразно. Слушай, Ленька, давай, чтобы не тратить попусту время, я задам тебе пару простых вопросов, а ты мне на них честно ответишь. Готов?

– Ну, давай попробуем, – усмехнулся Леонид.

– Скажи, тебе знакома некая Светлана Дмитриевна Ковалева, возраст: двадцать семь лет, коренная москвичка.

– Нет. А в связи с чем интересуешься?

– В связи с ее убийством в собственной квартире два дня назад, – пророкотал Царьков.

– Мне жаль, – насторожился Брюсов, входя в свой кабинет. – Но вынужден задать тебе встречный банальный вопрос. Причем здесь я?

– Очень надеюсь, что не при чем. Но кроме нее в квартире также найден труп ее приятеля. Это некий Петр Васильевич Ляпин, двадцать пять лет, уроженец Иркутска. Раньше работал в вашей богадельне. Вот я и подумал, может, ты его знал и сможешь чем-то помочь моим коллегам в этом деле?

Леонид с ошарашенным видом опустился в кресло и начал усиленно тереть лоб.

– Так ты знал его или нет? Что молчишь? О чем задумался? – продолжил наседать Царьков.

– Думаю о том, что нам надо срочно встретиться.

Закончив телефонный разговор с Царьковым, он вышел из кабинета в зал, отыскал глазами Сотина и быстро направился к нему. Сегодня Егор на удивление был в строгом деловом костюме, а длинные волосы аккуратно стянуты сзади в виде хвоста.

– Егор Сергеевич, есть разговор, – проговорил Леонид.

Сотин бросил на него недовольный взгляд и холодно произнес:

– Я тороплюсь. Это может подождать до завтра?

«Видимо, все еще дуется за мое опоздание», – предположил Леонид.

– Боюсь, что нет, – твердо проговорил он.

– Так в чем дело?

– Кажется, я выяснил, кто и как ворует телефоны на складе, но возникла проблема. Человек, рассказавший мне об этом, был убит два дня назад. Не исключаю, что к нам в ближайшее время у милиции появятся вопросы.

– Да что же за день-то сегодня! – воскликнул Егор. – С утра все идет словно через жо… – он не договорил, достал телефон и набрал чей-то номер.

«Похоже, не только у меня сегодня звезды легли неправильно. Кажется, нас уже двое!» – мысленно усмехнулся Леонид.

– Валерия Петровна, у меня тут возникли срочные дела, не могли бы мы перенести нашу встречу на полчаса? – проговорил Егор, как только ему ответили.

Закончив говорить по телефону, он нахмурился, взглянул на Брюсова и сказал:

– Давайте пройдем в ваш кабинет.

***

Как обычно Царьков назначил встречу в ресторане «Макдональдс» на Тверской. Это уже давно стало неизменной традицией. Войдя в зал, Леонид сразу заметил Евгения Ивановича. Его массивная фигура заметно выделялась на фоне шумной хохочущей компании подростков. Он с сосредоточенным видом расправлялся с гамбургером, периодически прихлебывая из кофейного стаканчика. Можно было не сомневаться, что в кофе влита приличная порция коньяка или виски из его бездонной фляжки, с которой Царьков не расставался.

– В общем, дело обстоит так, – с набитым ртом проговорил Царьков, как только Леонид поздоровался и уселся напротив него.

– Два дня назад в одиннадцать часов вечера в квартире Ковалевой начала орать музыка. Соседка не могла заснуть, не вытерпела и пошла вправить мозги непутевой девице. Долго звонила, стучала в дверь, но все безрезультатно. Тогда она в бешенстве пнула дверь ногой, и та вдруг открылась. Соседка вошла в квартиру и чуть не грохнулась в обморок. Ковалева лежала на полу прихожей в луже крови и с дыркой в затылке. Похоже, она пыталась убежать, но не смогла. Тетка вызвала врачей и милицию. Когда наши приехали, то нашли в квартире еще и мертвого Ляпина. Он лежал на полу возле дивана с дыркой во лбу. Но кроме того, у него еще была побита рожа.

– Его что, пытали? – воскликнул Брюсов.

– Вряд ли это можно назвать пыткой. Но незадолго до смерти кто-то пару раз съездил ему по морде.

Царьков закончил есть, икнул, вытер салфеткой рот, исподлобья взглянул на Брюсова и проговорил:

– Твоя очередь. Колись.

Леонид подробно рассказал все о своей встрече с Ляпиным и о том, что узнал от него о супругах Петровых. Правда, он стыдливо умолчал о картине, которую Ляпин ему нагло впарил за пятьдесят долларов. Также, не называя Огинского и его компании, коротко рассказал Царькову о прошлом Петровых. Не то чтобы он не доверял Евгению Ивановичу, но он дал Огинскому слово, и его следовало держать.

– Скажи, а эти твои Петровы не могут быть связаны с наркотиками? – после короткого раздумья задал вопрос Царьков.