За окном вовсю скакали гужевые, стучали рабочие на стройке, чирикали воробьи. Нарушая утреннюю гармонию звуков, под окнами громко спорили два плотника. Павел Витальевич проснулся в десятом часу в хорошем расположении духа. Солнечный будний день уже был в разгаре. Занудный голос убогого продавца газет громко стонал на оживленной улице.
– Купите газетку, купите газетку… Городские новости. Господин, купите газетку. Газетку, ну, купите, пожалуйста. Городские новости. Купите газетку.
Барин открыл широко рамы и высунулся из окна по пояс. Его взгляд сразу же поймал убогий и стал клянчить купить газетку.
– Из какой бумаги газеты твои? – шутливо спросил барин.
– Мнется здорово и следов на жопе не оставляет! – будто знал, что хочет услышать молодой господин, ответил убогий.
– Ладно, держи, – швырнул мелочь на мостовую барин. – Закидывай сюда!
В окно влетела свернутая в тугую трубу свежая городская газета. Читать ее сразу барин не стал, просто поднял с пола и положил на стол. Затем он надел коричневые штаны, которые ему уступил дядя, томно потянулся и протяжно отрыгнул скопившийся в желудке воздух.
– Ыг-хра-хра-хра-ра-ра-а-а!
С улицы донеслась возмущенная женская ругань. Похоже, она была адресована виновнику отрыжки. По отдельным гласным можно было понять, что красная речь искрила откровенной матерщиной. Тут же в дверь комнаты постучали. Возникло такое чувство, что эта недовольная жизнью женщина стояла у двери и ждала подобного сигнала.
– Я уже проснулся, сейчас оденусь и выйду, – громко ответил на стук Павел Витальевич.
– Мы завтракаем в гостиной, Павлуша. Все остывает, поторапливайтесь, – послышался за дверью знакомый голос заботливой тети.
– Да, да, тетя. Все понял. Уже спускаюсь.
Наспех побрившись, умытый и надушенный молодой человек накинул чистую белую рубашку, вышел из комнаты и спустился в гостиную. Ее наполнял запах городского завтрака. Дядя уже скоблил серебряной вилкой о фарфор, чем вызывал нервный тик у тети, которая молча кривилась, но терпела. Рядом на столе лежала такая же газета, как и та, что была куплена у убогого. Дядя косо проглядывал по диагонали испещренные страницы. Сама тетя ела тихо, аккуратно, дочиста вылизывала тарелки язычком, выпивала чай до последней капельки. Она периодически поглядывала на дядю с откровенным недовольством. В ее взгляде чувствовалось, что будь ее воля, то швырнула бы в него, что под руку попадется. Потом дядя принялся пить чай. Несмотря на то, что он был городским жителем, известным адвокатом, манеры поведения за столом были далеко не изысканными. Чай выливался на блюдечко, потом втягивался через сложенные трубочкой губы в полость рта. Звук напоминал откачку воды из бочки, это стало забавным для молодого барина, он молча ел и улыбался. Завтрак прошел мирно и спокойно.
– Спасибо тетя, спасибо дядя. Все действительно вкусно. Сегодня я хочу прогуляться по магазинам, присмотрю новых вещей.
– На здоровье! Недалеко отсюда есть отличный магазин. Лучше сразу сходить туда, – посоветовала тетя.
– Ага, иди, иди. Этот магазин держит скупердяй Изя. Ты его слушай, но обязательно поторгуйся, а не то впарит вещи втридорога, – перебил дядя, обращаясь к тете и к племяннику сразу.
– А если не уступит в цене, так скажи ему, что под суд пойдет, он в долгу у меня, – еще добавил дядя. – Я его в прошлом месяце спас от несвоевременной уплаты налогов, то еще дело было.
