Медицина и мы

Здоровые люди – это больные, которые еще не знают об этом.

Жюль Ромен

Наш любознательный герой, вырванный цивилизацией из узкого мира пещерного бытия, оторвав свой взгляд от далеких звезд, возвратится к земным реалиям, наделенный всеми атрибутами современности и приобщив к своему электронному микроскопу Интернет, прогуляется по бесконечным информационным лабиринтам сайтов с их дискуссиями о морали и ее месте в обществе, а также связанных с ней понятиями «товарищества, дружбы, братства и любви».

Все мы очень хотим и ожидаем от нашего окружения любви. Любви не на словах, а деятельной, которая должна выражаться в безграничной заботе общества о нас, в предоставлении нам всего арсенала социальных услуг. Каждый из нас хочет спокойной жизни, отличного здоровья и предсказуемого будущего. И общество идет навстречу этим желаниям, осознавая нашу незащищённость перед фатальностью времени. Еще в 70-х годах прошлого столетия Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) провела в США опрос американских граждан с целью узнать, насколько они правы, считая себя «абсолютно здоровыми людьми». Исследования продолжались в течение 7 лет, и только 1,5 % населения признали себя «относительно здоровыми». На основании таких шокирующих результатов подобные исследования были проведены в последующие годы уже в других странах. Выясняя, как обстоят дела с состоянием здоровья в мировом масштабе, организаторы надеялись на лучшие результаты, которые, однако, оказались ещё более удручающими.

В Германии, напротив, только 11 % населения считают себя больными. Это показывает, что незначительные заболевания, такие как запоры, больные зубы, бессонница не дают населению основания считать себя больными. В 1999 г. уже 20 % населения были озабочены состоянием своего здоровья, хотя при первоначальном опросе заявили о своём полном здоровье. Такие нелогичные, на первый взгляд, метания опрашиваемых типичны для статистики.

В 70-х годах англичанин О. Хаксли (А. Haxley) написал утопический роман «Мужественный новый мир» (выходил на русском языке под названием «О дивный новый мир»), в котором он с тонким юмором, достаточно точно предвосхитил нынешнее развитие медицины и ее глубокое внедрение в широкие слои населения. В книге есть ироничное высказывание: «Современная медицина сегодня настолько продвинулась вперёд, что ни один человек не может считать себя здоровым». Профессор психиатрии из Кёльна М. Лутц (М. Lutz), последователь Хаксли, написал книгу под названием «Удовольствия жизни», в которой привёл следующую статистику: «Если проводить медицинские исследования по 5 пунктам – более 95 % обследованных людей окажутся здоровыми. Если по 20 пунктам – здоровых окажется только 36 %, а если по 100 пунктам – больными будут все. Значит, здоров тот, кто недостаточно обследован».

Соответствовать каким-то определенным нормам и критериям – тяжкое занятие, полное риска и неожиданных последствий. Работа над самим собой порой разрушает простое наслаждение жизнью, но мы свято верим, что трудимся в ее благо. Долой жир с бёдер, силикон – в грудь, ботокс – в морщины. Можно ли нас спасти? Профессор Лутц, врач и теолог, замечает: «Наши предки строили соборы – мы строим больницы. Наши предки преклонялись перед алтарём – мы делаем упражнения для корпуса и талии. Наши предки спасали душу – мы спасаем фигуру».

Человек стремится всеми доступными ему средствами изменить свой естественный, ниспосланный свыше статус, пытаясь преобразовать свое «естество и плоть». Это становится в динамике нашей эволюции особенно проблематичным, учитывая, что понятие «нормальности» применительно к человеку было введено только в 1840 г., причем само понятие постоянно искажалось, начиная с «теории дегенерации» Морелли и борьбы Гитлера за расовую чистоту. Дотошным исследователям известны и неоднократные высказывания калужского мечтателя К. Циолковского, скрытые до последнего времени в архивах, призывающие к принудительной стерилизации неполноценных людей. Причем в своем последнем обращении к единомышленникам, в лице всего советского народа, находящегося в угаре строительства социалистических будней и выковывающего нового человека-борца за идеалы добра, справедливости, носителя новой морали совсем недалекого будущего, которое можно уже потрогать руками, Циолковский разъясняет: «Надо всем стремиться к тому, чтобы не было несовершенных существ, например, насильников, калек, больных, слабоумных, несознательных. О них должны быть исключительные заботы, но они не должны давать потомства»^[12],^[13].

