Отзывы на книги автора «Антон Чехов»

О чем читать после Масленицы как не о блинах?))
Бедный глупый клоун. Вот так забрел в трактир в Москве и поимел на свою бедную голову культурный шок. И шок у него был не от количества выпитого русским мужиком. Пардон, не мужиком, а вполне себе благообразным господином, сидевшим за соседним столом.
Но по порядку. Наш француз Генри Пуркуа всего лишь хотел позавтракать. Зашел в трактир, а так как круассанов не водилось в том трактире, заказал консоме( всего лишь бульон) и пару гренок. И даже без пашота, чтобы не нагружать желудок, слишком сытно будет. В ожидании заказа Генри Пуркуа всего лишь осмотрелся и взгляд зацепился за соседа. И тут француз пропал. Прерд соседом стояла горка блинов, по нашим меркам маленькая - что там есть 5 блинов? Тьфу - на один присест, так, для разгону. А француз сидит и думает, как один человек может съесть целых 5 кусков теста, да еще сверху маслом залил и в добавок семгу и балыка заказал. И не по чуть-чуть, а целую тарелку. У француза шок. Он продолжает мыслю гонять. И делает вывод, что этот господин болен. Француз слышал о такой болезни, когда ешь-ешь и все равно не наедаешься. И уже про себя хотел посочувствовать этому соседу. Ведь даже после 3 кусков теста(именно так этот клоун называет наши блины - кусками теста) желудок у господина будет полон, а платить-то придестя за всю гору. Да-да. Наш француз не забывает и считать, и экономию он знает не по наслышке, не то что эти глупые русские, жрущие тесто.
И представьте после всех этих мыслей шок француза, когда господин за соседним столиком заказывает еще порцию блинов! Француз свято верит, что желудок не может растянуться за пределы живота. Наивный)) И после еще одной порции блинов этот господин заказывает что-нибудь еще полегче, т.е. блинами икрой, осетриной, балыком этот господин не наелся!
Француз не выдержал. А какой иностранец выдержит такое зрелище? И француз подозвал полового, чтобы спросить, зачем так много(еды) подают этому господину? А теперь шок получил половой. Как это зачем? Как он может не подать, если заказали, требуют и едят?
Француз про себя назвал этого господина самоубийцей. А теперь в догонку главный шок для француза пришел: это был всего лишь завтрак, через пару часов этот господин собирается на обед...
И оказалось, что господин-то не много ест, а как все, это француз ест мало))
Это рассказ о разности культур, о столкновении культур, о том, какие все разные и как друг друга нам иногда трудно понять.
Как всегда с удовольствием прочитала рассказ Чехова!

Вчера в дискуссии под рецензией на "огни" речь зашла об их сходстве с "Дамой с собачкой" и о причинах невключения их Чеховым в собрание сочинений. Выяснилось, что я прожил добрую половину жизни, не прочитав этот шедевр. Кое-кто из моих друзей даже пристыдил меня за это. А поскольку для меня стыд - это лучший мотиватор (когда-нибудь поговорим о цене, которую за это необходимо платить), я бросил все дела и побежал читать.

Любовь нечаянно нагрянет,
когда её совсем не ждёшь...

Вот что я вычитал. Опытный немолодой человек скучает в жизни. И тут на его пути, да ещё и в курортных декорациях, встречается молодая и чистая (как минимум, опрятная) женщина с псинкой. Собачка эта и послужила поводом для знакомства, но, забегая вперёд скажу (не сочтите за спойлер), что в Мефистофеля она так и не превратилась.

Такая вот обманка - в название рассказа собачка попала, а никакой заметной роли не сыграла. Есть у меня предположение (фантастическое), что Чехов под собачкой вывел самого Гурова, который эволюционировал по ходу рассказа из мартовского кота, ищущего удовольствий без обязательств, в преданного и любящего пса, ради своего сердечного хозяина готового отмахать аж до самого С..

Достаточно о животных и о содержании рассказа. Итак не получилось без спойлеров (а я и не пытался).

