Глава 7

Условия дуэли были озвучены, и я со злорадством наблюдал, как целых три дня представители обоих факультетов бегают, выпучив глаза, пытаясь найти искомые дуэльные пистолеты.

Количество отправленных домой писем зашкаливало. Но… Но заключалось в том, что посылки из внешнего мира были запрещены. А меня не волновало, где вызывающая сторона будет на территории школы искать то, что позволит дуэли состояться.

В дуэльном кодексе чётко было прописано, что именно вызывающая сторона обеспечивала все невменяемые условия вызываемой стороны для проведения дуэли. И то, что об этом все благополучно забыли, меня заботило в последнюю очередь.

Даже мои секунданты решили помочь горе-дуэлянтам и готовы были оплатить покупку комплекта пистолетов, если бы кто-то его продал. К слову, удовольствие это было сильно не из дешёвых. У меня в связи с этим нездоровым энтузиазмом промелькнула мысль, что абсолютно все студенты школы очень сильно хотят от меня избавиться. Настолько, что готовы приложить к этому максимум усилий и много личных средств.

Но помощь моих, так называемых друзей, никак не помогла этой дуэли состояться. Нет оружия – нет дуэли. И меня это не могло не радовать.

– Ещё раз озвучь правила, – Роман непривычно нахмурившийся примостился рядом со мной на диване, откуда я, сидя рядом с Гвэйном, наблюдал за устроенной мной же самим суетой.

– Отмеряется расстояние в десять метров, ставятся барьеры, от каждого края соперники расходятся на расстояние семи метров, останавливаются, а потом по сигналу секундантов разворачиваются друг к другу лицом и начинают сходиться, направляясь к барьеру…

– Ты забыл добавить, что участникам на момент дуэли не должно быть меньше четырнадцати лет, и что выстрелить каждый может только по одному разу, – я подскочил и уставился на стоявшего возле входа крёстного.

Слава поджал губы и скрестил руки на груди, прожигая меня недовольным взглядом. Он настолько тихо материализовался в гостиной, что на него все обратили внимание только тогда, когда он открыл рот.

– Да, и это тоже, – мой тихий голос в полной тишине прозвучал, как удар колокола.

– А поведай мне, Наумов, откуда такие познания в дуэльном кодексе Тёмных магов времён Лазаревых? – вкрадчиво поинтересовался Троицкий.

Глаза Гаранина расширились, и он так на меня посмотрел, что мне даже неудобно стало.

– Это более древний кодекс, – медленно ответил я. – Гораздо более древний, чем Лазаревы. Даже более древний, чем Первая магическая война, да даже древнее Первой разрушительной войны. И это исторический факт, между прочим. На таких дуэлях погибали перспективные и талантливейшие люди. Я читал об этом кодексе. Поэтому сделали сноску в виде выбора оружия. Но я не знал, что именно этот кодекс приняли Тёмные.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться. К перспективным и талантливейшим личностям тебя никто в здравом уме из присутствующих в этой гостиной отнести не сможет. И да, считай, что я тебе поверил, – крёстный ещё больше стиснул зубы. – К несчастью, я не могу вас остановить, глупые мальчишки, дуэли между магами не запрещены. К сожалению, вам обоим уже исполнилось четырнадцать лет. Скажу только, что Александр очень недоволен.

– И в чём выражается недовольство Александра Наумова? – тихо спросил Роман. Слава удивлённо на него посмотрел, но тем не менее ответил:

– К сожалению, здесь слишком много девушек, чтобы я смог процитировать Наумова, не оскорбляя их слух.

– Так вы нам не запрещаете драться? – я с надеждой посмотрел на крёстного. «Ну запрети, ну, пожалуйста, ну что тебе стоит?»

– Я уже сказал, что к моему глубочайшему сожалению, я не могу этого сделать, – процедил крёстный. – Более того, я разрешу получить одну посылку, где будут находиться искомые предметы. Вот только, – Алекс позволил себе скупо улыбнуться, – мне будет безумно интересно посмотреть на это чудо, которое даже на аукционах уже лет сто не появлялось. Мы с Александром Юрьевичем лично узнавали по своим каналам.

– О спасибо, Прекраснейшая, – прошептал я так тихо, что меня расслышал только развалившийся рядом со мной Гвэйн.

Оборотень покосился на меня, и мне показалось, что в его взгляде промелькнуло осуждение. Дожились, уже волк меня осуждает. Я резко встал и направился в спальню, не глядя больше ни на кого. Да, я боюсь этой дуэли и что? И да, мне абсолютно наплевать на то, что это как-то отразится на такой эфемерной вещи, как честь. Тёмных никогда не беспокоило, что о них думали другие. Почему я в этом должен хоть как-то отличаться от своих предков?