В галантерейном магазине господина Изи Кобы было настолько тихо, что слышно, как муха чистила крылышки. В торговом зале на многочисленных полочках, стеллажах, в ящичках, аккуратно лежали галстуки, сумки, рубашки и прочие мужские аксессуары. Повсюду стояли плоские картонные манекены хорошо одетых мужчин и соответствующих им женщин. На вешалках висели выглаженные костюмы и плащи. Среди выставочных манекенов находился один пример идеального господина в черном костюме, белой рубашке с красной бабочкой. Этот типаж сидел на стуле, закинув ногу на ногу и смотрел в сторону выхода.
Вдруг, дверь в магазин резко открылась, звякнул колокольчик, и на входе появился белобрысый молодой человек с румяными щеками. Павел Витальевич осторожно прошел по залу, внимательно разглядывая выставленные вещи. Сначала его внимание привлек отдел с костюмами, затем полка с кожаными ремнями. В момент, когда молодой человек проходил мимо большого зеркала, на его плечи мягко опустилось драповое пальто. Павел Витальевич удивленно оглянулся и увидел ухоженное лицо горбоносого продавца.
– Как вы узнали, что мне нужно пальто? – спросил барин.
– А как вы думаете, что можно еще предложить молодому господину, если на улице прохладно, а в магазин заходит гладко выбритый молодой человек в одной рубашке и что-то ищет? – вопросом на вопрос ответил продавец магазина.
– А, ну да. Это точно. В одной рубашке. Так ведь лето, тепло. Вы правы, вчера я лишился своего фабричного пальто, а это мне нравится, – барин разглядывал себя в зеркале. – Сколько оно стоит?
– Вам обойдется оно недорого только потому, что ваш дяденька уважаемый человек.
– Как это вы догадались? Я ведь вам ничего не говорил.
– Видите ли, молодой господин, вот эти брючки, что на вас надеты, продаются только в этом магазине и их покупал ваш дяденька, – продавец перевел взгляд на вешалку с подобными брюками.
– А, вот оно что. Понятно! А что мне еще предложите?
– Ну, вот, другой разговор. Конечно, предложу молодежный современный покрой. Примерьте эти вещи, размер точно подобран для вас. В этом можно сегодня вечером идти на вечеринку.
– Какую такую вечеринку? – недоумевающим тоном спросил молодой барин, но ответа так и не услышал.
Продавец торжественно вручил молодому человеку брюки из темно-серой ткани в клетку, которые тот пошел мерить в примерочную комнату. Брюки понравились. Молодой барин вышел из примерочной в новых брюках, широко улыбаясь.
– Видите, вы сами сказали, что вы зашли именно туда, куда надо! – уверенно сказал продавец.
– Кто, я? Сказал? Я только успел…
– Ну, даже если и не говорили, то ведь подумали, – продолжил настойчивый продавец.
– Так сколько мне заплатить за покупки?
– Давайте так. Пальто сейчас не в сезоне, поэтому на него скидка, а брюки такие, как на вас, носят пока только в Париже, вот они будут стоить своих денег. И не забудьте взять этот ремень, лаковые туфли, модную блузу с запонками и шикарное жабо. Таким образом, вы ничего не теряете, господин, а выходите из магазина в идеальном виде.
– Я торговаться по мелочам не умею, но если все это брать, то потребуется с вас некая скидка, о которой будет заявлено моему почтенному дяденьке, – деловито парировал молодой барин.
– Таки быть по-вашему. Только из лучших побуждений к вашему дяденьке сделаю уникальную скидку на все вещи. Только никому об этом ни слова.
Павел Витальевич расплатился с Изей Кобой и вышел на улицу. Не успел он сделать и шага от дверей магазина, как какой-то кучерявый темноволосый молодой человек быстро протиснулся за спиной и толкнул открывающейся дверью барина. После удачной покупки настроение немного ухудшилось. Не каждый человек может себе позволить вот так просто толкаться дверями. Позади дверь опять резко открылась и вновь толкнула Павла Витальевича в спину.
– Что вы себе позволяете? Как же так можно? – возмутился барин и схватил торопыгу за руку.
– Простите! Я очень тороплюсь и ничего не замечаю вокруг себя, – ответил молодой господин с явно французским акцентом. – Не поможете ли вы мне найти, где в этом городе такой же, но женский магазин?
