Глава 6

Остаток недели после пляжной вылазки с Майклом прошёл спокойно. Последствия нападения быстро исчезли, а новых покушений не последовало, что, несомненно, радовало. Из-за ранения отменили мои занятия в отделе разведки, потому в воскресенье я вдруг обнаружила сплошные пробелы в графике. Впервые за долгое время мне нечем было заняться, но я собиралась это исправить, потому отправилась тренироваться. Только успела лишь покинуть здание общежития и немного промокнуть под ледяным дождём, когда ожил мой личный телефон. Определялся номер мистера Тейлора, и я забеспокоилась за маму. Однако жизнь решила меня удивить.

– Натали, здравствуй! – радостно поприветствовал он меня. – Китти вернулась!

Ну надо же, – протянула не менее удивлённая Лилит.

– Она у вас?

– Да, только приехала.

– Сейчас буду, – объявила я, отключила вызов и быстро сменила направление, устремившись к административному зданию.

Портал перенёс меня в прихожую родного дома. Я до сих пор считала его таковым, пусть давно отдалилась от семьи. Жаль только мистер Тейлор настаивал на переезде мамы, собираясь перевезти её и их сына в более шикарные апартаменты. Стоило закрыть дверь портала, как из кухни показался и сам Тейлор. До сих пор чувствую некоторую неловкость, когда вижу строгого директора академии в домашнем халате.

– Проходи, они в гостиной, – позвал он, мимолётно отняв телефонную трубку от уха.

– Бегу, – прошептала я одними губами и поспешила на звуки радостных голосов.

Китти сидела перед мамой на коленях и поглаживала её довольно большой живот, который уже не мог скрыть свободный сарафан. Я так привыкла видеть сестру в спортивном костюме и телогрейке, что несколько растерялась. Она предстала в обтягивающих синих джинсах и серой тунике. Длинные чёрные волосы были собраны в высокий хвост. Кажется, она посетила солярий, чтобы немного загореть. А почерневшие радужки глаз скрывала за коричневыми линзами. Правда, выглядели они довольно натурально. Вот только сама Китти не походила на себя прежнюю. Она немного прибавила в росте, подтянулась. Её фигура обрела женственные очертания. Энергия была скрыта и маскировалась подаренным мной «Миражом».

– Блудная сестра вернулась?! – воскликнула я, сообщая о своём присутствии.

– Натали! – вскочив с пола, Китти бросилась ко мне и повисла на моей шее.

Я искренне играла ошеломление. Хотя, оно было не совсем напускным. Мы виделись почти две недели назад, но она не сообщала мне о планируемом возвращении. Потому, крепко обняв и похлопав её по спине, следом я опустила руку на её задницу.

– Ты где шлялась?! – возмущённо воскликнула я.

– А тебе всё скажи, – отпрянув назад, она показала мне язык. – Тоже туда захочешь.

– Если там так хорошо, чего вернулась?

– Хочу посмотреть на твою свадьбу, – осклабилась она, весело поиграв бровями.

– Где она?! – раздался грозный голос отца, потом и он сам влетел в комнату.

Судя по форме командующего, звонок вырвал его с работы. Весело взвизгнув, Китти бросилась в его объятия.

– Соскучилась, – заявила она и звонко чмокнула его в щёку.

Губы отца расплывались в улыбке, но он пытался выглядеть суровым.

– Отшлёпать бы тебя, – проворчал он.

– За что? Я же совершеннолетняя.

– Совершеннолетняя, значит? Мы опасались похищения. Натали город сканировала, тебя разыскивала.

– Я же написала записку и потом отправляла письма.

– Письма, которые не отследить.

С которых даже не снять отпечатки пальцев, – рассмеялась Лилит.

Отец бросил на меня подозрительный взгляд, но я осталась невозмутима. Нет уж, пусть ругают сестру, мне за последнее время и так досталось.

– Мы путешествовали, – пожала плечами Китти, отстраняясь от отца.

– А где он сам, герой-любовник? – хмуро уточнил он.

– Не получилось у нас, – на лицо сестры набежали тени. – Да и что об этом говорить? Я же вернулась! Рассказывайте, что у вас случилось за это время?

Продолжая общаться, мы перебрались на кухню. Появление Китти всех оживило, будто исчез нависающий над нами груз неизвестности. Сама она была весела и общительна, рассказывая о местах, где на самом деле не бывала. Вскоре мне удалось украсть сестру у родителей и увести в её комнату.