С другой стороны, перед глазами стояло неминуемое падение Сашиных акций. И только поэтому я всё ещё не прекратил этот цирк. Будем считать, что мне жалко гипотетической потери прибыли. И это чувство прекрасно известно всем Тёмным. Оно ими лелеялось и вполне могло стать причиной дуэли.

Весь следующий день был посвящён поискам. В эту ненормальную гонку вооружений с азартом включились даже преподаватели. Занятия были отменены. В общем, в Столичной школе магии уже давно так никто не веселился.

Не суетились только мы с Гвэйном. Я не выходил из спальни, а Гвэйн, провалявшись со мной до обеда в постели, ближе к вечеру решительно поднялся и куда-то направился. О запрете выходить из гостиной без моего сопровождения, все уже давно забыли, и оборотень частенько куда-то сваливал. Уж не знаю куда, может на луну повыть, может просто дела свои интимные где-то на болоте справлять. Мне это было не особенно интересно, учитывая тот факт, что Гвэйн себя прекрасно контролировал – не погрыз же он папашу Романа, так придавил слегка.

Я сам не заметил, как задремал.

Проснулся от жуткого грохота и громких криков, доносившихся из гостиной. Это как надо орать, чтобы в моей комнате слышно было!

Я долго ворочался, но поняв, что уснуть больше не смогу, сполз с постели и вышел из спальни. На лестнице столкнулся с возбуждённым Гараниным, спешащим, похоже, ко мне.

– Боже, Наумов, уговори своего волка пойти ко мне жить, – простонал он, опираясь рукой на стену.

– Это собака, – механически поправил я Рому. – Что стряслось?

– Это невероятно умная псина, просто фантастика какая-то, – Гаранин закатывал глаза и не говорил ничего существенного.

Я плюнул на попытки чего-либо от него добиться и спустился вниз. Когда я вошёл в гостиную, то почувствовал, как у меня отвисла челюсть, а потом появилось страстное желание осуществить мечту Григория и пристрелить эту блохастую тварь!

Гвэйн сидел рядом с открытым несессером и порыкивал на каждого, кто приближался, по его мнению, слишком близко.

Внутри несессер был оббит красным бархатом, даже углубления были затянуты в этот материал. В углублениях лежали стволами друг к другу два великолепных пистолета. Кроме них, в несессере присутствовали: шомпол, небольшой рожок, я даже знаю, что в нём находится порох, маленький серебряный стаканчик, щипцы и какие-то круглые штуковины, каждая из которых располагалась в своём углублении и была обёрнута маленькой холщовой тряпочкой.

– Боже, где, ну где он нашёл эту красоту, и самое главное, как он понял, что мы все ищем? – в гостиную вошёл всё ещё закатывающий глаза Роман.

– Эта скотина поумнее многих будет, – процедил я. – А про то, что вы все ищете эти проклятые пистолеты, даже бабуин бы уже понял!

– А чего ты орёшь? – недоумённо спросил Демидов, отрывая затуманенный взгляд от пистолетов.

– От радости! – вообще-то, мне захотелось всплакнуть, но не буду. Они все и так меня презирают, а некоторые, поди, Сашу жалеют, всё гадают, и как же его бедного так угораздило-то?

И всё же мне сильно захотелось разобраться в этом чуде из чудес под названием оборотень в неполной трансформации. Если раньше я считал, что все его действия были случайны, то теперь ясно понял: эта падла прекрасно знает, что делает. И помнит из своей прежней жизни до нелепого воскрешения довольно много.

Я же не совсем идиот и прекрасно понимаю, что он эти проклятые пистолеты не по запаху нашёл. Сегодня же иду к Лазареву и тащу эту с собой эту тварь на рандеву к моему прадедушке. Что он там говорил? В своей второй ипостаси оборотень себя практически не контролирует и теряет все воспоминания об обычной жизни? Ну, давай, теперь докажи это.

– Это всё не отменяет вопроса, откуда он притащил это богатство? – тихо повторил вопрос Гаранин.

– Откуда-откуда, от… – внезапно мне захотелось сделать пакость, и я, уже не сдерживаясь, пояснил: – Этот замок был когда-то вотчиной Лазаревых, – я со злорадством посмотрел на вытянувшиеся лица однофакультетчиков. – А вы что, не знали, что это охотничий домик императора Григория Лазарева? Такими дуэлями в своё время баловались Тёмные. Все же слышали, что вчера Троицкий говорил. Так что, здесь вполне какая-нибудь заначка Тёмных может иметься, откуда Гвэйн и приволок это чудо. Ну и пару неприметных ловушек я не стал бы исключать.

