Глава 2

В своей комнате я сгрузил Ромку на кровать. Когда я его уложил, он сквозь боль пробормотал:

– Я так и знал, что проводить с тобой каникулы, идея так себе, – он закрыл глаза, и мне показалось, потерял сознание.

Гвэйн сразу запрыгнул следом и лёг, вытянувшись вдоль тела Романа, привалившись к нему.

– О, Прекраснейшая, Рома, очнись, да очнись же ты, – я тронул его за плечо, но Гаранин не отреагировал. – И что мне с тобой делать?

Соскочив с кровати, я заметался по комнате. Не знаю зачем, но начал перебирать те немногочисленные вещи, которые лежали в комоде. Мне стало жарко. Я снял тёплую бордовую рубашку, которую надел поверх шёлковой, перед тем как идти искать Лео, и со злостью бросил её на кровать. Рубашка упала рядом с неподающим признаков жизни Романом. Из внутреннего кармана выпала книга. Чёрт, я о ней уже благополучно забыл.

Мой взгляд остановился на названии: «Становление Тёмной империи. Лазаревы». Везде эти Лазаревы. Скоты, без совести и страха. Ни заклинания их не берут, ни зелья никакие на них не действуют. Экспериментаторы хреновы! Не удивлюсь, если узнаю, что они с генами своего потомства экспериментировали ещё в утробах матерей. А то и до того, как потомство попадало в эту самую утробу. Я схватил книгу и отбросил её к стене. И тут меня осенило. Зелья!

– Заживляющее зелье, – пробормотал я. – Нужно найти заживляющее зелье. Если этот скот, Ромкин папаша ему рёбра сломал, то вполне мог и другие внутренние травмы нанести. Охранять, – приказал я Гвэйну. Волк посмотрел на меня и вяло махнул хвостом. Я же выскочил в коридор и сразу же столкнулся со спешащим куда-то дворецким.

– Стойте. – Дворецкий остановился и окинул меня высокомерным взглядом. – В этом мавзолее найдётся заживляющее зелье? Оно мне очень нужно.

– Конечно, господин Наумов, – чопорно ответил дворецкий и его взгляд остановился на платке, всё ещё украшавшем мою руку. – Вам его принести?

– Да желательно бы. Иначе, зачем бы я вас о нём спрашивал? – раздражённо ответил я.

– Если вы подождёте здесь, господин Наумов, то я его вам сию минуту доставлю, – и дворецкий словно растворился в коридоре.

Прошло чуть больше одной минуты, когда у меня за спиной раздался голос.

– Вот, господин Наумов, ваше зелье. – Я подскочил на месте от неожиданности и резко развернулся. Передо мной стоял дворецкий, появившийся совершенно с другой стороны, и протягивал флакон. – Вам нужно что-то ещё?

– Эм, нет, спасибо, – я схватил флакон и поспешил обратно в комнату.

Роман лежал на кровати в той же позе, в которой я его оставил. Я даже не был уверен в том, что он дышал, пока не увидел едва заметные шевеления грудной клетки. Забравшись на кровать, принялся открывать флакон. Проклятая пробка никак не хотела вытаскиваться. Да ещё мне сильно мешал платок на руке. Раздражённо его сорвав, я снова потянул пробку. На этот раз она выскочила, а с потревоженной раны на ладони сорвалось несколько капель крови, которые полетели прямо во флакон.

Мы с Гвэйном тупо смотрели, как кровь растворяется в зелье. А потом из горлышка вырвалось чёрное облачко, приняв вид черепа, и исчезло.

– Вот то, что сейчас произошло, это вообще нормально? – спросил я у волка. Тот только глаза закатил. – Зелье не стало, случайно, ядовитым? Я его не отравлю?

В ответ Гвэйн закрыл лапой глаза и медленно провёл ею по морде. После чего спокойно положил голову на кровать и закрыл глаза. А вот это что интересно сейчас было? Ладно, потом разберусь, пока надо Рому подлечить.

Решив не рисковать, я снова замотал руку платком, чтобы не изгваздать кровью всё вокруг, и снова вылетел в коридор. Возле двери до сих пор стоял дворецкий и разглядывал вазу, стоявшую у стены. Качество уборки что ли проверял? Он повернулся, даже не удивившись моему появлению.

