Господь был милостив к ней, не наделив такими представлениями о счастье, которые не могла бы удовлетворить жизнь посреди леса. Все свое время она делила между простой работой по дому, ребенком, супругом и несколькими пустыми книжицами.
Интерес к Бирсу, как и у большинства полагаю, появился под впечатлением от уважения к нему от Лавкрафта, Хеменгуэя и прочих крупных фигур. Его же фигура осталась неясной и после прочтения сборника. С одной стороны достаточно глухой язык достойный разве что тех журналов и газеток, печатавших массу сверхъестественной писанины дабы шокировать людей на досуге, с другой стороны, и тут прослеживается лавкрафтовская надчеловечность, которая правда на самого Бирса не падает. Все повествования звучат как части фольклора рассказанного за столиком интеллигентным джентльменом своим простоватым случайным собеседникам и впечатлительным барышням. Часть истории высосана из пальца, часть замалчивает читаемые настоящие события, и минимальный набор того, что имеет свои корни в эпосе и спиритизме, как у По.
Мне казалось, что из такого отшельника, как он, может получиться оригинальный литературный образ. Я, знаете ли, порой пишу рассказы.
99% героев именно такие, потому что если раньше ты не был приветливым, танцеугодливым, и общественным, то автоматически становился ведьмой, отставным пиратом, прячущимся преступником, ненормальным или так далее, с обязательным дополнительным интересом к тебе в городских легендах. Спрос создал такое предложение.
Остальные отличались желанием побороть страх, за что и поплатились. Впечатлительность в то время была не редкостью.
А вот конец у всех один - смерть, смерть, смерть.
Когда его нашли, он был мертв. Никто ничего о нем не знает, неизвестно даже его имя. Впрочем, о человеке вполне достаточно знать, что он умер.