– Охренеть, – произнёс Роман и сел на стул. Точнее, он попытался сесть, но промазал и рухнул на пол.

Я с нескрываемым удовольствием смотрел на представителей Первого факультета. Что, страшно стало? Я бы тоже на вашем месте напрягся, особенно зная злопамятную натуру Тёмных. И, да, здесь полно ловушек. Даже странно, что ни в одну из них никто до сих пор не попался.

Пока толпа студентов переваривала новость о том, что все они уже столько лет фактически жили в одной из резиденций Лазаревых, я в полной тишине приблизился к уже ненавидимым мной предметам. Долго разглядывал, даже вытащил один из пистолетов. Повертел его в руке и попытался заглянуть в дуло. За что получил удар по голове тяжёлой мохнатой лапой. Намёк я понял и отставил пистолет в сторону.

– Всё это, конечно, хорошо, но никто не знает, как эта дура заряжается? – спросил я, поворачиваясь к своим секундантам.

Гаранин решительно встал с пола, подошёл ко мне и вальяжно протянул:

– Дай сюда, такие вещи детишкам – не игрушка. Позволь взрослому дяде разобраться, – я фыркнул. Ну-ну, взрослый нашёлся.

Я не слишком разбираюсь в оружии, но прекрасно вижу, что в этот пистолет нельзя просто вставить обойму и передёрнуть затвор. Хотя зная, что некоторые качества Гараниным привили в лаборатории моих предков, не могу исключать, что Роману действительно что-то известно. Может быть, он знает всё обо всех известных способах умерщвления, парочке неизвестных и действительно имеет представление о том, как обращаться с этими пушками, из которых ещё динозавры стреляли, на чисто генетическом уровне.

Тем временем Гаранин вертел в руках пистолет. Он взвёл курок и, направив пистолет в камин, нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Роман ещё раз оглядел пистолет, вытащил из несессера круглую штуковину, сбросил тряпочку на стол и принялся её осматривать со всех сторон.

– Очевидно, это пуля, но как, чёрт вас всех раздери, она попадает в ствол? – озадаченно спросил он, почесав висок.

Я даже заулыбался. О как, я оказался неправ, Роман не знает, как заряжается этот пистолет, и даже генетическая память ему не подсказывает, что нужно делать с настолько древним оружием.

– Ты сам ответил на свой вопрос: прямо в ствол её засунь, и дело сделано. Пуля же в стволе будет, – посоветовал я злорадно, устраиваясь поудобнее на стуле и жалея, что у меня нет здесь попкорна.

– Да где здесь патронник? – Роман ещё раз взвёл пистолет и принялся изучать небольшое углубление, которое ему открыл замок. – Так, сюда, похоже, порох засыпался. И где здесь порох? – бормотал Гаранин.

– Ром, а что это? – к Гаранину подскочил Лео, тряся рожком. Вдвоём они осторожно открыли крышечку снизу рожка, и на стол посыпался чёрный порошок.

– Ну вот вы и нашли порох, – радостно поздравил я своих секундантов. – Порох есть, пуля в стволе, что ещё надо?

– Дай сюда, – Роман заткнул дырку в рожке, из которой сыпался порох, пальцем и поднёс к взведённому пистолету. Когда он убрал палец, порох щедро насыпался и в углубление, и рядом с ним. На меня Гаранин демонстративно не обращал внимания.

Передав рожок Лео, Рома воспользовался моим советом и засунул пулю в ствол. Судя по звуку, пуля застряла где-то посредине ствола. Гаранин направил пистолет на ковёр и спустил курок. Полыхнуло так, что Ромка отшвырнул пистолет, а Демидов принялся тушить начинающийся пожар, я же сложился пополам от хохота. Гвэйн закрыл глаза обеими лапами и трясся, как в припадке, изредка подвывая. Когда огонь потушили, все с нескрываемым отвращением посмотрели на пистолет, лежащий на ковре, из ствола которого в этот момент выкатилась пуля.

Это было для меня уже слишком. Я вскочил на ноги, подошёл к Роману и похлопал его по плечу.

– Я в тебя верю, ты же взрослый дядя, у тебя должно получиться. А я спать, у меня завтра дуэль в семь утра, надо выспаться. – И ушёл, оставив секундантов разбираться с пистолетом.

В спальне я подошёл к окну и посмотрел на сумеречное болото. Сегодня первый день полнолуния, и значит, Гвэйн опять куда-то уйдёт. Он всегда уходит в полнолуние, но это понятно – оборотень очень чувствителен к подобным вещам, даже если он навсегда застрял в одной ипостаси. А с Григорием надо всё-таки проконсультироваться насчёт странного поведения этой скотины.