– Мне нужно ещё одно, – выпалил я, прищурившись. Интересно, зачем он всё-таки за мной следит? А в то, что этот тип за мной следит, я уже абсолютно уверен.

– К сожалению, это зелье было последним. Утренние традиционные предновогодние состязания в этом году прошли активно и довольно травматично, – проговорил он. – Доставка планируется часа через два. К вашему сведению, Данила Петрович уже распорядился вызвать целителя семьи. Он прибудет в течение часа. Как я понял, проблема деликатная и к городским лекарям обращаться не стоит. – Совершенно безэмоционально поделился он доступными ему сведениями. – Я могу вам ещё чем-то помочь?

– Нет, – буркнул я и вернулся к себе в комнату, громко хлопнув дверью.

Ну, в принципе, час – это не так уж и много, наверное, можно подождать. Мои размышления прервал надсадный кашель с последующим глухим хрипом, раздавшийся со стороны кровати.

Я бросился к Ромке. Видимо, всё было не очень хорошо. Гвэйн подскочил и несколько раз надавил на грудную клетку парня передними лапами, наваливаясь на них всем телом, словно пытался его растормошить. После того, как раздался слабый стон со стороны Романа, волк тряхнул головой и слез с него, вновь ложась рядом, при этом тяжело глядя на меня своими жёлтыми пронзительными глазами.

Я моргнул, начиная понимать, что даже часа у нас, похоже, нет. Особо не думая о последствиях и о том, чтобы позвать на помощь, схватил флакон и залез на кровать.

– Ну же, помоги мне, – я просунул руку под плечи Романа и попытался его приподнять. Наверное, сделал больно. Даже сквозь забытьё Роман почувствовал, что я его трогаю, и застонал, открыв глаза. Наверное, это хороший знак, потому что до этого глаза он вообще не открывал.

Мне удалось пролезть между изголовьем кровати и довольно крепким парнем. Роман сделал усилие и приподнялся, а я сел так, чтобы он опёрся спиной мне на грудь.

– Давай, будь хорошим мальчиком, за маму, за папу, за псину эту блохастую, – от страха я нёс чушь, но не обращал на это внимание.

Поднёс флакон ко рту Ромы, отмечая краем сознания, что дрожат руки. Он послушно открыл рот и позволил мне влить в себя зелье сомнительного происхождения.

Прошло около минуты. Ничего не происходило. Я уже подумал, что всё-таки испортил лекарство своей кровью. Но и сознания парень больше не терял, что не могло не радовать. Внезапно Роман выгнулся так, что его голова больно впечаталась мне прямо в середину грудины.

Его тело скрутила жуткая судорога, он не мог даже стонать. Лоб покрылся испариной, а пальцы рук комкали великолепное парчовое покрывало.

– Рома, ну, Ром, – заскулил я. – Я же тебя не отравил, правда? Гвэйн, он же не умирает? – волк приоткрыл один глаз, покосился на выгибающегося парня, философски вздохнул и снова закрыл глаз.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Роман в последний раз дёрнулся и замер, а я с удивлением смотрел на его абсолютно чистое лицо, без каких бы то ни было признаков недавнего шрама. Вот только, почему он не шевелится? И почему-то мне снова показалось, что он не дышит.

Выбравшись из-под придавившего меня тела, я дрожащими руками попытался расстегнуть его рубашку, но у меня ничего не получалось. Тогда я рванул её в стороны, отрывая пуговицы и обнажая грудь. Откуда только силы взялись? Грудь ровно поднималась и опускалась, а я, приоткрыв рот, с удивлением наблюдал за тем, как множество уже застарелых шрамов прямо на глазах исчезают с тела Романа. Как же их много. Что этот козёл с ним делал? Я почувствовал горечь во рту, а в голове промелькнула мысль, что зря не позволил Гвэйну придушить старшего Гаранина окончательно и бесповоротно.

Очередной маленький шрам прямо под левым соском исчез. Интересно, а почему не все шрамы исчезают? Пара небольших, но довольно глубоких по центру груди всё же осталась. Но в остальном, кожа стала абсолютно чистой. Я выдохнул и прислонил приятно холодный, пустой флакон ко лбу. Надо узнать, где Демидовы такую убойную вещь берут. В жизни всё может пригодиться.