– Рассказывай, что задумала, – потребовала я ответа, запирая дверь на замок.

Китти прошла к кровати, задумчиво осматривая обстановку бывшей спальни.

– Я же сказала. Хочу попасть на твою свадьбу.

– Свадьбу матери ты пропустила, – заметила я.

На самом деле они с мистером Тейлором не устраивали пышных торжеств. Расписались и пригласили в ресторан самых близких родных и друзей. Но Китти это событие благополучно проигнорировала, а я и не запомнила толком, что происходило в тот день, была опустошена гибелью Джо. Помню, что старалась для мамы выглядеть весело и бодро. Не знаю, получилось ли.

– Тогда я не была готова, – передёрнула она плечами.

– Китти, объясни по существу. С момента материализации ты отказываешься возвращаться, а теперь вдруг появляешься без предупреждения. Что происходит?

– Ничего не происходит. Я поняла, что пора, – она плюхнулась по центру своей кровати. – И… тренировок с Филиппом недостаточно.

– Что значит недостаточно? – переспросила я, с прищуром взглянув на сестру.

Но Китти даже бровью не повела. Продолжала сидеть, откинувшись на руки, и оглядывать комнату.

– Мне нужен опыт реальных боёв.

– Что? Это опасно. Ты можешь засветиться…

– И я достаточно взрослая, чтобы решать за себя, Натали, – она, наконец, посмотрела в мои глаза: серьёзно и упрямо. – Когда открылась моя энергия, ты приняла решение за меня. Я вовсе не упрекаю. Я очень благодарна за всё, что ты для меня сделала и продолжаешь делать. Но теперь я хочу решать за себя сама. Ты не в ответе за меня, Натали.

Взгляд её сделался бескомпромиссным, даже жёстким. Стало ясно, что она действительно уже всё решила. Вот только от её слов стало муторно и беспокойно на душе.

– Как же не в ответе? А… Джейс знает?

– Мы расстались, – призналась она, упрямо вскинув подбородок.

– Как? – окончательно расстроилась я. – Он же так помогал тебе. Китти, Джейс тебя любит.

– Он не понимает меня. Он не жнец! – воскликнула она почти отчаянно. – Кровь кипит, энергия скачет. Я не могу сидеть на месте, понимаешь?

– Резерв скоро нормализуется, а Джейс может не простить.

– Натали, хватит, – поморщилась она. – Я понимаю, вы друзья, но позволь нам самим разобраться. В конце концов, и тебе не понять. Ты тоже не жнец.

– Похоже, пренебрежение к другим у жнецов в крови, – отметила я, иронично вздёрнув бровь.

Жнецы вообще жуткие снобы. Но такие красивые, – протянула Лилит мечтательно. – Только скучные, – повторила обиженно.

Скучные, потому что не поддались твоему очарованию?

И это тоже, – насмешливо подтвердила она.

– Ой, заткнись, Натали, – всплеснула руками Китти. – Это не пренебрежение. Просто…

– Скачки энергии?

– Жуткие скачки! Резерв иногда просто сужается, и энергия рассеивается. Кстати, поделись с любимой сестрёнкой энергией, – вскочив на ноги, она подлетела ко мне с голодным блеском в глазах.

– Дома Тейлор и отец.

– Возведи барьер. Высшая ты или нет? – взмахнула она руками, продолжая смотреть на меня с ожиданием.

Недовольно сузив глаза, я засопела, раздумывая над тем, чтобы вместо передачи энергии отшлёпать сестру, как и предлагал отец. Но я всё же возвела барьер и протянула к ней руку, позволяя наполнить за мой счёт свой резерв.

– Вкуснятина, – пропела Китти и развалилась на своей кровати, раскинув руки в стороны.

Бедная моя сестрёнка, бедные окружающие, бедная я…

***

– А кто сегодня с подарками?

Я влетела в аппаратную камеры Кассиэля, шурша бумажными пакетами, набитыми самой вредной едой. Стражи оторвались от мониторов и развернулись ко мне на компьютерных стульях, с лёгким изумлением рассматривая накупленные припасы.

– Выбирайте. Остальное нам с Кассом, – объявила я, выкладывая пакеты на свободный узкий стол слева от двери в камеру. Здесь я обычно оставляла спецоборудование.

– Что за праздник, Натали? – поинтересовался Остин, принявшись опустошать пакеты.

