Между тем жалели об ней, чтоб не упустить случая винить меня. Видели в поведении моем поступок соблазнителя неблагодарного, который поругался гостеприимством и пожертвовал, для удовлетворения беглой прихоти, спокойствием двух особ, из коих одну должен был почитать, а другую пощадить. Некоторые приятели отца моего строго выговаривали мне на мой проступок; другие, менее свободные со мною, давали мне чувствовать неодобрение свое разными намеками. Молодежь напротив восхищалась искусством, с которым я вытеснил графа; и тысячью шуток, которые напрасно я хотел остановить; она поздравляла меня с моей победою и обещалась подражать мне. Не умею выразить, что я вытерпел от сих строгих осуждений и постыдных похвал. Я уверен, что если бы во мне была любовь к Элеоноре, я успел бы восстановить мнение о ней и о себе. Такова сила чувства истинного: когда оно заговорит, лживые толки и поддельные условия умолкают. Но я был только человек слабый, признательный и порабощенный. Я не был поддерживаем никаким побуждением, стремящимся из сердца. И потому я выражался с замешательством; старался прервать разговор; и если он продолжался, то я прекращал его жесткими словами, изъявляющими другим, что я готов был на ссору. В самом деле, мне приятнее было бы драться с ними, нежели им отвечать.