– Отказаться от магической дуэли – это опозорить свой Род и стать изгоем для общества и своего Рода. – Дубов явно процитировал какое-то правило. – Если вызов брошен, то условия, место и время, разумеется, диктует тот, кого на это мероприятие пригласили. Что конечно может играть нам на руку. Хотя я понятия не имею, что ты можешь сделать, чтобы победить потомственного дуэлянта, без применения, хм, своих семейных навыков.

– А разве дуэли не запрещены? – я сделал ещё одну попытку отвертеться. Если бы этот придурок вызвал меня, как Лазарева, я бы даже не парился. Отказался, да ещё и морду бы ему набил. Просто и без затей. Возможно даже при тех же свидетелях, которые при вызове присутствовали. Мою Семью и так никто не любит, и в обществе о ней не принято даже думать. И уж точно я не стал бы защищать честь козла-Казимира… Вот только на кону стоит честь Александра Наумова.

– Дуэли запрещены. Для неодарённых. У магов дуэли не только разрешены, но ещё и приветствуются. Чтобы спорщики разбирались только между собой, не вовлекая в разборки собственные семьи и ни в чем не повинных обывателей. – Пояснил Егор.

– Да скорее магам дуэли разрешили, чтобы они поубивали уже, наконец, друг друга и не мешали неодарённым жить, – пробурчал я. – Значит, отказаться нельзя? Сам же говорил, что это позорит Род и так далее по списку. Посмотри на меня. Я единственный представитель своей Семьи и позориться дальше просто некуда, – я развёл руками.

– Но ведь ты для всех Наумов, а не… кто-то ещё, – Егор напомнил мне о том, о чём я и сам догадывался.

– Ой, да ладно. Покажи мне хоть одного человека, который не знал бы, что Саша мой приёмный отец. – Я настойчиво перебирал варианты.

– Это неважно, Дим, – Егор посмотрел сочувственно. – Недавно акции «Даукантес» рухнули на восемнадцать пунктов только потому, что владелец компании в больницу загремел, прыщи на заднице выводил. Только представь, сколько проблем будет у твоего отца, если ты откажешься от дуэли?

Я несильно стукнулся лбом о парту. Нет, таких проблем я Саше точно никогда не доставлю.

– Может, мешок на голову, а тело в болото? – я поднял голову. – У меня там знакомые есть, по старой памяти помогут труп спрятать. Ну а нет соперника – нет проблем.

– Думаю, это будет не самый лучший вариант, – Обдумав моё предложение, сказал Егор.

– Честно, я не знаю, что делать. – Я развёл руками. – Думаешь, у меня совершенно нет никаких шансов победить его?

– Дим, – Дубов развернулся ко мне вместе со стулом. – Ты же понимаешь, что вопрос не в том, победишь ты или нет. Я думаю, что ты можешь победить его в течение трёх секунд. Вопрос в том, как ты это сделаешь? Где гарантия, что при возникновении опасности ты неосознанно не применишь тёмный дар? Это тебе не скелетов в ванну к старосте запускать. Думаешь, прямой выброс никто не заметит? – я снова стукнулся лбом о парту.

– Нет, я так не думаю. И ладно, если меня просто за Тёмного примут, их сейчас не тащат на костёр, сразу, как только видят. Но где гарантия, что я, вашу мать, неосознанно что-то из семейного легкоузнаваемого с перепугу не применю?

– Да, дела. – Протянул Егор. – Слушай, тебе нужно поговорить с Демидовым, прадедушкой и … Гараниным. Подозреваю, что вместе они смогут тебе что-то подсказать. Не может быть, чтобы не было вообще никакого выхода. – Я заметил, как он споткнулся на имени Гаранина.

– Почему ты так не любишь Романа? – я решил ненадолго переключиться с дуэли на что-то другое, менее мозговыносящее.

– Я не то, чтобы его не люблю. Просто опасаюсь. Я чувствую, что с этим парнем что-то не так. Когда я смотрю на него, у меня в голове пролетают тысяча и один сюжет развития его жизни, в пределах изменения хотя бы одной константы. Удивительно то, что я о его жизни вообще ничего не знаю. Но я могу сказать точно, что любой его шаг, любое действие может привести к совершенно разным последствиям. Словно не я сам, а мой дар знает о нём то, о чём Гаранин и не подозревает. Я даже однажды рискнул как-то и последил за ним, составляя карту вероятностей. И что ты думаешь? Вероятность предсказанного исхода получилась меньше десяти процентов. – Покачал он головой. – Такого нет ни с кем другим. Да я даже о подобном в литературе найти не могу, как описание исключения. От этой постоянной череды картинок у меня уже через секунду после общения с ним начинает болеть голова. Это очень странно. И я не знаю, что с этим делать и почему так происходит.

– Занятно, – я задумался. – Кстати, ты знаешь, зачем я тебя искал?

– Откуда? Ты не предсказуем, как погода в марте. И нет, Тёмных невозможно просчитать в принципе. А уж Лазаревы точно позаботились, чтобы вероятность их жизни была доступна только вашей богине.

– Я случайно узнал кое-какую информацию и не могу её долго в себе держать. Правда, сначала мне нужно узнать у тебя одну маленькую вещь: как твоя семья, нет не так, как твой Род относится к Лазаревым, – Я снова провёл пальцем по губам и чуть не ухватил зубами кусочек ногтя.

– Никак, – Егор посмотрел на меня недоумённо. – Я до последнего времени даже не думал, что хоть кто-то из Лазаревых выжил.

– Нет, – я тряхнул головой, – ты меня не понял. Твой Род когда-нибудь служил Лазаревым? Вы были приближены к трону?

