Убедившись, что на стойбище всё спокойно, Терим вытянул руку со сжатым кулаком в сторону шатра Берджу и разжал кулак, растопырив пальцы. Бабу кивнул, оглянулся, поднял руку, махнул своим людям и, низко пригнувшись, побежал в указанном направлении. Девять воинов, тоже с прикрытыми лицами, тихо последовали за ним. Терим проводил их взглядом и побежал в сторону главного шатра, придерживая меч на боку, часто замирая, прислушиваясь к звукам и оглядываясь вокруг. Следом за ним, не отставая, словно тени, бежали девять его воинов.

Преодолев около сотни шагов, Терим достиг главного шатра с обратной от входа стороны и присел, дожидаясь своих людей. Мягко и тихо развернувшись к ним, он показал два пальца ближнему из них и, сжав кулак, указал большим пальцем себе за спину. Воин понятливо кивнул и пальцами и жестами продублировал приказ сотника, обернувшись к товарищам. По два воина тут же метнулись в разные стороны, обходя шатёр по бокам и приближаясь к входу.

Стражники расслабленно стояли перед входом в шатёр. Один из них зевнул, лениво покачиваясь и шаркая тяжёлыми сапогами, подошёл к костру, наклонился, взял двумя руками охапку приготовленного хвороста и бросил в огонь. Костёр сразу же полыхнул ярче, громче затрещал, с жаром разбрасывая искры. Не успел стражник развернуться, как стрела вонзилась ему в грудь. Он схватился за неё, пошатнулся и упал на спину. Второй стражник, увидев это, открыл было рот, но не успел издать и звука, как другая стрела пробила его шею под правым ухом и в одно мгновение окровавленным наконечником выскочила под левым. Стражник зажал руками горло, шагнул в сторону, опустился на колени и рухнул лицом в землю. С обеих сторон шатра из темноты появились люди в чёрном, лазутчики Терима. Они взяли убитых за руки и за ноги и быстро скрылись с ними за шатром. Двое из лазутчиков вернулись и заняли места стражников. Терим спешно подошёл и оглянулся по сторонам. Два воина, сопровождавшие сотника, подпалили от костра факелы. Терим осторожно сдвинул полог на входе в шатёр и вошёл внутрь. Воины с факелами последовали за ним.

* * *

– Наби-бек, ты дал возможность Берджу увидеть свою семью? – куньбек Янгуй стоял возле горящего очага, протянув ладони, словно ему было холодно и он решил погреть руки.

– Да, правитель, они виделись и недолго пообщались, – ответил Наби-бек, стоявший в шаге от него.

Куньбек Янгуй убрал руки от огня, подошёл к своей скамье, опустился на неё и жестом предложил Наби-беку присаживаться. Тот почтительно занял своё место.

– После давнего ранения иногда в эту пору года мои руки немного теряют чувствительность, и я таким образом всякий раз проверяю их, – разглядывая свои ладони, улыбнувшись, пояснил куньбек Янгуй и посмотрел на Наби-бека.

– Понимаю, правитель, – кашлянув в кулак, отозвался Наби-бек.

– Я заметил, что ты тоже иногда потираешь свой шрам. Беспокоит? – рассматривая след от старой раны на лице Наби-бека, с искренним сочувствием в голосе спросил куньбек Янгуй.

– Иногда, правитель, – смутившись, тихо сказал Наби-бек и по привычке коснулся рукой шрама на левой половине лица.

– Как твои сыновья? – вдруг перестал улыбаться куньбек Янгуй.

– С ними всё в порядке, правитель, благодарю, – слегка склонив голову и приложив ладонь к груди, ответил Наби-бек.

– Потерпи, дуглу Наби-бек. Потерпи. Недолго нам осталось пребывать в разлуке и с нашими семьями, и со всем нашим народом. Близится осень, и нам с тобой здесь, в этих землях, нужно ещё многое успеть сделать для того, чтобы они стали нашими и впредь всегда принадлежали нам, – обращаясь к собеседнику в соответствии с его высоким титулом, что случалось очень редко, задумчиво произнёс куньбек Янгуй.

Наби-бек вздохнул и с пониманием кивнул.

– Мы не должны допускать ошибок… Мы с тобой обязаны сделать так, чтобы тиграхауды не стали нам врагами, вступив в союз с соседями и тем самым усилив их. Малые юэчжи, которых они приняли как равных себе, наверняка не прервали отношений с сородичами, живущими среди канглов, тоже принявших их как равных. Теперь благодаря сведениям, предоставленным нам царём Демиром, мы знаем и об этом. О том, что происходит с тиграхаудами, я уверен, известно и правителю канглов. В связи с этим для нас с тобой становится очень важным понять, как теперь он поступит, и упредить его возможные действия, направленные и на разобщение нас и тиграхаудов, и на создание всех предпосылок для нашего столкновения в войне… Или же он захочет присоединить тиграхаудов к себе. Вот над чем нам с тобой, Наби-бек, нужно крепко подумать и найти единственное верное решение, дабы не допустить ни того, ни другого варианта развития событий. Родственные между собой юэчжи, несмотря на то что живут среди двух разных народов, сделают всё, чтобы мы, пришлый народ, не навредили тем из них, кто вошёл в состав тиграхаудов. Юэчжи среди канглов постараются повлиять на правителя, дабы он как можно быстрее присоединил к себе тиграхаудов. Тогда юэчжи воссоединятся с собратьями, – куньбек Янгуй наконец, после отвлечённого разговора, говорил о главном, о том, что теперь является самым важным и занимает все его мысли. – Даут направил Берджу к правителю канглов с просьбой о военной помощи против нас, ссылаясь на бездарность брата, царя Демира, и на безвыходное положение, в котором оказался он и все тиграхауды. Берджу теперь в наших руках, но это пока ничего не меняет. Правитель канглов и так знает обо всём, что случилось и с царём Демиром, и с Даутом. Он не может не догадываться о скором прошении Даута о помощи. У него наверняка есть планы относительно сложившейся ситуации, и он, я уверен, готовится к их воплощению. К сожалению, мы не знаем о них, но, полагаю, он не пойдёт войной против нас, а постарается присоединить к себе оставшихся без власти тиграхаудов и только после этого станет думать о большой войне с нами. Во всяком случае, я бы на его месте поступил именно так. Дожидаться войны между нами и тиграхаудами с его стороны было бы бессмысленно. Мы без особых усилий одолеем их, и он это знает и рассчитывать на наше ослабление от такой войны не будет… Хотя одним только Небесам известно, кто и как на грешной земле способен поступить. – Куньбек Янгуй замолчал, закрыл глаза и устало провёл ладонью по лицу.