В этой связи небезынтересно ознакомиться и с выдержками из недавно рассекреченного и опубликованного документа, датированного 1938 г., который готовился, рассматривался и утверждался Берией и его «учеными-консультантами»:

В целях улучшения кадрового отбора кандидатов, поступающих на службу в органы НКВД СССР и недопущения призыва лиц с явно выраженным комплексом неполноценности по признакам дегенерации, ПРИКАЗЫВАЮ:

Ввести в действие инструкцию № 00134

Настоящая инструкция носит рекомендательное значение при отборе кадров для поступления в органы НКВД СССР.

Основные негативные критерии:

При собеседовании с кандидатом следует расспросить его о семейном положении, условиях быта и жизни родителей. Если они разведены, то это, как правило, означает, что или отец, или мать ненормальные. У их детей тоже будут разводы. Это своего рода печать проклятия, которая передается из поколения в поколение.

Если родители жили счастливо, то их дети тоже будут счастливыми и психически здоровыми.

При собеседовании обращать внимание на окружение жены кандидата. Как правило, это бывает змеиным гнездом. Тогда семейная жизнь сотрудника будет целиком зависеть от настроения супруги, ее подруг и связей»^[14].

Далее авторы приказа перечисляют основные видимые признаки дегенерации, к которым относят нервный тик, судороги лица, косоглазие, карликовый рост, горб, уродства, разный цвет глаз, крупные родимые пятна, оттопыренные уши, дефекты речи, непропорциональность размеров головы и туловища, шестипалость, хронические мигрени, гневливость, мстительность, злопамятность. Особое внимание следовало обращать на национальное происхождение кандидата и людей из смешанных браков, полностью отсекая лиц с присутствием еврейской крови. Все остальные межрасовые браки считались позитивными. Важно было знать, были ли среди близких родственников те, кто покончил жизнь самоубийством, независимо от обстоятельств, сложившихся при жизни покойного, так как считалось, что склонность к самоубийству – это заболевание, передающееся из поколения в поколение.

Прочитав приказ, следует отметить не только махровое человеконенавистничество, но и глубоко заземленные, игнорирующие какие-либо научные обоснования, взгляды тогдашних «корифеев» советской науки. Над текстом, очевидно, работал большой коллектив ученых, со взглядами которых спустя многие десятилетия можно полемизировать, только обладая большим чувством юмора. Но то, что в этом документе, разработанном после событий 1937 г., заложены основы отношения государства к генетике и наследственности, которые впоследствии переросли в законы государственной политики, направленные, по своей сути, на половую дискриминацию, геноцид, террор и холокост, сомневаться не приходится. И как она совпадает с теорией дегенерации немецкого психиатра и теолога А. Морреля, согласно которой недостатки личности, передаваясь из поколения в поколение, усиливаются, ухудшая тем самым общий генофонд человечества.

Государство и медицина

Существуют тысячи болезней, но одно здоровье, которым надо наделить все общество.

А. Шопенгауэр

Спустя почти полвека со дня выхода инструкций, подписанных Берией, Британское психологическое общество (BPS), играющее ключевую роль в контроле публикаций профессионально разработанных тестов, создало Бюллетень классификационных тестов BPS, который стал основой для обследования пациентов на состояние их психологического здоровья, тем самым узаконив их значение в определении факторов состояния нашей души и в конечном итоге – нашего физического здоровья. С расистскими предписаниями наемных ученых кровавого товарища Берии они не имеют ничего общего.

Традиционные методы диагностики – заглядывание в уши и горло, внимательное ощупывание живота и лимфатических желез, прослушивание стетоскопом, измерения кровяного давления – стали недостаточными для освидетельствования состояния здоровья. В современной медицине, базирующейся на высоких технологиях, границы между здоровьем и болезнью определяются не только посредством тонких и требующих больших затрат лабораторных и рентгеновских исследований, которые непрерывно совершенствуются, но и посредством психофизиологических тестов. Эти тесты максимально просты и доступны каждому, а их результаты обладают высокой степенью надежности, ибо на их основании выносится жестокий приговор не только настоящему, но и будущему пациентов и их близких. Новые методы исследования позволяют медицине выявлять заболевания уже на очень ранних стадиях, что дает возможность врачам назначать лечение, а пациенту и его близким – планировать свою жизнь с учетом заболевания. И все же, защищает ли медицина нас от болезней, стрессов, генетических изменений и, наконец, вымирания? На этот вопрос Б. Шоу отвечал: «Не пытайтесь жить вечно, все равно это у вас не получится».