Затем я прочитал пару страниц примечаний в моём издании (62-ого года). Есть там интересные пассажи, связанные с переделкой рассказа для добавления его в собрание сочинений (а для Чехова "переделать" значит "сократить"). Кроме этого редакторы издания 62 года сетуют на то, что российское общество на рубеже веков не было готово к пониманию такой гуманистической сложной темы, как условности общества, предрассудки и приличия. Честно говоря, уже пройден следующий рубеж веков, а мне всё ещё не всё понятно. То есть я понимаю проблему, но не вижу ни её исключительности, ни возможного решения.

В чём горе этих Ромео и Джульетты? На первый взгляд, их проблема проста - они слишком рано и (отчасти поэтому) неудачно женились. Развод в то время был тяжелым процессом, но всё-таки он был формально возможен. С другой стороны, у Гурова дети, что осложняет ситуацию. Короче, ничего нового по сравнению с двадцать первым веком.

Люди всегда одиноки. И это правильно, а иначе нам не о чём было бы читать. Правда, без одиночества, возможно, и читать бы не требовалось. Но это детали. Сейчас можно кое-как скрасить одиночество, найдя единомышленников на ЛЛ, партнеров для покера или клуб анонимных алкоголиков. Можно заплатить за "дружбу" и пойти к психологу. Но все эти потуги также неестественны, как замещение любви проституцией. Значит, глобально сегодня ничего не изменилось.

Гуров одинок. Его донжуанство - это попытка найти близость, которая нужна всем. "Низшая раса", цинизм - это защитный механизм. Одинока и Анна Сергеевна. Она поторопилась с замужеством (не знаю, использовали ли в те времена в гимназиях "уж замуж невтерпёж", но она восприняла это слишком буквально). От замужества ей хотелось совсем другого. Ну что ж, за ошибки надо платить.

Ещё одна обманка Чехова заключается в том, что этот курортный романчик должен был закончиться банальным "поматросил и бросил". Поначалу так и было. Слёзы А.С., её раскаяние только усугубили пошлость этого заезженного мотива. Но не тут-то было. Гуров переживает настоящее толстовское воскресенье. На каторгу ехать не надо, она и есть его жизнь.

Героев невозможно не жалеть. Они несчастны, беспомощны, заключены в рамки своих обязательств. И это при том, что их любовь всё-таки обоюдная, а значит они и счастливы тоже. Во всяком случае, больше чем многие.

Но что было бы если бы они поженились? Чеховские истории не знают сослагательного наклонения и всё же. Возможно, поначалу они были бы счастливы. Надолго ли? А.С. - натура сильная, но импульсивная. Она очень хотела замуж, затем очень хотела Гурова, затем очень хотела, чтобы он не приезжал больше в С., а вместо этого она будет приезжать в Москву. И всего, что хотела она и достигла. Каким будет её следующее страстное желание после замужества с Гуровым? И как скоро оно будет? Боюсь, что скоро. А Гуров? Без пяти минут старик. Как он сможет жить с такой женщиной? Он её заревнует. Ау, Позднышев...

У американского комика Джерри Сайнфельда есть не смешное, но интересное наблюдение. Мы склонны сочувствовать главным героям. Когда мы смотрим фильм об антилопах, то в кадрах, где они убегают от льва, мы всем сердцем хотим, чтобы они спаслись. А если мы смотрим фильм про львов, то конечно с кровожадным нетерпением ждём, когда лев догонит свою жертву и вонзит в неё свои зубы. Героев жаль. Но было бы интересно послушать версию этой истории от лица фон Дидерица или Гуровой. И им, наверняка, есть что сказать.

Но дело не в конкретных людях, а в обществе в целом. Каким оно должно быть, чтобы каждый мог найти счастье со своей дамой с собачкой? Возможно ли это?

Перечитал написанное. Писал, писал, но толком ничего не сказал. Надо бы применить метод Чехова и сократить. Но, боюсь, что если начну, то не смогу остановиться.