Мне не запрещалось проносить некоторые вещи в камеру, но стражам в любом случае надлежало провести досмотр.

– Решила накормить серафима бургерами. А то он тут совсем не толстеет на вашей здоровой пище.

– Я понял. Это коварный план. Он потолстеет, и ты сможешь победить? – предположил Дерк, заглядывая в картонную коробку с наггетсами.

– Ты меня раскусил, – захихикала я.

На самом деле впервые за долгое время я могла похвастаться приподнятым настроением. Возвращение Китти обрадовало всю семью. Давно мама не выглядела настолько счастливой. Я сама ощутила облегчение. До этого момента даже не понимала, насколько напрягает сложившаяся ситуация и нежелание сестры возвращаться домой. Больше не нужно конспирироваться и продолжать врать родным. Теперь она сама по себе, так Китти решила. Мне остаётся только поддержать её и проследить, чтобы в своей самостоятельности она не угодила в неприятности.

Кассиэль активно рубился в космическую стрелялку, когда я вошла в камеру. Серафим освоился с приставкой и прошёл уже несколько десятков игр. Правда, больше он всё же рисовал. Ну и тренировался со мной. Я старалась навещать его минимум раз в три дня.

– Что ты принесла? – спросил он, не отрывая взгляда от экрана.

– Много вкусной и вредной еды. Чтобы ты стал толстым и медлительным.

Серафим всё же взглянул на меня: оценивающе и немного весело.

– Решила действовать хитростью?

– Надо же иногда вспоминать, что я девушка.

Он рассмеялся, но следом замолк, когда через динамики раздался взрыв и на экране телевизора что-то вспыхнуло. Серафим выругался на эдемском, с досадой наблюдая надпись о смерти персонажа.

– Ты умер. Буду считать, что одна победа за мной.

Расположив пакеты на кровати, я направилась в душевую. Чтобы не светиться при спуске на нижние уровни в спортивной форме, приходилось переодеваться здесь. Благо на время моего разоблачения камеру в душевой отключали. Пока меня не было, Кассиэль успел отключить приставку и теперь разогревался, кружа по комнате с мечом в руках и в одном спортивном трико. К пакетам интереса не проявлял, хотя наверняка хотел узнать, чем я собралась его откармливать. Этот мужчина обладал просто колоссальным терпением. В конце концов, он действительно воспринимал пребывание в камере своеобразной возможностью отдохнуть ото всех забот.

– Начнём? – спросил он, мельком оглядев надетую на меня растянутую футболку и чёрные леггинсы с парой заштопанных дыр на бёдрах.

Мы уже две недели как упражняемся с настоящими мечами, отчего страдает одежда.

– Знаешь, сейчас при мне лучше не раздеваться, – с тяжёлым вздохом предупредила я на эдемском, разглядывая мускулистую грудь серафима.

Так привыкла к этой внешности, что с трудом соотносила Кассиэля с мужчиной из воспоминаний Лилит, иногда почти забывая, что сейчас он вселён в чужое тело.

– Перестала подавлять эмоции? – невозмутимо уточнил он, с радостью переходя на более близкий ему язык. – Ну да, выглядишь живее, Натали.

– И наверняка ещё прекраснее? – предположила, подхватывая с кровати свой меч.

Начав раскручивать его в руке, я двинулась к замершему в боевой стойке серафиму. Лезвие мелькало всё быстрее, почти исчезая из вида, расстояние между нами сокращалось. Кассиэль продолжал стоять на месте, пока в один момент не выбросил руку с мечом вперёд. Под мелодичный звон оружие скрестилось. Оттолкнув оружие серафима, я вновь пошла в наступление.

– Хорошо, что аптечка всегда со мной, – стянув с себя футболку, я оценила боевое ранение.

Кассиэля кровоточащая рана на его плече не волновала, он задумчиво рассматривал тройной бургер.

– Есть какие-то правила?

– Приплюсни его, возьми двумя руками, шире открой рот и откусывай.

Мельком оценив порез на боку, я открыла свой бургер и продемонстрировала серафиму, как нужно употреблять это блюдо. Недоверие исчезло из серовато-голубых глаз, он принялся за трапезу. Я же вновь сосредоточилась на осмотре. Лезвие проехалось по касательной. Эпил справится за ночь, так что ничего страшного. Быстро стерев кровь стерилизующими салфетками, я нанесла мазь и поверх закрепила самоклеящуюся повязку.

