Глава четвёртая

Иджими был возле своей юрты, когда к ней подъехал сотник Ихлас. Увидев его, Иджими удивился, но виду не показал и подошёл. Ихлас спешился и приложил руку к груди, приветствуя юношу. Иджими ответил также с почтением.

– Что-то случилось, Ихлас? – спросил Иджими.

– Пройдёмся, Иджими, а то я давно не ходил пешком, даже забыл, что это такое, – жестом приглашая юношу к прогулке, улыбнулся Ихлас. Его большие синие глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, задорно блеснули, а полные губы обнажили ровные ряды белоснежных зубов. Он был высок и статен.

– Может, хочешь жажду утолить? – радушно предложил Иджими.

– Нет, благодарю, Иджими. Пойдём поговорим.

Ихлас спокойным шагом направился вниз по отлогому склону в сторону островерхой скалы, одиноко возвышавшейся над берегом мелкой речки. Иджими сделал несколько быстрых шагов и поравнялся с гостем. Они молча дошли до скалы, у подножия которой лежали большие валуны. Ихлас наклонился, сорвал травинку и присел на один из камней, Иджими опустился на другой напротив него. Ихлас задрал голову, окинул взором яркий синий небосвод, широко развёл в стороны руки и всей грудью глубоко вдохнул тёплый свежий воздух, явно наслаждаясь солнечным днём.

– Эх, красота-то какая! – воскликнул он, игриво взглянув на юношу.

Иджими, глядя на него, улыбнулся.

– А ты чего такой хмурый? – спросил Ихлас, вытянул руки вверх над головой и с хрустом потянулся, разминая спину. – Денёк-то какой, а? Красота! Наслаждайся и ни о чём не думай! В твои-то годы ходить понурым вредно!

– Да я в порядке, – смутившись, пожал плечами Иджими.

– Это хорошо. Это радует, – опустив руки, довольно произнёс Ихлас.

Иджими не мог понять ни цели его приезда, ни его поведения, и от этого сам не знал, как вести себя, и был слегка растерян. Заметив это, Ихлас перестал улыбаться и балагурить и уже серьёзно посмотрел в глаза юноши. Иджими не отводил взгляда, ожидая дальнейших слов.

– Хорошо. Давай поговорим, – словно прочитав его мысли, начал Ихлас. – Скажи, Иджими, ты с друзьями случаем не собираешься в тот лес? Что-то вы все подозрительно притихли. Ничего о вас не слышно, хотя всегда все только и говорили о ваших чудачествах. Сдаётся мне, что вы что-то задумали и к чему-то тайно готовитесь. Или я ошибаюсь? – вертя в руках травинку, напирал Ихлас. – Что-то на вас не похоже, чтобы эти волчьеголовые так сильно вас напугали. Вы же из всех юношей самые сорвиголовы. Так что? Готовитесь, да? Можешь мне честно ответить?

– Кто это сказал? – Иджими прищурился и теперь уже с подозрением смотрел на Ихласа.

– Так, судя по твоему взгляду, мои догадки близки к истине, – Ихлас усмехнулся уголками рта. – И когда вы выдвигаетесь? Чего молчишь? Говори уж, коль вы не смогли сохранить в тайне планы.

– Да никуда мы не собираемся, и планов нет у нас никаких, – пожал плечами Иджими. – Кому это в голову пришло, не могу понять.

– Послушай меня, Иджими, я ведь точно знаю, что вы что-то затеяли, и приехал к тебе не уму-разуму учить, а очень серьёзно поговорить. Ты же человек взрослый и умный, всё сам понимаешь. Давай поговорим по душам, честно и откровенно. Скажу больше. От того, как мы с тобой пообщаемся, и от того, поймём мы друг друга или же нет, будет зависеть одно интересное обстоятельство, о котором ты можешь узнать от меня или не узнать в конце нашего разговора. Всё зависит от тебя. Так что подумай, прежде чем что-то сказать.

– Это связано с Джуйей? – осторожно спросил Иджими.