Теперь про "Огни" от которых я и дошел до собачек.
Начнём с того, что совершенно непонятно, как такой рассказ как "Огни" мог быть забракованным автором и не попасть в огромное собрание сочинений. Схожесть с "дамой с собачкой" весьма условна. Но даже если бы она была почти полной, это ничего не объясняет. У Чехова есть несколько тем, на которые написаны десятки рассказов, похожих основной мыслью ( SedoyProk не даст соврать): визиты по праздникам, женитьба ради приданого, журналистика и т.д. и т.п.. Поэтому я должен согласиться с boservas , что дело возможно не в сходстве, а в желании переделать.

Да и в чем сходство? Спящая мораль, которая просыпается? Да, но только, в случае с Ананьевым, это действительно перерождение. Инженер полностью поменял свою жизненную позицию, став нравственным человеком в глобальном масштабе. В то время как перерождение Гурова ограничено лишь его любовью к А.С. Очень здорово, что он научился любить, видеть и слышать другого человека, но речь идёт (пока) только об одном конкретном объекте столь нового для него чувства.

Сердце - как хорошо что ты такое
Спасибо сердце что ты умеешь так любить

"Остров Сахалин" был последним произведением Чехова, который оставался у меня "белым пятном". До 2011 года я читал Чехова по принципу "что под руку попадется". Мне казалось, что я хорошо знаю этого писателя, но вот, в 2011 году я решил прочитать всего классика не в разнобой, как получится, а строго по ПСС (Полному собранию сочинений). Я никуда не торопился, читая Чехова только для удовольствия, честно перечитывая те произведения, с которыми успел познакомиться ранее. Таким образом, на 15 томов ушло 10 лет, и единственное крупное публицистическое произведение классика стало последним аккордом прекрасной чеховской симфонии, теперь непрочитанными остались только письма, но и до них я тоже планирую добраться.

"Белым пятном" остров Сахалин был и для подданных Российской империи в конце XIX века, о нем было известно только то, что он на самом "краю света", и что это "каторжный край". Другими словами, в те времена Сахалин играл роль Колымы ХХ века.

Когда у Чехова появилась страсть к путешествиям, он сделал совершенно неожиданный выбор, он выбрал далекий и дикий, каторжный Сахалин. Известно, что Чехов объяснял свой выбор необходимостью сбора информации для научной медицинской работы, еще говорил, что собирается провести исследование размеров семейных групп.

Но в результате появилась книга, которая не была похожа ни на одну другую - это было основательнейшее исследование жизни отдельного замкнутого мира. Лаконичный Чехов умудрился на трех сотнях страниц рассказать практически о всех сторонах жизни на острове. Его труд иногда сравнивают с «Записками из Мёртвого дома» Ф. М. Достоевского и «Сибирью и каторгой» С. В. Максимова, но такое сравнение не совсем корректно, дело в том, что Чехов пишет о каторжном крае, но он пишет не только о каторжниках. Он освещает жизнь вольных поселенцев, купцов, офицеров, аборигенов - айнов и гиляков, последних сейчас принято называть нивхами.

Я уже помянул о лаконичном языке книги, Чехов и в своих художественных произведениях очень бережно относится к напрасному использованию слов, обходясь минимумом там, где другие писатели накатали бы не один десяток лишних страниц. "Остров Сахалин" в этом отношении еще более компактен, среди критических отзывов о книге чаще всего можно встретить упреки в сухости языка. Скажу честно, мне тоже показалось, что Антон Павлович местами "пересушил" свою книгу, это мое субъективное восприятие, которое я не хочу никому навязывать, но что есть, то есть.

Не очень удачным ходом показалось мне и слишком большое внимание, которое Чехов уделил статистике, так, о каждом населенном пункте присутствует подробнейшая справка: сколько человек живет всего, сколько мужчин, сколько женщин, количество хозяйств, домовладельцев, законных семей, гражданских браков. В целом, это, конечно же, ценнейшая информация, и то, что Чехов сохранил её для потомства, безусловно, огромная его заслуга, но я сейчас смотрю с точки зрения художественности, меня эти вставки немного раздражали. Если бы Чехов обозначил средние показатели по краю, а также самые высокие и низкие, думаю, этого было бы более, чем достаточно.