– Прощаю вас, конечно! Показать могу, а лучше идемте вместе, – предложил ненавязчиво Павел Витальевич.
– Вот спасибо! Я недавно приехал из Парижа к своему отцу. Он служит чиновником в канцелярии губернатора. А сегодня я приглашен в гости к двум милым дамам на творческий вечер. Вот я и тороплюсь купить, какие-нибудь подарки, у нас во Франции так принято.
Из разговора оказалось, что молодые дамы пришлись общими знакомыми, которые пригласили не только Павла Витальевича в гости, но и этого французишку тоже. По пути в дамскую галантерею оба молодых человека неплохо познакомились и успели расположиться друг к другу. Француз Жюльен Дюпон оказался дружелюбным и легким в общении, образованным человеком, двадцати одного года. Внешне он чем-то напоминал черного пуделя с человеческим лицом. От него приятно пахло парфюмом, стильный модный костюм без единой складки сидел на ровной спине, брюки выделялись незначительным галифе и на ногах блестели начищенные черные полусапожки с пряжками. Его поведение, в сочетании с одеждой, создавали общее впечатление положительного человека, что не вызывало сомнений в его благородной наследственности. Во время беседы Жюльен сетовал на неудачи, рассказывал один интересный случай за другим и даже в разговоре положил барину руку на плечо. Павел Витальевич поймал себя на мысли, что он давно не встречал душевных простых людей, с которыми хотелось искренне поделиться своими впечатлениями. Так они дошли вместе до магазина дамской галантереи, где приобрели подарки и договорились о встрече этим вечером для совместного похода в гости.
На пороге двухэтажного особняка стояли два молодых человека с цветами и подарками. По их поведению было похоже, что они знакомы с детства. Кучерявый черноволосый француз и русый коренастый молодец шутили, толкались локтями, хлопали друг друга по спине. Наконец, они успокоились и вместе постучали. Двери открылись и их встретили две молодые служанки. Они помогли снять верхнюю одежду с гостей, потом провели в гостиную, просили немного подождать, а сами незаметно скрылись.
– Очень порядочный домик, заметьте, – сказал Павел Витальевич, оглядываясь вокруг себя.
– Да и служанки немножко знакомы… Ты, что не понял? – шепнул на ухо Жюльен и загадочно подмигнул.
– Так это…? – не успел барин сказать, как француз закрыл ему рот рукой. – Делай вид, будто мы ничего не поняли.
В гостиную вошли две улыбающиеся барышни в очень откровенных нарядных платьях. Молодые люди одновременно поклонились, принялись дарить цветы и подарки, толкаясь и натыкаясь друг на друга.
– Милые барышни, здравствуйте! Как же вы восхитительно выглядите! А глаза, Павел Витальевич, вы только посмотрите на их глаза, они полны нежности и любви, – Жюльен вел себя словно павлин, распустивший хвост.
– И страсти… А что? Я присоединяюсь к словам моего друга. Дамы, вы так прекрасны, что находиться рядом, уже счастье! – не отставал в комплиментах Павел Витальевич.
– Уважаемые господа, мы тоже рады приветствовать вас в этом доме, – сказала Елизавета Аркадьевна.
– Прислуги более нет, мы отпустили ее и теперь вольны делать все, что захотим до утра, – проболталась Ольга Андреевна и тут же получила локтем в бок от подружки.
Молодые мужчины смотрели на девушек голодными глазами и не решались совершить выбор пары. Они с упреком переглянулись. Им надо было заранее определиться с предпочтением. Теперь, чтобы не поссориться, они не стали поднимать эту тему, а решили просто предоставить выбор девушкам.
Первым делом гостей повели в зал, в котором все расположились на мягкой мебели. У стены стояло пианино с канделябрами и зажженными свечами.
– Между прочим, Ольга Андреевна умеет замечательно исполнять романсы и музицировать. Давайте ее попросим, – предложила строго Елизавета Аркадьевна.