Согласно проведённому ВОЗ анализу качества общего комплекса услуг, оказываемых системой здравоохранения, первое место в мире занимает Франция, за ней следуют Австрия, Голландия, Швейцария и Германия. При этом в Европе только 40 % людей довольны медицинским обслуживанием.

Если в 1960 г. расходы на здравоохранение на одного человека в пересчете на евро составляли 77 евро, то в 2006 г. они выросли до практически 3,5 тыс. евро. Действительно ли мы платим за медицину соразмерную цену? Человеческая жизнь и здоровье, с точки зрения этики, бесценны. Но нужно ли тратить такое количество денег, как сейчас, чтобы спасти человеческие жизни и помочь больным людям? И спасают ли деньги, выделенные для системы здравоохранения, всех тех, кого можно спасти? Помогаем ли мы всем больным, насколько это возможно? Если мы задумаемся над расходами на медицину, то невольно возникает подозрение, что на страданиях миллионов людей выстроен хороший бизнес, причем, морально неоправданный. Несмотря на то, что на поддержание здоровья год за годом уходят миллиарды евро, люди не становятся здоровее, и спасенных от болезней не становится больше.

В индустриально развитых странах на здравоохранение выделяются ежегодно примерно 3 биллиона евро! Фармацевтический институт исследования рынка IMS Heath оценил рост мирового рынка фармацевтики в 3,5 %, несмотря на экономический кризис 2009 г. Это соответствует 550 млрд долларов. Такого роста достигала вся остальная экономика Европы в самые лучшие годы мировой экономики.

Каждодневный оборот системы здравоохранения Германии равен 650 млн евро, что значительно превышает суммарные поступления денег от производства автомобилей и энергоресурсов. Здравоохранение давно завоевало ведущее место в немецкой экономике, и каждый 10-й евро бюджета своим происхождением обязан врачам, клиникам, аптекам и фармакологическим концернам. Весь этот разросшийся медицинский спрут кормит огромную армию персонала, общей численностью почти 4 млн человек – от хирургов до педикюрш. Начиная с 70-х гг., сумма обязательного медицинского страхования возросла почти вдвое, в то время как 4 тыс. тонн выписанных врачами медикаментов оказываются на свалке.

Органы здравоохранения против контроля над новыми методами терапии и новыми продуктами. Тех, кто требуют большей ясности, прозрачности и желают поставить под сомнение значимость новых продуктов и методик, общество осуждает и называет «антигуманистами». Однако сами приверженцы гуманизма являются инициаторами многих экономических преобразований, в которых пациент является только средством оптимизации расходов и доходов. Сюда относится, прежде всего, сокращение пребывания пациентов в клиниках посредством ускоренной терапии, в стремлении как можно быстрее отправить их домой. Возникает парадокс, при котором количество пациентов, поступающих в больницы, увеличивается, а время их пребывания там укорачивается. С другой стороны, сами фармацевтические концерны тоже стремятся оптимизировать свои доходы, что ведет к слиянию мелких и средних производителей, их монополизации.

Система здравоохранения все больше превращается в театр абсурда, когда все меньшее количество персонала обслуживает все большее количество пациентов во все более короткие промежутки времени. Хотя, согласно американской статистике, врачи, работающие более 16 часов без сна, совершают больше ошибок, чем при нормальном 8-часовом рабочем дне. При рабочей неделе в 72 и более часов сами врачи подвергаются повышенным рискам для здоровья. Некоторых разбивают инфаркты или инсульты прямо у операционного стола, большинство специалистов среднего возраста, работающих в ночные смены, теряют семьи, а врачи старше 50 лет часто подвержены хроническим заболеваниям – гипертонии, мигреням и болезням позвоночника. Само собой, подобные нагрузки негативно сказываются и на пациентах. Согласно исследованиям, проведенным в Австрии, на примере одной больницы была установлена корреляция между повторными операциями, которым подвергаются пациенты, и количеством непрерывных рабочих часов у врачей. Результаты были показательны: в течение первых 13 часов работы количество случаев повторных операций из-за осложнений поднималось на 2,5 %. А после 24 часов непрерывной работы их число достигало уже более 10 %, причем половина из них относились к очень тяжелым осложнениям с последующими новыми хирургическими операциями. В 1997 г. австралийскими учеными также были проведены исследования взаимосвязи между концентрацией внимания врача и режимом его рабочего дня. Исследованиям подвергли две группы врачей. В первой, состоящей из специалистов, работающих по графику с 8 утра одного до полудня следующего дня, велись наблюдения за скоростью реакций и моторикой движения при исполнении предложенных им заданий. Второй группе был предложен алкоголь, постепенно достигающий уровня 0,1 промилле в крови. Уже через 17 часов вынужденной бессонницы «трезвая» группа «ночного дежурства» совершила так много ошибок, как если бы уровень алкоголя в их крови достигал 0,5 промилле. Водитель, рискнувший сесть за руль автомобиля с таким уровнем алкоголя, потеряет права из-за угрозы своей жизни и окружающих. Врачи, работающие после дневной еще и в ночную смену, уже в 3 часа утра впадают в аналогичное состояние.