В то же время нельзя не отметить тот факт, что Антон Павлович для того, чтобы побывать по возможности везде и собрать максимум информации, затеял перепись. Таким образом у него на руках оказался уникальный материал, и он не смог пожертвовать им ради художественности текста, тем более, что в этой книге художественность он не ставил во главу угла.

"Остров Сахалин" стал своего рода литературной фотографией. в которой застыло конкретное место в конкретное время. Я думаю, если бы не было этой книги Чехова, то русская публицистика потеряла бы очень много, и не только публицистика, но и история страны. Я не спорю, что профессиональные историки смогли бы так или иначе восстановить большую часть реальных фактов, хотя не уверен, что в полной мере, но эти данные были бы разбросаны по сотням научных исследований, понятных и интересных только таким же профессионалам, а целостной картины не было бы. Так что за эту целостную картину мы должны Антона Павловича благодарить.

Пересказывать о чем он конкретно писал, я не буду - читайте сами, все же это, хоть и публицистика, но классика, а классику надо знать. О себе скажу, что мне больше всего запали в душу рассказ Егора, описание жизни аборигенов и глава о быте (питание, одежда, школа).

Скажу, что, на мой взгляд, поездка на Сахалин очень подействовала на мировоззрение и мироощущение писателя, в тех произведениях, что появляются сразу после путешествия ("Дуэль", "Палата №6", "Чёрный монах") и во всех последующих появляется не просто философская глубина, её и раньше в чеховских произведениях хватало, а некое понимание и принятие человека, каков бы он не был.

"Остров Сахалин" был последним произведением Чехова, который оставался у меня "белым пятном". До 2011 года я читал Чехова по принципу "что под руку попадется". Мне казалось, что я хорошо знаю этого писателя, но вот, в 2011 году я решил прочитать всего классика не в разнобой, как получится, а строго по ПСС (Полному собранию сочинений). Я никуда не торопился, читая Чехова только для удовольствия, честно перечитывая те произведения, с которыми успел познакомиться ранее. Таким образом, на 15 томов ушло 10 лет, и единственное крупное публицистическое произведение классика стало последним аккордом прекрасной чеховской симфонии, теперь непрочитанными остались только письма, но и до них я тоже планирую добраться.

"Белым пятном" остров Сахалин был и для подданных Российской империи в конце XIX века, о нем было известно только то, что он на самом "краю света", и что это "каторжный край". Другими словами, в те времена Сахалин играл роль Колымы ХХ века.

Когда у Чехова появилась страсть к путешествиям, он сделал совершенно неожиданный выбор, он выбрал далекий и дикий, каторжный Сахалин. Известно, что Чехов объяснял свой выбор необходимостью сбора информации для научной медицинской работы, еще говорил, что собирается провести исследование размеров семейных групп.

Но в результате появилась книга, которая не была похожа ни на одну другую - это было основательнейшее исследование жизни отдельного замкнутого мира. Лаконичный Чехов умудрился на трех сотнях страниц рассказать практически о всех сторонах жизни на острове. Его труд иногда сравнивают с «Записками из Мёртвого дома» Ф. М. Достоевского и «Сибирью и каторгой» С. В. Максимова, но такое сравнение не совсем корректно, дело в том, что Чехов пишет о каторжном крае, но он пишет не только о каторжниках. Он освещает жизнь вольных поселенцев, купцов, офицеров, аборигенов - айнов и гиляков, последних сейчас принято называть нивхами.