Ольга Андреевна мило поклонилась и отправилась к пианино. Она исполнила три популярных романса. После этого Павел Витальевич вышел на середину зала и с интонацией прочитал наизусть длинный отрывок из поэмы Гомера «Одиссея». Чтобы не уступить в образованности, Жюльен рассказал на французском языке одну из комедий Мольера. Он умело играл голосом, изображая женские и мужские роли, кривляясь и передвигаясь от одного зрителя к другому. После театрального выступления все долго аплодировали ему.
– А теперь пройдемте за стол в обеденную комнату, – пригласила Елизавета Аркадьевна и повела за собой.
Молодые господа услужливо уступили путь дамам, а потом направились за ними следом. В соседней комнате стоял сервированный круглый стол на четыре персоны. На скатерти возвышались наполненные цветными жидкостями графины, аккуратно расставлены тарелки с закуской, салатами, нарезанными фруктами и овощами. В укрытых полотенцами кастрюльках дожидался гостей еще горячий гуляш. Молодые люди расселись за стол так, чтобы мужчины и женщины сидели через одного. В полном безмолвии под тиканье настенных часов господа и дамы поглощали попавшую в рот еду, запивали ее цветными морсами, постукивали и поскрипывали приборами о фарфор. Напряженность с каждым тиканьем секундной стрелки росла, но первым ее нарушить никто не решался. Елизавета Аркадьевна поглядывала на Павла Витальевича, Жюльен следил за руками Ольги Андреевны. На улице залаял сторожевой пес. Первым, кто нарушил спокойствие, оказалась Ольга Андреевна. Она не смогла удержаться от распирающих ее изнутри эмоций и при попытке сказать шутку и неожиданно раскашлялась. Француз первым сорвался с места и подскочил к ней для оказания помощи. Он поднял ее на ноги, прижался сзади, наклонил вперед и обхватил руками за талию. Сильными и резкими движениями он принялся надавливать ей на живот. Девушка кашляла так, что заметно покраснела и кашель прошел. Жюльен увлекся процессом настолько, что не слышал слабых слов об окончании кашля. Он продолжал энергичные движения, которые уже переросли в поглотившую страсть с помутнением рассудка.
– Достаточно. Ох! Оставьте вы эти дела.
– Ах! Не стоит так напрягаться, – продолжал Жюльен.
– Ох! Ах! Я еще не… Еще! Давайте сначала потанцуем!
Ольга Андреевна больше не возражала против оказания первой помощи и второй, и третьей, и так далее. Елизавета Аркадьевна подошла к механическому музыкальному инструменту и поставила иглу на заготовленную мелодию. В помещении заиграла веселая мазурка, перекрывающая крики Ольги Андреевны и Жюльена. Павел Витальевич и Елизавета Аркадьевна переглянулись и оставили сладострастную танцующую парочку одних в комнате, а сами перебрались в зал и прикрыли за собой двери. Елизавета Аркадьевна подошла к Павлу Витальевичу и прижалась к нему. Они закружились в вальсе по залу. С каждым движением танца они сближались, до тех пор, пока девушка легонько не толкнула молодого человека в кресло, а сама присела рядом на мягкий подлокотник с левой стороны. Ее руки плавно скользили по светлым волосам молодого барина, локоны длинных темных волос щекотали лицо и руки. Павел Витальевич принялся нежно гладить ее ноги, живот и грудь и перенес девушку к себе на колени. В это время за дверью послышался грохот посуды и нарастающие стоны любовной страсти. Елизавета Аркадьевна вздрогнула и улыбнулась. Музыка замолкла.
– Давайте другую музыку послушаем? – предложила Елизавета Аркадьевна, встала с колен Павла Витальевича и направилась к другому музыкальному механизму.