Наби-бек слушал очень внимательно.

– Скажи мне, Наби-бек, как тиграхауды относятся к царю Демиру и к его брату Дауту? – открыв глаза и посмотрев на Наби-бека, вдруг спросил куньбек Янгуй.

– Царя Демира, правитель, как мне стало известно, подданные почитают за миролюбивый нрав, поистине отцовскую заботу и справедливые решения. К Дауту относятся по-разному. Кто-то недоволен вспыльчивым характером и необдуманными скорыми поступками. Кто-то проявляет уважение к нему, как к сановнику предприимчивому и смекалистому. Есть и те, кто попросту боятся его, и их довольно много, – с готовностью ответил Наби-бек.

– Боятся, говоришь? Это плохо для него, – думая о чём-то, рассудил куньбек Янгуй и, взглянув в глаза Наби-беку, продолжил: – В том, что царь Демир дорожит жизнями своих людей, мы убедились. Его брат Даут тоже тогда проявил себя, но совсем иначе. Завистливый и жаждущий власти, он умело воспользовался ситуацией и, бросив в беде брата – царя с войсками, поспешил объявить себя новым правителем. Ни мужской чести, ни верности присяге, ни преданности родству у него, как оказалось, нет и не было. Однако, всегда зная о слабостях и пороках брата, добродушный Демир держал его рядом с собой, заботился, доверял, всячески оберегал и даже возвысил над всеми. Видимо, надеялся на добрые изменения в нём и на благоразумное поведение, но, увы, ничего подобного не произошло. Жаль мне царя Демира. Его надеждам, как теперь выяснилось, не суждено было свершиться. Он испытал на себе предательство со стороны самого близкого человека. Велико его разочарование, но ничего уже не изменишь… – куньбек Янгуй тяжко вздохнул и вновь прикрыл глаза, погрузившись в раздумья.

Наби-бек слегка кивнул несколько раз, соглашаясь с правителем.

– На всё воля Небес, – прервал раздумья куньбек Янгуй и посмотрел на Наби-бека. – Вернёмся к главному. Вели к утру подготовить пять тысяч воинов. Царь Демир тоже пусть будет готов к дороге. Вместе с ним я отправляюсь в стойбища тиграхаудов. Всех пленённых тиграхаудов тоже подготовь. Я забираю их с собой. Пусть вернутся к своим семьям. Здесь они не нужны. Содержать их, равно как и казнить, мы не будем. Пусть сослужат добрую службу за наше милосердие и расскажут по всем стойбищам о дарованной свободе и проявленном нами великодушии. Пользы от этого будет больше, нежели они погибнут тут от голода. Ты же, Наби-бек, остаёшься. Через десять дней отошли Берджу к канглам, куда он и был отправлен Даутом, но теперь его цель будет иной. Скажи, что он по-прежнему является послом сановника Даута. Он ведь знает о его пленении. Так вот, пусть сообщит правителю канглов всё то, что велел Даут. Слово в слово, но добавит, что войск у Даута нет и никто из воинов пока не желает ему подчиняться. После этого он должен сделать всё, чтобы остаться там, у них. Мы поможем в этом. Длительную задержку в пути он должен объяснить ранением, случайно полученным в дороге. Вели нашему палачу повредить ему руку или ногу, но не сильно, так, чтобы за эти десять дней, пока ты его не отправишь к канглам, поправился. О нахождении у нас он должен забыть. С ним направь нашего лазутчика, наиболее смышлёного, на случай, если правитель канглов захочет с ответом вернуть его обратно. Сославшись на недомогание после полученного увечья, Берджу отправит нашего человека вместо себя, а сам останется там. Он должен проявить все свою смекалку, но остаться у них и, как ты сказал, стать моими глазами и ушами. Накажи ему, чтобы он любой ценой вошёл в доверие к кому-либо из ближайшего окружения правителя канглов. Золота на это дело не жалей, но всё держи под особым контролем. Как, когда, где и с кем из наших людей он будет связываться, обдумай сам. Отныне он будет служить нам, зная и помня о том, что его семья у нас и их судьба теперь всецело зависит от его поведения, – куньбек Янгуй ненадолго замолчал, давая возможность Наби-беку всё подробно запомнить, после чего продолжил: – К Дауту и его семье, так же как и к семье Берджу, вели относиться с уважением, но строго. Никого из них никуда не выпускай. Даже прислугу. Усиль охрану. Кроме назначенных постоянных стражников, никто не должен подходить к ним. Никто. Иначе, Наби-бек, вся эта наша затея окажется бесполезной, – куньбек Янгуй перевёл взгляд на огонь и замолчал.

– Всё будет исполнено, правитель, – Наби-бек понял, что на этом разговор окончен, поднялся, склонил голову, приложив ладонь к груди, развернулся и покинул юрту.