Пролог

Избранница Солнца, Небесная Дева – так её прозвали при жизни. Величайшая королева страны Каэлур, реформатор, защитница мира. Никто не знал её настоящую.

Ее правление началось в тяжёлые времена. Голод, болезни и постоянное ущемление прав простого народа поставили людей в безвыходное положение. Представьте себе улицы города, переполненные бездомными. Заразные трупы в сточных канавах, голые, потому что одежды сорвали с ещё не остывшего тела. Представьте откормленных крыс, которые из жадности набрасываются и на мертвых, и на спящих. Представьте, как отощавшие матери кормят своих отощавших детей их мясом – бесплатная еда, если сможешь поймать. Представьте.

И только она посреди этого мрака давала людям надежду, давала им свет. Будущее. Полная противоположность брата-тирана, такая чистая и добрая.

Это история о королеве, которая хотела изменить мир. О женщине с феноменальной памятью, которая позволила ей учиться быстрее прочих, но также и обрекла на раннее взросление. Гениальный политик, одержимый фанатик или несчастная, одинокая душа, не способная найти утешение. Кем она была – не важно. Важно, что она была другой.

Это история Костяной королевы, такой, какой её знаю я. Начало нового времени.

1

Седой торговец держал в руках поводья и глядел в задумчивости на дорогу. Рядом с ним сидел его спутник в одеждах иностранного посла. Дорожная грязь облепила его сапоги и плащ нуждался в основательной чистке.

– Спасибо, что не оставили на дороге, – обратился молодой человек к своему седовласому спутнику. – Говорят, за стенами ночью лучше не оставаться.

– Да? И что же говорят?

– Будто бы ночами по здешним лесам бродят души умерших, и единственное их желание – найти для себя живое тело, чтобы продолжить существовать. И говорят ещё, что если вселится такая душа в тело, человек скоро сходит с ума.

Торговец усмехнулся.

– Слышал я такую легенду. Не похоже на правду, но, – он вытащил из-под рубахи талисман на цепочке, – вот, прикупил на всякий случай. В местных храмах продаётся.

– Так вы уже бывали здесь?

– Однажды. Приезжал торговать.

– А я вот впервые. И какое впечатление?

Старик крякнул, бегло взглянул на запад и щёлкнул кнутом.

– Каэлур окружена высокой каменной стеной, самой высокой из всех стен, что мне доводилось видеть. Там живут добрые люди, там плодородные земли, и урожай снимают два раза в год. А ещё там бывают сильные ветра. И я знаю одну легенду, как раз связанную с этими ветрами и бродячими душами. Хочешь, расскажу?

– Я весь внимание.

– Вот слушай: когда на эти земли пришли первые поселенцы, они были удивлены плодородию почвы. Построили здесь свои хижины, разбили огороды. Но как только кончилось лето, налетел страшный ураган и порушил хлипкие постройки. Камнями и обломками завалило жителей, и уцелели лишь те, кто спрятался в погребе. Но выжившие не захотели уходить отсюда. Они построили более крепкие жилища – из камня, выкопали подземные тоннели. Мёртвые тоже не желали уходить. И каждый раз, когда поднимается сильный ветер, можно услышать их вой. Плач первых жителей Каэлур предупреждает об опасности.

– Какая красивая легенда. И что же, во время ветра действительно можно услышать призраков?

Старик пожал плечами.

– Это всего лишь легенда. Как и то, что блуждающие души сводят людей с ума.

– Тем не менее, вы носите талисман.

Торговец снова пожал плечами.

Солнце уже опускалось за горизонт, и старик то и дело поторапливал своих лошадей, желая попасть за стены Каэлур до заката. Они ехали по песчаной дороге, пролегающей через зеленые луга, усеянные маленькими жёлтыми цветами. Кое-где по краям дороги виднелись рощи, а вдалеке пики вечнозелёных лесов. Лошади ритмично цокали копытами, поднимая клубы пыли. Вокруг царили тишина и спокойствие.

Некоторое время мужчины в молчании смотрели на дорогу и ждали, когда же, наконец, покажутся стены Каэлур. Ровные поля превратились в холмы, почти полностью покрытые лесом. В тени деревьев разглядеть дорогу стало сложнее.

– Говорят, в Каэлур сейчас не самое лучшее время, – сказал человек в посольской одежде. Старик нахмурился.

– Я об этом не слышал. И что же говорят?

– Возможно, это просто слухи. Недавно я совершенно случайно услышал разговор двух торговок на площади. Одна сказала, что в Каэлур сейчас беспорядки. Там повышаются налоги, люди голодают. Ещё, говорят, там участились грабежи. А их нынешний король, Бенедикт, ничего не предпринимает.

– Бенедикт? Видно, старый король умер, а это один из его сыновей. Хотя мне казалось, он младший, а значит, последний в очереди на престол. – Торговец задумчиво потер щетину на подбородке. – Так ты говоришь, неспокойно? Стоит ли туда ехать?

– Не знаю. Но думаю, ничего серьёзного, вы и сами понимаете, как женщины любят всё приукрасить.

– Да, и то верно. А тебе самому зачем в Каэлур? По делу или путешествуешь?

– Да, дела. Я работаю в посольстве Примы. Король отправил меня с предложением. На пути к Каэлур у меня издохла лошадь, не имею понятия, почему. Просто вдруг упала – и все. Как повезло, что вы меня подобрали.

– Пустяки! Все равно ведь по пути. Еще и за проезд уплочено.