– Нет, Иджими. Поверь на слово. С моей сестрёнкой это не связано. Всё, что происходит между вами, это ваши дела, – уверенно ответил Ихлас.

– Это мой отец велел? – вновь осторожно спросил Иджими.

– Иджими, перестань допытываться. Наби-бек мне ничего такого не велел. Если даже он что-то и знает, то я никаких указаний по этому поводу не получал.

Ихлас терпеливо отвечал на все вопросы, и Иджими, замолчав, опустил голову.

– Так что? Кончились расспросы? Теперь я слушаю тебя, – Ихлас смотрел выжидающе.

– Да, всё верно. Мы решили пойти в тот лес и для этого собираем отряд, – Иджими поднял голову и посмотрел в глаза Ихласа. – Нам стало известно, что волчьеголовые давно наведываются в стойбище, к дальней окраине, туда, где живёт старик охотник. Они похитили много скота, в том числе и волов этого старика. Люди запуганы и поэтому молчат. Они обратились было к своему старейшине с просьбой о помощи, но он только посмеялся над их рассказами и отказал. Без скота им очень трудно, но они терпеливо и молча переживают эти беды, понимая, что всем сложно живётся.

– И ты с друзьями решил помочь им: пойти в лес, найти волчьеголовых и уничтожить их. Так? – наклонившись к Иджими, уточнил Ихлас.

– А что делать, если никто им не верит, не слушает, только смеются и не помогают?! Или это чужие для нас люди? Как им жить дальше? Кто их защитит? А? Ответь теперь ты мне!

Иджими негодовал. Его взгляд сделался очень суровым. Он долго смотрел Ихласу в глаза, потом часто заморгал и отвернулся.

Ихлас не отводил взгляда. Он выпрямился и нервно отбросил травинку. Было видно, как задвигались желваки. Иджими повёл головой, словно разминал шею, и попытался успокоить учащённое дыхание, покашливая в руку.

– Я не знал всего этого, – примирительным тоном произнёс Ихлас и поправил на шее ворот кожаной куртки, словно ему вдруг стало душно.

– Я тоже, пока не выслушал страшные откровения старика и пока мы с друзьями не объехали ту окраину и не узнали от людей обо всём, что с ними происходит… – тихим голосом объяснил Иджими, мельком взглянув на Ихласа.

Ихлас вдруг улыбнулся, будто вспомнил что-то забавное, и уже спокойно спросил:

– А ты не слышал, что в больших отарах стали пропадать овцы, а в крупных табунах уже исчезло несколько десятков голов? Кое-где пропали даже волы с ослами. Знаешь об этом?

Иджими слегка заёрзал, будто ему было не очень удобно сидеть.

– Понятно. Решили сами людям помочь, – по-дружески коснувшись рукой плеча Иджими, Ихлас сам ответил на свой вопрос и утвердительно кивнул.

Иджими слегка отдёрнул плечо, недовольный.

Ихлас поднялся с места, подошёл к берегу речки, присел, опустил руки в прозрачную воду, поводил ими там, затем стал зачерпывать воду горстями и бросать себе в лицо, с наслаждением пофыркивая. Иджими улыбнулся и сделал то же самое, также пофыркивая от удовольствия.

Ихлас вдруг вскочил, забежал в речку, развернулся и стал бросать горстями воду в Иджими, смеясь и выкрикивая:

– Вот тебе! Вот! Упрямец ты этакий! Получай! Вот тебе! Вот!

Иджими уже визжал от нахлынувшего азарта и, тоже войдя в речку, брызгался в ответ:

– А это тебе! Получай! Вот так тебе! А ещё вот так!

Они оба смеялись и бегали по реке, крича и обливая друг друга водой, словно были ровесниками, хотя между ними была разница в десять лет жизни. Изрядно наплескавшись, мокрые с ног до головы, запыхавшись, они вернулись к камням, стянули с себя одежду и сапоги и разложили для просушки на соседних валунах.

– Уф, хорошо-то как! – присев на камень в одних штанах, прошептал Ихлас, растирая крепкую грудь и подставив лицо с прикрытыми глазами под жаркие солнечные лучи.

