Pumped Up – Klingande

У меня есть история о парнишке,

О парнишке, которого я когда-то знала.

Это довольно забавно, тебе бы это и в голову не пришло,

Но он курит сигареты

Pumped Up – Klingande

Эби шла по темному и сырому восточному туннелю, держа в руках фонарик. Некоторые участки были настолько темными, что без искусственного света пройти их было достаточно сложно. Разумеется, во всех туннелях подвала висели красные фонари, но проку от них было почти никакого, да и они постоянно перегорали. Поэтому фонари и свечи здесь были чем-то вроде валюты. Вернее, самым ценным в подвале были батарейки и зажигалки (спичечные коробки от влажности приходили в негодность).

Батарейки выдавали поштучно и лично в руки, выбрасывать их тоже запрещалось. Сначала постучать, затем надкусить, а после сдать в переработку. За расточительство батареек или искусственного света, например, бездумно оставленного на ночь, могли серьезно наказать.

Но отсутствие солнечного света было не главной проблемой. В первую очередь, из-за сырости подвала, мимо снующих крыс и жучков, страдал иммунитет, а качество оказания медицинской помощи было почти нулевым. Рейдовские таскали лекарства, но какая польза от таблеток, если ты не знаешь их применение. Самая большая опасность происходила от заражения пищи и воды, поэтому в подвале за этим следили с особой тщательностью, на кухне все хорошенько кипятили и обеззараживали, а в душевых стояли большие бочки с фильтрами для воды.

С временем тоже была беда. Из-за почти круглосуточной темноты и ничтожно малого количества естественного света, что проникал через редкие решетки на потолке, первые дни организм потерял счет часам и не понимал, когда ему спать. Поэтому, чтобы решить эту проблему, еще в самом начале переселения, Крысы откуда-то притащили огромные высокие часы, которые водрузили в столовой. Спустя много лет эти часы превратились в гордость подвала, выдавая громкий «бом-бом!» ровно в полдень и в шесть вечера.

Правила освещения тоже следовало строго соблюдать. Основной свет отключали ровно в десять вечера, а малый свет (настольные лампы) отключали в полночь. С двенадцати до четырех часов горели только красные туннельные фонари специально для тех, кто по каким-то причинам решил ночью не спать. К пяти утра через решетки начинало просачиваться солнце, в восемь вновь зажигали свет, но уже в другом порядке, сначала малый, затем основной. И так изо дня в день.

Но даже так, организму требовалось время, чтобы привыкнуть. Дереку в первую неделю, как они спустились к Крысам, выдавали легкое снотворное на каждого из группы, и он, как ответственный, обходил всех своих, проверяя их состояние. Дерек волновался не просто так. Старший Полрой его предупредил, что иногда люди, спустившиеся вниз, сходят с ума и забредают к обрыву – так назывался край туннелей, который упирался в шумный водопад – и исчезают навсегда. Про подвал ходило много баек, но почему-то эта беспокоила Дерека больше всего. Он не хотел потерять кого-либо из своей команды. Только не так.

***

Эби вздохнула и остановилась напротив одного красного фонаря с маленьким черным крестом на нем. Затем посмотрела в обе стороны, словно перед тем, как перейти дорогу и, удостоверившись, что она одна, пригнулась и постучала три раза по решетке у самого пола. В ответ решетка отодвинулась в сторону и Эби, опершись ладонями в пол, протиснулась через отверстие внутрь. Проход был узким и низким, такой, что Дерек туда явно бы не пролез, но худой и юркий подросток – вполне.

С той стороны Зак помог Эби встать и снова задвинул дверь-решетку их тайной комнаты. Она была очень маленькой, где-то два метра в длину и один в ширину, но зато потолок был высокий, так что можно было вытянуться по стойке смирно и все еще не доставать головой до труб, которые опоясывали все стены словно в поисках выхода из этого лабиринта. Может когда-то по этим трубам текла вода, но сейчас они были пустыми и кое-где расшатывались, покрываясь в местах стыков ржавым ореолом. А может, где-то внутри и тек тоненький ручеек, но такой слабый, что его не было слышно.

– Ты сегодня что-то еле пролезла, – заметил Закари, чиркая зажигалкой и поднося огонек к свече, висящей на веревке посередине комнаты. Тратить драгоценные часы батареек в фонарях в их тайной пещере было глупо, даже когда не хватало кислорода и оба становились мокрыми как после дождя. Объяснить причину своих красных щек было легче, чем лишний раз отчитываться за батарейки.