Оба засмеялись. Однако вскоре старик забеспокоился, ведь солнце уже садилось. Он стал подгонять лошадей, желая оказаться внутри страны до заката, ведь кто знает, какие твари водятся в лесах. А ворота опускают сразу после захода солнца.

И вот из-за очередного холма показались долгожданные стены Каэлур. Действительно, как и утверждали многие, это необыкновенно величественные стены, неприступные. Они поднимаются над кронами самых высоких деревьев, целиком выполненные из огромных гладких блоков. Башни с заострёнными верхушками служат для наблюдения и охраны внешней стороны стены. Настоящая крепость, наследие великих зодчих прошлого тысячелетия.

Седому торговцу удалось добраться до ворот прежде, чем их опустили. Эти тяжёлые широкие ворота приводили в движение при помощи огромных лебедок. Похоже, зодчие знали толк в подъемных механизмах, раз они служат уже многие сотни лет. Чуть дальше, с внутренней стороны стены, находились ещё одни ворота, не сплошные, а из толстых железных прутьев.

Откуда-то сверху послышался приказ опустить ворота. Несколько человек потянули за ручки лебедок, заскрипели петли, зазвенели тяжёлые цепи, и первые ворота с грохотом опустились. Железные ворота опускать не стали.

За стенами было темно, и торговец решил остановить свою повозку недалеко от ворот на свободном участке, собираясь переждать здесь ночь. Лошади тут же принялись щипать траву. Посол спрыгнул с козел и, поблагодарив торговца, направился к часовым, что курили у ворот.

Мужчина вкратце обрисовал солдатам своё положение, показав при этом медный значок, подтверждающий его государственное дело. Немного поспорив, часовые всё же разрешили ему остаться на ночь в крепости. Один из них потушил окурок о стену и проводил его внутрь. Они поднялись по узкой лестнице в башню, и посол оказался в комнате постовых.

Из окон этой комнаты просматривалось огромное пространство: равнины перед стеной, холмы и лес чуть дальше, и вдалеке снова равнины. А с другой стороны башни открывался вид на Южный город. Хоть посол и не боялся высоты, но от такого зрелища захватывало дух. Однако сейчас, при свете луны и последних закатных лучей, разглядеть можно было не так уж много.

Не считая посла, в комнате находилось два человека. Из мебели тут были только обшарпанный стол и две скамьи, а посередине чаша с полыхающим пламенем. Мужчина уселся в углу в надежде, что ему предложат хотя бы чай. Но постовые молча глядели во тьму за стеной, изредка бросая на пришельца косые взгляды.

Первым молчание нарушил посол:

– Прохладно на такой высоте. Я бы от чая не отказался. Или чего покрепче.

– Покрепче на службе не положено, – отозвался один. Он указал на закопченный чайник в выемке под каменной чашей. – А чай вон там, кружку бери. Чай казенный, на вкус как собачья моча.

– Хоть согреюсь, – проворчал посол, наливая бледный чай в немытую кружку. Откашлялся. – Я слышал, у вас в стране неспокойно?

– Ни о чём таком не знаю.

Постовые переглянулись между собой, и второй ответил:

– Не слышал такого, – но после паузы добавил: – Хотя народ и недоволен, но беспорядков нет.

– Недоволен? Чем?

– Будешь слишком любопытничать, могут и посадить, – отрезал первый.

– Мне же нужно знать ситуацию в стране, – возмутился посол. – Я тут по важному делу, знаете ли. Перед тем как встретиться с вашим королем, хотелось бы узнать подробности, а то мои сведения, как видно, устарели.

– Ладно, ладно, господин посол. Но ты аккуратнее с такими вопросами. – Они снова переглянулись. – Дело всё в том, что король снова повысил налоги. Не сможешь уплатить хотя бы за один месяц – выгонят на улицу. Бездомных у нас чуть прибавилось, но ничего больше.

– Расскажите про короля немного. Бенедикт, кажется? Давно пришёл к власти?

– Года два назад, когда прежний старик скончался. Причем Бенедикт – его третий сын.

– А что случилось с первыми двумя?

– Старший несколько лет назад умер от болезни. Средний, как говорят, ходил во сне. Однажды он забрался на башню и упал вниз.

– У короля Викто́ра остались ещё две дочери, но от другой жены. Бенедикт их не признает.

– Одной восемнадцать, другая на два года младше. Бенедикт их обеих отправил подальше от дворца, как только Виктор скончался. Они живут как раз в нашем Южном.

– Кстати, та, что постарше, Фриджия, просто сокровище. Она часто раздает беднякам хлеб, бесплатно лечит тех, кто не в состоянии заплатить. По её приказу в городе реставрируют дороги и здания. Наш город – самый чистый в стране.

– Только вот её брату это не нравится.

– Почему не нравится? Он как-то выражает своё недовольство?

– Ну, между нами говоря, уже пару раз на принцессу совершались нападения, но она не пострадала. У неё очень хорошая охрана.

Второй постовой предостерегающе глянул на своего товарища:

– Не доказано, что за нападениями стоит именно…

– Понятно. Так вы сказали, принцессе восемнадцать? В таком возрасте, обычно, уже должен быть жених.

– Да вроде бы и есть. Это принц Сильварии Кириэлл. Говорят, это давно спланированный союз, вот только Бенедикт не даёт своего согласия на брак.

– Что ж, – посол задумчиво поглядел в кружку на остатки мутной жижи. – Дело принимает совсем иной оборот.

Посол ещё долго расспрашивал постовых о новых порядках, введённых Бенедиктом после смерти его отца, и пришёл к выводу, что с королём сложно будет о чем-либо договориться.