Цитаты из книги «Призраки Орсини»

Итак, передо мной «Пахарь». Могу сказать со стопроцентной уверенностью, что свое он уже «отпахал»

Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Надежда есть всегда. Мы все цепляемся за жизнь, даже когда слышим звук щелчка предохранителя перед выстрелом. За секунду до собственной смерти, мы верим, что чудесное спасение придет, и оно действительно приходит. Ибо сама смерть является спасением… от жизни.

Мой собственный алтарь неизвестному Богу, с которым мне однажды придется встретится лицом к лицу, но я не раскаюсь. Не потому, что у меня нет совести, просто уровни веры и понимание справедливости у всех разные. Как и обстоятельства, которые приводят нас к тому или иному мировоззрению.

Когда мы перемещаемся в спальню, она уже едва стоит на ногах, и мне приходится поддерживать ее за локоть. Запинаясь и хихикая, Андреа периодически признается мне в любви пьяным голосом. Она забавная. Почему пьяные женщины все время кого-то любят? Не могут они без этого. Ну, никак просто.

И в моменты, когда урывками, мгновеньями, разум возвращался, и я осознавал, что происходит, я не пытался быть сильным, не стремился выдержать и не сломаться. Я просто перестал бояться смерти, физической боли, насилия. Во мне не осталось страха в какой-то момент, но, наверное, взамен мне пришлось отдать часть своей души и совести. Не сила дает нам уверенность в своей неуязвимости, не обилие связей и миллионов на счете, а отсутствие слабостей и ясное понимание конечной цели.

Я не говорю ни слова, доставая из правого кармана пиджака пистолет, а из другого – шприц. Слова будут лишними в наших недолгих отношениях. Это последний выбор, который я даю уродам, перед тем, как отправить их к праотцам. Чаще всего, они выбирают шприц, на что-то надеясь. Но выбор неверный… хотя, мне нравится их долгая и болезненная агония. «Пахарь» удивил меня, задержав взгляд на пистолете. Что ж, я не против. Яд в шприце приберегу для следующего… Я уже знаю, кто это будет. Подхожу ближе на шаг, резко срывая полоску скотча со рта жирного ублюдка, и когда он собирается заорать в полный голос, вставляю в рот дуло, и нажимаю на курок. Хлопок выстрела и хриплый вопль, дергающегося в предсмертных конвульсиях, тела разносится по замкнутому пространству. Я закрываю глаза, бросая пистолет на залитый мочой и кровью пол. Плюс один призрак к моей коллекции.

глазам, хотя происходящее трудно назвать сном. Мне бы такое и в кошмаре не привиделось. Она снова прикасается к нему и Дино не пытается отстраниться. Они слишком увлечены друг другом, чтобы смотреть по сторонам, и мне хочется провалиться сквозь землю или спрятаться обратно, убежать в спальню и запереть двери. – Моя служба безопасности работает отлично и стоит мне огромных денег, – возразил он, пристально глядя в ее глаза. Красивые, мать ее, зеленые глаза. – Значит, у меня есть свои лазейки, Орсини, – ухмыляется блондинка, пожимая плечами. Она вновь тянется к его губам. – Я безумно соскучилась. Не понимаю, почему ты до сих пор сердишься. – Я не сержусь, Эмилия. У меня нет причин, чтобы сердиться на тебя, – отвечает Дино, снова отстраняясь и стирая тыльной стороной ладони помаду с губ, что не остается незамеченным его спутницей. – Даже так, – кривая улыбка трогает чувственные губы женщины. – А я думала, что ты тоже скучал по мне. – Сейчас не время и не место, чтобы выяснять отношения. Тебе лучше уехать, – холодно отрезает Орсини, и внутри меня зарождается надежда, что все-таки эта блондинка его прошлое, а не настоящее. Что я не была для него случайным эпизодом или заменой этой кукле. – Только с тобой, Дино, – растягивая слова, томно произносит блондинка. Я делаю шаг вперед, чтобы закончить уже этот фарс и издевательство над самой собой. Они оборачиваются в мою сторону одновременно. Я не смотрю на ослепительно красивую дорогую женщину. Мой взгляд прикован к Дино Орсини. Не знаю, что я хочу найти в его глазах. Оправдание, вину, признание? Станет ли мне легче, если я увижу там сожаление? Тень смущения и даже раздражения проскальзывает по его лицу, прежде, чем он надевает свою привычную непроницаемую маску. – Андреа, вернись в спальню, – обращается он ко мне повелительным ледяным тоном, который переворачивает все внутри меня, зажигая безумную ярость. Словно совершенно другой незнакомый человек смотрит сейчас на меня, как на никчемную помеху, которая влезла не в свое дело. – Почему же? Пусть останется, – все с той же воркующий медовой интонацией, говорит женщина. Она кладет ладонь на плечо Дино, и он ее не убирает. – Милая крошка, Орсини, – зеленые глаза оценивающе изучают меня с головы до ног, губы кривятся в пренебрежительной улыбке. Сейчас я снова вижу – они двое – идеальная картинка, как постер в модном журнале. Я тут явно лишняя. Никогда не чувствовала себя более жалкой и нелепой, чем сейчас. Неуместной в своем дешевом платье, босыми ногами. Дино и без внешнего лоска всегда выглядит, как модель с обложки, но эта блондинка… Даже после пластической операции и целого года в салонах красоты я не стану такой. Это то, что называют врожденной породой. Мне хочется плакать от обиды, и я едва сдерживаю

Глава 4 «Луна. Полная, яркая, очаровательная луна нахально заглядывала ко мне в окно. Зовущая, манящая, сияющая, улыбающаяся мне, прекрасная, яркая луна своим змеиным голосом, сотканным из стали и теней, шептала нежные глупости, тихо повторяла два слога моего имени своим прежним голосом, наводившим мысли о тьме и почерневших от страха или предвкушения наслаждения глазах, таким знакомым, таким успокаивающим голосом.» Джеффри Линдсей. «Декстер.»

Acta est fabula. «Пьеса сыграна

Любовь – это воздух, которым я дышу, это ветер, который запутался в моих волосах, и это рука маленькой девочки, которая тянет меня с настойчивой силой