Цитаты из книги «Американ Босс»

– Я из-за слюны в твоём рту половины слов не разобрал. Так ты будешь, или мне одному всё съесть? «Буду», – рявкает желудок. – Буду, – покорно отвечаю я. – Посиди, я сейчас вернусь.

Память упрямо отказывается мне подчиняться, обрываясь на последнем связном воспоминании: охрипший баритон Кэпа, его ладонь, сжимающая мою грудь, и то, как я позорно кончаю на его выдающемся стояке. И это чёртово обещание – тумбочка, стиральная машина, стена, кровать, – от которого, даже несмотря на похмельный раздрай, у меня мгновенно влажнеет бельё. А дальше темнота.

Она сказала «Максим», а я услышал «Трахни меня жёстко». Блядь, Капитан Америка ведь не Железный Человек. Я дёргаю её к себе за руку и на лету ловлю ртом сосок. Почти как дрессированная собака – фрисби. – Чёрт, чёрт, чёрт, – тихо постанывает Ни-ка, пока я глажу его языком. Я бы тоже такое постонал, но у меня рот занят. – Трахни меня, Кэп, – тянет она меня за волосы. Больно, между прочим, но сейчас мне даже нравится. – Здесь, у стенки. Каждое её слово летит в цель. Чёртова Бэмби. Сексуальный снайпер. Выпустила обойму «Виагры» мне в трусы. – Завтра ты пожалеешь. – Я с сожалением выныриваю из кондитерской витрины, в которой мечтаю слечь с диабетом. – Не пожалею. Конечно, она пожалеет. А я себе не прощу, что воспользовался её пьяным состоянием. Путин и маме должен орден презентовать – «За российский вклад в американское воспитание». Поэтому я со вздохом взваливаю Бэмби на плечо и тащу в полумрак квартиры. – Спальня где? – Направо… Ой, то есть наоборот.

– Эй, чувак. А ты кто такой вообще? Похоже, самый смелый из шакалов решился распробовать мой кулак. – Капитан Америка я. – Для верности придвигаюсь к говорливому ближе, чтобы дать оценить разницу в росте. – Пришёл дать тебе пиздюлей. Сразу насыпать, или пробовать будешь? Пока я визуально доминирую над его скуксившейся рожей, Ни-ка заливисто хихикает за моей спиной и тянет меня за руку. – Пойдем, Кэп. Миссия Альтрон завершена.

В ответ на щедрое мебельное предложение Ни-ка бешено мотает головой и, издав жалобный стон, усиливает хватку на моих волосах. И тут меня осеняет: она, блядь, кончает. Дёргается в конвульсиях и, крутя головой, кусает губу. – Пиздец, Бэмби. Чтобы ей помочь, я перемещаю руку на джинсовый шов её ширинки и надавливаю пальцами. Протяжное всхлипывание вышибает мозговые пробки напрочь, и мне приходится зажмуриться и сжать зубы от адского напряжения в паху.

Ни-ка на долю секунды замирает, широко распахнув глаза, после чего её бедра грациозно отъезжают назад, оставляя на моих коленях дымящийся след. В сследующем кадре, татуировкой впечатавшемся мне в память, она разворачивается, и джинсовые полушария оказываются в опасной близости от моего лица. Бэмби опускается задом прямиком мне на член и, призывно выгнув спину, замирает. Можно было бы сказать: «Сюрприз», но какой это, на хрен, сюрприз. Мы ещё в дверь не успели войти, как Макс-Джуниор превратился в кирпич. Её задница на моём стояке – это больше, чем я способен осилить. Не помогают и далекие английские гены, и даже воспитание мамы. Поэтому я слабовольно даю волю рукам и, сжав в кулаке тёмные пряди, оттягиваю голову Бэмби назад. – Продолжай. Даже сквозь громкий вокал Ginuwine я слышу, как учащается дыхание Ни-ки, когда она делает умопомрачительное движения бёдрами, прокатываясь по всей длине одубевшего от восторга ЭмДжея. Блядь, блядь, блядь. Волосы у неё гладкие и густые, задница упругая настолько, что у меня окончательно едет крыша и я даю себе карт-бланш: запускаю свободную ладонь под кружево майки и глажу разгоряченную кожу. – Ты вроде руки обещал не распускать, – бормочет Бэмби, не прекращая танцевать на моей эрекции. Ещё никогда никого мне так не хотелось трахнуть. Разве что Кейт Бекинсейл, когда мне было пятнадцать. Зачётная, кстати, старушка. – Я соврал. – Сильнее сжимаю волосы и тяну к себе до тех пор, пока её голова не оказывается лежащей у меня на плече. Бэмби отводит руку назад и, впившись ногтями в мой затылок, продолжает извиваться, доводя мою ширинку до исступления. И дрожит, будто зовёт меня к ней прикоснуться. Я выдёргиваю ладонь из-под её майки и обхватываю грудь. Идеальная стоячая тройка с затвердевшим соском, который я сжимаю между пальцев. – Охренел, Кэп, – то ли выдыхает Ни-ка, то ли стонет. Происходящее приват уже слабо напоминает: здесь двое трахают друг друга через одежду. – Поехали ко мне, Бэмби, – зубами оттягиваю её ухо. – У меня дома есть кровать. Ещё стол, пол, стена, тумбочка и стиральная машина. Куча мест, где я хочу тебя трахнуть.