– Дима, что ты делаешь? – голос Романа звучал глухо, но это был именно голос Романа, а не той сломанной куклы, которая разговаривала с Александром. – Зачем ты меня раздел?

– Чтобы проверить, что ты ещё жив, – буркнул я. А Гаранин в это время нахмурился и приподнялся на локтях. Внезапно его глаза распахнулись, и он посмотрел на свою обнажённую грудь.

– Что ты со мной сделал? – удивлённо спросил он.

– Я всего лишь дал тебе заживляющее. Кто же знал, что у тебя такая реакция на него. Может, это аллергия? Тебя раньше такими зельями лечили? Похоже, что нет, – я говорил быстро, чтобы сбросить напряжение.

– Дима, заживляющие не дают такого…

Он не закончил говорить, потому что в этот момент в дверь постучали. Два раза коротко и отрывисто, и дверь сразу же после этого открылась. Саша всегда так делал, сколько я его помню: два удара в дверь, и сразу же входит. Мне даже не нужно было поворачиваться к нему лицом, чтобы понять, это именно он только что вошёл. Лицо Романа словно солнышком осветило, когда он его увидел. Не понял, это ещё что за новости? Александр – мой отец!

– А, вот вы где, – Саша подошёл к кровати и присел на краешек. Роман попробовал подвинуться, но с другой стороны его блокировал Гвэйн, который даже не пошевелился, чтобы освободить место. Сдвинуть эту тушу Гаранину было просто не под силу, особенно сейчас, когда он был не в форме. Пришлось остаться на том месте, где я его оставил. – Как ты? – Отец задал вопрос Роме. На меня он пока не смотрел.

Я нахмурился и скрестил руки на груди.

– Нормально. Дима меня немного подлатал, – Роман отвечал ровно и даже позволил себе скромно улыбнуться.

– Просто я не хотел, чтобы ты окочурился на моей кровати, – ответил я немного сварливо.

– Тебя никто не просил тащить меня в свою комнату, – Рома бросил быстрый взгляд в мою сторону.

– О, меня вообще не просили тебя куда-либо тащить, но, понимаешь, ты мешал моему отцу заниматься делами. Тяжело думать о работе, в то время, как кто-то пытается помереть у тебя на глазах, – ядовито добавил я, внезапно осознав, что мне становится неприятно, когда Александр пытается заботиться о ком-то другом, кроме меня. Кажется, это называется ревность. Чувство для меня новое, и не слишком воодушевляющее. – Кстати, папа, ты так и не сказал, как твоё присутствие здесь связано с прорвавшейся канализацией. Или мама и тебя из дома выгнала?

– Дим, я тебе позже всё объясню, хорошо? – Александр наконец-то осмотрел на меня. – Прости, что так получилось с этими каникулами… Чёрт, – он провёл рукой по волосам. – Просто я до сих пор воспринимаю тебя маленьким ребёнком, понимаешь? Родителям бывает сложно перестраиваться, чтобы понять, что их дети уже выросли, – я с нескрываемым удовольствием смотрел на отвисшую челюсть Гаранина. Похоже, он не привык видеть, как всесильный Александр Наумов у кого-то просит прощения.

Продолжить разговор нам не удалось, потому что дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вбежал Лео. Он был очень бледный, на лбу выступила испарина, одежда была вся в пыли, а лицо и руки все в грязных разводах. Его била нервная дрожь. Не говоря ни слова, Демидов бросился ко мне и принялся ощупывать. Я заверещал так, словно меня пытаются изнасиловать на центральной площади нашей столицы.

– Ты что делаешь?! Убери от меня свои грязные руки, извращенец! Побойся… вон, моего отца!

– Димка, ты живой?! – в свою очередь, завопил Лео. – У тебя ничего не болит?! Голова не кружится?! Сколько пальцев ты видишь?! – и он ткнул мне в лицо средний палец, при этом чуть не выколов глаз. Вот козёл!

– Да отвяжись ты от меня! – я попытался вырваться, но не тут-то было, хватка у Демидова оказалась просто железной.

– Леопольд, что случилось? – холодный голос Александра подействовал на Демидова, как холодный душ. Но очень ненадолго. Повернувшись к Саше, он на мгновение разжал руки, чем я и воспользовался, вырвавшись и юркнув за кровать со стороны Гвэйна.