– Эй! – Эби хлопнула ладонью Зака по плечу, тот засмеялся. – Между прочим я все утро бегала туда-сюда, пока ты мирно спал. Имею право набить живот едой.

– Я не спал, если тебе интересно, – Зак облокотился на трубы и оттолкнувшись, уперся ногами на соседнюю стенку. – Нам вернули Чарли, но он все еще сильно кашляет. Мы все сговорились его придушить во сне… не смотри на меня так, это шутка. Генри подумал, может сработает, ну испугается парень и перестанет кашлять. Однако, после нее Чарли наоборот зашелся еще сильнее. Сегодня мы планируем сдать его обратно в лазарет.

Эби скрестила руки, повторив позу Зака.

– Этот Генри мастер всяких идей.

Закари закатил глаза.

– Послушай, я тоже не в восторге, что мы спим в одной комнате. Это у нас дома у каждого был свой уголок, а здесь…

Зак вздохнул. В спальнях могло быть по пять, а то и по десять мест. В личное распоряжение каждого входила кровать, маленькая железная тумбочка и полка в общем шкафу. Единственная комната с одной кроватью была в распоряжении Мэтью Полроя. Ни о каком личном пространстве не шло и речи.

Эби периодически вспоминала свою комнату с матрасом на полу и стулом-экспонатом с вещами. Ей часто снилась та квартира, ее запахи и уют. Плюшевый медведь на подоконнике, мягкий плед и большой шкаф только на нее одну. Все осталось в прошлом.

Эби вместе с Ви поселили к трем женщинам, одной из которых было за семьдесят, и она порой забывала где находится, по утрам спрашивая, где остановка на седьмой автобус, вторая была психованной, бегая туда-сюда и то ругаясь со всеми, то плача от переизбытка чувств, а третья была мамой детей подросткового возраста, которые вечно прибегали к ним в комнату по любым вопросам от «Мам, он съел зубную пасту» до «Мам, мой зад не влезает в эти брюки».

Эби кое-как приспособилась в этом дурдоме, вспоминая свою жизнь до переезда в Броклед со своими сестрами и братьями, но Ви, женщину, которая в первый день тупо сидела на кровати, слушая все эти:

– Извините, вы не подскажите, где остановка на седьмой автобус?

– Да пошли вы все на хрен! К черту все! Так и скажите, что я уродина!

– Мам, заплети мне косу.

– Мам, смотри, я – вампир!

– Мам, у меня дырка в носке.

Повергло в шок такое соседство и от ужаса здешней жизни она промолчала до вечера. Эби было жаль, что Ви, такая красивая и изящная, попала в этот вонючий подвал. Она словно была розой, самой красивой, что цвела на лугах где-то, где жужжат дружелюбные шмели, а фотографии оттуда набирают миллионы просмотров, которую сорвали с куста и завернули в пропахшую кошачьими ссаками газету.

Ви пришла в еще большее оцепенение, когда ей сказали, что горячую воду подают всего два раза в неделю в определенные часы. Эби видела, как вечерами, когда уже было совсем поздно, Ви возвращалась из туалета с красными опухшими веками, пряча лицо в твердую подушку, от которой затекала шея. Но просыпаясь, Ви снова становилась собой, ни разу не показывая, что ее что-то расстраивает. Она все еще оставалась королевой роз на одинокой планете среди сточных вод и крыс.

И поэтому, она своей красотой и обаянием привлекала здешних мужчин и они, как пчелы летали вокруг нее, думая, как бы подступиться, как бы дотронуться до ее нежных лепестков. Однако, каждый раз Ви элегантно или не очень (по настроению) отшивала молодых (или старых) людей, на всякий случай никогда не оставаясь одной.

Эби однажды ее спросила:

– Почему ты не принимаешь их внимание? Неужели никто не нравится?

Ви ответила так:

– Мое сердце принадлежит только одному.

– И кому же?

– Богу.

Эби сощурила глаза и посмотрела с недоверием.

– Ты что, монашка?

Ви засмеялась – то был лишь один из немногих моментов, когда Эби слышала ее легкий, бархатный смех, стараясь запомнить этот звук и вспоминать в особо серые дни.

– Пожалуй, нет. – Ви пожала плечами. – Мне не хотелось бы прятать себя за черными робами. Я говорила о другом Боге, детка. О том, который разрешает быть самой собой и не прощает грехи, а помогает встать на истинный путь. Которому не нужна молитва, чтобы слышать и видеть.

– Разве такой бывает?

– Бывает, Эби. И он живет в каждом из нас.

– Даже в Табаки?

– Даже в нем.