Я уже помянул о лаконичном языке книги, Чехов и в своих художественных произведениях очень бережно относится к напрасному использованию слов, обходясь минимумом там, где другие писатели накатали бы не один десяток лишних страниц. "Остров Сахалин" в этом отношении еще более компактен, среди критических отзывов о книге чаще всего можно встретить упреки в сухости языка. Скажу честно, мне тоже показалось, что Антон Павлович местами "пересушил" свою книгу, это мое субъективное восприятие, которое я не хочу никому навязывать, но что есть, то есть.

Не очень удачным ходом показалось мне и слишком большое внимание, которое Чехов уделил статистике, так, о каждом населенном пункте присутствует подробнейшая справка: сколько человек живет всего, сколько мужчин, сколько женщин, количество хозяйств, домовладельцев, законных семей, гражданских браков. В целом, это, конечно же, ценнейшая информация, и то, что Чехов сохранил её для потомства, безусловно, огромная его заслуга, но я сейчас смотрю с точки зрения художественности, меня эти вставки немного раздражали. Если бы Чехов обозначил средние показатели по краю, а также самые высокие и низкие, думаю, этого было бы более, чем достаточно.

В то же время нельзя не отметить тот факт, что Антон Павлович для того, чтобы побывать по возможности везде и собрать максимум информации, затеял перепись. Таким образом у него на руках оказался уникальный материал, и он не смог пожертвовать им ради художественности текста, тем более, что в этой книге художественность он не ставил во главу угла.

"Остров Сахалин" стал своего рода литературной фотографией. в которой застыло конкретное место в конкретное время. Я думаю, если бы не было этой книги Чехова, то русская публицистика потеряла бы очень много, и не только публицистика, но и история страны. Я не спорю, что профессиональные историки смогли бы так или иначе восстановить большую часть реальных фактов, хотя не уверен, что в полной мере, но эти данные были бы разбросаны по сотням научных исследований, понятных и интересных только таким же профессионалам, а целостной картины не было бы. Так что за эту целостную картину мы должны Антона Павловича благодарить.

Пересказывать о чем он конкретно писал, я не буду - читайте сами, все же это, хоть и публицистика, но классика, а классику надо знать. О себе скажу, что мне больше всего запали в душу рассказ Егора, описание жизни аборигенов и глава о быте (питание, одежда, школа).

Скажу, что, на мой взгляд, поездка на Сахалин очень подействовала на мировоззрение и мироощущение писателя, в тех произведениях, что появляются сразу после путешествия ("Дуэль", "Палата №6", "Чёрный монах") и во всех последующих появляется не просто философская глубина, её и раньше в чеховских произведениях хватало, а некое понимание и принятие человека, каков бы он не был.

Какой волшебный нынче Чехов... Заманил меня, чертяка, бесшовностью серого дождевого неба над заливными зелеными лугами, рябью серых речных, а то и озерных, а то и болотных, вод, вдалеке от деревни, которая каждый раз разная. То лубочная, где стоит отдельно такой грустный Дом с мезонином, в котором так ничего и не сложилось путного, то жуткая, где избы косятся плетнями, где Кирьяк насмерть бьет Марью, а мелкую девчонку за недоглядного гуся до воплей секут розгами, где Мужики пьют до одури, где просто тошно жить. Настолько тошно, что посередь сборника мне понадобился перерыв, ибо тяжко про такое читать.

А еще людьми, людьми заманил. Такие узнаваемые персонажи, такие страшные судьбы, такие грустные лица... Вот Человек в футляре, вроде бы живой снаружи, калоши на ботинки, пальто даже в жару, очки в чехольчике, это не сметь, сюда не моги, на велосипеде не катай, громко не смейся, не дай бог над тобой посмеются, мама, привет, я с этим футляром давно знакома, и, кажется, буду еще долго расхлебывать последствия. И только Чехов мог заметить, что самый лучший футляр - это гроб. Он же давным-давно мертвый внутри, этот Человек.

Или вот Душечка, такая приятственная, такая округлая и мягкая, такая... пустая, ей непременно нужно прилепиться к кому-то, а без кого-то она сразу плохеет, дурнеет, и даже думать ей не о чем, о боги, на то и Душечка, что душная баба, прилепится и душит, и душит. Какое говорящее название. Бедные ее два мужа и ветеринар. И мальчик Саша. Плохо будет Саше, если не вырвется из пут.