Иджими упёрся руками за спиной о камень, с улыбкой, прищурив один глаз, взглянул на Ихласа, откинул голову и тоже зажмурился. Они долго так сидели под палящими лучами, обдуваемые лёгкими порывами тёплого ветерка.

– Ихлас, а о чём ты хотел рассказать? Что за обстоятельство? Ты обещал, – прервал молчание Иджими.

– Ну что ты так не вовремя, юноша, у меня было такое красивое видение! – разлепив один глаз и скосив его на Иджими, нарочито укоризненно пробурчал Ихлас и, вновь прикрыв веко, отвернулся. – Ну всё, видение пропало.

Ихлас выпрямился и открыл глаза. Иджими встал, подошёл к одежде, потрогал её и вернулся обратно на место.

– Ещё немного, – кивнул он.

– Что я хотел тебе сообщить, спрашиваешь? – поведя широкими плечами, начал Ихлас, на мгновение замолчал и продолжил: – Скажу, раз обещал. Мне не дают покоя эти волчьеголовые люди. Не выходят из головы. Всё время думаю о них. Сян дуглу Юити-бек запретил показывать их тела народу, приказал тайно сжечь. А тут ещё и слухи пошли о тебе с друзьями. К тому же и этот скот, что стал пропадать у людей. В общем, всё к одному увязалось в моей голове. Вот я и решил со своими воинами отправиться в тот лес и постараться найти и уничтожить волчьеголовое племя, разом покончить со всеми бедами.

– Нас уже полсотни собралось. Мы готовы. Возьмешь нас с собой? – с готовностью и надеждой спросил Иджими.

– Не могу, Иджими. Вы ещё очень молоды, и, случись что с вами, я никогда себе не прощу, – смотря ему прямо в глаза, ответил Ихлас. – Я такого права не имею.

– Как же так, Ихлас?! Ведь это мы их обнаружили и первыми вступили с ними в схватку. Разве справедливо так поступать с нами? Что я скажу своим друзьям? Они рисковали жизнями ради одного старика. Ты должен взять нас с собой! Пусть не всех, кого мы собрали, но моих верных друзей и меня ты обязан взять! – возмущённо произнёс Иджими.

– Иджими, послушай меня. Мы можем и не вернуться. Ты понимаешь это? Никто из нас ничего не знает о них. Где они обитают и сколько их, никому не ведомо. Я не могу рисковать вашими жизнями. Не могу! Этот враг не обычный, он совсем другой, особенный. Ты же сам видел, какие они! Я даже о своих воинах думаю с тревогой, а они люди бывалые и отважные, – Ихлас с досадой махнул рукой и замолчал.

– Тогда для чего ты приехал ко мне и обо всём этом говоришь? – с укоризной в голосе спросил Иджими.

– Я понимаю тебя, Иджими, ты огорчён. Но ты понял, почему я здесь.

Ихлас поднялся, подошёл к своей одежде и стал облачаться в неё. Иджими тоже оделся. Он обиженно молчал на обратном пути к юрте. На прощание Ихлас похлопал его по плечу, запрыгнул на коня и повёл его лёгкой рысью. Иджими долго стоял и смотрел ему вслед, затем порывисто забежал за свою юрту, упал на землю, обхватив руками голову, и тихо заплакал, содрогаясь всем своим юным телом.

* * *

– Старик, а мы не сбились с пути? По моим данным, мы должны были уже выйти на ту поляну, где столкнулись с ними, – ведя скакуна вровень со стариком, едущим верхом на выделенной ему кобыле, спросил сотник Ихлас.

– Нет, предводитель, здесь не должно быть поляны. Она осталась по левую руку. Я веду тебя по той тропе, по которой сам всегда хожу и вышел на этих чудовищ, – прищурившись и мельком взглянув в лицо воина, спокойно ответил старик. – На ту поляну сын Наби-бека вывел друзей случайно, сбившись с этой тропы и стороной обойдя её. – Старик посмотрел вниз и довольно кивнул, увидев бегущего рядом пса. – А вот как ты, предводитель, оказался на той поляне, я не могу понять, – старик вновь метнул прищуренный взгляд на сотника Ихласа, поджал губу и покачал головой, удивляясь этому факту.

