Цитаты из книги «Двенадцать стульев»

обещал своим потребителям «холю ногтей» и «ондулянсион на дому».

На третий день отец Федор стал проповедовать птицам. Он почему-то склонял их к лютеранству.

Напрасно купец Стариков кричал, что его душат патент и уравнительный. Он не понравился Агафье Тихоновне. Она вышла замуж за Степана. Оба принялись уписывать яичницу, которую подал им обратившийся в лакея Подколесин. Кочкарев с Феклой спели куплеты про Чемберлена и про алименты, которые британский министр взимает с Германии. На кружках Эсмарха сыграли отходную. И занавес, навевая прохладу, захлопнулся.

Глава 30 В театре Колумба Ипполит Матвеевич постепенно становился подхалимом. Когда он смотрел на Остапа, глаза его приобретали голубой жандармский оттенок.

– Вы, кажется, переходите на личности? – заметил Остап холодно.

Такие надписи иной раз вывешиваются на дверях учреждений, особенно усиленно посещаемых публикой. Косвенные надписи наиболее губительны. Они не запрещают входа, но редкий смельчак рискнет все-таки воспользоваться своим правом. Вот они, эти позорные надписи:

поглядывал на Воробьянинова, у которого на голове уже пророс серебряный газончик.

Звали молодого человека Остап Бендер

бинатор вошел в Варсонофьевский переулок. Впереди бежал давешний

спокойно обедал, ел куриные пупочки, бульон с орешками и ничего не знал о страшном «союзе меча и орала». Он оста