– Библиотека разрушена, – Лео заломил руки, полностью переключив внимание на Александра. – Там словно бомба взорвалась.

– А почему мы ничего не слышали? – Саша нахмурился ещё сильнее.

– На кабинете отца стоит дополнительная защита, звуки извне практически не проходят, только непосредственно от двери. Чтобы не мешать работе. – Лео закатил глаза и заломил руки.

– Это довольно не продумано, – вставил я свои пять копеек из-за кровати. – А если пожар? Что работающий глава пусть горит на радость наследников?

– Отцу поступают сигналы о катастрофах в доме напрямую. Почему разрушенную библиотеку сигнальные чары не восприняли как катастрофу, я не знаю! – Заорал Лео и снова повернулся к моему отцу. – Библиотека в руинах, а Дмитрия в последний раз видели входящим в неё. Мне одна из горничных доложила, что видела Диму в библиотеке вместе с Романом практически перед самым разрушением. Но Ромку я вроде бы видел на приёме. Или он потом в библиотеку пошёл? Рома, что с тобой, ты жив? – и Демидов бросился к другу.

– Лео, мы все целы и невредимы, извини, что не оправдали твоих надежд, – хрипло проговорил Гаранин, очень ловко уворачиваясь от Лео, используя Гвэйна в качестве щита.

– Кхм, – кашлянул в кулак отец, привлекая внимание Демидова. Лео перевёл полубезумный взгляд на Александра и прекратил пытаться добить Романа.

– Я всё это время искал Диму под завалами. А потом наткнулся на дыру в полу. Там оказался потайной ход. Он привёл меня к кабинету отца. Дим, с тобой действительно всё в порядке? – он нашёл меня взглядом и направился в мою сторону.

– Не подходи ко мне, – я немного высунулся из своего укрытия. – Мог бы спросить у своего вездесущего дворецкого. Он знает о каждом моём шаге. Зачем вы вообще его следить за мной отправили? – спросил я, отвлекая Лео от навязчивой идеи проверить моё здоровье.

– Ты про Ефима говоришь? – нахмурился Лео, переводя взгляд на входную дверь, которая была открыта сейчас нараспашку. В коридоре маячила фигура дворецкого. – Точно, отец же говорил, – стукнул себя ладонью по лбу Демидов, после чего перевёл на меня взгляд. – С тобой точно всё хорошо?

– Да, со мной всё просто отлично. Когда начали рушиться шкафы, пол провалился, и я упал в эту дыру, так что пострадало только моё самолюбие и задница. И я руку поранил, но это ерунда.

– Боже мой, Дима, – ко мне решительно подошёл Александр, вытащил из-под кровати и принялся прощупывать каждую косточку в моём теле, и аккуратно осматривать голову. – Ты точно в порядке? – в его голосе прозвучала такая забота вперемешку с волнением, что я даже растерялся. – Что с рукой? – он размотал платок и осмотрел рану.

– Да ничего особенного, – я отнял у него руку. – Царапина. Сама заживёт.

– И всё-таки нужно обработать. Леопольд, распорядись, чтобы принесли какой-нибудь обеззараживающий раствор, – Саша посмотрел на Лео и тот кивнул.

– А меня одного волнует вопрос, почему библиотека вообще начала рушиться? – раздавшийся с кровати ехидный голос заставил меня заскрипеть зубами. Вот зачем я, спрашивается, его таскал на себе и лечил? Свинья неблагодарная.

– А меня одного волнует, зачем твой папаша притащил тебя к моему отцу? Похвастаться, что ли, захотел своими достижениями? – прошипел я, косясь на Романа.

– Он просто хотел, чтобы я всё подтвердил, – тихо ответил Рома и уставился в стену.

– Подтвердил что? Что я на него Гвэйна натравил? – он кивнул.

– Он решил, что я тоже причастен к нападению на него, потому что не сделал ничего, чтобы оттащить Гвэйна, – еле слышно добавил он и замолчал.

– Кстати, о Гвэйне, – Александр снова повернулся к Демидову, немного разряжая обстановку. – Леопольд, помоги Роману дойти до его комнаты, мне нужно поговорить с сыном. Я позже к вам присоединюсь.