Сафо

На протяжении многих столетий тема токсичных отношений в литературе остаётся одной из самых излюбленных как у писателей, так и у читающей публики. С какого только угла её не рассматривали, на какие только составляющие не разбирали... И отношения между более взрослой женщины и молоденьким юношей были описаны не раз и даже не сто раз. Но даже если Альфонс Доде и не открыл нам каких-то новых горизонтов, элегантность, с которой он преподносит нам историю бурных отношений между увядающей куртизанкой и молодым студентом, наделяет этот роман неповторимым шармом.

Жан Госсен и Фанни Легран познакомились на костюмированном балу в доме известного парижского инженера Дешелета, обладающего известным влиянием в художественном мире. Чуждый миру искусств, робкий в своей провинциальной необразованности, Жан оказывается ослеплён столичным блеском, шикарными интерьерами, непринуждённостью общения и яркой публикой. И конечно же, он не может устоять перед вниманием красивой женщины, обратившей внимание на симпатичного, загорелого блондина без малейшего налёта столичного лоска. Жан оказался лёгкой добычей для искусной Фанни, умеющей преподнести себя с лучшей стороны. И до поры до времени он даже не догадывается, что чувственная, умная Фанни на самом деле известная французская куртизанка, прошедшая через руки многих известных деятелей искусств.

К сожалению, как часто это случается, все его благородные помыслы разорвать затягивающие в омут нездоровые отношения ни к чему не привели. Он несколько раз пытался расстаться с Фанни, особенно после того, как узнал о её сомнительном прошлом, но каждый раз эти попытки завершались ничем.

Сложно понять, что в таких случаях удерживает на плаву такие отношения? Страсть угасает, ревность, напротив, разгорается с новой силой. Любил ли Жан Фанни или он любил себя в её глазах? Ведь так приятно осознавать, что ты умнее, благороднее, удачливее. А Фанни все же изменилась. Благодаря ли ему или для него, но она честно отдала ему всё самое себя без остатка, презрев деньги, привычный круг общения, любовь к комфорту. Её страсть к Жану переросла в болезненную любовь, от которой невозможно излечиться, которую можно лишь вырвать с корнем, оставив лишь зияющую пустоту. Сцена, в которой Жан объявляет Фанни, что он полюбил другую, они вскоре поженятся и уедут из страны, вызывает к ней даже жалость. Она совершенно теряет человеческое лицо и чувство собственного достоинства. Но её достоинство уже давно попрано, и терять ей больше нечего.

Тем неожиданнее финал, которым удивил Доде. Ожидаешь чего угодно, вспоминаешь все похожие произведения, и в конце понимаешь, что классики на то и классики, что их творения остаются актуальными в любое время, вызывая интерес к тонкому анализу человеческих душ. Героев можно осуждать, их можно понять, ими можно даже в какой-то мере восхищаться, но надо помнить, что любовь – это не всегда созидательное чувство. Порой она может пройтись катком по человеческим жизням, сметая всё на своём пути.

Если сознательно укрыться лёгкой ресничной вуалью, блуждая по стройным тенистым аллеям строк романа Доде, можно почувствовать нектарный бриз морских поцелуев, вдохнуть румяное смущение персиковых плодов, подсмотреть томный вальс острокрылых голубей, укрыться в изумрудной неге девственных лесных объятий и раствориться в росистых лабиринтах юных виноградных лоз Прованса. Но, отпустив органы чувств в самовольное путешествие по ароматным французским тропинкам любви, не стоит обольщаться: идиллию неожиданно прервёт заплечная брань любовников, истерзанных взаимным чувством несвоевременного счастья. И эта подслушанная размолвка грязными кляксами расплывётся по гобеленам красоты, превращая лиловую гармонию рассветного пейзажа в грозовой коллапс прованского заката.