– Да я и сам не знаю, – пожал широкими плечами Ихлас. – Видимо, Небесам было так угодно. От твоей юрты я вошёл в лес, увидел две тропы, уходившие в разные стороны, и повёл людей по той, что привела к поляне. Вот и всё.

– Ну надо же такому случиться… Та тропа старая. Я по ней раньше ходил, пока не понял, что эта покороче будет. Давненько я ту забросил, даже уже и не помню когда… Пока своими ногами не исходишь этот лес, не разберёшься, что да как в нём… Зверя и птицы не так давно здесь очень много было. А теперь за ними ох как далеко приходится идти. Да и не всегда удаётся выследить и добыть. Пуганые стали. Ушла вся живность из этих мест. Или истребили её под корень. А всё это дело рук волчьеголовых! Или лап их, чтоб их… Больше-то некому… Они всюду вредят… И откуда только взялись на наши головы?! И так жизнь не мёд, а тут ещё и другая беда по лесу подкралась. Это хорошо, что ты, предводитель, проявил понимание и решил истребить их, а иначе всё может кончиться очень плохо для нас. Скота у нас и без того мало было, а теперь из-за этих, чтоб их, и вовсе не стало. И охоты никакой нет. Ох как тяжко жить сейчас… Помереть легче, – старик наклонился вбок и с досадой плюнул.

Ихлас слушал с сочувствием, иногда от волнения слегка отклоняясь назад и глубоко вдыхая свежий, утренний, пропитанный запахом смолы и хвои воздух.

Сотня Ихласа, растянувшись по узкой лесной тропе, ведомая стариком охотником, весь день продвигалась на восток, изредка останавливаясь на непродолжительный отдых. Ближе к вечеру на указанном стариком месте возле родника Ихлас велел разбить лагерь для ночлега. Запалив костры и выставив вокруг усиленные дозоры, воины напоили и покормили коней, поели сами и дружно улеглись на шкуры, погрузившись в долгожданный сон.

* * *

Прошло три дня с того времени, как Ихлас и его сотня, взяв с собой старика в качестве проводника, вступили в дремучий лес и, вереницей петляя среди могучих деревьев, неспешно продвигались на восток.

– Вот то место, где меня и окружили эти, чтоб их, волчьеголовые, – остановив кобылу и показав рукой на кострище, пояснил старик. – Я ведь костров на ночёвку не разжигал, но всё для этого всегда заготавливал заранее. Вот и сгодились мои нехитрые задумки в ту ночь. Как только пёс учуял их среди ночи, я тут же и запалил…

Ихлас глянул на головёшки и осмотрелся. Все десятники были рядом в ожидании приказа. Не заметив ничего необычного, что могло вызвать подозрения, Ихлас посмотрел на одного из десятников и, слегка кивнув, назвал по имени:

– Ортек.

Десятник приложил руку к груди, затем описал ею круг над головой, тут же направляя скакуна через поляну, в дальнюю её сторону. Десять воинов проследовали за ним, на ходу вскидывая луки и снаряжая их стрелами.

Ихлас перевёл взгляд на другого десятника и, тоже назвав его по имени: «Лачин», прикрыв глаза, кивнул.

Лачин приложил руку к груди, поднял её, описал круг и направил коня в левую сторону от поляны. Его воины последовали за ним, также снаряжая луки.

– Хайсам, – Ихлас обратился к третьему десятнику, и тот повёл своих людей в правую от поляны сторону.

– Всем быть наготове. Дозоры усилить, – окинув взглядом остальных, тихо повелел Ихлас.

Все как один, приложив руку к груди, десятники развернули скакунов и направились к своим воинам.

– Будем ждать, – Ихлас посмотрел на старика.

* * *

– Ты это слышишь? – воин приложил ладонь к уху и стал всматриваться сквозь ветви.