Негромко заиграла танцевальная сюита. Павел Витальевич поднялся из кресла и подошел к стоящей спиной Елизавете Аркадьевне, которая раскачивала бедрами в такт музыке. Он молча взял ее за руки и повернул к себе. Они начали медленно танцевать, тесно прижимаясь телами. Их взгляды встретились в улыбке, плавные движения перерастали в резкие выпады, опрокидывания с поддержкой, быстрые перемещения по комнате и вновь тесные прижимания. В ходе танца рухнула стена стеснения и неловкости. Павел Витальевич подхватил Елизавету Аркадьевну на руки и круговыми движениями под музыку дошел до угла комнаты. Он медленно положил раскрасневшуюся брюнетку на кожаный диван и принялся ее целовать, гладить ноги под платьем. Музыка остановилась, стало слышно, как в обеденной комнате бьются тела и громко выкрикивают дикие звуки, но это уже было неважно. Влюбленные помогли снять друг другу лишние одежды и освободить место для любовных поцелуев.
– Лиза, я хочу тебе сказать, – начал было Павел Витальевич, но его остановила Елизавета прижатым к губам указательным пальчиком.
– Павлик, милый, ничего не надо говорить, оставь слова на потом.
Елизавета Андреевна судорожно вздрогнула и опустилась медленно на колени. Ее руки коснулись ног Павла Витальевича, от чего он вздрогнул, вцепился в ее черные волосы и крепко их сжал в пальцах. Потом не в силах сдерживать напряжение, потерял над собой контроль. Девушка прикасалась к напряженным частям мужского тела, наслаждалась укрощением мужского самолюбия, переходя к более тесным интимным отношениям. Как только легкие прикосновения перестали судорожно подергивать перевозбужденное мужское тело, девушка легла на диван и отдалась сполна нахлынувшему на нее физическому наслаждению. Закатив глаза, Павел Витальевич получал сладострастное удовольствие от движений, продолжая удерживать подпрыгивающую девушку в своих руках.
Вдруг резко распахнулась дверь обеденной комнаты, в зал с шумом и визгом вбежал Жюльен без штанов, в одной рубашке, а на плечах у него восседала совершенно голая Ольга и гоготала.
– Иго-го! Похоже, мы вас застукали на месте совершения разврата! Не пора ли уже, наконец, кончить и сменить обстановку, друзья. Музыки! Давайте же выпьем вина! – они смеялись, визжали, размахивая фужерами и бутылкой Шардоне в воздухе.
Ну, кончайте же быстрее! – торопили шумные молодые люди Павла Витальевича и Елизавету Аркадьевну.
Внезапно в доме все ожило. Опять заиграла громкая музыка. Француз и блондинка бесились и носились по комнатам, не обращая внимания на любовников. Наконец Елизавета Аркадьевна громко вскрикнула, а Павел Витальевич откинулся на спину и вытер пот со лба. Не прошло и минуты, как длинноволосая брюнетка стояла на столе и лила вино себе на ногу. Напиток стекал по пальцам и перетекал Павлу Витальевичу прямо в рот. Голая Ольга с распущенными золотистыми волосами оседлала Жюльена, стоящего на четвереньках и размахивала вокруг себя снятой сорочкой, а Жюльен вставал на колени и ржал как конь. Лиза, предупредив всех, с криками «Держите меня семеро!», упала на руки Павлу Витальевичу, и они повалились оба на пол. Она обняла его и принялась пылко целовать и слизывать с тела остатки вина. Потом Лиза бросилась под ноги Жюльену и упала на спину под него. В это время Ольга соскочила с Жюльена на пол, подкатилась к Павлу, обняла его руками и ногами спереди и принялась тоже пылко целовать. Противостоять такой атаке Павел был не в состоянии, пьяное расслабление вновь пробежалось по телу, и он сдался. Павел набросился на Ольгу с необузданной страстью и свершил то, что не успел с Лизой. Ольга лежала на спине и кричала от проникающего в нее удовольствия. Рядом, на полу, Жюльен держал Лизу сзади и энергично работал всем телом с возбужденной, взвизгивающей девушкой. Он ржал, подобно коню, и шлепал ладонями по мягким ягодицам растрепанной брюнетки. Затем уставшие и удовлетворенные молодые люди почти одновременно закончили заниматься любовью. Они повалились на пол в чувствах наслаждения и, обнявшись все вместе, уснули до утра.
О проекте
О подписке