– А это картошка-фри, наггетсы, сырные палочки и жареные креветки.

Я выложила на покрывало другие коробки с закусками, следом открыла баночки с соусами, чтобы Кассиэль мог выбрать из всего разнообразия то, что придётся ему по вкусу. А сама, быстро натянув футболку, перебралась на другую сторону кровати, чтобы заняться его плечом. Здесь рана оказалась глубже.

– Ты что, поддавался? – предположила я.

– Нет, – качнул он головой, и совершенно точно врал.

– А я обрадовалась, – пробурчала обиженно.

– Радость – это хорошо, – пожал он плечами. – Ты делаешь успехи. Если однажды захочу тебя убить, это будет сложно.

– А зачем меня убивать? Ты же меня обожаешь.

Не припомню, чтобы при мне Кассиэль так громко хохотал. Мне оставалось сидеть и пытаться удержать на его плече марлевую повязку, пока он не отсмеётся.

– Пусть будет по-твоему, – наконец успокоился он. – Правда, мои чувства к тебе не описать одним словом.

– Ты такой романтик, – фыркнула я насмешливо.

После смерти Джошуа мы как-то довольно откровенно разговорились. И я спросила, как он переживает потери, ведь наверняка за столь долгую жизнь похоронил многих. Он ответил, что давно не привязывается ни к кому и ни к чему. Не то чтобы я надеялась стать для него кем-то особенным и перестать быть врагом. Скорее я сама волей-неволей испытывала к нему больше расположения, чем стоило. Мы много общались, часто шутили, смеялись, а общие тренировки сближают, хочешь того или нет.

Мне было сложно дать однозначную оценку своего отношения к Кассиэлю. Он не стал мне другом, я сознательно пользовалась его положением и всячески поддерживала ровные взаимоотношения, но и воспринимать его просто безликим врагом уже не выходило. Оставалось надеяться, что он будет верен себе и не станет проявлять интереса к делам Земли, когда освободится. Правда, он мог вернуться только ради меня… чтобы отомстить за своё пленение. Тем более за эти месяцы он успел хорошо меня изучить. А я узнала главное: он терпелив и последователен. Серафим древнее и опасное существо. Он может люто ненавидеть, но отложить свои чувства и закрыть их на замок до нужного момента. Только полученная выгода покрывала возможные последствия. Пара месяцев тренировок позволила мне добиться слишком многого, чтобы от них отказаться. К тому же… лучше знать врага в лицо.

– Жить будешь, – объявила я, закрепляя повязку.

Можно было вернуться на своё место и, наконец, отдать должное еде. Кассиэль поглядывал на меня и старался повторять традиции поедания великого американского фастфуда. Потом я переодела спортивную форму и засела за стол с конспектами. А серафим привычно взял один из альбомов, разлёгся на кровати, откинувшись на её спинку, и принялся что-то рисовать углём.

– Я когда-нибудь увижу хоть один рисунок? – проворчала, собирая учебники и тетради после двух часов старательной зубрёжки.

– Да. Сегодня. Один увидишь, – заключил он, аккуратно отрывая лист из альбома.

– Неужели?

– Да. Хотел это нарисовать, – невозмутимо ответил он.

– Что нарисовать?

Нетерпеливо схватив лист, я присмотрелась к рисунку. Сердце болезненно сжалось в груди. Кассиэль оказался талантливым художником, сумев обычным углём изобразить столь тонкое и, как мне казалось, незримое. Я была изображена по плечи. Волосы распущены и тонут длинными прядями в вязких тенях. На моих губах грустная улыбка, а горящий надеждой взгляд устремлён куда-то вперёд, откуда сияют лучи света. Вот только девушка на изображении нашла свой путь вперёд, а я не была уверена, что мне это удалось. Что ж, серафим уже бьёт по слабым местам.

– Возрождение, – пояснил Кассиэль, заставив меня вздрогнуть и оторваться от рассматривания рисунка.

– Спасибо. Очень красиво, – хрипло произнесла я. – И часто ты меня рисуешь? – подозрительно уточнила в стремлении скрыть разразившуюся в душе бурю.

– Возможно, – загадочно отозвался серафим, улыбнувшись краешками губ.

– Однажды я умру от любопытства. И в этом будешь виноват ты.

– Нет, Натали, это слишком лёгкая смерть, – он вновь откинулся на спинку кровати, чтобы сосредоточиться на следующем рисунке.