А дальше происходит совсем уж странное: говнюк делает знак источнику моих слуховых мук, и тот, сняв наушники, радостно машет ему рукой, показывая подниматься. Через несколько секунд они стоят рядом, тискаясь, словно на съёмках «Жди меня», после чего чёртов диджей снимает наушники и передаёт их Гасовичу. От такого неожиданного поворота я машинально отхлёбываю виски, который терпеть не могу, и обречённо вздыхаю, когда ловлю взгляд Кэпа и читаю по расплывшимся в улыбке губам: – Наслаждайся.

– Если сейчас зазвучит что-то хотя бы отдалённо удобоваримое, я его колени так задом отполирую, что он в них сможет своё отражение увидеть. – Обещаешь? Мне бы засомневаться, потому что вид у Кэпа в этот момент такой, словно он только что единолично Таноса отмудохал. Но так как я девчонка самоуверенная и упрямая, то киваю головой и подтверждаю: – Слов на ветер не бросаю. Я с удивлением принимаю в ладонь холодный стакан с виски, который мне бесцеремонно вручает шеф, и наблюдаю, как он быстро идёт к узкому проходу, соединяющему ВИП-зону и диджейский помост. Жду, что здоровый цербер охранник остановит наглое вторжение, но он

Если Глеб прозрачно намекнёт мне, что сегодня в его меню есть главное секс-блюдо от шефа, я никуда не пойду. Конечно, я могу пригласить его к себе и подвергнуть сеансу соблазнения в новом белье от La Senza, но не хочу выглядеть озабоченной попрошайкой. Кто тут у нас добытчик и охотник, я или он? Хочу, чтобы наш первый раз случился по его горячей лапательной инициативе. Даже номинация на Нобелевскую премию не помешала бы мне трахать тебя трижды в день… А ну, чёртов Кэп, брысь из моей головы! – Сегодня Ночь Музеев, – с энтузиазмом сообщает Глеб. – Ты была в Булгаковском? О-о-ох, ну за что мне это, мессир? Официально: у меня ПМС, я сексуально не удовлетворена, зла, капучино в этой дорогущей забегаловке – полное говно, и я больше не намерена такое терпеть.

– Там будет человек пятнадцать здоровых парней и всего две девушки, включая меня. Ты уверен, что хочешь, чтобы я пошла туда одна? Ещё одно положительное качество Глеба: он на сто процентов мне доверяет, а потому совершенно не ревнует. Ревнивым был Витя, который меня даже к книжному Фандорину и киношной заднице Кэпа ревновал. Но сейчас, глядя, как при упоминании стаи сотрудников-кобелей, лицо Глеба остаётся гладким и безмятежным, меня впервые начинает это качество подбешивать. Если мне не изменяет память, ещё час назад в зеркальном отражении я видела аппетитную красавицу с длинными ногами. Так какого чёрта?! – К тебе кто-то пристаёт на работе? – с серьёзным лицом уточняет Глеб. – Потому что если так, то я готов с ними поговорить.