И все же польза от всех ухищрений администрирования и огромных затрат весьма незначительна. Так, например, несмотря на все старания, уровень смертности раковых пациентов в США за прошедшие 60 лет практически не снизился. Сейчас 200 человек из 100 тыс. американцев умирают в год от рака. Это только на 10 человек меньше, чем в 1950 г. Подобная тенденция наблюдается и в Европе: если в 1983 г. 200 человек из 100 тыс. умирали от рака, то 20 лет спустя эта цифра снизилась только до 175 человек.

Наш внимательный предок-наблюдатель, о котором мы совсем забыли, углубившись в статистику здоровья, наверняка уже заметил, что за 40 лет не произошло практически никаких изменений в здравоохранении, несмотря на постоянно растущие расходы. Зачем же все эти расходы, если они ничего не дают? Может быть, этими деньгами можно распорядиться более целесообразно, с большей пользой для нашего здоровья? Ответ лежит во всей системе, рассматривающей себя как орган здравоохранения, живущий за счет больных, зарабатывая не на том, чтобы сделать их здоровыми, а на том, чтобы они как можно дольше оставались больными. Любое заболевание, каждая болячка переводятся в хроническое состояние с историей болезни длиною в жизнь.

Сегодняшние больничные кассы борются с огромным дефицитом, концентрируя свои усилия на сокращении расходов и пытаясь реформировать систему здравоохранения. В 2004 г. М. Зурабов, бывший российский министр здравоохранения, призывая с помощью реформ сделать медицинское обслуживание более эффективным, хотел избежать лишних трат в ведомстве, расходы которого составляли всего около 3 % ВВП. Сейчас эта цифра не сильно изменилась: она близка к 3,5 %. Американцев же заставили заняться реформами совсем другие причины. В 2007 г. США потратили на медицину сумасшедшие деньги – более 2-х триллионов долларов. Это приблизительно в 40 раз больше, чем в России, и в среднем в 2 раза больше на душу населения, чем в других развитых странах. В США траты на здравоохранение легли непосильным бременем на государство. За последнее десятилетие расходы работодателей на медицинские страховки для сотрудников в этой стране более чем удвоились – их рост был в 4 раза выше, чем рост совокупных доходов. Кризис внес свою лепту в развитие событий. Половина семейных банкротств в США сейчас происходит из-за непомерных расходов на медицину. Впрочем, разоряются не только семьи. Компания “General Motors” потратила в 2007 г. на здравоохранение сотрудников почти 4,5 млрд долларов – больше, чем на закупку стали. В себестоимость каждой из произведенной ею машин входит 1,5 тысячи «медицинских» долларов.

Уже сегодня Америка тратит на здравоохранение более 16 % ВВП. Если тенденция сохранится, то через 10 лет на это будет уходить каждый пятый заработанный американцами доллар. А через 30 лет – каждый третий. При этом огромные траты оказываются неэффективными. Ведь 45 млн граждан США, из которых 8 млн – дети, вообще не имеют медицинской страховки. По данным Института статистических данных здоровья при университете Вашингтона, несмотря на колоссальные затраты на медицину, продолжительность жизни в Америке находится лишь на 42-м месте среди других стран. Самая высокая продолжительность жизни установлена в Андорре с ее показателем жизненного интервала в 83 года, затем идут Япония и большинство европейских государств, а также Иордания. Последним является Свазиленд (небольшое государство на юге Африки) со скромным показателем в 34 года.