И бедный Ванька, пишущий на деревню дедушке. И красотка Анна, что села своей молодостью на шею. И жалкая Попрыгунья, пропрыгавшая мужа, похожая да не совсем на моэмовскую Китти. И многие другие персонажи. Чехов не мелочится, бьет прям в яблочко, по нервам, по больному. Но как еще вскрывать нарывы и вправлять вывихи? Только так, только через боль.

И вечная чеховская тема о времени, что давит мне на лирические струнки души. Все пройдет. И веселое, и счастливое, и прекрасное, и грустное, и тошное, и плохое. Все. Пройдет. И только время и природа вечны. Сменяются люди, сменяются поколения, а время течет над нами, и так же спокойно небо над головой. Так же спокойно текут реки, и плещут волнами океаны. Все так же растет пшеница, все так же стоят оголенные кресты кладбищ. Левитан "Над вечным покоем" - моя любимая картина, и Чехов точно угодил мне прям в нее.

Очень понравились рассказы, пусть и с перерывом, но прочиталось на одном дыхании. Что ж, сделала для себя еще одно литературное открытие. Как бы мне ни было скучно читать чеховские пьесы, я люблю его рассказы. Люблю. Трудно, иногда муторно, грустно, изредка улыбаюсь, но все больше в миноре, но такая вот грустная любовь.

Если так пойдет и дальше, то 2015 у меня станет годом Чехова. Ну и пусть так оно и будет!

Тянет меня в нервный мир его героев. Нервный и напряженный. По сути, обычный такой, человеческий мир, только эмоциями наизнанку. Герои пьесы "Три сестры" часто говорят с залом (читай - сами с собой) или с кем-то одним, самым близким из героев, на худой же конец с полуглухим стариком сторожем Ферапонтом. Получается, что мы становимся реальными участниками всех сцен, всех мыслей и дум героев.

Три сестры. Не семья Прозоровых. Не три сестры и один брат. А только три сестры. Три женщины, Ольга, Маша и Ирина, что остались от большой когда-то семьи Прозоровых. Андрей, их брат, не в счет. Он, носитель фамилии их рода, давно под каблуком Наташи, своей жены и матери своих детей, Бобика (как зовет его мать) и Софочки. Он почти испарился как личность, как человек, самостоятельно мыслящий и желающий. Воистину муж - голова, а жена - шея. Наташа - "шея" мощная, хотя с первого взгляда может показаться, что она крайне хрупка и беспомощна.

"В Москву, в Москву!" - только об этом и может думать младшая, Ирина. Ее душа еще верит, что все можно вернуть. Время, когда они были все вместе, были счастливы, их дом был полон друзей семьи из числа штатных военных, к которым относился и отец. Увы, Маша рано вышла замуж, и сейчас оказалась в плену несбывшихся надежд. Ольга же, пожалуй, самая мудрая и здравомыслящая, положила себя на алтарь карьеры. Ольга с Машей не разделяют радужных надежд Ирины на возвращение во времена безоблачного московского счастья. Но это не значит, что им его не хочется. В душах молодых женщин таится робкая надежда на светлое будущее. Ирина, милая, наивная Ирина. Ей так хочется какого-то романтического, невероятно деятельного труда. Увы, реальность никак не соответствует ее высоким порывам. Спасло бы замужество, вероятно ... Но ... Финал пьесы делает переезд в Москву более реальным, а надежды - совершенно несбыточными.

Представляю эту постановку на сцене. Я никогда не видела пьесы Чехова в театре. Очень жаль. У нас в драматическом театре Чехова как-то не ставят особо, а в столицы наши я наезжаю не так часто. Более того, особых театралов среди моих друзей и коллег раз, два и обчелся, что называется. Но я поставила "Три сестры" в своем воображении. В моей голове спектакль был очень тревожным, сжатым как пружина, грозящая так распрямиться, что мало никому не покажется. Моему "я" очень созвучна именно литература с предчувствием грозы и бедствия. Здесь ощущение не было острым, но то, что трудности семьи еще впереди, пришло сразу.