– Дим, посмотри на меня, – Егор закатил глаза. – Ну как наш Род мог служить Лазаревым? Ночные горшки им когда-то выносили? Да мы от неодарённых практически не отличаемся, – я невольно нахмурился. Появилось стойкое чувство, что Дубов мне как минимум что-то не договаривает.

– Егор, если ты не в курсе, гонения на почитателей моей чокнутой семейки уже давно прошли. Не нужно так напрягаться, когда кто-то спрашивает у тебя банальные вещи. Посмотри на Демидовых, они гордятся тем, что были приближёнными Семьи. К тому же, я буду последним, кто тебя сдаст, – медленно проговорил я, пристально глядя ему в глаза.

Он долго молчал и смотрел на меня, не отводя взгляда. Когда я уже подумал, что Дубов мне не ответит, он вздохнул и глухо заговорил.

– У нас есть семейная легенда, что некогда наш Род был сильным и могущественным. Но потом, что-то произошло, и Лазаревы отвернулись от нас. Род впал в немилость ещё до того момента, когда Империя начала разваливаться, как карточный домик. С этого момента Род Дубовых пришёл в упадок и с каждым поколением становился всё слабее и слабее, пока не превратился в то, что ты видишь.

– Ты меня ненавидишь за это? Твои родители тоже захотели бы меня сжечь, если бы я поехал к вам на каникулах, и они откуда-то узнали правду? – деловито поинтересовался я.

– Нет. – Егор усмехнулся. – Это же просто легенда. Из разряда тех, что призывают гордиться тем, что ты Дубов. Такая сказочка, о былом могуществе, чтобы хоть как-то потешить своё самолюбие. Вот только, если бы это была правда, мы бы наверняка знали имя того полудурочного Дубова, что умудрился навлечь на наш Род гнев Лазаревых. Чтобы случайно этим именем никого не назвать. Да Лазаревы Клещёвых всю дорогу терпели, а это те ещё опоссумы всегда были. Это что нужно было сделать, чтобы императора так вывести из себя? Его любимого волка у него на глазах освежевать, предварительно изнасиловав? – он покачал головой. – Не бери в голову, если мы и злимся, то только на себя. Лазаревы здесь совершенно не при чём.

А вот сейчас он говорил правду. Таким искренним Егор со мной ещё ни разу не был. Я оглянулся на дверь и придвинулся к нему ещё ближе.

– Я сейчас расскажу тебе очень интересную сказку, Егор. И это не легенда, это то, что действительно когда-то произошло. Когда-то давным-давно, когда Империя была в самом расцвете своего могущества, у императора всегда было два самых преданных советника: по одну руку стоял представитель могущественного и богатого Рода Демидовых. По другую руку стоял тот, кто был императору очень дорог, представитель рода Дубовых. Почти всегда это были представители этих двух семейств. И заметь, Егор, так близко от императора как эти двое, не стоял ни один Темный.

– Так значит, это правда, – Егор протёр руками лицо. – Мы правда когда-то были на равных с Демидовыми.

– Выше, Егор. Вы стояли выше. И Род Дубовых был на самом деле важен для Семьи, – тихо ответил я. – Дубовы всегда были эрилями. Настал момент, когда Империя встала на грань развала, и тогдашний Дубов сумел это просчитать. Он немедленно сообщил императору. Его расчёты проверили, и… Я не знаю, почему Лазаревы ничего не предприняли, чтобы как-то предотвратить, скорее всего, это невозможно было сделать. Но император решил защитить своих преданных, нет, не слуг, это слово здесь неприменимо, соратников. Вместе с главой Рода Дубовых император долго обдумывал, как это сделать. В итоге пришли к очень тяжелому решению. Тяжёлому для обоих. Чтобы сохранить Род, было принято лишить Дубовых их силы и отдалить от Семьи. И решение это принял сам эриль. Это он предложил такой план императору, и после долгих и мучительных раздумий Лазарев согласился.

– Меня тошнит, – внезапно сказал Егор, закрывая руками лицо. – Этот придурок был не просто идиотом, долбодятел конченный. Даже я понимаю, что хватило бы изгнания.

– Ты мне веришь? – спросил я. – А если я сейчас вру?

– Не врёшь, – Егор покачал головой. – Я же эриль, хоть и слабый. Я вижу вариации, и то, что ты сейчас говоришь… Скажем так, это более правдоподобно, чем всё остальное. Что сделал император?

– Лазарев провёл какой-то ритуал, но не уничтожил источник, как настаивал твой предок, а заблокировал его. Как и каким образом, я пока не знаю, но думаю, есть возможность выяснить и попытаться снять блок, вернув хотя бы часть былой силы одному из представителей твоего семейства. – Я тяжело вздохнул. – Проблема в том, что у Лазаревых просто не существовало лёгких и безопасных ритуалов. Они те ещё психи были. Даже, если мы найдём ответ, это может быть очень опасно. Возможно даже, смертельно опасно.

– Откуда ты всё это узнал? – глухо спросил Егор, отнимая руки от лица.

– Семейное чтиво на каникулах попалось. Мужчины твоего семейства обладали… эм… всяческими бесспорными достоинствами. Увидев твою фамилию, я не мог пройти мимо. –Ответил я. Егор же, молча встав, направился к выходу. – Ты куда? – я невольно нахмурился.

– Мне надо всё обдумать, – он повернулся ко мне. – Решить, нужно ли мне, чтобы ты начал искать, что за ритуал применили к моему предку. Потому что ты прав, это может быть крайне опасно.

Он вышел из класса. Я некоторое время просидел в одиночестве, а потом решительно поднялся. Нужно всё-таки попытаться выяснить, что же мне делать с этой идиотской дуэлью.