– Наверное, в нем живет Бог-хиппи, который всегда расслаблен и не беспокоится ни о чем. – вздохнула Эби. – Иначе им обоим было бы тяжело друг с другом.

– Ох, милая, – Ви притянула ее к себе и обняла. Эби тогда подумала, что в ней самой живет Бог с головой волка, который живет на луне.

За месяц жизни в подвале Эби не видела луну, но все равно, иногда поднимая голову, вспоминала, как она выла на крыше, словно дикое существо. И, как будто бы, то время, когда они жили в квартире, было спокойнее и роднее.

***

– Скучаешь? – спросила Эби.

Зак поднял глаза.

– Еще бы.

Эби закусила губу и отвела взгляд в сторону.

– Я все подумываю сходить туда. Мне часто снятся сны…

В них, она стоит на пороге комнаты Зака и видит силуэт Кая, который зовет ее и протягивает руку. Но каждый раз, сделав лишь один шаг навстречу, она просыпается.

Закари нахмурился и покачал головой.

– Плохая идея. За квартирой могут следить. Дерек не одобрит.

– А я не буду спрашивать.

– Да и зачем? – Зак катал в руке гайку, отвинченную от какой-то трубы, которую нашел на полу. – Что ты там собираешься увидеть? Наверняка люди Пня там все разнесли, а местные мародеры забрали остальное.

Эби и не подумала о мародерах. Разумеется, слух о том, что они покинули свой дом, быстро разошелся и кто-то наверняка наведывался в их квартиру прихватить себе часть добра. Эби пожалела, что не смогла забрать больше, чем могла в день, когда они покинули дом.

– Просто интуиция.

Она не могла рассказать о Кае. Она обещала Дереку.

Зак пожал плечами.

– Ну, не знаю. Вечно тебе надо влезть в проблемы, Эби. То, что ты встречаешься с нашим врагом и тебя до сих пор не поймали солдаты Света – уму непостижимо.

– Мы каждый раз встречаемся в новом месте и по триста раз проверяем, нет ли хвоста. – Эби вздохнула, вспоминая горячие руки Дилана и его нежный, но слегка настороженный взгляд. – Спасибо за телефон, кстати. Я, как ты и советовал, раз в неделю меняю симку.

– На здоровье, – хмыкнул Зак. – Все, ради того, чтобы тебе хватало твоего парня, и ты не положила глаз на меня.

Эби не смогла сдержать улыбки и фыркнула.

– Больно надо. Кстати, на этот раз пришлось все делать очень быстро, поскольку я должна была достать кое-что Дереку, а он мог спросить про задержку.

– Без подробностей, – Зак сделал вид, что его тошнит. – Надеюсь, Дерек ничего не заподозрил?

– Кажется, нет.

– А что ты должна была достать? – Зак сощурился. – Не помню, чтобы он говорил что-то такое. Обычно мы все получаем от Рейдовских. Он что-то забыл на этот раз?

– Не совсем. – Эби запрокинула голову, рассматривая тени, падающие на стены от свечи. – Он просил не говорить.

Зак заговорщицки улыбнулся.

– Ясное дело мы не станем говорить Табаки, но мне-то можно. И, вообще, если это уж был такой секрет, зачем было его упоминать?

Эби вздохнула и скрестила руки.

– Обещаешь держать язык за зубами? Дерек мне доверился. Мне пришлось бегать от машины с мигалками несколько улиц, чтобы запутать след.

– Хочешь, плюнем на ладони и сожмем их в качестве нашего договора о неразглашении тайны?

– Фу, ты что, извращенец? Это же так гадко.

– Не хуже, чем ваш с Диланом слюнообмен.

– Еще одно слово в сторону Дилана и я не буду тебе что-либо рассказывать.

Принц поднял руки, мол, сдаюсь, и потянулся вперед, указав на свое ухо.

– Давай. Обещаю ни при каких условиях никому не рассказывать. Будет нашей очередной общей тайной.

Эби улыбнулась. Она и не знала, что Зак может быть таким хорошим другом. Эби еще помнила его, дерзкого и колючего, на холодном чердаке в окружении птиц. Тогда, она и мечтать не могла, о том, что он по своей воле заговорит с ней, а теперь, у них есть общие тайны и свое секретное место, где они могут говорить друг с другом обо всем на свете, пока свечка не погаснет.

И тогда она решила ему рассказать. Эби наклонилась и прошептала, легонько коснувшись своим губами его мочки уха. Зака словно прошибла молния, а по позвоночнику пробежали мурашки, но он не подал вида.

Затем они отстранились и Зак поднял брови в недоумении.

– Серьезно? Сейчас? В такое время?

Эби передернула плечами.