Пьесы Чехова когда-то обвинили в отсутствии фабулы. Не хватает дескать повествованию действия, активности. Так и жизни их не хватает. Обычной такой, человеческой жизни. Потому как когда для одного повседневный труд - действие, так для другого оно - прозябание. Вот и выходит, что в среднем бесфабульная она, жизнь-то наша.

Продолжаем животрепещущую тему масленицы. Я уже от блинов икаю, но продолжаю исследование соблазнительной яствами своими темы.

Кажется, что Антон Павлович самый масленичный писатель в истории нашей богатейшей русской литературы. Я знаю, что был еще у Аверченко рассказ "Широкая масленица" и Тэффи "Блины", но Чехов все же взял конкурентов количеством.

"Масленичные правила дисциплины" вещь не столько веселая, сколько ироничная и язвительная. Но, увы, был наш классик далеко не всегда весел открытой веселостью, частенько он сбивался на грустную улыбку, окрашенную ироничными тонами. Таков он и в данных правилах.

Правил, отмеченных в тексте значками параграфов - §, всего семь. И, надо сказать, что не все они с ходу понятны современному читателю. Можно даже сказать, что для нынешнего вполне даже образованного читателя правила сии могут представлять довольно непростой ребус.

Возьмем первое правило, в котором поминается чухонское масло и oleum ricini. Первое делалось путем смешивания домашней сметаны и кислого молока, второе же - обычная касторка, которая принималась для ликвидации послепраздничных запоров.

По второму пункту явствует, что есть в Империи граждане, для которых масленица длится круглогодично, такие и в республике водились и водятся.

Обращают на себя внимание фразы: "интригуй вдову Попову" и "сокрушай Ланина". На первый взгляд они выглядят почти бессмысленно, но не таков Антон Павлович, чтобы городить околесицу. И вот, если мы покопаемся в исторических архивах, то обнаружим, что мадам Попова владела водочным заводом, а публицист Ланин был хозяином завода шампанских вин. Теперь понятно, что советует классик?

Как медик, он советует держать в зоне внимания возможные после празднеств обращения в аптеку, что более чем гуманно по отношению к празднующим. Ну, и с фонарями он советует быть поосторожнее, особенно с теми, которые всегда готовы наставить как враги, так и друзья.

А заканчивается рассказ обращением к котам, которым "не всё масленица". Очень надеюсь, что до всех котов дошло предупреждение классика - завтра начинается Великий Пост!

На первый взгляд, обычный коротенький рассказ. Но он напоминает колодец, который кажется на поверхности маленьким, а на самом деле погружает читателей на большие глубины.
Душа человека здесь раскрывается с разных сторон. Трудно предугадать, кто как себя поведёт в определенной ситуации. Слова могут сильно расходиться с поступками. Мотивы хороших поступков бывают эгоистичными. Когда человек делает добро как бы для себя, чтобы поднять свою самооценку и улучшить свою репутацию в глазах окружающих.
А бывает, что наоборот, добро совершается незаметно, будто невзначай, и приносит неожиданно богатые плоды. Нечто в этом роде и произошло в рассказе Чехова.
Присяжный поверенный Скворцов, очень довольный собой человек, считает, что помогать бедным надо с умом, «лучше дать удочку, чтобы они сами удили рыбу», а не плодить нахлебников.
Он решил опробовать эту теорию на Лушкове, который просил милостыню и пытался вызвать к себе жалость, представляясь то студентом, то сельским учителем, то ещё кем-то.

В приказчики мне уже поздно, потому что в торговле с мальчиков начинать надо, в дворники никто меня не возьмет, потому что на меня тыкать нельзя... а на фабрику не примут, надо ремесло знать, а я ничего не знаю.
— Вздор! Вы всегда найдете оправдание! А не угодно ли вам дрова колоть?

