Ты сровняла с землей мой дворец, не строй же теперь лачугу и не умиляйся собственному милосердию, разрешая мне в ней поселиться.
Люби он ее всем своим ничтожным существом, он за восемьдесят лет не дал бы ей столько любви, сколько я за один день.
Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость и не как некто, за кого я радуюсь больше, чем за самое себя, – а как все мое существо.
Он и любить, и ненавидеть будет скрытно и почтет за дерзость, если его самого полюбят или возненавидят.