Почему пути любви столь тернисты? Потому что за дар чувствовать нам уготованы испытательные меры, шипами терновых веток пролагающие в наших душах кровавые борозды самоотверженности? Или истинная любовь несоразмерна болезненному искуплению человеческого несовершенства? Всё же, одна чистая любовь наполняет душу священным миром, исцеляющим потаенные раны эдемовым маслом... Так чем же была любовь между Фанни и Жаном? Иллюзией излечения от тлетворной язвы судьбы? Ведь взаимная вспышка чувства между ними возникла на пресечении рубикона жизненных путей каждого: 40-летняя инфернальная красавица Фанни медленно отпускает бразды шальной колесницы молодости, 20-летний белокурый херувим Жан жадно принимает поводья изящного кортежа юности. Они садятся в общую карету укромного ожидания перемен, пока хлыст чувственности не начинает стегать обоих безжалостными ударами несвоевременной любви. Фанни Легран или Сафо, куртизанка Искусства, влачащая грязный шлейф стареющих любовников Красоты, играми мрачных теней следует за Жаном Госсеном, юношей, полным противоречивых надежд на безоблачный взлёт светлых бликов судьбы. Не зря Доде использует символический образ Сафо, вальяжно раскинувшейся на нежных руках юноши, в опьянении чувственного экстаза несущего её тёплое благоухающее тело сквозь лестничные пролёты не сколько дома - жизни. Ему слишком тяжело, он совершенно устал, но женская ноша чрезмерно сладостна, чтобы избавиться от муки. Отношения когтистых ласк и ванильного яда постепенно подавляют амбиции Жана, непреклонно обостряют сомнения Фанни. Остаётся только тусклый флёр дворянского сословия да пыль былых привязанностей. А мезальянсы, пасьянсом разложенные перед любовниками, заставляют обоих играть в одиночку. Казалось, выходит странная ничья... Но великолепная Сафо выпьет Жана до дна, по-своему иссушив его душу, как стебель прованской лаванды, сорванной на закатном вздохе дня... Но любовь ведь призвана наполнять, разве нет?..

При всей моей искренней любви к французскому классическому наследию, данный роман оказался чрезмерно однозначным. Он был банальной одой воспалённой чувственности под раскалённым небом цветущего Прованса. Мои ожидания трепетно кружились вокруг психологической составляющей отношений между Фанни и Жаном, но тесный союз удушливой созависимости не скрывал бреши для прорыва ручья глубинных чувств. Алчная телом и душой Сафо стремилась к Жану, как последнему источнику привычных побед. Легка, словно парящая в лазури весенняя ласточка и расчётлива, как хищный ястреб над зимней степью, Фанни, на удивление, скучна. Неискушенному Жану льстила преданная любовница с развратным приданым баснословного прошлого. И молодой южанин, изнеженный заботливыми крыльями нежности родового гнезда, был обречён на бескрылое падение в пропасть собственных малодушных противоречий. Их общее будущее было выполнено в совершенно размытых акварелях... Сквозь чудесные краски пышного авторского слога проступали мерзкие очертания грязного упадка человеческих чувств. Признаюсь, низменные распри между влюблёнными отталкивали, заставляя закрывать глаза, сознательно игнорируя поток животного взаимоуничижения. Впрочем, подобную потребность я испытывала и в моменты сбора сиропных пенок их сладких слияний... Бескровная судьба любовников у пульсирующего Прованса казалась обреченной. И не даром. Солнечный зонт раскрыл над их головами кружевной нимб любовного рассвета, который под испепеляющими лучами жизни, превратился в рваную сень мрачного янтарного прованского заката. Грустно.

"Смерть Сафо" Мигель Карбонелл Сельва, 1881 г.

Я уже давно жалуюсь, что классика невозможно однообразная. Все сюжеты про любовь и нравы можно классифицировать и разложить по полочкам. Сафо опять попала в эту колею. Это классическая французская история о том, что мужчины влюбляются и быстро потухают, что не торопятся жениться, а потом страдают, не зная как избавиться от любовниц. О том, как любовницы до последнего верят, что на них женятся, стареют, старшнеют и прыгают из окон. Очень очевидный сюжет, да еще и устаревший к нашим дням. Не зацепили ни герои, не язык. Если бы мало читала книг до этого, может и восхитилась паре поворотов, а так - банальщина.