Вроде бы разумная мысль, помочь человеку самому заработать деньги, предложить ему дело, но в случае с Лушковым она не сработала или сработала не так. Об этом мы узнаём во время развязки истории.
Кухарка ворчит на оборвыша, которого хозяин, этот самый Скворцов, привёл в дом с заданием поколоть дрова. Она сердито оглядывает сомнительного работника и не скрывает своего раздражения.

Спустя время, случайно встретив Лушкова, Скворцов тешит себя мыслью о собственном благородстве.

Ведь это я вас на настоящую дорогу толкнул. Помните, как я вас распекал, а?

Но всё оказалось не так.
Лавры спасителя, а точнее спасительницы, принадлежат кухарке, работавшей в доме. Лавры, на которые она, в отличие от Скворцова, никак не претендовала. Эта простая женщина в итоге спасает заблудшего и потерявшего надежду человека от скатывания в пропасть.
Её неожиданная помощь стала толчком для сдвига в жизни нищего. После этого его жизнь пошла на подъём.
Вышло так, что простой душевный порыв, не имевший под собой никакого умысла, оказался сильнее расчёта. Он сыграл решающую роль в жизни человека.

Сколько она себе крови испортила и слез пролила ради меня, я вам и сказать не могу. Но главное — вместо меня дрова колола! Ведь я, сударь, у вас ни одного полена не расколол, а всё она! Почему она меня спасла, почему я изменился, глядя на нее, и пить перестал, не могу вам объяснить. Знаю только, что от ее слов и благородных поступков в душе моей произошла перемена, она меня исправила, и никогда я этого не забуду.

Здесь я буду краток. Вот такие произведения я очень лю. Простые истории, в которых смысл является не вымученным, а лаконично вытекающим из самой истории. Поясню. Многие авторы сначала находят какую то интересную мысль, и начинают вокруг нее строить историю, и чаще всего из этого получается блокбастер. Но самые крутые истории получаются тогда, когда автор ещё сам не знает их смысла. Как писал, если не ошибаюсь, Роберт Маки, если автора не удивляет то, что он пишет, то значит что-то идёт не так. Автор должен проживать свою историю, не в том смысле, что он должен быть её участником, а проживать ее чувственно в момент написания. Если мысль автора смешит его самого, то она вероятнее всего будет смешной и для читателя, если автору грустно от своей мысли, то и читатель скорее всего всгрустнет на этом моменте. Автор должен доверять своему чутью и своей истории, она должна сама вести его к логичному финалу и к смыслу. И Вишневый сад в этом смысле - классический пример истории, где смысл вытекает как следствие самой истории. Вроде бы, ничего сверхъестественного, ничего яркого, никаких тебе параллельных миров или философских глубинных исканий, предельно простая история, а цепляет по настоящему.

PS: Фирс, конечно, здесь если не центральный, то идеологически важнейший персонаж. Образ такого простого русского дедона, видавшего виды, и не принимающего уже никакие крайности: что воля, что ходить под барином - все это условности, ибо жизнь сложна априори, будь ты хоть раб, хоть помещик. Вот так вот мы и закончим рецензию разбором персонажа, как домашним заданием по произведению, входящему в школьную программу.

Многие считают, что идея рассказа состоит в том, чтобы показать как жизненно важно иметь своё личное мнение, которое не смогут отнять никакие жизненные обстоятельства и потери. Своё мнение позволяет выглядеть интересным и независимым.
А мне вот почему-то показалось, что автор не осуждает душеньку Оленьку, а сожалеет, что таких слишком мало среди нас, так искренно восхищающихся близкими людьми, без намека на какой-то эгоизм, способных любить и жить интересами близких людей.
Кого может удивить сегодня, что у меня "есть мое личное мнение" по целому ряду проблем? А вот могла бы я вот так забыть свое эго и стать просто душечкой хотя бы для своих самых близких людей?! Вот в чём вопрос. Спасибо, Антон Павлович!